Как и зачем уйти в монастырь женщине или мужчине. Монастырь без секретов

Мария Кикоть, 37 лет

В монастырь люди уходят по разным причинам. Одних туда приводит общая неустроенность в миру. Других - религиозное воспитание, и они, как правило, считают путь монаха лучшим для человека. Женщины довольно часто принимают такое решение из-за проблем в личной жизни. У меня все было немного иначе. Вопросы веры занимали меня всегда, и однажды… Но обо всем по порядку.

Мои родители врачи, отец - хирург, мама - акушер-гинеколог, и я тоже закончила медицинский институт. Но доктором так и не стала, меня увлекла фотография. Я много работала для глянцевых журналов, была довольно успешна. Больше всего мне тогда нравилось снимать и путешествовать.

Мой молодой человек увлекался буддизмом и заразил этим меня. Мы много ездили по Индии и Китаю. Было интересно, но я не погружалась в веру «с головой». Искала ответы на волновавшие меня вопросы. И не находила. Потом заинтересовалась цигуном - своеобразной китайской гимнастикой. Но со временем прошло и это увлечение. Мне хотелось чего-то более сильного и захватывающего.

Как-то мы с подругой ехали на съемку и случайно остановились переночевать в православном монастыре. Неожиданно мне предложили подменить тамошнего повара. Я люблю такие вызовы! Согласилась и проработала на кухне две недели. Так в мою жизнь вошло православие. Я начала регулярно ходить в храм возле дома. После первой исповеди чувствовала себя замечательно, так спокойно она прошла. Заинтересовалась религиозными книгами, изучала био­графии святых, соблюдала посты… Погрузилась в этот мир с головой и однажды поняла, что хочу большего. Я решила уйти в монастырь. Отговаривали все, включая батюшку, но старец, к которому я поехала, благословил на послушание.

В монастырь я приехала промокшей с головы до ног, замерзшей и голодной. На душе было тяжело, в конце концов, не каждый день так круто меняешь свою жизнь. Я, как и любой нормальный человек, надеялась, что меня накормят, успокоят и, главное, выслушают. Но вместо этого мне запретили разговаривать с монахинями и отправили спать без ужина. Я расстроилась, конечно, но правила есть правила, тем более речь шла об одном из самых строгих монастырей России.

У настоятельницы был личный повар. Она лицемерно сетовала, что из-за диабета вынуждена есть лосось со спаржей, а не наши серые сухари

Особая зона

Монастырем управляла сильная, властная и, как оказалось, очень влиятельная женщина. Во время первой встречи она была приветлива, улыбалась, рассказывала, по каким законам идет жизнь в обители. Уточнила, что ее нужно называть матушкой, остальных - сестрами. Тогда показалось, что она отнеслась ко мне по‑матерински снисходительно. Я поверила, что все живущие в монастыре - одна большая семья. Но увы…

Это было царство бессмысленных ограничений. За столом не позволялось без разрешения притрагиваться к еде, нельзя было просить добавки, есть второе, пока все не доедят суп. Странности касались не только трапез. Нам запрещали дружить. Да что там, мы не имели права даже разговаривать друг с другом. Это, не поверите, считалось блудом. Постепенно я поняла: все так устроено для того, чтобы сестры не могли обсуждать настоятельницу и монастырский уклад. Матушка боялась бунта.
Я пыталась практиковать смирение. Когда меня что-то пугало, думала, что просто вера моя пока слаба, а никто не виноват.

Дальше - больше. Я заметила, что во время трапез обязательно кого-нибудь отчитывают. По самым незначительным поводам («взяла ножницы и забыла отдать») или вовсе без них. Надо понимать, что, согласно церковному регламенту, подобные разговоры должны происходить с глазу на глаз: твой наставник не только ругает, но
и выслушивает, предлагает помощь, учит не поддаваться искушениям. У нас же все превращалось в жесткие публичные разборки.

Есть такая практика - «помыслы». У монахов принято записывать все сомнения и страхи на бумаге и отдавать их духовнику, который даже не должен жить в том же монастыре. Мы свои помыслы писали, конечно же, настоятельнице. Когда я впервые это сделала, матушка зачитала мое письмо на общей трапезе. Мол, «послушайте, какие у нас тут дурочки живут». Прямо рубрика «анекдот недели». Я чуть не расплакалась прямо при всех.

Питались мы тем, что жертвовали прихожане или близлежащие магазины. Как правило, нас кормили просроченными продуктами. Все то, что производили в обители, матушка дарила вышестоящим церковнослужителям.

Иногда игуменья приказывала есть чайной ложкой. Время трапезы было ограничено - всего 20 минут. Сколько ты там успеешь съесть за это время? Я очень сильно похудела

Быть послушницей

Постепенно жизнь в монастыре стала напоминать мне каторгу, ни о какой духовности я уже и не вспоминала. В пять утра подъем, гигиенические процедуры, извините, в тазике (душ под запретом, это же удовольствие), потом трапеза, молитва и тяжкий труд до глубокой ночи, затем снова молитвы.

Понятно, что монашество не курорт. Но ощущение постоянного надлома тоже не кажется нормальным. Сомневаться в правильности послушании нельзя, допускать мысль о том, что настоятельница неоправданно жестока, - тоже.

Здесь поощрялись доносы. В форме тех самых «помыслов». Вместо того, чтобы говорить о сокровенном, надлежало жаловаться на других. Я не могла ябедничать, за что бывала неоднократно наказана. Наказание в монастыре - это публичный выговор с участием всех сестер. Они обвиняли жертву в выдуманных грехах, а затем настоятельница лишала ее причастия. Самой страшной карой считалась ссылка в скит - монастырь в глухой деревне. Я эти ссылки полюбила. Там можно было немного отдохнуть от чудовищного психологического давления и перевести дух. Добровольно попроситься в скит не могла - меня бы тут же заподозрили в страшном заговоре. Впрочем, виноватой я становилась часто, поэтому в глушь ездила регулярно.

Многие послушницы принимали сильные транквилизаторы. Есть что-то странное в том, что примерно треть обитателей монастыря психически нездоровы. Истерики монахинь «лечились» визитами к православному психиатру - по­друге настоятельницы. Та выписывала сильнейшие лекарства, превращавшие людей в овощи.

Многие спрашивают, как в монастыре борются с сексуальным искушением. Когда ты постоянно находишься под жестким психологическим давлением и пашешь с утра до ночи на кухне или в коровнике, желаний не возникает.

Дорога назад

Я прожила в монастыре семь лет. После череды интриг и доносов, незадолго до предполагаемого пострига у меня сдали нервы. Я не рассчитала, приняла убойную дозу лекарства и попала в больницу. Полежала там пару дней и поняла, что обратно не вернусь. Это было трудное решение. Послушники боятся покидать монастырь: им внушают, что это предательство Бога. Пугают страшной карой - болезнью или внезапной смертью близких.

По дороге домой остановилась у своего духовника. Выслушав меня, он посоветовал покаяться и взять вину на себя. Скорее всего, он знал о том, что происходит в монастыре, но дружил с настоятельницей.

Постепенно я возвращалась к мирской жизни. После долгих лет, проведенных в изоляции, заново привыкать к огромному шумному миру очень тяжело. Поначалу мне казалось, что на меня все смотрят. Что я совершаю один грех за другим, а вокруг и вовсе творятся бесчинства. Спасибо родителям и друзьям, которые помогали мне всем, чем только можно. По‑настоящему я освободилась, когда написала о пережитом в интернете. Постепенно я выкладывала свою историю в ЖЖ. Это стало отличной психотерапией, я получила много откликов и поняла, что не одинока.

