Господин Н.Н.

Персонаж является молодым человеком, исполненным благородства и честности. Он путешествует и приезжает в Германию. Здесь он заводит дружбу с Гагиным и Асей, его сестрой.

Гагин

Дружит с Н.Н., является братом Аси. Ему 24 года, он имеет дворянское звание. Проявляет заботу о семнадцатилетней сестре. Воспитывать ее сложно.

Ася

Ее зовут Анна Николаевна. Мать героини – горничная. Девушка ведет себя очень переменчиво. Знает два языка, любит книги. Влюбляется в господина Н.Н.

Первая глава

После предательства возлюбленной господин Н.Н. поселяется в городке З. Здесь он продолжительное время проводит на скамье под ясенем.

На противоположном берегу реки располагаетя город Л. Н.Н. слышит музыку, которая доносится оттуда, и интересуется, что там происходит. Праздник устроили студенты, которые приехали на коммерш.

Вторая глава

Господин Н.Н. из-за любопытства отправляется на противоположный берег и сливается с празднующей толпой. Позади себя он слышит русскую речь. Разговаривают мужчина и женщина. Тут происходит знакомство с Гагиным и Асей.

Новые знакомые произвели благоприятное впечатление на господина Н.Н. Он отправляется к ним в гости.

Они беседуют до ночи. Господину Н.Н. понравилась Ася. Позднее он возвращается домой.

Третья глава

Господина Н.Н. ранним утром разбудил Гагин.

Четвертая глава

Герои видят сидящую на уступе над пропастью Асю. Н.Н. несколько пугается, однако Гагин переключает его внимание на местных жителей.

После обеда Ася отправилась к фрау Луизе, а герои снова беседуют.

После возвращения домой господина Н.Н. преследуют мысли об Асе. В нем бушует целая гамма чувств. В голове появилась мысль – на самом ли деле Ася сестра Гагина?

Пятая глава

Н.Н. вновь идет в гости к новому другу. Причиной этому становится желание еще раз увидеть девушку. Асю он видит в образе скромной девушки. Ася остается заниматься хозяйством, а герои отправляются на природу. Была прекрасная погода, а Гагин желал рисовать с натуры. Друзья много беседуют, однако мысли Н. были обращены девушке, имеющей способность к внезапному преображению.

Шестая глава

Проходит четырнадцать дней. Н.Н. наблюдает за Асей и замечает разницу между ее воспитанием и своего друга. Девушка с большой неохотой рассказывает о жизни в России. Однако она говорит Н., что раньше жила в деревне. Изменение настроения Аси все больше озадачивает героя. Н.Н еще больше стал склоняться к тому, что девушка не приходится сестрой его другу. Герой стал свидетелем признания Аси в любви к Гагину. В этот момент он остался незамеченным.

Седьмая глава

Господин Н.Н отправляется в горы, чтобы подумать. Он проводит там 3 дня и думает о том, зачем его новым друзьям понадобилось представляться родственниками. После возвращения дома он обнаруживает записку от друга, в которой тот просит посетить их.

Восьмая глава

Хозяева встретили гостя по-разному. Разговор не получался, Н.Н. хотел отправляться домой, ссылаясь на срочность работы. Однако его товарищ решил поведать настоящую историю девушки.

Гагину исполнилось только полгода, когда его мать умерла. На протяжении 12 лет он занимался воспитанием сына в деревне. После этого его брат решил забрать мальчика к себе. Гагин посещал юнкерскую школу, потом – гвардейский полк. Во время очередного посещения деревни он видит девочку десяти лет, пугливую и дикую. Это была Ася. Отец сказал, что девочка – сирота.

Перед смертью отца Гагин дает ему слово, что будет заботиться об Асе. От камердинера он узнает, что девочка его сводная сестра, дочь его отца и горничной. Когда асе исполнилось 9 лет, ее мать умерла. Ася стала жить у Гагина. Поначалу девочка избегала брата, но потом ощутила сильную привязанность к нему. Девочка находилась несколько лет в пансионе. А когда ее возраст достиг 17 лет, возник вопрос о ее будущем. Поэтому Гагин ушел в отставку, отправился за границу вместе с сестрой.

Н.Н. успокаивается и возвращается к Гагину.

Девятая глава

После услышанного господин Н.Н. стал по-иному относиться к поведению девушки. Он долго беседует с Асей, а потом они танцуют вальс.

Десятая глава

При отправлении домой Н.Н. ощущает некоторое беспокойство. В нем появилось какое-то желание счастья. Но он не мог этого объяснить.

Одиннадцатая глава

Н. вновь отправляется к новым знакомым. Сближение с девушкой искренне радует его. Входя в дом, герой отмечает изменение настроения девушки – она печальна. Ася беспокоилась насчет собственной необразованности, интересовалась, умна ли она. Гагин был занят рисованием.

Двенадцатая глава

Ася испугала гостя беседами о собственной близкой кончине. Он не понимал, что происходит с девушкой. У нее вновь резко и часто менялось настроение.

Тринадцатая глава

Господин Н.Н. гадал – любит ли его Ася. При его очередном посещении друзей он увидел девушку лишь мельком. Она приболела.

Следующим утром Н. гуляет по городу. К нему подошел мальчик и отдал записку от девушки. Девушка пригласила его на встречу около часовни. Герой с волнением согласился.

