Причастие маленьких детей правила. О Причащении младенцев

Как часто причащать младенца? Можно ли причащать детей насильно? Почему ребенок отказывается от причастия? Как ребенку поститься, и нужно ли? В публикуемой статье протоиерей Георгий Крылов, настоятель храма Новомучеников и исповедников Российских в Строгино, отвечая на эти вопросы, предлагает пути решения трудностей, возникающих в процессе воцерковления младенцев.

В нашем храме количество причастников-детей чаще всего превосходит количество взрослых. Спальный район… Гигантская толпа родителей с младенцами поначалу умильно действует на священника. Затем увлекает прагматическая сторона: можно сделать фотографии, повесить на стенде, показать Владыке… И в конце концов не отвертишься от главного вопроса: что делать-то? Ведь вопросов, связанных с причастием детей, - множество, и решать их как-то никто особенно не собирается. Для начала нужно хотя-бы «проговорить» эти вопросы.

Самый главный вопрос я облеку в медицинские термины: как употребить лекарство, чтобы от него был толк? На виду многочисленные и наглядные истории о растущих на приходе детках. Как маленький ангел со сложенными ко причастию ручками постепенно превращается в великовозрастного негодяя, издевающегося над матерью (чаще всего приходится говорить в этом случае именно о матерях-одиночках) и усердно топчущегося по всему тому, что ей дорого и для нее свято. Почему же так, батюшка? Ведь причащала в детстве, просфорки давала, молилась?Подобных примеров не менее десятка у каждого священника. И ответы на эти вопросы заготовлены - слишком часто отвечать приходится. Но ответив другим, ответите ли себе? Ведь феномен юношеского расцерковления затронул и священнические семьи. И подчас интеллигентные, где все «правильно». Отвечать в любом случае нужно, а не списывать все на то, что, дескать, времена такие, антихрист скоро придет и прочее. Ведь фундамент души закладывается в детстве, и причины последующей юношеской потери веры надо искать там же. Конечно, сейчас время индивидуальной отчужденности, и личное христианство не может быть взращенным с детства - в юности каждый сам со всей остротой ставится перед выбором. Но максимально помочь чаду сделать этот выбор - в наших руках.

А какие времена? Если в застойные годы по-церковному воспитанного молодого человека впору было выставлять как музейный экспонат, то теперь «пачками» приходят устраиваться в храм на работу люди, воспитанные в православных семьях. Глазам не верится! Такого никому лет двадцать назад и в райском сне не приснилось бы! Ведь совсем недавно «разрешили», а уже выросло целое поколение, второе назревает! Так что на время «неча пенять», коли душа крива.

Так где же все-таки кривизна? Вернемся «к началу», к детскому причастию. Младенца до года-двух нужно просто причащать (хотя это порой и непросто, как справедливо отметила Анна Гальперина). Причащать почаще - обычно советуешь каждый месяц (а то и чаще - хоть каждую литургию!). Маме при этом самой нужно забыть о богослужебной молитве - практически организовать привоз ребенка можно только к моменту причастия, но даже если и раньше, то немного обрящется подвижниц, способных выстоять с ребенком на руках Литургию. И с чужими людьми грудничка не оставишь… Если говорить о практике, то в глазах наглядная картина «чередующихся» родителей: один с ребенком в коляске на улице, другой - в храме на молитве: сегодня твоя очередь. Хорошо, если при храме есть где перепеленать, памперс поменять, подмыть и проч. А если грудничок не первый, и рядом бегает табунчик сорванцов, намеревающихся разобрать храм по винтикам? Но именно «грудничковый» этап воспитания принципиально важен, потому что если его не было, все последующие этапы могут быть под вопросом. Потому что потом ребенок может просто не дать себя причастить.

Теперь перейдем к следующему этапу - от двух и старше. Можно ли причащать детей насильно? И нужно ли? Могу дать подробную инструкцию, как это сделать (опытные протоиереи организовывают такое причастие мастерски - при помощи, конечно, диаконов и алтарников). Во-первых, фиксировать руки (лучше связать), затем раздвинуть сжатые зубы. В-третьих, сразу после причастия закрыть платом рот - чтобы не выплюнул! И при этом крепко-крепко держать, лучше вдвоем или втроем. Вам это описание ничего не напоминает? Что-то из инструкций по Освенциму… Или еще вспоминаешь практику насильного причастия староверов, которая существовала в XVIII веке.

Я стараюсь не причащать детей насильно. Потому что были прецеденты, когда после такого причастия ребенка потом вообще невозможно было поднести к храму - он начинал кричать и сопротивляться (кричит «бяка» - вот такое детское кощунство по отношению к причастию). Так что лучше не провоцировать… Советую готовить. Как? Поводить - без насилия - ребенка в церковь к моменту причастия несколько раз, в праздники, когда причащается много детей его возраста, чтобы он на это посмотрел. Коллективная психология сработает, и ребенок причастится вместе со сверстниками. Разговаривать с ребенком - на его уровне объясняя смысл причастия. Вообще приучить его к церкви - чтобы не боялся, приходил, ставил свечи, играл со сверстниками (при храме, а не в храме, естественно) и проч. Чтобы ему хотелось приходить в храм.

Почему ребенок отказывается от причастия? Дело не только в том, что ребенка не приучили с младенчества, что он от природы осторожен или запуган с детства (обычно принимает священника за врача и ждет, что ему сейчас сделают больно). Бывает, что с детства приученный к причастию младенец позже начинает буянить и не хочет причащаться. Причиной может быть незнакомый священник или новый храм. Но не только. Поэтому я всегда в случае крика младенца пытаюсь оставить маму для беседы. Чтобы объяснить, что ребенок связан с мамой во младенчестве гораздо более тесно, чем впоследствии. Что все элементы воспитания (внешние и внутренние) в данной ситуации важны. И что подчас причину крика младенца маме надо искать в собственной душе.

Перечень советов известен: освятите дом, выключайте хотя бы иногда телевизор и громкий рок, ласкайте ребенка, живите по-христиански сами, наконец! Покажите ребенку своим примером, как причащаются. Не курите, не пейте, будьте мирны, молитесь. Окружите ребенка святыней. И проч., проч., проч… Советовать легко - выполнить непросто. Как бы научиться давать посильные советы, советы любви, а не законнического надмения.