Примерно через год монастырской жизни у меня пропали месячные. Так было и у других послушниц. Организм просто не выдерживал нагрузки, начинал сбоить

В результате из моих зарисовок сложилась книга «Исповедь бывшей послушницы». Когда она вышла, реакции были разными. К моему удивлению, меня поддержало много послушниц, монахинь и даже монахов. «Так все и обстоит», - говорили они. Конечно, были и те, кто осудил. Число статей, в которых я предстаю то «редакторским вымыслом», то «неблагодарным чудовищем», перевалило за сотню. Но я была к этому готова. В конце концов, люди имеют право на свою точку зрения, а мое мнение не истина в последней инстанции.

Прошло время, и теперь я точно знаю, что проблема не во мне, виновата система. Дело не в религии, а в людях, которые трактуют ее таким извращенным образом. И еще: благодаря этому опыту я поняла, что всегда надо доверять своим чувствам и не пытаться увидеть в черном белое. Его там нет.

Другая дорога

Эти женщины однажды устали от мирской суеты и решили все поменять. Не все они стали монахинями, но жизнь каждой теперь тесно связана с церковью.

Ольга Гобзева. Звезда фильмов «Операция «Трест» и «Портрет жены художника» в 1992 году приняла постриг. Сегодня матушка Ольга - игуменья Елисаветинского женского монастыря.

Аманда Перез. Несколько лет назад знаменитая испанская модель без сожалений бросила подиум и ушла в монастырь. Возвращаться не собирается.

Екатерина Васильева. В 90-х актриса («Шальная баба») ушла из кино и служит звонарем в храме. Изредка снимается в сериалах вместе с дочерью Марией Спивак.

Фото: Facebook; Киноконцерн «Мосфильм»; Persona Stars; VOSTOCK Photo

Доклад на XXIII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Преемство святоотеческих традиций в монашестве Русской Церкви» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь. 22-23 января 2015 года)

Внутренняя жизнь монаха во многом зависит от внутреннего устава монастыря.

Монастырь, как духовная колыбель, принимает в себя младенцев и дает им все нужное для того, чтобы они росли для Бога. Молитва как главное дело монаха есть не только собеседование с Богом, она − атмосфера, в которой живет душа, а монастыри, или ισιχαστιρηα- в буквальном переводе место тишины, покоя, - создают ту атмосферу, которая способствует молитве. Два слова: προσ− ευχηв переводе из греческого составляют значение слова «молитва». Ευχη значит молитва, пожелание как бы в статичном состоянии, а в совокупности с προσ - обозначает ее направление или движение к какому-либо лицу, с целью соединения с ним. Этим лицом для монаха является Сам Христос, к Нему он призван непрестанно обращать свой внутренний взор и сердечное желание соединиться с Ним.

Когда такое желание созревает в сердце человека, то ему становится неинтересным тот мир, в котором он живет; у него теряется интерес и к общению со своими близкими, он теряет вкус ко всему мирскому и в какой-то момент стучит в монастырские врата, чтобы войти... Можно сказать, что он услышал голос Божий, как некогда его услышал пророк Моисей: «взыди ко мне на гору и стани тамо…» (Исх. 24:12). И каков результат? − «...и взыде Моисей на гору и покры облак гору и сниде Слава Божия...» (Исх. 24:15−16).

В Ветхом Завете монашескую жизнь предобразили святые мужи, такие, как пророк Моисей, святой пророк Илья, святой Иоанн Предтеча, которые жили «в пустынях, пещерах и в пропастех земных...» (Евр. 11:38).

Моисей был избран Богом, чтобы вывести народ из рабства и привести к Земле обетованной. Моисей почти всегда находился в многолюдной среде, но главное − он не прекращал быть в постоянном общении с Богом, и Бог Сам его наставлял и являлся ему.

Святой Иоанн Предтеча, прежде чем выйти к народу с проповедью Евангелия, много лет жил, удалившись от мира, в пустыне − в посте и молитве. И приходивший к нему народ, видя его суровую жизнь, − удивлялся. Современные монастыри, как разноликие Моисеи и Иоанны, по сути, воплощают в своих стенах эти разные по образу виды жительства, обьединенные одним − не прекращаемым пребыванием с Богом. Монастыри являются неотьемлемой частью Матери-Церкви и остаются активным органом в живом ее организме. Они как сердце, которое, будучи невидимым, может быть услышано. Монахи также желают быть невидимыми миру, но мир слышит о добрых делах их. Монашество − это Пасха, переход из человека душевного к человеку духовному. Человек выходит из мира, чтобы умолкнуть для мира и начать беседу со Христом. Этим он ни в коем случае не презирает людей и родных своих, но − саму только привязанность к ним, дух мира сего, так как жаждет Духа высшего.

Если о ком-то говорят: «Вот он − настоящий монах!», то нам сразу становится понятным, что имеется в виду: делатель внутренней молитвы, нестяжатель, не привязанный к земному миру. Монах должен выстроить в себе вертикаль: плотию находясь на земле, умом пребывать на Небе. Множество подобных вертикалей и есть единая составляющая тех столпов, которые являются опорой всего мира. Главное − не терять эту вертикаль.

Послушнице, ступившей на порог первой степени монашества в нашем монастыре, дается благословение на ношение подрясника, и она сдает свой мобильный телефон и получает взамен четки. Связь с миром прекращается или, точнее сказать, она видоизменяется. Только раз в неделю, в воскресный день, насельницы имеют благословение, по необходимости, позвонить родным и близким.

Монашество, хотя и производит впечатление бегства от мира, оно есть естественная принадлежность общества. Монастыри были и есть местом духовной жизни для мирян, и монахи являются духовными отцами людей, приходящих к ним.

Одним из приношений любви монастырей миру является то, что при многих монастырях действовали и действуют больницы, старческие дома, школы и приюты, в которых лечат боль, одиночество и сиротство. Монастыри служили и продолжают служить прибежищем для изгнанных, домами для бездомных, мастерскими, где обучаются профессиям, просветительскими центрами для воспитания юных.

Спросили Авву Агафона: «Что есть любовь?» И он, блаженный, который в совершенстве стяжал царицу добродетелей, ответил: «Любовь, это - если бы я встретил человека прокаженного, то с радостью отдал бы ему мое тело, и если было бы возможно, − взял бы его тело себе».

Смысл и задачи монастырей − только духовные, поэтому и не должно в их стенах присутствовать ничто мирское, но − только небесное, для того, чтобы души насельников и паломников переполнялись сладостью райской жизни. Труд в монастырях должен быть соразмерен физическим и духовным силам насельников и быть отдыхом или разрядкой от молитвенного труда. Когда в монастыре царят благочестие, страх Божий, и не присутствует в нем мирское мышление, это радует Бога, умиляет мирян и притягивает их в монастырь.

«Аще живем духом, духом и да ходим...» (Гал. 6:25), − пишет апостол Павел. Если в монастыре делается что-либо, не подходящее духу монашества, тогда у монахов в этом монастыре не будет внутреннего мира. Чтобы сохранить внутренний мир и покой в душах насельников, монастырь не должен развиваться в некое предприятие, приносящее прибыль, а скромные монастырские лавки не должны превращаться в торговые центры, куда будет идти поток покупателей, а не благочестивых паломников, ищущих душевной пользы.

Если таковые центры торга все же у монастырей имеются, то лучшее их расположение − не на территории монастыря, и они не должны обслуживаться монахами. Когда миряне приезжают в монастырь, который живет монашеским, а не предпринимательским духом, то получают там пользу, исцеление души, утверждение духа и силы для дальнейшего несения своего земного креста.