Четырнадцатая глава

Гагин был весьма насторожен поведением сестры и не знал, как поступить. Пришлось продемонстрировать ему записку.

Пятнадцатая глава

Девушка меняет место встречи. Н. должен прийти к госпоже Луизе и подняться на 3 этаж. В душевных терзаниях герой решает, что не сможет взять замуж эту странную девушку с ее очень изменчивым характером.

Шестнадцатая глава

Разговор героев происходит в небольшой комнате. Их объединяет любовь, но они вынуждены расстаться. Господин Н.Н. обвиняет Асю, она рыдая бежит к дверям и исчезает.

Семнадцатая глава

Н. считает себя виноватым и покидает город, вновь гуляя по полю. Он винит себя в том, что не остановил Асю, мысленно просит девушку простить его. В подавленном состоянии он отправляется к Гагину.

Восемнадцатая глава

Приятели очень переживают, потому что девушка не вернулась домой. Через некоторое время они начинают поиски Аси. Договорились разойтись – так была выше вероятность найти ее.

Девятнадцатая глава

Поиски не дали результата. Н. в мыслях говорил девушке о своей вечной любви, давал обещание быть с ней вечно. Неожиданно около реки он мельком увидел что-то белое. Он подумал, что это может быть Ася.

Двадцатая глава

Девушка появиляется дома, однако друг не пустил Н. для объяснения с Асей. А герой собирался сделать ей предложение.

Двадцать первая глава

Брат с сестрой уехали. А Н.Н. получил письмо от Гагина. В нем была просьба не обижаться из-за скорого отъезда. Друг уверял, что поводом стала необходимость расставания, и пожелал счастья.

Н. отправился на поиски любимой. В небольшой комнате, в которой состоялось его свидание с Асей, он нашел записку от девушки.

Двадцать вторaя глава

Герой узнает, что брат с сестрой отправились в Лондон. Он едет за ними. Но это не приносит результатов. Асю он не увидел. Сначала его мучают переживания. Но постепенно к нему приходит понимание того, что женившись на девушке, возможно, не был бы счастливым. Но также полюбить уже не сможет, поэтому никогда не женится.

«Мне было тогда лет двадцать пять, - начал Н.Н., - дела давно минувших дней, как видите. Я только что вырвался на волю и уехал за границу, не для того, чтобы «окончить мое воспитание», как говарива-лось тогда, а просто мне захотелось посмотреть на мир божий. Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились, заботы еще не успели завестись - я жил без оглядки, делал что хотел, процветал, одним словом. Мне тогда и в голову не приходило, что человек не растение и процветать ему долго нельзя. Молодость ест пряники золоченые, да и думает, что это-то и есть хлеб насущный; а придет время - и хлебца напросишься. Но толковать об этом не для чего.

Я путешествовал без всякой цели, без плана; останавливался везде, где мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал желание видеть новые лица - именно лица. Меня занимали исключительно одни люди; я ненавидел любопытные памятники, замечательные собрания, один вид лон-лакея возбуждал во мне ощущение тоски и злобы; я чуть с ума не сошел в дрезденском «Грюне Гевёлбе».

Герой очень любил толпу. Его забавляло «наблюдать людей...». Но недавно Н.Н. получил тяжелую душевную рану, потому и искал уединения. Он поселился в городке 3., который находился в двух верстах от Рейна. Как-то, гуляя, герой услышал музыку. Ему сказали, что это студенты приехали из Б. на коммерш. Н. Н. решил отправиться и посмотреть.

Коммерш - это особенного рода торжественный пир, на который сходятся студенты одной земли, или братства. «Почти все участники в коммерше носят издавна установленный костюм немецких студентов: венгерки, большие сапоги и маленькие шапочки с околышами известных цветов. Собираются студенты обыкновенно к обеду под председательством сениора, то есть старшины, - и пируют до утра, пьют, поют песни, Landesvater, Gaudeamus, курят, бранят филистеров; иногда они нанимают оркестр».

Н.Н. смешался с толпой зрителей. И тут вдруг услышал русский разговор. Здесь, рядом с ним, стоял молодой человек в фуражке и широкой куртке; он держал под руку девушку невысокого роста, в соломенной шляпе, закрывавшей всю верхнюю часть ее лица. Никак герой не ожидал увидеть русских «в таком захолустье».

Представились. Молодой человек -Гагин. Девушку, стоявшую рядом с ним, он назвал своей сестрой. Гагин тоже путешествует для своего удовольствия. У него было лицо «милое, ласковое, с большими мягкими глазами и мягкими курчавыми волосами. Говорил он так, что, даже не видя его лица, вы по одному звуку его голоса чувствовали, что он улыбается.

Девушка, которую он назвал своей сестрою, с первого взгляда показалась мне очень миловидной. Было что-то свое, особенное, в складе ее смугловатого круглого лица, с небольшим тонким носом, почти детскими щечками и черными, светлыми глазами. Она была грациозно сложена, но как будто не вполне еще развита. Она нисколько не походила на своего брата».