Вообще беседы с мамами младенцев просто необходимы, хорошо бы при храме иметь некую организацию для мам (клуб «Первые шаги», например). Потому что когда женщина становится матерью, она духовно «открывается». Да и трудно духовно не открыться, общаясь с таким маленьким чудом. Поэтому часто мамы через собственных младенцев приходят в храм. Цепочка такова: по совету подруг начинают причащать младенцев, а затем доходят до первой исповеди и сами. Хорошо, если так, но часто бывает и по-другому: приносящие младенцев сами и не крещены, и не воцерковлены, и даже не пытаются двигаться в этом направлении - считают это ненужным. Это магическое отношение к причастию - причастить, чтобы ребенок не болел. Тут поле для нашей, священнической, деятельности. И, может быть, вполне возможно вспомнить средневековую практику причащения младенцев, когда за них перед их причастием говели родители (постились, и молитвенное правило читали! - эту традицию сохранили и староверы). И рассказать об этой практике современным мамам, чтобы дать понять, насколько связано духовное состояние мамы с состоянием младенца…

Большая часть проблем с причастием в период «от двух и старше» - это исправление несделанного во младенчестве. Однако не только это. Тут уже встает вопрос о сознательном участии в Таинстве и о подготовке к нему. Главной и основной причиной последующего расцерковления детей обычно называют отсутствие внутреннего христианства у родителей. Внешнее, обрядовое участие в Таинстве противопоставляется сознательному участию, с подготовкой. Но как можно подготовить «взросленького» младенца? Вначале скажем о богослужении.

Родительское невнимание и приходская неорганизованность почти ежевоскресно приводят к одной и той же картине: наигравшаяся на улице толпа «взросленьких» младенцев продолжает свою игру в храме при причастии, пролезая вперед и отталкивая партнеров по игре, в игровом раже не слыша священнических окриков, - о какой сознательности можно говорить в подобной обстановке? Начинаются бесконечные проповеди священника, обращенные к родителям: о бесполезности для ребенка простого обрядового причащения, о необходимости готовить детей, объяснять и проч.

В то время, когда дети играют «в индейцев» на подступах к храму, родители их обычно молятся в храме. А как иначе? Дети и дома надоели - хоть здесь от них отдохнуть. Заставить их стоять в храме рядом с родителями - не заставишь! На самом деле в храме нетрудно организовать, чтобы «и волки были сыты, и овцы целы». Необходимо организовать институт волонтеров, которые бы присматривали за детьми, пока родители их молятся. И не просто присматривали - отвечали бы за детей, сданных им под надзор на прихрамовую детскую площадку. Чтобы родители забрали его за некоторое время перед причастием (кое-где волонтеры и не беспокоят родителей, а организованно ведут своих «овечек» к причастию сами - благо, в некоторых храмах существует «детская» Чаша). Патриарх на одном из московских епархиальных собраний рекомендовал западную практику: дети находятся на богослужении в комнате рядом с храмом. В идеале эта комната имеет стеклянную стену: дети видят и слышат то, что происходит в храме (в комнате установлены динамики). А вот их не слышат - они не мешают богослужению. В комнате рекомендуется проводить «соответствующие игры» - до какого-то определенного момента. А потом - спеть, например, Символ веры. Или Отче наш. Немножко постоять, чтобы дети отошли от игры. В общем, как-то немного помолиться, приготовив детей к причастию. Есть некоторая неправильность в подобном подходе, но это на настоящий момент почти единственный способ решить «детскую» проблему на «многодетных» приходах.

Наиболее «благочестивые» прихожане встречают детскую комнату в штыки. Как так, ребенок не выстаивает службу в храме, а находится неизвестно где и занимается неизвестно чем, а затем причащается? Я вижу изрядную долю ханжества в этих претензиях. Конечно, существуют дети, которые с детства приучены молиться за богослужением вместе со взрослыми. Для таких детей детская комната становится соблазном. Но из двух зол, как известно, выбирают меньшее: детская комната полезна для превалирующего большинства детей и родителей. Совершенно очевидно, что из всех детей «маленьких монахов» (по слову Анны Гальпериной) не вырастить. Даже в церковных семьях «с традициями» опытные родители часто сталкиваются с индивидуумами, которых при всех «правильных» усилиях заставить стоять час в определенном возрасте невозможно. Все дело в характере и темпераменте - и это вовсе не «бесовское действие», как спешат заключить храмовые бабули. Ну а уж если «образцово-показательные» родители не могут, что говорить обо всех остальных (и сами родители то подчас едва выстаивают!). Дети, скопом загнанные в храм, превращают службу в бардак. Так что, уж извините, средневековой благочестивой картинки на практике, увы, никак не получить.

И все же к храмовой молитве детей нужно приучать - это одна из функций детской комнаты при храме. Научить хотя бы на какое-то время сосредоточиться. Постоять. Научить храмовому благоговению. Но в любом случае эта наука, конечно, должна начинаться с дома, с домашней молитвы и домашнего бытового благочестия. Про богослужебную подготовку я вроде бы написал, теперь перейду к подготовке домашней.

Как ребенку говеть? Этот вопрос соприкасается с вопросом о детском посте вообще. Нужно ли ребенку поститься? Диапазон мнений велик. От отрицания детского поста вообще (вот как вырастет - тогда; зачем лишать ребенка детства) до рекомендаций поста наравне со взрослыми (не научите поститься - потом пожалеете). Об актуальности вопроса часто говорит металл в глазах и в голосе при разговорах на эту тему. Бывают разные дети и разные семьи, поэтому однозначного ответа на эти вопросы нет…

И все же есть. У меня имеется готовый и удобный ответ на эти вопросы, который часто приходится повторять (у любого священника есть ряд заученных, красивых, но не всегда практически полезных советов): не нужно заставлять ребенка насильно поститься и молиться - нужно воспитать в ребенке желание поста и молитвы, желание христианского подвига. Чтобы он постился и молился сам, без внешнего понуждения. Сказать легко, а вот сделать… И если откровенно говорить, за свои без малого двадцать лет пастырской практики я не встречал ни одного ребенка, у которого родителям удалось бы воспитать подобную жажду. Да, требование правильное, но уж больно невыполнимое - только в житиях можно прочитать о подобной жажде у будущих святых во младенчестве. Не скажешь же родителю: Вы обязаны воспитать святого…А много вы знаете взрослых, которые воспитали в себе подобную жажду?

Правда, жажду эту дети легко профанируют - и с подобными профанациями встречаться как раз приходится нередко. Есть категория детских характеров, которые «с лёта» учатся угождать родителям, подстраиваться под них, а родители не желают замечать этого приспособленчества, воспринимая поведение детей «за чистую монету» - как вполне искреннее. Дети остро чувствуют, чего от них хотят родители, и имитируют желаемое, получая в награду родительское благорасположение со «всеми вытекающими». Причем наука этого обмана постигается детьми очень рано, лет этак с трех и даже ранее, и учителями очень часто являемся мы сами - нам так удобнее. Поначалу этот обман устраивает обе стороны, но позже оборачивается, как и всякая неискренность, бунтом и ненавистью.