Независимо от того, расположен ли монастырь высоко в горах, далеко ли в пустынях, либо в центре городской суеты, − монастырская ограда несет свою функцию: она не только оптически, но и духовно ограждает, защищает внутреннюю жизнь монастыря от влияния на нее извне.

Миряне должны приниматься в монастыре радушно, в простоте духа и любви. Они ожидают увидеть в монастырях иную жизнь, «вкусить немного неба» и для этого им совсем не обязательно заводить беседы с монахами. Всё необходимое им дает Сам Господь через участие в монастырских службах, Таинствах Исповеди и Причастия. Да и кратковременное пребывание в среде монашествующих само по себе уже целительно влияет на душу.

«Когда мы пребываем в молчании, − говорил преподобный Серафим Саровский, − тогда диавол ничего не успевает относительно к потаенному сердца человеку; сие же разумей о молчании в разуме. Оно рождает в душе разные плоды Духа. От уединения и молчания рождаются умиление и кротость; в соединении с другими занятиями духа оно возводит человека к благочестию. Плодом молчания есть мир души, безмолвие и постоянная молитва». Путем молчания преподобный Серафим достигал высших духовных дарований и благодатных утешений, ощущая в сердце постоянную радость о Духе Святом, которая изливалась в сердца на него взиравших.

Во вверенном мне монастыре общение между сестрами очень ограничено, но, конечно, не в духе запрета или слепого подчинения. Наш Авва в самом начале нашего основания наставлял нас такими словами: «Блюдите себя от лишних разговоров друг с другом. Особенно в женских монастырях есть такая опасность "заболеть многословием" ...главное внимание уделяйте молитве, потому, что за этим вы и пришли сюда».

Сестра-гостиничная встречает паломников и отвечает на первые возникающие у них вопросы, при желании паломники могут побеседовать с настоятельницей. В современном мире человек не так нуждается в пище телесной, как остро ощущает потребность духовного питания. Болезни современного общества естественным образом ставят перед монастырями новые задачи, требуют особого подхода к их решению. Помочь хотя бы одной семье не разрушиться, поддержать подростков, которые должны выдержать огромное психологическое давление в школах, посильно помочь и подсказать матери не убивать во чреве...

Как же определить ту грань, до которой монахи могут участвовать в жизни мирян?

Об этом спросили преподобного Паисия Афонского, и он ответил: «Монахи могут помогать мирянам до того момента, пока они не увидят, что человек сам себе уже может помочь. Если же мы погружаемся всецело в проблемы и скорби мирян, то мы и сами вскоре станем мирянами. Бывает так, что монах под предлогом помощи мирянам, совершает поступки, которые чужды монашескому духу. В таком случае миряне не получают никакой пользы от помощи, а наоборот − соблазняются, видя в монашествующих привычный им мирской дух. Встречаются монахи, носящие в себе мирской дух, и наоборот − миряне, имеющие в себе монашеский дух. Поэтому при встрече со Христом с одного снимется схима и на другого возложится...»

«Если миряне желают монашеской жизни, то они становятся святыми, а если монах желает мирской жизни, то он идет в ад», - говорил преподобный.Монахи должны стараться помогать всему миру прежде всего своею молитвою, потому что для этого делания им выдается время. Они не связаны житейскими обязанностями и поэтому могут и должны помочь ближним, если сами живут в молитвенном духе.

К сожалению, иногда бывает так, что человек приходит в монастырь со своим мирским настроем и даже со своей профессией. Ожидая ее применения в монастыре, он и не думает со своим «богатством» расставаться. Он фактически вносит с собой в монастырь мирской дух, в котором и продолжает жить. Не имея усердия в исполнении духовного послушания и в отсутствие должного внимания от настоятеля, ум его в основном занят внешними делами и, в конце концов, духовно грубеет так, что и связанному ему невозможно усидеть в своей келии. Он то и дело вращается среди паломников, ищет с ними разговора, желая им помочь, показать им достопримечательности монастыря... и все внимание его обращено на тленное (здания, красиво посаженные цветы, техника, посуда). Такой монах открыто показывает мирянам свое происхождение из глины, а не от Духа Божия.

В каждом монастыре со временем вырабатывается свой опыт хранения тишины и безмолвия. Это зависит от многих как внутренних, так и внешних факторов. Например, можно ли предположить безмолвное житие для монашествующих братьев и сестер, несущих послушание на Святой Земле? Почти невозможно.

Мне известен опыт некоторых монастырей, где по средам и пятницам совсем отключается телефон и работает только факс. Интернет им знаком понаслышке. Тем не менее, один из этих монастырей содержит сиротский дом и дом для престарелых, которые обслуживаются благочестивыми мирянами. Два раза в неделю трудятся в них монахини с медицинским образованием, а также сестры-катехизаторы, но в остальные дни недели эти монахини подвизаются в своем монашеском строю. Мне трудно себе представить, что в Германии, где всего-то два монастыря, можно практиковать отключение телефона на целых два дня... но попробовать можно.

В одном крупном, общежительном монастыре, в котором подвизаются приблизительно 150 сестер, сестры вынуждены находить себе «благодетелей», которые могут оплатить им самое необходимое -медикаменты, ткань на монашескую одежду, дозволенный разовый отпуск в году...

Игумения одного из греческих монастырей рассказывала нам этим летом, что когда она не поехала на похороны своего отца, ее мать и брат не могли в себе этого вместить и возмущались, говоря ей: «Ты в прелести! Это ли проявление любви, о которой вы, монахи, нам говорите?» Ее ответ брату был следующим: «Жизнь отцу нашему я все равно вернуть не смогу, но помочь ему молитвою могу. Я приехала сюда, в монастырь, чтобы отсюда уехать в Царствие Небесное, другого маршрута у меня нет». Только по истечении некоторого времени, слава Богу, родственники поняли ее поступок.

Общение с миром создает препятствие для общения с Богом, так как физически невозможно разговаривать одновременно с двумя собеседниками. Внимая одному, оставляем другого собеседника и наоборот. Кроме того, опыт показывает, что при общении с мирскими людьми в душе монаха непременно остаются зрительные, либо звуковые впечатления, которые впоследствии ведут к рассеянию ума и являются дополнительною помехою при умном делании, а в худших случаях − приманкой врага.

Наш Авва говорит: «При общении с ближним своим мысленно выстраивай Троицу: ты - Бог − ближний. И так будешь приучать себя видеть ближнего своего через Христа, как посланника Божия».

Немного из нашего опыта.

На сегодня наш монастырь является единственным православным женским монастырем на территории Германии. К нам приезжают паломники из всех православных юрисдикций, со всего мира, и каждый со своим народным темпераментом и церковными традициями. На каждой двери гостевой келии висит памятка паломникам на русском и немецком языках, с помощью которой паломники легко могут ориентироваться в распорядке дня, богослужений и общих правил поведения в обители. День начинается с вечера, и богослужебный цикл в монастыре начинается в 18:00 вечера − девятым часом и вечерней, после чего ставится трапеза как для насельниц, так и для паломников. В 20:00 мы служим малое повечерие с каноном Божией Матери из октоиха и, после совместных молитв на сон грядущий, совершается чин прощения. После этого сестры молча расходятся по келиям.