Гагин и Ася (ее имя было Анна) пригласили Н.Н. к себе в гости. Их домик находился высоко в горах. Начался ужин. Ася оказалась очень подвижной. «... Вставала, убегала в дом и прибегала снова, напевала вполголоса, часто смеялась, и престранным образом: казалось, она смеялась не тому, что слышала, а разным мыслям, приходившим ей в голову. Ее большие глаза глядели прямо, светло, смело, но иногда веки ее слегка щурились, и тогда взор ее внезапно становился глубок и нежен».

Пришли на развалины замка. «Мы уже подходили к ним, как вдруг впереди нас мелькнула женская фигура, быстро перебежала по груде обломков и поместилась на уступе стены, прямо над пропастью». Это оказалась Ася! Гагин погрозил ей пальцем, а Н.Н. громко упрекнул ее в неосторожности.

«Ася продолжала сидеть неподвижно, подобрав под себя ноги и закутав голову кисейным шарфом; стройный облик ее отчетливо и красиво рисовался на ясном небе; но я с неприязненным чувством посматривал на нее. Уже накануне заметил я в ней что-то напряженное, не совсем естественное... «Она хочет удивить нас, - думал я, - к чему это? Что за детская выходка?» Словно угадавши мои мысли, она вдруг бросила на меня быстрый и пронзительный взгляд, засмеялась опять, в два прыжка соскочила со стены и, подойдя к старушке, попросила у ней стакан воды» .

«Она вдруг как будто застыдилась, опустила свои длинные ресницы и скромно подсела к нам, как виноватая. Я тут в первый раз хорошенько рассмотрел ее лицо, самое изменчивое лицо, какое я.только видел. Несколько мгновений спустя оно уже всё побледнело и приняло сосредоточенное, почти печальное выражение; самые черты ее мне показались больше, строже, проще. Она вся затихла. Мы обошли развалину кругом (Ася шла за нами следом) и полюбовались видами». Н.Н. показалось, что Ася постоянно разыгрывает новую роль перед ним. Гагин же потакал ей во всем. Затем девушка отправилась к фрау Луизе - вдове бывшего здешнего бургомистра, доброй, впрочем пустой старушке. Она очень полюбила Асю. «У Аси страсть знакомиться с людьми круга низшего; я заметил: причиною этому всегда бывает гордость. Она у меня порядком избалована, как видите, - прибавил он, помолчав немного, - да что прикажете делать? Взыскивать я ни с кого не умею, а с нее и подавно. Я обязан быть снисходительным с нею».

Вечером друзья отправились к фрау Луизе посмотреть, там ли Ася. Придя домой, Н.Н. «начал думать... думать об Асе. Мне пришло в голову, что Гагин в течение разговора намекнул мне на какие-то затруднения, препятствующие его возвращению в Россию... «Полно, сестра ли она его?» - произнес я громко».

«На следующее утро я опять пошел в Л. Я уверял себя, что мне хочется повидаться с Гагиным, но втайне меня тянуло посмотреть, что станет делать Ася, так же ли она будет «чудить», как накануне. Я застал обоих в гостиной, и, странное дело! - оттого ли, что я ночью и утром много размышлял о России, - Ася показалась мне совершенно русской девушкой, да, простою девушкой, чуть не горничной. На ней было старенькое платьице, волосы она зачесала за уши и сидела, не шевелясь, у окна да шила в пяльцах, скромно, тихо, точно она век свой ничем другим не занималась. Она почти ничего не говорила, спокойно посматривала на свою работу, и черты ее приняли такое незначительное, будничное выражение, что мне невольно вспомнились наши доморощенные Кати и Маши. Для довершения сходства она принялась напевать вполголоса «Матушку, голубушку». Я глядел на ее желтоватое, угасшее личико, вспоминал о вчерашних мечтаниях, и жаль мне было чего-то».

Две недели подряд Н.Н. навещал Гагиных. «Ася словно избегала меня, но уже не позволяла себе ни одной из тех шалостей, которые так удивили меня в,первые два дня нашего знакомства. Она казалась втайне огорченной или смущенной; она и смеялась меньше. Я с любопытством наблюдал за ней». Девушка оказалась до крайности самолюбивой. А Гагин обходился с нею не по-братски: слишком ласково, слишком снисходительно и в то же время несколько принужденно. Странный случай подтвердил подозрения Н.Н.

Однажды вечером он подслушал разговор Аси и Гагина. Девушка горячо говорила, что никого, кроме него, любить не хочет. Гагин отвечал, что верит ей. По дороге домой Н.Н. все думал, зачем же «Гагиным» перед ним притворяться.

Гагин встретил Н.Н. очень ласково. А вот Ася, как только увидала его, расхохоталась без всякого повода и, по своей привычке, тотчас убежала. Разговор не клеился. Н.Н. решил уйти. Гагин вызвался его проводить. «В передней Ася вдруг подошла ко мне и протянула мне руку; я слегка пожал ее пальцы и едва поклонился ей. Мы вместе с Гагиным переправились через Рейн и, проходя мимо любимого моего ясеня с статуйкой мадонны, присели на скамью, чтобы полюбоваться видом. Замечательный разговор произошел тут между нами.

Сперва мы перекинулись немногими словами, потом замолкли, глядя на светлую реку».

Гагин неожиданно спросил, какого Н.Н. мнения об Асе. Не кажется ли она Н.Н. странной? Молодой человек ответил, что она действительно немного странная. Гагин начал рассказывать историю Аси.