Итак, значит - насилие. Любая подготовка к причастию неизбежно будет насилием и понуждением, как, впрочем, и большая часть наших воспитательных мероприятий для детей. И надо подумать, чтобы это насилие было разумным и не вызвало со временем реакцию отторжения в детской душе. Чтобы насилие было как бы опосредованным, чтобы оно вовлекало, а не ломало. Благоговение насилием не воспитаешь - оно может родиться лишь как плод Благодати. А вот приверженность определенным правилам и постоянство воспитать можно. А также верность, мужество, терпение и еще очень многое-многое...

Да, ребенок должен понимать, на своем уровне, зачем все это нужно: все молятся - и я молюсь, как взрослый; все постятся - и я пощусь, как взрослый!И собственное детское «богословие» ему тоже необходимо - родители, подскажите, сформируйте! И отношение к причастию у маленького человека изменится, если он приложил какие-то усилия к подготовке - хотя бы отказался от конфеты с утра. Хорошо, когда окружающий мир церковной семьи нелицемерно вовлекает и увлекает ребенка - это пока единственная доступная для него вселенная, и надо, чтобы в ней не было «черных дыр». Но любое даже самое смиренное чадо рано или поздно будет стремиться выбраться за границы этой вселенной. И рано или поздно все равно придется учить его ходить самостоятельно, а не вместе с вами.

Детские психологи говорят, что три года - первый детский сложный возраст, когда маленький человек начинает ощущать себя личностью и, соответственно, бунтовать против насилия над собой, делать наоборот, вопреки. И мне приходилось встречать «благочестивый» детский бунт: А я буду делать не так, как ты, а как в церкви!Это детское бунтарство нельзя не учитывать в воспитании. Молитва и посещение храма никогда не должны восприниматься как наказание. Скорее наоборот: хочешь наказать, отлучи от общей домашней молитвы, не возьми в храм, не веди к причастию. И бунтующий ребенок всеми силами будет стремиться к запретному! Обычно младенческий бунт и истерики рекомендуется спокойно и твердо усмирить и перебороть: кнутом и пряником. Эти средства годятся, но только не в религиозной сфере! Пусть религиозное стремление станет для ребенка с «бунтарским» темпераментом не столько общественным (как все!), сколько личным (вопреки всем!) устремлением. Общественное теряется быстро, а вот личное - надолго.

Бунтарские стремления связаны вообще со стремлением к борьбе, в особенности характерным для мальчиков (но не обходящим и девочек). Как бы через все эти игрушечные пистолеты, мечи, танки и сражения со сверстниками научить свое чадо воевать с собой, с соблазнами, с растущими ростками страстей и грехов? И в этой «воинской» системе координат причащение сделать главной вершиной, которую необходимо завоевать… Дети всегда имеют собственные представления о мужестве - как бы спроецировать их в духовную сферу?

Дети живут в своем особом мире, и понятно, что их духовное воспитание превращается для нас в наше собственное воспитание. Не мы их, а они нас начинают воспитывать и учить молитве и богообщению. В любом случае это наш совместный путь, и он должен быть творческим. Это общая тропинка к Богу, которую топчем мы втроем - я, ребенок и Бог. Без экзальтированности, трезво ловить то, что в ребенке вдруг открывает Бог, и помогать этому росточку вырасти, по крайней мере не мешать ему, не погубить его собственным менторством и доктринерством. Ростки эти могут быть довольно необычными и удивительными. Я вспоминаю, как один из «моих» вдруг перестал есть мясо и рыбу (и не ел их довольно долго) - не из аскетических побуждений, а из жалости: Ведь у них же глазки!И в слезы! А почему бы и не положить этот непонятно откуда взявшийся и неправильный, «вегетарианский», но искренний посыл в основу своеобразной детской аскезы… Хотя бы не мешать!

Вопрос о подготовке детей к причастию освещается во многих книгах и на многих православных сайтах. Однако ему уделяется внимание лишь в рамках вопроса о подготовке к причастию взрослых. Ввиду большого отличия физиологического и психологического устроения взрослого человека и ребенка, автор статьи предлагает найти особый подход к рассматриваемому вопросу, который бы учитывал возрастные особенности детей и исходя из этого позволял принимать решения относительно выбора условий подготовки к Таинству Причастия.

Мы расскажем о подготовке к Таинству для детей:

• До года
• От года до трех лет
• От трех лет до семи.

О проблемах и вопросах

Вопрос о подготовке детей к причастию в большинстве книг и на многих православных сайтах обсуждается в рамках вопроса о подготовке к причастию взрослых. Разве что с некоторыми уточнениями, которые занимают максимум три абзаца. Причем советы батюшек и мнения авторов публикаций оказываются чуть ли не диаметрально противоположными. Одни утверждают, что детей надо готовить путем чтения с ними молитв – начиная с небольшого количества и заканчивая вычитыванием всего правила по мере освоения текста и привыкания, а также с малолетства приучать ребенка к трехдневному посту. Другие говорят о том, что важно просто настроить соответственно малыша, достаточно в качестве аскетического упражнения ограничить доступ к телевизору, а перед причастием младенца (каковыми считаются дети до 7 лет) можно даже и покормить, если он не может терпеть. Особое внимание уделяется и вопросу детской исповеди, так как в русской традиции сложилось так, что исповедь, практически утратив значение самостоятельного Таинства, превратилась в обязательный элемент подготовки к причастию – своеобразным пропуском к Чаше со Святыми Дарами. А потому большинство интернет и печатных источников категорично говорит об обязательной исповеди перед причастием ребенка, начиная с семилетнего возраста.

Еще одной особенностью является в общем-то своеобразное невнимание к теме подготовки ребенка к причастию – в сознании многих священников ребенок предстает таким своеобразным недоделанным взрослым, а потому ему просто надо все «объяснить», вроде как слабоумному. Например, на вопрос о том, можно ли насильно причащать годовалого ребенка, священник отвечает: «Родителям нужно приложить усилия и со своими детками дома беседовать о Церкви и Таинстве. После причастия можно дать ребеночку что-нибудь вкусненькое, создать радостную обстановку для малыша. Ставить в пример тех деток, которые спокойно причащаются. И со временем Ваш ребенок привыкнет, и будет хорошо, спокойно причащаться». Хороший ответ, правильный. Проблема только в том, что беседовать с годовалым ребенком о Церкви и Таинстве в общем-то можно сколько угодно – также как об астрофизике или нанотехнологиях. В этом возрасте уровень восприятия информации, как, собственно, и детская память, имеют свои особенности: «В раннем детстве и в младшем дошкольном возрасте память имеет непреднамеренный, непроизвольный характер. В этом возрасте перед ребенком еще не возникают задачи запомнить что-либо для воспроизведения в будущем. Двух-трехлетний ребенок запоминает только то, что имеет для него актуальное значение в данный момент, что связано с его непосредственными жизненными потребностями и интересами, что оказывает на него сильное эмоциональное действие”. То есть смысла именно «беседовать с годовалым ребенком о значении церкви» нет, хотя, конечно, сами родители могут получить от этого несказанное удовольствие и почувствовать свою значительность и духовное мастерство – ведь они взращивают свое чадо в вере.