«При выходе из церкви мы не должны бросать молитву, как тряпку, а бережно и в полном молчании нести ее в свою келию», − так наставляет нас наш Авва. «Монахи должны входить в свои келии, как священник в алтарь», − говорит Владыка. С 4:00 до 7:00 утра читаются утренние молитвы, поются полунощница, утреня и часы с изобразительными; в дни, когда служится Литургия, изобразительны опускаются. После предложенной трапезы или чая, в зависимости от дня недели, начинаются послушания. С 12:00 до 13:45 монастырь закрывается для отдыха и сестры и паломницы находятся в своих келиях. После отдыха 15-минутный чай для всех и с 14:00 до 16:00 опять послушания. С 16:00 до 18:00 время келейного правила и духовного чтения. В это время монастырь закрыт для общения с миром. Паломникам в эти часы, так же, как и сестрам, нет благословения заниматься чем-нибудь другим или ходить по монастырю, нарушая тишину. Пребывание паломников у нас длится три дня. По желанию паломников и при условии их участия во всех монастырских богослужениях, им благословляется быть дольше. Мы призываем паломников с детьми будить детей и приводить их хотя бы на часть службы. Такой опыт я видела в Аризоне, у старца Ефрема, где дети от пяти лет, совершенно бодренькие, приходили на ночное богослужение, которое начинается около часа ночи... и ждали святого Причастия. Такой опыт подростков формирует их души иногда на всю жизнь.

В нашем монастыре первый этаж занимают гостиничные келии для паломниц, а на втором этаже находятся келии насельниц. В одном здании с общим коридором и трапезной практически вплотную встречаются два разных мира. Паломники принимаются как временно вливающиеся в уже действующий ритм монастырской жизни. Участвуя в богослужениях и послушаниях, а нередко трудясь вместе с сестрами, они не имеют благословения разговаривать с ними, так же как и сестрам не благословляется вести разговоры с паломниками. На послушаниях как насельницы, так и паломники вполголоса творят Иисусову молитву. Когда она звучит на послушаниях в монастыре, то, с одной стороны, она защищает монашествующих от лишнего внешнего вторжения. А с другой стороны, воспринимая ее слухом, легче оставаться в молитве, в памятовании о Христе, так как всем нам известно, на какие полеты способен ум человека, приступающего к молитве.

Таким образом, монахи и миряне, приобщаясь из одной Чаши и посредством молитвы общаясь в монастыре с Богом, общаются тем самым и друг с другом. Именно молитвенное общение позволяет монахам и мирянам сохранить не расстроенной эту священную параллель между ними, которая ведет к одной цели - соединению со Христом!

Монашество утвердилось и живет как «армия священных», град монашеский и ангельский.

Монастыри - благословение Божие в современном мире!

«Исповедь бывшей послушницы» была написана Марией Кикоть не для публикации и даже не столько для читателей, сколько прежде всего для себя, с терапевтическими целями. Но повесть мгновенно срезонировала в православном рунете и, как многие заметили, произвела эффект бомбы.

История девушки, прожившей несколько лет в одном из известных российских женских монастырей, и ее исповедь совершила переворот в сознании многих людей. Книга написана от первого лица и посвящена, пожалуй, самой закрытой теме - жизни в современном монастыре. В ней много интересных наблюдений, рассуждений о монашестве и сходстве церковных структур с сектой. Но наше внимание привлекла глава, посвященная тем, кто ушел в монастырь… и взял с собой детей.

Мария Кикоть в своей книге «Исповедь бывшей послушницы» без прикрас описывает жизнь в монастыре, оставляя за читателем право делать выводы самостоятельно

«Поскольку подъем для нас был в 7, а не в 5 утра, как у сестер монастыря, нам не полагалось днем никакого отдыха, посидеть и отдохнуть мы могли только за столом во время трапезы, которая длилась 20–30 минут.

Весь день паломники должны были быть на послушании, то есть делать то, что говорит специально приставленная к ним сестра. Эту сестру звали послушница Харитина, и она была вторым человеком в монастыре - после матери Космы, - с которым мне довелось общаться. Неизменно вежливая, с очень приятными манерами, с нами она была все время какая-то нарочито бодрая и даже веселая, но на бледно-сером лице с темными кругами у глаз читалась усталость и даже изможденность. На ее лице редко можно было увидеть какую-либо эмоцию, кроме все время одинаковой полуулыбки.

Мамы детей, которые растут в монастырском приюте, находятся на особом положении. Они отдыхают всего три часа в неделю, в воскресенье

Харитина давала нам задания, что нужно было помыть и убрать, обеспечивала нас тряпками и всем необходимым для уборки, следила, чтобы мы все время были заняты. Одежда у нее была довольно странная: вылинявшая серо-синяя юбка, такая старая, как будто ее носили уже целую вечность, не менее ветхая рубашка непонятного фасона с дырявыми рюшечками и серый платок, который когда-то, наверное, был черным. Она была старшая на «детской», то есть была ответственна за гостевую и детскую трапезные, где кормили детей монастырского приюта, гостей, а также устраивали праздники. Харитина постоянно что-то делала, бегала, сама вместе с поваром и трапезником разносила еду, мыла посуду, обслуживала гостей, помогала паломникам.

Дети в приюте «Отрада» живут на полном пансионе, учатся, помимо основных школьных дисциплин, музыке, танцам, актерскому мастерству

Жила она прямо на кухне, в маленькой комнатке, похожей на конуру, расположенной за входной дверью. Там же, в этой каморке, рядом со складным диванчиком, где она спала ночью, не раздеваясь, свернувшись калачиком, как зверек, складировались в коробках различные ценные кухонные вещи и хранились все ключи.

Позже я узнала, что Харитина была «мамой», то есть не сестрой монастыря, а скорее чем-то вроде раба, отрабатывающего в монастыре свой огромный неоплатный долг. «Мам» в монастыре было довольно много, около половины всех сестер монастыря.

«Мамы» - это женщины с детьми, которых их духовники благословили на монашеский подвиг. Поэтому они пришли сюда, в Свято-Никольский Черноостровский монастырь, где есть детский приют «Отрада» и православная гимназия прямо в стенах монастыря. Дети здесь живут на полном пансионе в отдельном здании приюта, учатся, помимо основных школьных дисциплин, музыке, танцам, актерскому мастерству. Хотя приют считается сиротским, чуть ли не треть детей в нем отнюдь не сироты, а дети с «мамами».

«Мамы» находятся у игумении Николаи на особом счету. Они трудятся на самых тяжелых послушаниях (коровник, кухня, уборка) и не имеют, как остальные сестры, часа отдыха в день, то есть трудятся с 7 утра и до 11–12 ночи без отдыха, монашеское молитвенное правило у них также заменено послушанием (работой). Литургию в храме они посещают только по воскресеньям. Воскресенье - единственный день, когда им положено 3 часа свободного времени днем на общение с ребенком или отдых. У некоторых в приюте живут не один, а два, у одной «мамы» было даже три ребенка. На собраниях Матушка часто говорила таким: «Ты должна работать за двоих. Мы растим твоего ребенка. Не будь неблагодарной!»

У Харитины в приюте была дочка Анастасия, совсем маленькая, тогда ей было примерно полтора-два годика. Я не знаю ее истории, в монастыре сестрам запрещено рассказывать о своей жизни «в миру», не знаю, каким образом Харитина попала в монастырь с таким маленьким ребенком. Я даже не знаю ее настоящего имени. От одной сестры я слышала про несчастную любовь, неудавшуюся семейную жизнь и благословение старца Власия на монашество.

«Мамам» достается самая тяжелая работа и их постоянно напоминают о том, что они должны работать за двоих - за себя и ребенка

Большинство «мам» попали сюда именно так, по благословению старца Боровского монастыря Власия или старца Оптиной пустыни Илия (Ноздрина). Эти женщины не были какими-то особенными, многие до монастыря имели и жилье, и хорошую работу, некоторые были с высшим образованием, просто в сложный период своей жизни они оказались здесь. Целыми днями эти «мамы» трудились на тяжелых послушаниях, расплачиваясь своим здоровьем, пока детей воспитывали чужие люди в казарменной обстановке приюта.