«Отец мой был человек весьма добрый, умный, образованный - и несчастливый. Судьба обошлась с ним не хуже, чем со многими другими; но он и первого удара ее не вынес. Он женился рано, по любви; жена его, моя мать, умерла очень скоро; я остался после нее шести месяцев. Отец увез меня в деревню и целые двенадцать лет не выезжал никуда. Он сам занимался моим воспитанием и никогда бы со мной не расстался, если б брат его, мой родной дядя, не заехал к нам в деревню. Дядя этот жил постоянно в Петербурге и занимал довольно важное место. Он уговорил отца отдать меня к нему на руки, так как отец ни за что не соглашался покинуть деревню. Дядя представил ему, что мальчику моих лет вредно жить в совершенном уединении, что с таким вечно унылым и молчаливым наставником, каков был мой отец, я непременно отстану от моих сверстников, да и самый нрав мой легко может испортиться. Отец долго противился увещаниям своего брата, однако уступил наконец. Я плакал, расставаясь с отцом; я любил его, хотя никогда не видал улыбки на лице его... но, попавши в Петербург, скоро позабыл наше темное и невеселое гнездо. Я поступил в юнкерскую школу, а из школы перешел в гвардейский полк. Каждый год приезжал я в деревню на несколько недель и с каждым годом находил отца моего всё более и более грустным, в себя углубленным, задумчивым до робости. Он каждый день ходил в церковь и почти разучился говорить. В одно из моих посещений (мне уже было лет двадцать с лишком) я в первый раз увидал у нас в доме худенькую черноглазую девочку лет десяти - Асю. Отец сказал, что она сирота и взята им на прокормление - он именно так выразился. Я не обратил особенного внимания на нее; она была дика, проворна и молчалива, как зверек, и как только я входил в любимую комнату моего отца, огромную и мрачную комнату, где скончалась моя мать и где даже днем лажигались свечки, она тотчас пряталась за вольтеровское кресло его или за шкаф с книгами. Случилось так, что в последовавшие за тем три, четыре года обязанности службы помешали мне побывать в деревне. Я получал от отца ежемесячно по короткому письму; об Асе он упоминал редко, и то вскользь. Ему было уже за пятьдесят лет, но он казался еще молодым человеком. Представьте же мой ужас: вдруг я, ничего не подозревавший, получаю от приказчика письмо, в котором он извещает меня о смертельной болезни моего отца и умоляет приехать как можно скорее, если хочу проститься с ним. Я поскакал сломя голову и застал отца н живых, но уже при последнем издыхании. Он обрадовался мне чрезвычайно, обнял меня своими исхудалыми руками, долго поглядел мне в глаза каким-то не то испытующим, не то умоляющим взором и, взяв с меня слово, что я исполню его последнюю просьбу, велел своему старому камердинеру привести Асю. Старик привел ее: она едва держалась на ногах и дрожала всем телом.

Вот, - сказал мне с усилием отец, - завещаю тебе мою дочь - твою сестру. Ты всё узнаешь от Якова, - прибавил он, указав на камердинера.

Ася зарыдала и упала лицом на кровать... Полчаса спустя мой отец скончался.

Вот что я узнал. Ася была дочь моего отца и бывшей горничной моей матери, Татьяны. Живо помню я эту Татьяну, помню ее высокую стройную фигуру, ее благообразное, строгое, умное лицо, с большими темными глазами. Она слыла девушкой гордой и неприступной. Сколько я мог понять из почтительных недомолвок Якова, отец мой сошелся с нею несколько лет спустя после смерти матушки. Татьяна уже не жила тогда в господском доме, а в избе у замужней сестры своей, скотницы. Отец мой сильно к ней привязался и после моего отъезда из деревни хотел даже жениться на ней, но она сама не согласилась быть его женой, несмотря на его просьбы.

Покойница Татьяна Васильевна, - так докладывал мне Яков, стоя у двери с закинутыми назад руками, - во всем были рассудительны и не захотели батюшку вашего обидеть. Что, мол, я вам за жена? какая я барыня? Так они говорить изволили, при мне говорили-с.

Татьяна даже не хотела переселиться к нам в дом и продолжала жить у своей сестры, вместе с Асей. В детстве я видывал Татьяну только по праздникам, в церкви. Повязанная темным платком, с желтой шалью на плечах, она становилась в толпе, возле окна, - ее строгий профиль четко вырезывался на прозрачном стекле, - и смиренно и важно молилась, кланяясь низко, по-старинному. Когда дядя увез меня, Асе было всего два года, а на девятом году она лишилась матери.

Как только Татьяна умерла, отец взял Асю к себе в дом. Он и прежде изъявлял желание иметь ее при себе, но Татьяна ему и в этом отказала. Представьте же себе, что должно было произойти в Асе, когда ее взяли к барину. Она до сих пор не может забыть ту минуту, когда ей в первый раз надели шелковое платье и поцеловали у ней ручку. Мать, пока была жива, держала ее очень строго; у отца она пользовалась совершенной свободой. Он был ее учителем; кроме его, она никого не видала. Он не баловал ее, то есть не нянчился с нею; но он любил ее страстно и никогда ничего ей не запрещал: он в душе считал себя перед ней виноватым. Ася скоро поняла, что она главное лицо в доме, она знала, что барин ее отец; но она так же скоро поняла свое ложное положение; самолюбие развилось в ней сильно, недоверчивость тоже; дурные привычки укоренялись, простота исчезла. Она хотела (она сама мне раз призналась в этом) заставить целый мир забыть ее происхождение; она и стыдилась своей матери, и стыдилась своего стыда... Вы видите, что она многое знала и знает, чего не должно бы знать в ее годы... Но разве она виновата? Молодые силы разыгрывались в ней, кровь кипела, а вблизи ни одной руки, которая бы ее направила. Полная независимость во всем! да разве легко ее вынести? Она хотела быть не хуже других барышень; она бросилась на книги. Что тут могло выйти путного? Неправильно начатая жизнь слагалась неправильно, но сердце в ней не испортилось, ум уцелел.