Однако, как и во всех вопросах, касающихся воспитания ребенка, надо трезво отдавать себе отчет, к чему ведет то или иное родительское действие, а уж тем более такой масштабный «проект», как воцерковление собственных детей. И здесь, мне кажется, главная ошибка заключается именно в том, что к детям относятся в лучшем случае как к потенциальным взрослым, в худшем – как к реальной помехе богослужению, которую путем воспитания надо выдрессировать и превратить в благочестивую копию древних монахов.

В медицине, как и в психиатрии, например, существуют специальные, именно детские врачи, и выделяется детская и подростковая психиатрия. Это не случайно: детский организм (на физическом и психическом уровнях) отличается от взрослого настолько, что взрослый врач (если он профессионал) не будет лечить ребенка. Для этого существуют педиатры и детские хирурги, окулисты и проч. Я думаю, что подобную параллель можно провести и с духовным пастырством – возможно, нам нужны «специализированные» детские священники, нужно «детское богословие». Хотя, как я понимаю, этот вопрос пока не то что не решается, он даже не возникает. И это вполне объясняется тем, что основной груз воспитания ребенка лежит, безусловно, на плечах родителей.

Попытаемся рассмотреть вопрос о подготовке детей к причастию исходя не из научных богословских трудов, которых у нас, как уже было сказано, в общем-то нет, а из собственного опыта, который, конечно, как и всякий опыт, имеет свои недостатки, а именно ограниченность и личные, характерные черты. Но тем не менее, и этот опыт может стать началом дискуссии о воцерковлении детей.

Итак, я бы, в первую очередь, разделила вопрос о подготовке детей к причастию на несколько подвопросов по разным критериям: возраст ребенка, количество детей в семье, воцерковленность семьи, а также собственные семейные традиции.

Маленькие детки – маленькие бедки

Подход к подготовке ребенка к причастию зависит от того, каков возраст ребенка. Так, конечно, абсурдно, как уже говорилось, заранее беседовать с младенцем до года; задача родителей, которые хотят причастить своего ребенка, – в первую очередь поднять себя с утра после бессонной ночи и укачать любимое чадо, страдающее коликой или зубками. Но мало просто встать и собраться, нужно угадать с кормлением младенчика, исходя из его «пищевого ритма». Я верю, есть на свете ангельские крохи, которые выдерживают трех-четырехчасовой перерыв между кормлениями и питаются так, словно у них внутри встроен таймер. Мои дети были другими: они требовали еды часто, кушали долго, а потом еще и обильно срыгивали. Я извиняюсь за физиологические подробности, но без них никуда – ведь если ребенка принести к причастию сразу после кормления, есть опасность, что он срыгнет и Святые Дары. Хотя эта ситуация скорее из разряда гипотетических, но тем не менее и ее надо учитывать. Если же ребенок будет слишком голоден, то вы рискуете украсить проповедь батюшки перед причастием ребенка заливистыми руладами (у нас не перевелись еще мужественные пастыри, которые читают длиннющую проповедь перед самым причастием, героически не замечая ноющих, рыдающих, шебуршащихся в первых рядах малолеток, изнывающих от ощущения полной бессмысленности происходящего), а соответственно, и сами будете нервничать: и за ребенка переживать, и стыдиться производимого вами фурора.

Таким образом, мама должна так приспособиться и к нуждам собственного младенца и к расписанию службы, чтобы и ребенка причастить, и самой при этом со стыда не умереть. Конечно, это легче сделать, если семья воцерковлена, и родители могут практически безошибочно угадать время причастия. Или же они помогают друг другу: один гуляет с коляской на улице, другой – молится в храме. Если же в храм ходит только мама с малышом, ее задача усложняется. В этот недолгий, в общем-то младенческий период главная подготовка к причастию для ребенка – это на самом деле умение мамы сохранить благодушие и позитивный настрой во время похода в храм на Литургию: донести малыша, раздеть, если жарко в храме, одеть, если холодно, не дать ему расплакаться, простоять какое-то время, держа на руках чадо, которое уже к возрасту в полугода, кстати, весит около 10 кг, ну и, конечно, причастить. И это, пожалуй, все. Может быть, не очень духовно и благочестиво, но – реально и жизненно.

т года до трех лет

С детьми старше года уже можно разговаривать – про мишек, зайчиков, белочек, машинки и многое другое. Это уже прогресс. Значит, можно пытаться и «беседовать о Церкви». Но с учетом возрастных и психических особенностей ребенка: «Отличительной чертой детской памяти является ее наглядно-образный характер. Ребенок лучше запоминает предметы и картины, а из словесного материала - преимущественно образные и эмоционально действующие рассказы и описания. Отвлеченные понятия и рассуждения, как плохо еще понимаемые, не запоминаются маленькими детьми. В силу ограниченности жизненного опыта у детей еще недостаточно развиты отвлеченные связи, и их память опирается главным образом на наглядно воспринятые отношения предметов. Осмысленное запоминание начинает развиваться у детей с появлением у них речи и в последующем все более совершенствуется, как в связи с дальнейшим развитием речи, так и по мере накопления жизненного опыта».

Таким образом, бесполезно с ребенком говорить отвлеченно, рассказывать ему о Таинствах тем языком, которым об этом пишут в большинстве катехизисов и церковных книг. Но это не означает и слюнявого сюсюкания вроде «подойди к батюшечке, сейчас он тебе даст конфеточку с ложечки», и тому подобное. Во-первых, в этом возрасте большинство родителей интуитивно понимают, что и как нужно говорить ребенку. Например, в обиход входит речь от первого лица множественного числа: «Мы сейчас будем кушать», то есть мама соединяет себя с ребенком, и все, что делает она, делает и он, и наоборот. С другой стороны, к ребенку обращаются и о нем говорят в третьем лице, используя при этом его имя собственное: «Машенька все скушала, вот молодец!».

Разговор с ребенком является предметно-наглядным, понятным, доступным и ситуативным. Это важно и можно использовать и при подготовке ребенка к причастию. По моему – может быть, ошибочному – мнению, в этом возрасте подготовка ребенка к причастию заключается в том, что мама или папа вместе с ребенком собираются и идут в храм, причем ситуация проигрывается именно на речевом уровне: «Сейчас мы встанем, умоемся, и пойдем в храм» и так далее. Каждое действие по возможности комментируется простыми предложениями, ласково, ненавязчиво и, что самое главное, без всякой ложной умильности в голосе. Не надо играть в благочестие. Если уж нет сил «щебетать» с утра, лучше совсем помолчать, чем взять фальшивую ноту. Сам поход в храм, причастие ребенка – также по возможности проговаривается.