Приют «Отрада» при Свято-Никольском Черноостровском монастыре. Как минимум треть воспитанников в нем вовсе не сироты

На больших праздниках, когда в монастырь приезжал наш митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин), или другие важные гости, маленькую дочку Харитины в красивом платьице подводили к ним, фотографировали, она с двумя другими маленькими девочками пела песенки и танцевала. Пухленькая, кудрявая, здоровенькая, она вызывала всеобщее умиление.

Часто «мам» наказывали в случае плохого поведения их дочек. Этот шантаж длился до того момента, пока дети не вырастут и не покинут приют, тогда становился возможен иноческий или монашеский постриг «мамы».

Харитине игумения запрещала часто общаться с дочкой: по ее словам, это отвлекало от работы, и к тому же остальные дети могли завидовать.

Истории всех этих «мам» вызывали у меня всегда возмущение. Редко это были какие-то неблагополучные мамы, у которых нужно было забирать детей в приют.

Алкоголичек, наркоманок и бомжей в монастыри не принимают. Как правило, это были обычные женщины с жильем и работой, многие с высшим образованием, у которых не сложилась семейная жизнь с «папами» и на этой почве поехала крыша в сторону религии.

Но ведь духовники и старцы существуют как раз для того, чтобы направлять людей на правильный путь, попросту «вправлять людям мозги». А получается наоборот: женщина, у которой есть дети, возомнив себя будущей монахиней и подвижницей, идет к такому духовнику, а он вместо того, чтобы объяснить ей, что ее подвиг как раз и заключается в воспитании детей, благословляет ее в монастырь. Или, еще хуже, настаивает на таком благословении, объясняя это тем, что в миру трудно спастись.

Потом говорят, что эта женщина добровольно избрала этот путь. А что значит «добровольно»? Мы же не говорим, что люди, попавшие в секты, добровольно туда попали? Здесь эта добровольность очень условна. Сколько угодно можно нахваливать приюты при монастырях, но по сути это же все те же детские дома, как казармы или тюрьмы с маленькими заключенными, которые не видят ничего, кроме четырех стен.

Как можно отправить туда ребенка, у которого есть мама? Сирот из обычных детских домов могут усыновить, взять в приемную семью или под опеку, особенно маленьких, они находятся в базах данных на усыновление. Дети из монастырских приютов этой надежды лишены - ни в одной базе их нет. Как вообще можно благословлять женщин с детьми в монастыри? Почему нет никакого законодательства, которое бы запрещало это делать горе-духовникам и старцам, а игумениям, как мать Николая, их с удовольствием эксплуатировать? Несколько лет назад вышло какое-то правило, запрещающее постригать в иночество или монашество послушниц, у которых дети не достигли 18 лет. Но это ничего не изменило».

Бывает, от женщин всех возрастов можно услышать, что вот, мол, приняли они решение уйти в монастырь. Кто-то говорит это в шутку, кто-то серьёзно задумывается, как попасть в женский монастырь жить, а некоторые, особенно девушки, расставшись с любимым человеком и считая, что жизнь на этом кончилась, решают уйти в монастырь как бы назло всем. А также в околоцерковных кругах можно услышать истории о какой-либо нерадивой матери, ведущей аморальный образ жизни, которая бросила детей и ушла в монастырь, поживая там теперь в своё удовольствие на всём готовеньком.

Но так ли просто попасть в обитель, и так ли беззаботна жизнь «на всём готовом»? Конечно же нет. Попасть в монастырь довольно сложно , ведь необходимо будет доказать не только себе, но и другим монахиням, что решение принято не спонтанно, что взвешены все доводы «за» и «против», что женщина готова к столь жизненно важному поступку. Лишь в старое время в монастырь можно было заточить без воли самого человека, а сейчас ему самостоятельно придётся пройти долгий трудный путь для того, чтобы принять монашеский постриг.

Необходимые качества

Уйти в монастырь - что для этого нужно ? Нужно многое, в первую очередь необходимо обладать рядом качеств, а именно:

Кроме того, следует учитывать, что монахини постоянно заняты тяжёлым физическим трудом, зарабатывая себе на жизнь, поэтому очень желательно иметь крепкое физическое здоровье и выносливость. А ещё придётся соблюдать посты и стоять на службах, которые в монастыре длятся несколько часов подряд. Поэтому кроме физической , нужно обладать и духовной силой. Каждый человек предварительно должен решить для себя, сможет ли он выдержать такую жизнь, ведь снять с себя монашеский чин очень проблематично.

Как начать подготовку к монашеству

Итак, как уйти в монастырь женщине? Если решение принято твёрдо, можно начинать готовиться к монастырской жизни. Сначала необходимо начать жизнь воцерковлённого человека - регулярно бывать на службах в храме, исповедоваться, причащаться, соблюдать посты, стараться следовать заповедям. Можно, с благословения священника, прислуживать в храме - чистить подсвечники, мыть полы и окна, помогать в трапезной и исполнять любую другую порученную работу.

Необходимо будет решить все вопросы, связанные с мирскими делами - определить, кто будет смотреть за квартирой или домом (часто будущие монахини просто продают свою недвижимость и вкладывают средства в обустройство монастыря), решить любые юридические вопросы, пристроить домашних питомцев, если они есть, в надёжные руки. Далее необходимо поговорить со своим духовным наставником, рассказать о своём намерении . Священник поможет выбрать обитель и подготовиться к монашеской жизни. В обязательном порядке нужно получить благословение духовника на уход от жизни в миру.

Поездка в монастырь

Итак, подготовка завершена , благословение получено, обитель выбрана. Теперь следует поехать туда, чтобы поговорить с матушкой-настоятельницей. Она расскажет об особенностях жизни в выбранном монастыре, о традициях и условиях проживания. При себе следует иметь необходимые документы:

  • Паспорт.
  • Краткую автобиографию.
  • Свидетельство о браке или справку о смерти супруга (при наличии).
  • Прошение о принятии в обитель.

Следует знать, что постриг разрешается только лицам, достигшим тридцати лет. Если у женщины есть несовершеннолетние дети, необходимо будет предъявить свидетельство об установлении опеки над ними ответственных лиц (иногда могут потребовать и характеристики на опекунов). Необходимо знать, что в этом случае духовник может не дать благословения на монастырскую жизнь и настоятельница посоветует оставаться в миру и воспитывать своих детей. Остаться в обители, имея в миру несовершеннолетнего ребёнка, можно лишь в исключительных случаях. Это же касается и ситуации, когда у женщины есть престарелые родители, нуждающиеся в уходе.

Обязательного внесения денежных средств не потребуется, но можно принести добровольное пожертвование.

Что ждёт в монастыре

Сразу по приходу в обитель принять постриг невозможно. Обычно устанавливается испытательный срок от трёх до пяти лет. В это время женщина присмотрится к монастырской жизни и сможет понять, готова ли она окончательно оставить мир и остаться в обители. Перед тем как принять постриг, женщина проходит несколько этапов монастырской жизни.

Вот и все ответы на вопросы, как уйти в монастырь, что для этого нужно. Если женщину не напугали предстоящие трудности, желание служить Богу и ближнему по-прежнему сильно, а уход в монастырь - дело решённое, возможно, это и есть её путь, ведь, как говорят опытные священники , в монастырь принимают не люди, а сам Господь.