И вот я, двадцатилетний малый, очутился с тринадцатилетней девочкой на руках! В первые дни после смерти отца, при одном звуке моего голоса, ее била лихорадка, ласки мои повергали ее в тоску, и только понемногу, исподволь, привыкла она ко мне. Правда, потом, когда она убедилась, что я точно признаю ее за сестру и полюбил ее, как сестру, она страстно ко мне привязалась: у ней ни одно чувство не бывает вполовину.

Я привез ее в Петербург. Как мне ни больно было с ней расстаться, - жить с ней вместе я никак не мог; я поместил ее в один из лучших пансионов. Ася поняла необходимость нашей разлуки, но начала с того, что заболела и чуть не умерла. Потом она обтерпелась и выжила в пансионе четыре года; но, против моих ожиданий, осталась почти такою же, какою была прежде. Начальница пансиона часто жаловалась мне на нее. «И наказать ее нельзя, - говаривала она мне, - и на ласку она не поддается». Ася была чрезвычайно понятлива, училась прекрасно, лучше всех; но никак не хотела подойти под общий уровень, упрямилась, глядела букой... Я не мог слишком винить ее: в ее положении ей надо было либо прислуживаться, либо дичиться. Из всех своих подруг она сошлась только с одной, некрасивой, загнанной и бедной девушкой. Остальные барышни, с которыми она воспитывалась, большей частью из хороших фамилий, не любили ее, язвили ее и кололи как только могли; Ася им на волос не уступала. Однажды на уроке из закона Божия преподаватель заговорил о пороках. «Лесть и трусость - самые дурные пороки», - громко промолвила Ася. Словом, она продолжала идти своей дорогой; только манеры ее стали лучше, хотя и в этом отношении она, кажется, не много успела.

Наконец ей минуло семнадцать лет; оставаться ей долее в пансионе, было невозможно. Я находился в довольно большом затруднении. Вдруг мне пришла благая мысль: выйти в отставку, поехать за границу на год или на два и взять Асю с собою. Задумано - сделано; и вот мы с ней на берегах Рейна, где я стараюсь заниматься живописью, а она... шалит и чудит по-прежнему. Но теперь я надеюсь, что вы не станете судить ее слишком строго; а она хоть и притворяется, что ей всё нипочем, - мнением каждого дорожит, вашим же в особенности.

И Гагин опять улыбнулся своей тихой улыбкой. Я крепко стиснул ему руку».

Беда в том, что Ася ни с того ни с сего вдруг стала уверять Гагина в том, что она одного его любит, и век будет любить. Асе нужен герой, необыкновенный человек - или живописный пастух в горном ущелье. Н.Н. стало легко после этого разговора.

Н.Н. решил вернуться к Гагиным в дом. Теперь герой понимал Асю гораздо больше: ее внутреннее беспокойство, неумение держать себя, желание порисоваться... Н.Н. предложил Асе погулять по винограднику. Она тотчас согласилась, с веселой и почти покорной готовностью. Разговаривали о горах. Ася сказала Н.Н., что очень рада, что он вернулся. Когда же они снова оказались в доме на горе, вальсировали. Ася танцевала прекрасно, с увлечением. «Что-то мягкое, женское проступило вдруг сквозь ее девически строгий облик. Долго потом рука моя чувствовала прикосновение ее нежного стана, долго слышалось мне ее ускоренное, близкое дыханье, долго мерещились мне темные, неподвижные, почти закрытые глаза на бледном, но оживленном лице, резво обвеянном кудрями».

«Отправляясь на следующий день к Гагиным, я не спрашивал себя, влюблен ли я в Асю, но я много размышлял о ней, ее судьба меня занимала, я радовался неожиданному нашему сближению. Я чувствовал, что только с вчерашнего дня я узнал ее; до тех пор она отворачивалась от меня».

Ася покраснела, когда Н.Н. вошел в комнату. Она была не такая, как вчера. Она плохо спала этой ночью, все думала. Думала о том, интересна ли она людям, умна ли... Она даже просила Н.Н. сказать ей, что нужно делать, чтобы ему не было скучно. Затем Ася ушла.

«Неужели она меня любит?» - спрашивал я себя на другой день, только что проснувшись. Я не хотел заглядывать в самого себя. Я чувствовал, что ее образ, образ «девушки с натянутым смехом», втеснился мне в душу и что мне от него не скоро отделаться. Я пошел в JI. и остался там целый день, но Асю видел только мельком. Ей нездоровилось; у ней голова болела. Она сошла вниз, на минутку, с повязанным лбом, бледная, худенькая, с почти закрытыми глазами; слабо улыбнулась, сказала: «Это пройдет, это ничего, всё пройдет, не правда ли?» - и ушла. Мне стало скучно и как-то грустно-пусто; я, однако, долго не хотел уходить и вернулся поздно, не увидав ее более».