Кроме того, ребенок в этом возрасте уже, хотя бы в фоновом режиме, «слышит», что делают родители. Поэтому можно читать правило ко Причастию в комнате, где играет или засыпает ребенок. И вы рядом, и слова молитв не покажутся ему когда-нибудь позже чем-то совершенно дикими.

Также нужно отметить и то, что частое причащение имеет не только духовную пользу и смысл, но и психологически «закрепляет» в памяти эту ситуацию: «Преобладание у детей наглядно-образной памяти не означает отсутствия у них словесно-логической памяти. Напротив, последняя развивается быстро, но для своего функционирования требует постоянного подкрепления со стороны непосредственных (предметных) раздражителей».

Однако частое причастие не должно стать самоцелью, и, конечно, всегда надо решать вопрос о том, сколько, когда и как причащать собственного ребенка, исходя не из информации, предлагаемой в книжках и интернет статьях, а из его самочувствия, его психотипа, его способности переносить нагрузки, его настроения, в конце концов. Нет ничего мучительнее, чем смотреть, как мама с папой скручивают вырывающееся чадо за руки – за ноги, а священник пытается попасть лжицей в рот извивающемуся младенцу. Все это похоже на какую-то неравную борьбу, где ребенок заранее обречен на роль проигравшего.

Причастие ребенка от трех до семи лет

Об этом благодатном возрасте познания мира писали многие психологи и родители. Это время, когда ребенку все интересно,
когда он ищет новых интеллектуальных и эмоциональных впечатлений, когда он может не только слушать, но и ему есть, что сказать. Иными словами, ребенок начинает осмысливать происходящее, связывать разрозненные кусочки своего опыта в единую мозаику, он начинает складывать свою картину мира. И задача родителей – помочь гармонично и красиво эту картину мира «нарисовать».

Во-первых, в этом возрасте можно уже разговаривать, читать и обсуждать. Конечно, читали и разговаривали мы и раньше, но теперь наш разговор переходит на новый уровень, да и книжки можно читать посерьезнее колобка и мойдодыра. Причем читать нужно хорошие книжки – обратите внимание: не православные, а хорошие. К сожалению, это не одно и то же. В последнее время разве что детская серия «Настя и Никита» от «Фомы» может назваться хорошей православной литературой, а если быть точным, хорошей современной детской литературой, лежащей в силовом поле православного бытия.

Почему я так настаиваю на чтении книг родителями детям? Потому что эта, казалось бы, незамысловатая семейная традиция имеет массу положительных сторон. Это и возможность побыть вместе с ребенком, посидеть бок о бок, уделив время только друг другу, это особая атмосфера душевного тепла, единой семьи, покоя и любви. Это и разговор после книжки – кто и как поступил, почему так, а не иначе. И здесь вы не только прививаете ребенку навыки пересказа, развиваете его речь, но и расставляете нужные нравственные акценты, формируете иерархию ценностей. Это та литературно-нравственная и эмоционально-мотивационная база, на которой будут строиться его знания о Церкви – именно так, а не наоборот.

Кроме чтения, как ни странно, важным, вернее, даже главным элементом подготовки ребенка к причастию является… его воспитание – обсуждение его поступков, создание нравственного компаса, усвоение понятий плохо/хорошо. Причем это должны быть нравственные понятия именно в общечеловеческой системе ценностей, а не так, что мы, православные, хорошие, а остальные, язычники, грешники, и общаться с ними нельзя, потому что они, как тот бычок из переделанного на православно-шутливый манер стихотворения, попадут в ад:

Идет бычок, качается,

Вздыхает на ходу,

И если не покается,

Протоиерей Алексий Уминский, рассказал об общих принципах подготовки детей к причащению Святых Христовых Таин, о поведении детей в храме и об отношении родителей к церковной жизни своих детей.

— В нашем храме с каждым годом все больше детей: дети разновозрастные. Именно поэтому часть родителей приходит с детьми сразу на службу, другие – к середине службы: некоторые дети ходят на занятия, некоторые – не ходят, то есть все происходит по-разному. И мне бы хотелось озвучить определенные общие принципы, чтобы у всех было понимание того, что такое служба, что такое Евхаристия.

Первое, на что хотелось бы обратить ваше внимание: я думаю, очень неправильно, когда дети причащаются без родителей . Это становится не очень хорошей традицией – просто приносить детей к причастию. А что при этом с ребенком происходит? Как он это осмысливает для себя эмоционально, ведь по-другому ребенок понимать это не может? Получается, что причащение Святых Христовых Таин для младенца – это некий почти магический акт: родители думают, что если часто причащать ребенка, то с ним все будет хорошо. Мне кажется, это результат глубокого непонимания родителями того, что происходит в храме. Понятно, что и дети, вырастая, не будут понимать смысла Литургии.

Понимаем ли мы, когда подносим своего ребенка к Святой чаше, зачем это делаем? Может сейчас кто-нибудь из родителей ответить на этот вопрос?

– Чтобы ребенок соединился со Христом, чтобы Христос участвовал в его жизни.

Вы правильно сказали: и для ребенка и для взрослого – это одно и то же, это соединение со Христом, чтобы Христова жизнь и жизнь ребенка были общими. А что за этим следует? Давайте дальше развивать эту мысль.

– Мы вручаем жизнь нашего ребенка Богу.

– Правильно. А дальше что? Вы понимаете, что в этот момент происходит огромный риск, который совершает родитель по отношению к своему ребенку? В этот момент мы отдаем своего ребенка в руки Божии, делая его участником Евангелия. Но себя вместе с ним мы в руки Божии не отдаем. Это очень важно осознать: если мы не приходим к причастию вместе с ребенком, не разделяем его с ним, в этом есть какое-то несоответствие, ущербность. Может быть, мы думаем, что причащаясь, ребенок болеть не будет? Или будет питаться благодатью и вырастет добрым хорошим человеком? Или с ним что-то само по себе будет происходить: неведомое, мистическое, что сделает его глубоко верующим человеком помимо нас? Но это ошибочное, недостаточное, осознанно не продуманное и ущербное представление.

Ребенок действительно ничего не понимает, даже когда ему семь лет, даже в десять лет он почти ничего в этом не понимает. И думать, что само по себе в его уме, в его душе и сердце что-то происходит помимо нас – это величайшая иллюзия.