Игумения Викторина (Перминова)

Приближаясь к 700-летию со дня рождения Игумена Земли Русской, мы говорим об обители, основанной по благословению Преподобного Сергия, с настоятельницей Богородице-Рождественского ставропигиального женского монастыря, игуменией Викториной (Перминовой) . Как живет обитель сегодня? Есть ли у современной монашеской жизни свои, отличительные, черты? Почему многие любят Бога, но немногие становятся монахами? Об этом наш разговор с Матушкой.

Матушка, благословите! Расскажите немного о Вашем монастыре: его истории, насельницах, чем живет обитель сегодня?

История нашей обители насчитывает более шести веков. Она основана в 1386 году матерью героя Куликовской битвы князя Владимира Храброго Марией Андреевной Серпуховской по благословению духовника – преподобного Сергия Радонежского. Как известно, в день Рождества Пресвятой Богородицы была одержана победа в Куликовской битве. Монастырь стал памятником этой победы, поэтому он посвящен Рождеству Богородицы. Прп. Сергий дал обители строгий общежительный устав; первыми сестрами были вдовы и сироты погибших на Куликовом поле воинов. Начиная со св. блгв. князя Димитрия Донского и прп. Евфросинии Московской, монастырю покровительствовали великие князья, цари, представители именитых родов. Здесь принимала постриг супруга Василия III великая княгиня Соломония Сабурова – прп. София Суздальская. Монастырь пережил Смутное время: его защитили окрестные жители под предводительством князя Дмитрия Пожарского, дом которого находился по соседству, на улице Большая Лубянка. В 1812 году одно из подразделений армии Наполеона, разбив ворота, ворвалось в обитель, но грабеж и бесчинства были остановлены чудом от иконы Святителя Николая. Солдат, пытавшийся сорвать с иконы богатый оклад, поранился так, что оцепенел и не мог сдвинуться с места. На захватчиков напал страх, и они больше не касались монастырских святынь и не причиняли вреда мирным жителям, скрывавшимся от неприятеля на монастырской территории.

Перед революцией обитель процветала. Ею управляла опытная в духовной жизни настоятельница игумения Иувеналия (Ловенецкая), духовником которой был св. прав. Иоанн Кронштадтский. Отец Иоанн служил в нашем монастыре в 1906 году. Монастырь был закрыт в 1922 году атеистической властью, но дух обители не угас. На монастырской территории смогли остаться на правах жильцов некоторые сестры. К сожалению, они немного не дожили до открытия монастыря. В 1993 году, в день памяти Радонежских святых, что для нас знаменательно, Священный Синод принял решение о возрождении обители. Приснопамятный Святейший Патриарх Алексий II благословил быть духовником монастыря протоиерея Бориса Николаева (1914-2005) – исповедника, который претерпел гонения за веру, прошел тюрьмы и лагерь и имел колоссальный духовный и жизненный опыт. Монастырь обязан ему своим становлением. Мы очень благодарны Святейшему Патриарху Кириллу за доброе, отеческое отношение к монастырю.

Молитвами Священноначалия, наших наставников и предшественников сегодня возрождается обитель и живут ее насельницы. В их жизни есть место молитве и труду, а их внутреннее делание, конечно же, скрыто от людей. О нем может отчасти свидетельствовать наше отношение к окружающему миру. Если говорить о внешней деятельности обители, то при ней есть воскресные школы для детей и взрослых, церковно-певческая школа, социальный центр «Милосердный самарянин» для помощи малообеспеченным семьям и бездомным, клубы встреч православной молодежи «МолодЕЖка» и «Ровесник»; у монастыря имеется официальный сайт.

- Опишите, пожалуйста, жизнь монахини в Вашей обители, монастырский уклад.

День начинается с молитвы. С 5 часов утра сестры молятся на полунощнице, утрене, Литургии. Затем следует непродолжительный отдых и завтрак, потом сестры занимаются послушаниями. В 15 часов бывает обед, далее совершается девятый час, вечерня, повечерие, сестринское правило. После правила сестры идут в кельи, занимаются чтением, рукоделием; те, кто не успевает, доделывают дела на послушании. Накануне воскресных дней и больших праздников в 17 часов сестры идут на Всенощную, а на следующий день в 7 или 9 часов утра – на Литургию. Во время послушаний насельницы обители трудятся в храмах (в обители действуют 4 храма), в трапезной, свечной, на клиросе, в просфорне, пекарне, в монастырском саду, пошивочной, канцелярии, воскресных и церковно-певческой школах при монастыре, социальном центре. Также у обители есть подворье в Волоколамском районе, где ведутся сельскохозяйственные работы. Каждая насельница имеет много разных дел и обязанностей. Самое главное – не что именно делает сестра, а как она делает и какое у нее при этом внутреннее состояние. В идеале жизнь монахини – это жизнь перед Богом. Это внутренняя жизнь. Все начинается внутри нас: и Царствие Божие, и ад. Святые Отцы советуют отсекать, отвергать греховную мысль в самом начале, а те страсти, которые, к сожалению, уже развиты, постепенно искоренять при помощи покаяния и противоположных добрых дел, мыслей, чувств. Это и есть основное, главное монашеское дело. Цель монахини – соединение с Богом, в чем заключается высшее счастье не только для нее, но и для тех, за кого она молится. Духовное совершенство, к которому стремится монахиня, – это глубина смирения и жертвенной любви, когда человек уподобляется Христу. Путь к совершенству пролегает через скорби, трудности. Однако, монашеская жизнь, если она проходит правильно, полна радости, потому что ее суть – покаяние, а в истинном покаянии нет места унынию. Конечно, монахини – это не ангелы, а люди, которые стремятся служить Богу. Мы согрешаем, как и все люди, и волнует нас то же, что и всех остальных. Но монах переживает все острее, потому что он понимает, что каждый грех отдаляет человека от Бога, и от души сострадает всем. По мере наших сил мы стараемся соблюдать правила монастырского общежития так, чтобы это не было формальностью и мы понимали бы, что мы делаем и для чего. Конечно, если сестра больна или имеет неотложное дело в обители или вне ее, она может в чем-то отступить от общего распорядка. Главное, чтобы это делалось с благословения, то есть с разрешения и ведома игумении или старших сестер.

Как по-Вашему, монахи разных эпох похожи друг на друга или у современного монашества есть свои отличительные черты?

- Монашество, его идеалы в ХХI веке остались теми же, что и прежде. Дух Божий так же, как и в древние времена, действует в Церкви. Об отличиях преподобный Серафим Саровский сказал, что монахи нового времени не ведут такой жизни, как их предшественники, потому что не имеют решимости подвизаться. Недостаток решимости жить по Евангельским заповедям и правилам Святых Отцов является камнем преткновения для современных монахов. Но можно также сказать и об утрате духовно-нравственных ориентиров в наши дни. Люди приходят в монастырь из того общества, в котором они воспитывались и живут. Многие из них нравственно искалечены, не имеют никаких понятий не только о Православии, но и о нормальной жизни вообще (не говоря уже про духовность). Поэтому современным наставникам приходится быть в какой-то степени милосердными самарянами. Всякая душа по природе – христианка. В любые времена важно желание человека идти по пути Божьему, и Бог, видя это желание, помогает ему.

- Кто может стать монахиней в Вашем монастыре?

Православная христианка, которая действительно имеет желание жить по-монашески – не только соблюдать монастырские правила, но и в душе быть монахиней. И, конечно же, быть монахиней возможно, если нет препятствий, таких, как, например, серьезная психическая болезнь, при которой требуются иные условия жизни, другой распорядок дня. Препятствием является и замужество, маленькие или несовершеннолетние дети и так далее. Каждый случай индивидуален – есть свои «за» и свои «против». Воля Божия открыта людям высокой духовной жизни, а мы можем только отчасти познавать ее в нашей повседневности, в самых обыденных делах и обстоятельствах. И в контакте с человеком также часто проявляется воля Божия, и выясняется, нужно ли ему быть в монастыре или нет.