На следующее утро мальчик передал Н.Н. записку от Аси: «Я непременно должна вас видеть, приходите сегодня в четыре часа к каменной часовне на дороге возле развалины. Я сделала сегодня большую неосторожность... Придите ради бога, вы всё узнаете... Скажите посланному: да».

Пришел Гагин: «Четвертого дня я удивил вас своим рассказом; сегодня удивлю еще более». Он сообщил, что его сестра Ася влюблена в Н.Н.

«Она говорит, что привязалась к вам с первого взгляда. Оттого она и плакала на днях, когда уверяла меня, что, кроме меня, никого любить не хочет. Она воображает, что вы ее презираете, что вы, вероятно, знаете, кто она; она спрашивала меня, не рассказал ли я вам ее историю, - я, разумеется, сказал, что нет; но чуткость ее - просто страшна. Она желает одного: уехать, уехать тотчас. Я просидел с ней до утра; она взяла с меня слово, что нас завтра же здесь не будет, - и тогда только она заснула. Я подумал, подумал и решился - поговорить с вами. По-моему, Ася права: самое лучшее - уехать нам обоим отсюда. И я сегодня же бы увез ее, если б не пришла мне в голову мысль, которая меня остановила. Может быть... как знать? - вам сестра моя нравится? Если так, с какой стати я увезу ее? Я вот и решился, отбросив в сторону всякий стыд... Притом же я сам кое-что заметил... Я решился... узнать от вас... - Бедный Гагин смутился. - Извините меня, пожалуйста, - прибавил он, - я не привык к таким передрягам».

Договорились о том, что во избежание беды Н.Н. должен был идти на свидание и честно объясниться с Асей; Гагин обязался сидеть дома и не подавать вида, что ему известна ее записка. Старший брат собирался увезти Асю завтра же.

«Жениться на семнадцатилетней девочке, с ее нравом, как это можно!» - сказал я, вставая».

В небольшой комнатке, где было назначено свидание, уже находилась Ася. Девушка вся дрожала и никак не могла начать разговор.

«Тонкий огонь пробежал по мне жгучими иглами; я нагнулся и приник к ее руке...

Послышался трепетный звук, похожий на прерывистый вздох, и я почувствовал на моих волосах прикосновение слабой, как лист, дрожавшей руки. Я поднял голову и увидал ее лицо. Как оно вдруг преобразилось! Выражение страха исчезло с него, взор ушел куда-то далеко и увлекал меня за собою, губы слегка раскрылись, лоб побледнел, как мрамор, и кудри отодвинулись назад, как будто ветер их откинул. Я забыл всё, я потянул ее к себе - покорно повиновалась ее рука, всё ее тело повлеклось вслед за рукою, шаль покатилась с плеч, и голова ее тихо легла на мою грудь, легла под мои загоревшиеся губы...

Ваша... - прошептала она едва слышно.

Уже руки мои скользили вокруг ее стана... Но вдруг воспоминание о Гагине, как молния, меня озарило».

Н.Н. рассказал Асе о встрече с ее братом. Ася хотела убежать, но молодой человек ее остановил. Девушка сказала, что обязательно должна уехать, что попросила его сюда для того только, чтобы проститься. Н.Н. сказал, что все кончено, и девушка ушла.

Гагин вышел к Н.Н., но Аси не было дома. Решили подождать. Затем, не выдержав, отправились ее искать.

Н. Н. вернулся в дом на горе. Ася уже вернулась. Гагин не пустил друга на порог.

«Завтра я буду счастлив! У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее - и то не день, а мгновенье».

Герой отправился в Кельн. Здесь он напал на след Гагиных. Они поехали в Лондон. Н. Н. искал их там, но не смог найти.

«И я не увидел их более - я не увидел Аси. Темные слухи доходили до меня о ней, но она навсегда для меня исчезла. Я даже не знаю, ясива ли она. Однажды, несколько лет спустя, я мельком увидал за границей, в вагоне железной дороги, женщину, лицо которой живо напомнило мне незабвенные черты... но я, вероятно, был обманут случайным сходством. Ася осталась в моей памяти той самой девочкой, какою я знавал ее в лучшую пору моей жизни, какою я ее видел в последний раз, наклоненной на спинку низкого деревянного стула».

Мне было тогда лет двадцать пять, – начал Н.Н., – дела давно минувших дней, как видите. Я только что вырвался на волю и уехал за границу, не для того, чтобы «кончить мое воспитание», как говаривалось тогда, а просто мне захотелось посмотреть на мир божий. Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились, заботы еще не успели завестись – я жил без оглядки, делал, что хотел, процветал, одним словом. Мне тогда и в голову не приходило, что человек не растение и процветать ему долго нельзя. Молодость ест пряники золоченые, да и думает, что это-то и есть хлеб насущный; а придет время – и хлебца напросишься. Но толковать об этом не для чего.