Гораздо удобнее, если дети причащаются отдельно, но ведь дети видят, как родители не причащаются, и не видят, как родители причащаются. Это очень серьезная вещь: это значит то, что мы представляем себе, как общую жизнь, остается декларативным и только. Мы потом можем сколько угодно объяснять детям, что причастие – это истинное Тело и Кровь Христовы, хотя вообще-то это никому не понятно… А тем более детям… Они воспринимают все совсем по-другому, прежде всего, эмоционально: у них работают глаза, уши в этот момент, им важно, что на них обращают внимание. И в этот важный момент родители оказываются просто – подносящими. Они не разделяют эмоциональную радость ребенка, и эта радость не идет вместе с ними домой. Вот они причастились вместе и с этой радостью возвращаются домой, вместе переживают эту радость общего причастия – этого всего нет, а это и есть самое главное. Это то, что детей учит тому, и что такое причастие, и что такое вера – что такое разделить свою жизнь со Христом. По-другому донести это до детей бывает очень сложно.

Поэтому первое, на что я хочу обратить ваше внимание, дорогие родители, давайте у нас такого не будет, и родители будут причащаться вместе с детьми.

– Что делать, если муж неверующий, много работает, дома только по выходным и я должна уделить ему время и не могу подготовиться к причастию, поэтому причащаюсь в другой день?

– Конечно, иногда приходится идти на компромиссы. Момент подготовки у детей и родителей разный, и частота причастия может быть разная, я согласен. Я понимаю, что не всегда родители и дети могут причащаться вместе, но это не должно быть превалирующим. Я против того, чтобы они причащались вместе только в виде исключения.

Главное – стремиться, чтобы семья причащалась вместе, ради этого можно в чем-то ослабить и пост, и внешнюю подготовку к причастию, но не внутреннее благоговение, состояние страха Божия. Главное – это общая жизнь, и здесь она должна быть общей.

Нашим многодетным семьям мы позволяем приезжать не к началу Литургии, но и не в самый последний момент. Можно приехать к концу службы, но все-таки не к самому причастию. Для нас очень важно, чтобы дети со всей семьей какое-то время побыли на Литургии в спокойном состоянии, чтобы не было беготни, чтобы все увидели красоту храма, послушали песнопение, чтобы для всех это, пусть небольшое время, стало временем молитвенного благоговейного состояния. Очень прошу: не прибегать в последний момент к Чаше. Родители сами должны определить, какая часть Литургии для их детей приемлема.

Может быть, это покажется странным, но я против того, чтобы детей обязательно причащали на каждой Литургии. Как это иногда происходит? Приехали в суматохе, поругались все с утра, доехали до храма к концу службы, быстро причастили и ушли… Я этого не понимаю: на Литургии никто не был, к ней не готовился… Суматоха, суета.. Но лишь бы причастить… Это тоже видится мне величайшей ошибкой: когда все выстраивается как механическое действие – есть младенец и его надо каждую неделю причащать… Почему? Зачем? Эти вопросы не задаются. И если это происходит как преодоление каких-то страшных препятствий, не надо такого. Ребенок, которого так причащают, будет кричать, вырываться, потому что родители приехали в раздраженном, озлобленном состоянии. В таком состоянии не надо приходить в храм. Вот так причащать – не надо. Пусть мы будем причащаться не каждое воскресенье, но пусть это будет семейный, нормальный, спокойный поход в храм.

Если мы сами боимся причащаться в суд или в осуждение, то зачем же ребенка причащать в таком состоянии?.. Что же мы делаем?.. Думаем, что он безгрешный, и ему ничего не будет?.. Нет, будет. Это не значит, что Господь будет осуждать ребенка, но мы понесем ответственность за то, что принесли ребенка в таком состоянии, и он воспринял причастие как акт насилия над собой. Нужно ли это? Нет, это вредно.

– А если ребенок всегда кричит при причастии?

– Я не думаю, что это связано с духовной проблемой, скорее это какая-то психологическая ситуация… Может быть, ребенок болел, ему давали лекарства и причастие стало у него ассоциироваться с приемом чего-то невкусного. А может быть, в храме его кто-то испугал… Значит подождите, не надо его в таком состоянии причащать. Пусть он от своей проблемы освободится.

Не всем детям с семи лет надо исповедоваться, некоторые к этому еще не готовы: они тормозят, боятся, им пока еще рано. Также не обязательно всем детям в раннем возрасте исповедоваться каждое воскресенье. Некоторые дети к этому готовы: они знают что говорить на исповеди, а есть дети, которые не могут ничего о себе сказать. Зачем их мучить? Им достаточно исповедоваться, может быть, раз в месяц. Надо исходить не только из возраста ребенка, но из его развития, его психологического состояния. Если дети не исповедуются, пусть просто подходят под благословение, чтобы у них присутствовала какая-то форма, показывающая, что подойти к причастию – это не так просто.

Готовятся к причастию все по-разному , и, конечно, готовиться надо. Каким-то образом ребенок должен настраиваться на то, что он будет причащаться.

Потом можно прочитать молитву Иоанна Златоустого: «Верую, Господи, и исповедую…» и постепенно добавлять из правила две молитвы, четвертую и пятую, они достаточно простые. И обязательно объяснять смысл этих молитв. Думаю, достаточно такого небольшого правила. Все остальные молитвы из последования к детям никак не могут относиться, они никак не могут их к себе применить. Может быть, можно добавить какие-то отдельные тропарики из канона, посмотрите сами, перепечатайте их на отдельный листок, но тропари и каноны сложней для понимания, чем молитвы.

Считается, что лет с четырех ребенка можно уже не кормить перед причастием. Но, опять-таки, дети разные: если служба начинается в десять часов, а причастие около двенадцати, не все это могут выдержать.

Известно, что скорость эскадры определяется по самому медленному кораблю. Самое слабое звено в семье – должно быть главным, по нему вымеряется строй всей семьи : если младший устал – все остальные тоже должны отдыхать. Воцерковленные семьи считают, что детей надо воцерковить так, чтобы им мало не показалось. Я знаю семью, где ребенок с удовольствием ходит в храм, на литургию и всенощное бдение, посещает воскресную школу, но в обычной школе вдруг пошел в полный разнос. Родительский запрос таков, что ребенок должен явить себя святым. И ребенок старается, хочет быть хорошим, он видит, как это родителям важно, но его хватает только на это, на этот воскресный день, а потом он ни собраться, ни учиться уже не может. Не надо из детей делать экспериментальные площадки по святости. Не может ребенок в восемь лет три часа отстоять на всенощном бдении и два часа на Литургии, а потом – воскресную школу. Дети видят, как вам это важно, они будут стараться, но в обычной школе они учиться не смогут, у них нет отдыха. Поэтому устраивайте своим детям выходные, особенно младшим школьникам. Дайте им отоспаться, сходите с ними в парк, в музей, на лыжах покатайтесь… Видите: ребенок устал – дайте отдохнуть, отдохните с ним вместе, даже если семья воцерковленная.