Представим себе такую ситуацию: православная девушка решила посвятить свою жизнь Богу, захотела стать монахиней и пришла к Вам за советом. Что Вы ей скажете?

Думаю, что я бы посоветовала сначала присмотреться к монастырской жизни, посещать богослужения, сестринское правило, походить на послушания в монастыре. Прежде всего человек должен сам почувствовать, располагается ли его душа к той обители, которую он посещает, нравится ему в монастыре или нет. Если девушка желает поступить в нашу обитель, то я расспросила бы об ее понятиях и представлениях, обстоятельствах жизни, рассказала бы ей вкратце, чем живет наш монастырь, что главное в монашестве, в христианстве. Поговорила бы с ней о том, что Богу нужно наше сердце, внутреннее расположение, и о том, каким образом монастырские правила могут поддерживать и сохранять доброе устроение души, почему их важно соблюдать. Рекомендовала бы ей более внимательно читать Евангелие, Апостольские послания, толкования к евангельским и апостольским чтениям. Одним словом, пришедшая должна познакомиться с правильным взглядом на монашество и христианство.

В случае Вашего согласия, чему должна научиться, на что настроиться потенциальная послушница, прежде чем станет сестрой обители? Существует ли общепринятая форма поступления в монастырь или в каждом случае необходим индивидуальный подход? Нужна ли для поступления к Вам московская прописка?

Сестре будет легче жить в монастыре, да и везде, где бы она ни оказалась, если она будет учиться доверять Богу. Доверие Богу приобретается через послушание. Так как Бог не явится нам Сам и не скажет, что необходимо делать, существует Священноначалие и конкретный духовный наставник. В монастыре духовной матерью сестер является игумения. Мы даем сестре келью, и я определяю ее послушание; сестра советуется со мной, если у нее возникают вопросы. Когда удается установить не только деловой контакт, но и внутреннюю, духовную связь, – это очень хорошо. Тогда я буду знать, что происходит с сестрой и чем можно ей помочь. При принятии в монастырь, конечно же, необходим индивидуальный подход, но есть и некоторые общие принципы. Сначала человек должен присмотреться к монастырской жизни, еще живя в миру. Далее желающая поступить в монастырь может пожить в нем какое-то время, хотя бы год. За этот период мы можем лучше присмотреться к ней, а она – к нам. Если она и мы чувствуем, что ее место – в обители и не возникнет никаких препятствий, пишется прошение на имя Святейшего Патриарха. Московская прописка не обязательна.

С какими трудностями может столкнуться послушница в первые дни жизни в монастыре? Какие искушения ее ждут? Есть ли что-то особенное, к чему человек из мира бывает не готов, приходя в обитель?

Трудно отсекать свою волю и преодолевать гордость, самолюбие, эгоизм, которые у современных людей сильно развиты. Побеждает тот, кто подчиняется монастырским правилам, слушается игумению и старших сестер, старается жить не для себя, а для Бога и ближних. Об искушениях ничего нового сказать не могу: они происходят от мира с его соблазнами, естества человека, зараженного грехом, и врага нашего спасения – диавола. Апостол Иоанн Богослов назвал главные причины искушений, находящиеся в нас самих и в окружающем мире, – это «похоть плоти, похоть очей, гордость житейская» (1 Ин. 2, 16). Не случайно первой ступенью духовной лестницы прп. Иоанна Лествичника является отречение от мира. Мир здесь понимается в смысле греха, но имеется в виду и все то, через что грех может действовать. Поэтому монашествующие оставляют дом, родных, друзей, имущество и все, что их связывает с миром. Отделение от мира происходит не безболезненно, но оно необходимо для монашествующих. Спаситель сказал: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9, 62). Это не значит, что монахи не любят своих близких – они их очень любят и молятся за них. Важно, чтобы любовь естественная, родственная, старые привычки и привязанности не погасили духовного стремления человека. По мере возрастания в Боге любовь человека приобретет иное качество, становится духовной и всеобъемлющей. Святые Отцы предупреждают также о том, что у «новичков» и у неопытных людей бывают искушения с «правой» стороны. По гордости и самочинию человек начинает стремиться к высоким подвигам и великим трудам, превышающим его силы. Здесь можно предложить испробованное средство – послушание. К чему может быть не готовым пришедший из мира человек? Часто убеждаюсь, что он не готов увидеть и принять себя таким, какой он есть: падшим, грешным и слабым. Не готов к тому, что спадут его «розовые очки», сквозь которые он видел себя хорошим. Он пугается себя настоящего, а бояться как раз и не нужно. Познать самого себя – цель духовной жизни. С познания себя начинается реальная, а не мечтательная духовная жизнь. Как-то святитель Филарет, митрополит Московский, принимал экзамен в духовной семинарии. Он задавал семинаристам один и тот же вопрос: «Как можно спастись?» Один учащийся ответил: «Смирением». «Ах ты, гордец! – отреагировал Владыка. – Ты думаешь, что имеешь смирение?» Второй семинарист хотел попасть «в тон» и сказал: «Вашими молитвами». «Вот подхалим», – «определил» экзаменатор. А третий со слезами отвечал: «С моими грехами – только милостью Божией, Владыко». Говорят, митрополит обнял того семинариста и поставил ему высший балл. Этот простой рассказ помогает понять один из главных законов духовной жизни: познавая себя, мы понимаем, что спасаемся только по милости Божией. А в смиренном состоянии человек минует все сети искушений врага, как было открыто преподобному Антонию Великому.

- Какие послушания ждут насельниц в первые годы жизни в монастыре?

- Слава Богу, в монастыре нет такого понятия, как карьерный рост, нет «чистых» и «черных» работ, «почетных» и «низких» послушаний. Все послушания перед Богом равны. Легких крестов не существует, и свой крест не выбирают. Физический труд полезен тем, что предполагает необходимые человеку движение и нагрузки, утомляет молодой и здоровый организм и направляет его энергию в нужное русло. Как сказал святитель Иоанн Златоуст, и железо ржавеет, и вода застаивается, если их не используют, – примерно то же происходит сегодня с человеком, который избегает умеренных физических нагрузок. Бывает, что послушания у сестер меняются, и это полезно, так как помогает почувствовать себя на месте другого человека, не осуждать его и в то же время осознать свою слабость. И послушница, и монахиня, прожившая в монастыре долгие годы, знают слово Господа: «Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» (Мф. 20, 26). Каждая сестра пусть настраивает себя на то, чтобы послужить Богу и ближним там, где будет поставлена, и помнит, что Господь милостив: Он не даст труда и не попустит искушения выше ее сил.

Можно ли представить такую ситуацию: Вы понаблюдали за новой послушницей и поняли, что она не монашеского духа? Как Вы ей скажите об этом?