Я путешествовал без всякой цели, без плана; останавливался везде, где мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал желание видеть новые лица – именно лица. Меня занимали исключительно одни люди; я ненавидел любопытные памятники, замечательные собрания, один вид лон-лакея возбуждал во мне ощущение тоски и злобы; я чуть с ума не сошел в дрезденском «Грюне Гевёлбе». Природа действовала на меня чрезвычайно, но я не любил так называемых ее красот, необыкновенных гор, утесов, водопадов; я не любил, чтобы она навязывалась мне, чтобы она мне мешала. Зато лица, живые, человеческие лица – речи людей, их движения, смех – вот без чего я обойтись не мог. В толпе мне было всегда особенно легко и отрадно; мне было весело идти, куда шли другие, кричать, когда другие кричали, и в то же время я любил смотреть, как эти другие кричат. Меня забавляло наблюдать людей… да я даже не наблюдал их – я их рассматривал с каким-то радостным и ненасытным любопытством. Но я опять сбиваюсь в сторону.

Итак, лет двадцать тому назад я проживал в немецком небольшом городке З., на левом берегу Рейна. Я искал уединения: я только что был поражен в сердце одной молодой вдовой, с которой познакомился на водах. Она была очень хороша собой и умна, кокетничала со всеми – и со мною грешным, – сперва даже поощряла меня, а потом жестоко меня уязвила, пожертвовав мною одному краснощекому баварскому лейтенанту. Признаться сказать, рана моего сердца не очень была глубока; но я почел долгом предаться на некоторое время печали и одиночеству – чем молодость не тешится! – и поселился в З.

Городок этот мне понравился своим местоположением у подошвы двух высоких холмов, своими дряхлыми стенами и башнями, вековыми липами, крутым мостом над светлой речкой, впадавшей в Рейн, – а главное, своим хорошим вином. По его узким улицам гуляли вечером, тотчас после захождения солнца (дело было в июне), прехорошенькие белокурые немочки и, встретясь с иностранцем, произносили приятным голоском: «Guten Abend!» – а некоторые из них не уходили даже и тогда, когда луна поднималась из-за острых крыш стареньких домов и мелкие каменья мостовой четко рисовались в ее неподвижных лучах. Я любил бродить тогда по городу; луна, казалось, пристально глядела на него с чистого неба; и город чувствовал этот взгляд и стоял чутко и мирно, весь облитый ее светом, этим безмятежным и в то же время тихо душу волнующим светом. Петух на высокой готической колокольне блестел бледным золотом; таким же золотом переливались струйки по черному глянцу речки; тоненькие свечки (немец бережлив!) скромно теплились в узких окнах под грифельными кровлями; виноградные лозы таинственно высовывали свои завитые усики из-за каменных оград; что-то пробегало в тени около старинного колодца на трехугольной площади, внезапно раздавался сонливый свисток ночного сторожа, добродушная собака ворчала вполголоса, а воздух так и ластился к лицу, и липы пахли так сладко, что грудь поневоле все глубже и глубже дышала, и слово: «Гретхен» – не то восклицание, не то вопрос – так и просилось на уста.

Городок З. лежит в двух верстах от Рейна. Я часто ходил смотреть на величавую реку и, не без некоторого напряжения мечтая о коварной вдове, просиживал долгие часы на каменной скамье под одиноким огромным ясенем. Маленькая статуя мадонны с почти детским лицом и красным сердцем на груди, пронзенным мечами, печально выглядывала из его ветвей. На противоположном берегу находился городок Л., немного побольше того, в котором я поселился. Однажды вечером сидел я на своей любимой скамье и глядел то на реку, то на небо, то на виноградники. Передо мною белоголовые мальчишки карабкались по бокам лодки, вытащенной на берег и опрокинутой насмоленным брюхом кверху. Кораблики тихо бежали на слабо надувшихся парусах; зеленоватые волны скользили мимо, чуть-чуть вспухая и урча. Вдруг донеслись до меня звуки музыки: я прислушался. В городе Л. играли вальс; контрабас гудел отрывисто, скрипка неясно заливалась, флейта свистала бойко.

– Что это? – спросил я у подошедшего ко мне старика в плисовом жилете, синих чулках и башмаках с пряжками.

– Это, – отвечал он мне, предварительно передвинув мундштук своей трубки из одного угла губ в другой, – студенты приехали из Б. на коммерш.

«А посмотрю-ка я на этот коммерш, – подумал я, – кстати же я в Л. не бывал». Я отыскал перевозчика и отправился на другую сторону.

Может быть, не всякий знает, что такое коммерш. Это особенного рода торжественный пир, на который сходятся студенты одной земли или братства (Landsmannschaft). Почти все участники в коммерше носят издавна установленный костюм немецких студентов: венгерки, большие сапоги и маленькие шапочки с околышами известных цветов. Собираются студенты обыкновенно к обеду под председательством сениора, то есть старшины, – и пируют до утра, пьют, поют песни, Landesvater, Gaudeamus, курят, бранят филистеров; иногда они нанимают оркестр.