Если вы приезжаете с детьми к началу Литургии, то уж за своими детьми, пожалуйста, следите . Не надо делать вид, что это не ваши дети. А то получается, что тот, который на руках, присмотрен, а остальные … И зачем это для детей? Они начинают бегать, шуметь, заниматься своими делами, другие прихожане начинают их успокаивать, а родители начинают возмущаться: как это моему ребенку делают замечание?! Это очень нехорошо. Дети в храме хоть какое-то время должны молиться. Ради этого мы приводим их в храм. Если дети в храме совсем не молятся, то зачем тогда все это?

Во время службы родители устраиваются на лавочках в дальней части храма, и дети не видят Литургии, потому что она заслонена от них спинами прихожан. Будьте любезны: идите вперед, занимайте лучшие места, это место для детей .

Родители, которые пришли на службу с детьми и от начала до конца посвящают свое внимание детям, во время Литургии не молятся. Если вы хотите быть с детьми в храме и молиться, значит, молиться будете вы, а все остальные будут заниматься вашими детьми, или вы будете заниматься вашими детьми, и тогда будут немножечко молиться ваши дети, а вы должны понять, что вам этого не удастся. И вообще, когда растут дети, глубокая, серьезная молитвенная жизнь получиться в принципе не может. Потом она возвращается, но на какое-то время, пока дети маленькие, она отодвигается, и молитва уступает место смирению и терпению, что, собственно говоря, равноценно молитве. Терпеливое смиренное отношение к детям и ближним в этот момент равноценно молитве. Когда вы в храме занимаетесь своими детьми, не бойтесь, – Господь вас видит, Он знает, чем вы сейчас заняты. А вы заняты очень важным делом – заботой о том, чтобы ваши дети сейчас перед Богом предстояли, чтобы он чувствовал вашу заботу. В какой-то момент вы можете с ними из храма выйти, когда кто-то из них устал, потом вернуться… Но именно они – объект вашего внимания. Если они ваше внимание теряют – это беда, это неправильно. Поэтому вы приходите в храм и смотрите за своими детьми – это самое главное.

– А разве не важно, чтобы дети видели, что их родители молятся?

– А вы думаете, что когда вы молитесь, а дети бегают вокруг подсвечников, они вас видят?

После литургии, в день причастия, как бы ни сложился потом день, детей наказывать нельзя . Всякое бывает: они сильно устают, в храме душно, родители тоже устают, а ребенок оказывается виноватым… Как бы плохо дети себя ни вели, как бы ни капризничали – все обязательно должно кончиться миром. Родительское терпение, даже если ребенок не прав, должно победить.

Пусть в этот день дома будет обязательно какой-то маленький праздник, что-нибудь вкусненькое, какой-нибудь тортик. Пусть с самого раннего детства воскресный день воспринимается как праздник, а не как долгое, тяжелое путешествие непонятно зачем.

И хорошо бы, хотя бы в двунадесятые праздники, придти в храм красиво одетыми. Родители: мама, папа, и ребенок – идут в храм как на праздник со всеми атрибутами праздника. И этот праздник потом обязательно должен отмечаться дома. Продумайте это обязательно, пусть этот день будет отмечен какой-то обычной детской радостью, чтобы она зафиксировала для него – это особенный день, это не просто день труда, какого-то напряжения и усталости, но день, который завершается радостным, хорошим событием, самым простым.

Протоиерей Алексий Уминский

На днях к причастию принесли того, кто чаще всего прибавляет священнику, стоящему на амвоне с Чашей в руках, изрядное количество седых волос, – орущего младенца.

Этот младенец был из тех, кого «младенцами» как-то и не назовешь: приблизительно двухлетний крепкий бутуз, который сидеть на ручках у папы, а тем паче лежать головой на правой руке в позе «как грудью кормите» категорически отказывался. Он яростно вопил «не буду!», словно видел в батюшке подступающего к нему с пыточными инструментами палача, и, брызжа слезами, размахивал руками и ногами так, что пришедшая на помощь папе растерянная мама не могла его удержать…

В конце концов, мама и папа, впервые в этот день исповедовавшиеся, причастились сами, а подносить свое чадо к Чаше еще раз не рискнули. И я этому был, честно говоря, рад – от вида ребенка, которого скрутили, и которому сквозь сжатые зубы насильно впихнули-таки лжицу с каплей крови Христовой, не то что не возникает удовлетворенного чувства исполненного долга, но и просто бывает очень не по себе…

Есть такая установка: «всё лучшее – детям». Причастить ребенка, какими угодно путями влить в него заветное вещество и мнить в этом исполнение своего христианского родительского (бабушкинского, восприемнического и пр.) долга – а там уж благодать Божья сама волшебно совершит всё для чада нужное и полезное… Такой ход мысли видится мне более чем сомнительным, и снисхождение чудесной «благодати» на того, кто к ней совсем не готов, приводит на память сюжет про Данаю и сходящий на нее, ни сном ни духом ничего не соображающую, золотой дождь.

Да-да, речь здесь – именно о готовности человека (пусть даже совсем маленького) к причастию.

Есть и такое мнение среди православных ригористов: противится дитя причастию – значит, пора его на отчитку, не иначе как бесами одержимо! Вовсе нет, считать малосмысленного ребенка заведомым ярым врагом Божьим – дикость. Он именно что просто не готов к причастию. И не готов чаще всего именно потому, что не готовы к встрече с Христом его родители.

Вот оно, ключевое слово – «с Христом». О том, что в Чаше – не волшебное средство от болезней и несчастий, говорено-переговорено. Но добавим и еще нечто важное: само по себе поднесение (да и подхождение) к Чаше также не сделает человека автоматически христианином, не введет его само по себе в круг учеников, приобщающихся Христа на Тайной вечере. Потому что прежде чем за эту вечерю возлечь, ученики встретили Христа, выбрали Его как смысл своей жизни, полюбили Его и следовали за Ним, жили внутри, грубо говоря, конкретного религиозного контекста конкретными мессианскими чаяниями, с их Учителем связанными.

Проще говоря, главная подготовка к встрече и взаимообщению младенца с Христом в таинстве причастия – это христианство его родителей. Их воцерковление, их следование заповедям Евангелия, их молитва и участие в таинствах, то же регулярное причащение, наконец.

(К слову, примечу: да, бывают случаи, когда родители вроде бы вполне воцерковлены, но их чадо все равно испытывает страх или проявляет нервозность при походе в храм. Человеческий мир широк, в какую-то одну модель его не вместить, и каждый такой случай, конечно, надо рассматривать индивидуально в беседе с опытным священником).