С первых дней знакомства с кандидаткой мы вместе с ней стараемся разобраться, какова цель ее поступления в монастырь. Можно ведь думать и говорить одно, а иметь в виду и чувствовать совершенно другое. Если цель неправильная, например, человек ищет славы, власти, жизни без забот и тому подобных вещей, весьма далеких от монашеских идеалов, то мы смотрим на то, есть ли желание поменять цель, приоритеты. Если есть желание и покаяние, мы будем, с Божией помощью, направлять совместные усилия к новой цели. При горячем желании и усердии человека Господь поможет ему приобрести монашеское устроение и непостижимым образом изменит его душу, сознание, понятия. Если же кандидатка не желает жить по-монашески, то она сама это чувствует, и можно приступить к спокойному и доверительному разговору о целесообразности ее пребывания в монастыре. Нельзя не сказать и о тех, кто уже принят в число насельниц и живет в обители. В любом монастыре, как и в первой апостольской общине, нет одинаковых личностей, но есть свои Петры, и Павлы, и Иоанны Богословы, и свои Иуды тоже есть. Господь Иисус Христос до последнего момента обращался к Иуде, видел возможность его спасения. Однако Он не отнимал у Иуды дара свободы, как не отнимает его и у каждого из нас. Даже тот, кто давно живет в монастыре, может утратить дух Христов, если будет предаваться страстям, нерадению. И наша первейшая забота – всячески возгревать и поддерживать монашеский дух, чтобы он в нас не угасал.

- Чем Вы руководствуетесь, давая сестре то или иное послушание? Имеет ли значение при этом ее образование, профессиональные навыки (если они есть)?

Здесь, как мне думается, нужен индивидуальный подход, ведь самое главное – спасение бессмертной человеческой души. Приходится много думать, молиться, наблюдать, насколько полезно или неполезно сестре заниматься той или иной деятельностью. И навыки, и образование, и способности могут сослужить прекрасную службу в деле Божием, принести пользу обители. Но бывает и так, что, по слову Апостола, «знание надмевает» (1 Кор. 8, 1), а действительно назидают всех и приносят пользу любовь и смирение.

- Получают ли насельницы Вашей обители духовное образование? Как это происходит?

Сестры получают духовное образование: в монастыре для них еженедельно проводятся занятия по предметам «Основы вероучения» и «Литургика». Считаю это полезным для сестер и для себя лично и радуюсь, что у нас есть возможность, не покидая стен обители, повышать свой образовательный уровень. Это помогает не только давать правильные, грамотные ответы спрашивающим, но и самим понимать, в какого Бога мы веруем. Ведь часто, по своим страстям, люди неправильно мыслят о Боге. Узнавая о свойствах Господа и Его домостроительстве, вникая в Его Заповеди, в смысл православного богослужения, человек составляет правильные понятия, которые сводятся к тому, что «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4, 16).

- Ваш монастырь находится в самом центре Москвы, много ли бывает паломников в обители? Рады ли Вы им?

- В обители бывают и паломники, и экскурсионные группы. Стараемся принимать всех с любовью и радостью. Группы, желающие, чтобы сестры провели специальную большую экскурсию, договариваются об этом заранее. Но, кто и когда бы ни пришел, всем стараемся помочь, чем можем, рассказать об обители, провести к монастырским святыням. За свечным ящиком у сестер есть специальная литература о монастыре. Ведем книгу отзывов: отзывы хорошие. Бывают паломники из-за границы: например, в этом году нас посетила большая группа паломников из Румынии, несколько групп паломников из Франции, одна из них – от женского монастыря Преображения Господня в Террассоне во главе с духовником монастыря архимандритом Илией (Раго). Когда у нас был в гостях отец Илия, он беседовал с сестрами, отвечал на наши вопросы и очень хорошо сказал о покаянии и сути монашеской жизни: «Настоящее покаяние заключается в том, чтобы человек осознал грех, имел решимость к исправлению себя и твердую надежду на милосердие Божие. Ибо Тот, Кто заповедал людям прощать "семьдесят раз по семь", всегда готов простить кающимся. И, каким бы ни было падение, несмотря на то что храм души разорен грехом, покаяние низводит благодать и Божественный свет, который озаряет душу и неизреченным образом изменяет жизнь человека. Самое важное в монашеской жизни – по примеру нашего Спасителя подчинить собственную человеческую волю Воле Божественной».

Сейчас много необычного происходит в монашеской жизни: Синодальный отдел по монастырям и монашеству проводит конференции и чтения, освещающие вопросы монастырской жизни, работает сайт Отдела. Знакомите ли Вы сестер с происходящими событиями, темами докладов? Нужно ли все это монахам, на Ваш взгляд?

В нашем монастыре есть традиция проведения духовных бесед. Обычно темами бесед становится то, что нас волнует: насущные вопросы сестер, общие для всех проблемы, касающиеся борьбы со страстями, трудностями в приобретении добродетелей, исполнения Евангельских заповедей, отношения к ближним. Во время бесед мы не только читаем Святых Отцов, но и знакомимся с материалами конференций и чтений, проводимых Синодальным отделом по монастырям и монашеству. Я зачитываю сестрам доклады, они задают мне вопросы, мы вместе обсуждаем прочитанное, стараемся извлечь пользу для себя, думаем, что и как можно применить в нашей жизни. Также читаю сестрам (или даю читать самостоятельно) проповеди нашего Первосвятителя – Святейшего Патриарха Кирилла, слова архиепископа Сергиево-Посадского Феогноста, которые удается записать или найти, беседы митрополита Лимассольского Афанасия на разные темы и многое другое. Многие материалы для бесед мы берем с сайта Синодального отдела по монастырям и монашеству. Считаю проведение конференций, чтений и работу сайта Отдела очень нужными и важными для жизни Церкви, полезными не только для монашествующих, но и для мирян. Истинные монахи немногословны, и если говорят или пишут, то о «едином на потребу» (см.: Лк. 10, 42). Слово от опыта действенно: даже далеким от церковной жизни людям оно открывает простые истины, что духовная жизнь возможна, реальна, что ее проводят такие же люди, как и мы, и... А почему бы, собственно говоря, не попробовать так жить?

Матушка, расскажите, пожалуйста, почему Вы захотели быть монахиней? Как человеку распознать в себе это желание? Многие хотят быть с Богом, но немногие становятся монахами - почему?

То, что я захотела стать монахиней, – не моя заслуга. Мои детство и юность прошли под строгим и любящим взором духовного отца – игумена Исайи (Будюкина). Он начинал свой монашеский путь в Святогорском Свято-Успенском монастыре, где иноки жили по афонскому уставу. Игумен Исайя был настоящим монахом: видя его жизнь, любовь, подвиг, хотелось ему подражать. Провидя будущее, он исподволь готовил меня к монашеству, и вот, по его святым молитвам, Господь даровал мне счастье быть монахиней, хотя я и понимаю, насколько я далека от идеала. Как распознать в себе желание монашества? Думаю, что здесь не нужно что-то специально в себе распознавать. Благодать призвания действует в человеке так, что его сердце порой опережает то, что мы называем «логикой», «рассудком». С Божией помощью он преодолевает все трудности и препятствия и решается переступить порог обители. И далее Господь продолжает вести этого человека по монашескому пути – это очевидно и для его духовных наставников, и для него самого. Монастырь – университет духовной жизни. Но и в университете можно учиться очень хорошо и бросить учебу, не получив профессии, а можно быть неуспевающим, но стремиться к знаниям, исправляться и стать прекрасным специалистом и даже преподавателем, главное – желание. Желающему монашества необходимо довериться Богу, от которого зависит успех всякого дела, и просить Его помощи, чтобы не сойти с узкого и тернистого пути монашеской жизни. Господь не случайно сказал, что узок путь и тесны врата, ведущие в жизнь, поэтому немногие идут ими. Монашество называется еще бескровным мученичеством, потому что человек отсекает свои страсти, которые с ним сроднились и стали его второй природой, страдает и за других людей. Как сказал один подвижник: «Молиться за людей – это кровь проливать». Глубоко убеждена в том, что никого нельзя привлекать и зазывать в монастырь. Пусть обитель начнется с немногих, но истинных монахов. Но они станут примером для многих, и вокруг них будут спасаться тысячи.

Фотограф: Владимир Ходаков.