Младенец получает просвещающую и преображающую благодать Христову, прежде всего, через родителей. Это закон, установленный Богом, а Он Своих законов не нарушает. Конечно, если родители совсем уж нехристи (или их нет рядом), то Бог силен устроить пути человека так, чтобы он все равно смог прийти в Его Царство, – но это все-таки скорее исключение, а Бог хочет от нас, чтобы мы научились жить по правилам, которые есть законы Царства. По той заповеди, которая древнему псалмопевцу виделась широкой зело и была его устам паче меда, а нам, увы, иной раз видится ненужным атавизмом и узостью…

Всё это я хотел бы, чтобы услышали не только невоцерковленные родители младенцев, но и все, считающие себя Церковью. Все мы – те, кто, стоя в храме на литургии, морщится и качает головой при виде взопревшей мамы, влачащей к амвону сопротивляющееся дитя, не понимающее, куда и зачем его влекут, чувствующее только, что насильно, явно не верящее увещеваниям, что «батюшка сладкую ягодку даст» (и слава Богу, что не верящее).

Мы с вами многое можем сделать – например, обратить внимание на своих невоцерковленных родных, близких, друзей, имеющих малых детей, и помочь им разобраться, что к чему в вере Христовой, что такое – причастие Его Тела и Крови и зачем оно. А также, что тоже очень важно, еще раз задать вопрос себе самим: а сами-то мы зачем ходим к причастию и чего именно от этого таинства ожидаем (например, в очередной раз скорбя на исповеди: «ох, батюшка, только истово поговею, правило вычитаю да причащусь – тут же соседка с разговорами пристанет, и сразу всю-то благодать теряю!..»).

Думаю, Вы не раз замечали, как к концу Литургии в храме становится все больше и больше маленьких детей. Воздух наполняется движением, звуками и необъяснимым ощущением важности предстоящего детям Таинства — причащения Святых Христовых Таин. Вспомните, еще десять лет назад увидев на богослужении 3-4-х летнего ребенка, бабушки, ухаживающими за подсвечниками, с умилением говорили: «Какой маленький, а уже в храме». Сейчас мы с Вами живем в удивительное время — время возрождения православия. Сейчас все больше молодых людей, решив создать семью, проходят через Таинство Венчания, крестят своих детей в младенчестве, приносят их в храмы на Елеопомазывание и Причастие.

Если задать вопрос: «Как часто нужно приносить ребенка в храм и причащать»? Думаю, не возникнет споров с ответом: «Как можно чаще»! Но все ли молодые родители понимают, а зачем нужно причащать младенцев? Согласно учению Православной Церкви младенец – это ребенок до семи лет. В этот период у ребенка, как правило, еще не сформировано «осознанное» понятие греха, соответственно, нет и осознанной исповеди. Так зачем же нужно причащать, по сути, не имеющего еще грехов младенца?

Святитель Феофан Затворник писал, что Святое причастие «живо и действенно соединяет с Господом нового члена Его, через пречистое Тело и Кровь Его, освящает его, умиротворяет в себе и делает непреступным для темных сил». На основании слов Святителя попробую раскрыть в статье два основных положения: во-первых и главных, через причастие ребенок соединяется с Богом, во-вторых, получает от Бога защиту.
В современном мире родители много сил и внимания отдают заботе о материальной составляющей жизни ребенка, он должен быть сыт, здоров, обут и одет, но, к сожалению, часто упускают необходимость становления и развития у младенца духовной жизни.

Святой праведный Иоанн Кронштадский писал: «главнейшие духовные блага, дарованные нам Богом в Церкви, есть вера, молитва, исповедь и причащение Святых Таинств» . Из всех перечисленным духовных благ доступным для крещеного младенца является причащение Святых Таин. Ведь ребенок в любом возрасте открыт благодати Божьей, в том числе и в не сознательном. Благодать воспринимается не умом (тут и взрослый ничего не знает), но какими-то неведомыми нам, сокровенными сторонами человеческой души.

Повторюсь, причастие защищает младенца. От чего? Также как и у взрослых, душа младенца не питаемая причащением, постоянно подвергается нападением падших ангелов. И душа младенца чувствует эти нападки и страдает от них. Внешне это может проявляться в том, что ребенок становится капризным и беспокойным без видимых на то причин. Ребенок не может еще объяснить, что с ним происходит. Поэтому родители должны уделять особое внимание регулярности причащения.
Хочу обратить Ваше внимание на еще один не менее важный аспект в вопросе причащения младенцев. Мало только принести ребенка в храм и причастить его, необходимо сохранить полученную благодать. Постарайтесь день после причащения провести спокойно, не раздражаясь и не ссорясь, например: не включая в этот день телевизор. Пусть ребенок почувствует особое настроение дня, когда он ходит в храм и принимает в себя Тело и Кровь Христовы. Именно примером родителей, семейным укладом, общей атмосферой в доме и можно воспитать в своем ребенке религиозное чувство.

Бывает так, что ребенок отказывается подходить к Чаше или, даже находясь на руках у родителей, вырывается и плачет. Этому может быть несколько объяснений: малыш устал, он голоден, а значит, капризничает, он не понимает происходящего и боится и т. д. У каждого родителя особый подход к своему ребенку. Нужно постараться заинтересовать его, рассказывая дома о Таинствах, жизни Церкви, пересказывая житийные сюжеты. Перед походом в храм создать дома праздничную обстановку. В храме указать на детей, которые причащаются, чтобы ребенок не боялся. Хорошим примером может стать причащение родителей или знакомых. После Причастия можно угостить малыша чем-нибудь вкусным. Если ребенок причастился, надо обязательно похвалить его. И со временем он привыкнет и будет с нетерпением ждать Причастия.

Хотя нужно обратить внимание родителей и на такой очень существенный момент: порой причина подобного поведения ребенка перед Чашей – их собственная жизнь. И потому, собираясь причащать сына или дочь, папа с мамой должны, конечно, подумать, не слишком ли давно исповедовались и причащались они сами.

Как заинтересовать малыша заходить в храм? Бывает, увидит, что там много людей и никак, гулять и все, заходим внутрь, плачет.
Мой совет, поводить ребенка на причастие в будние дни, когда бывает мало народу. И по чаще. Пусть он попривыкнет к храму и таинству, будет уже знать что и как происходит. Постепенно он полюбит причащаться, целовать иконы, будет знать батюшек! Тогда, возможно, и большое скопление народу не испугает. В нашем храме службы в среду и субботу.

Закончить статью я бы хотел словами Архимандрита Рафаила (из его «Проповедей и бесед»). «Те, которые говорят, что не надо причащать детей, все равно что говорят, что не надо заботиться о молодом, слабом растении как раз в то время, когда необходимо предохранить его от зарослей бурьяна и сорняков. Я бы сказал, что младенческий возраст – самый важный из всех возрастов в человеческой жизни: за два первых года ребенок получает столько впечатлений, сколько затем во всю остальную жизнь. Поэтому как можно чаще причащайте детей»

диакон Иоанн Негер