Такой точно коммерш происходил в г. Л. перед небольшой гостиницей под вывескою Солнца, в саду, выходившем на улицу. Над самой гостиницей и над садом веяли флаги; студенты сидели за столами под обстриженными липками; огромный бульдог лежал под одним из столов; в стороне, в беседке из плюща, помещались музыканты и усердно играли, то и дело подкрепляя себя пивом. На улице, перед низкой оградой сада, собралось довольно много народа: добрые граждане городка Л. не хотели пропустить случая поглазеть на заезжих гостей. Я тоже вмешался в толпу зрителей. Мне было весело смотреть на лица студентов; их объятия, восклицания, невинное кокетничанье молодости, горящие взгляды, смех без причины – лучший смех на свете – все это радостное кипение жизни юной, свежей, этот порыв вперед – куда бы то ни было, лишь бы вперед, – это добродушное раздолье меня трогало и поджигало. «Уж не пойти ли к ним?» – спрашивал я себя…

– Ася, довольно тебе? – вдруг произнес за мною мужской голос по-русски.

– Подождем еще, – отвечал другой, женский голос на том же языке.

Я быстро обернулся… Взор мой упал на красивого молодого человека в фуражке и широкой куртке; он держал под руку девушку невысокого роста, в соломенной шляпе, закрывавшей всю верхнюю часть ее лица.

– Вы русские? – сорвалось у меня невольно с языка.

Молодой человек улыбнулся и промолвил:

– Да, русские.

– Я никак не ожидал…. в таком захолустье, – начал было я.

– И мы не ожидали, – перебил он меня, – что ж? тем лучше. Позвольте рекомендоваться: меня зовут Гагиным, а вот это моя… – он запнулся на мгновенье, – моя сестра. А ваше имя позвольте узнать?

Я назвал себя, и мы разговорились. Я узнал, что Гагин, путешествуя, так же как я, для своего удовольствия, неделю тому назад заехал в городок Л. да и застрял в нем. Правду сказать, я неохотно знакомился с русскими за границей. Я их узнавал даже издали по их походке, покрою платья, а главное, по выражению их лица. Самодовольное и презрительное, часто повелительное, оно вдруг сменялось выражением осторожности и робости… Человек внезапно настораживался весь, глаз беспокойно бегал… «Батюшки мои! не соврал ли я, не смеются ли надо мною», – казалось, говорил этот уторопленный взгляд… Проходило мгновенье – и снова восстановлялось величие физиономии, изредка чередуясь с тупым недоуменьем. Да, я избегал русских, но Гагин мне понравился тотчас. Есть на свете такие счастливые лица: глядеть на них всякому любо, точно они греют вас или гладят. У Гагина было именно такое лицо, милое, ласковое, с большими мягкими глазами и мягкими курчавыми волосами. Говорил он так, что, даже не видя его лица, вы по одному звуку его голоса чувствовали, что он улыбается.

Иван Сергеевич Тургенев

«Ася»

Н. Н., немолодой светский человек, вспоминает историю, которая приключилась, когда ему было лет двадцать пять. Н. Н. тогда путешествовал без цели и без плана и на пути своём остановился в тихом немецком городке N. Однажды Н. Н. , придя на студенческую вечеринку, познакомился в толпе с двумя русскими — молодым художником, назвавшимся Гагиным, и его сестрой Анной, которую Гагин называл Асей. Н. Н. избегал русских за границей, но новый знакомый ему понравился сразу. Гагин пригласил Н. Н. к себе домой, на квартиру, в которой они с сестрою остановились. Н. Н. был очарован своими новыми друзьями. Ася сначала дичилась Н. Н., но скоро уже сама заговаривала с ним. Наступил вечер, пришла пора ехать домой. Уезжая от Гагиных, Н. Н. почувствовал себя счастливым.

Прошло много дней. Шалости Аси были разнообразны, каждый день она представлялась новой, другой — то благовоспитанной барышней, то шаловливым ребёнком, то простенькой девочкой. Н. Н. регулярно навещал Гагиных. Какое-то время спустя Ася перестала шалить, выглядела огорчённой, избегала Н. Н. Гагин обращался с ней ласково-снисходительно, а в Н. Н. крепло подозрение, что Гагин — не брат Аси. Странный случай подтвердил его подозрения. Однажды Н. Н. случайно подслушал разговор Гагиных, в котором Ася говорила Гагину, что любит его и никого другого не хочет любить. Н. Н. было очень горько.

Несколько следующих дней Н. Н. провёл на природе, избегая Гагиных. Но через несколько дней он нашёл дома записку от Гагина, который просил его прийти. Гагин встретил Н. Н. по-приятельски, но Ася, увидев гостя, расхохоталась и убежала. Тогда Гагин рассказал другу историю своей сестры.

Родители Гагина жили в своей деревне. После смерти матери Гагина его отец воспитывал сына сам. Но однажды приехал дядя Гагина, который решил, что мальчик должен учиться в Петербурге. Отец противился, но уступил, и Гагин поступил в школу, а затем в гвардейский полк. Гагин часто приезжал и однажды, уже лет в двадцать, увидел в своём доме маленькую девочку Асю, но не обратил на неё никакого внимания, услышав от отца, что она сирота и взята им «на прокормление».

Гагин долго не был у отца и лишь получал от него письма, как вдруг однажды пришло известие о его смертельной болезни. Гагин приехал и застал отца умирающим. Тот завещал сыну заботиться о своей дочери, сестре Гагина — Асе. Скоро отец умер, а слуга рассказал Гагину, что Ася — дочь отца Гагина и горничной Татьяны. Отец Гагина очень привязался к Татьяне и даже хотел на ней жениться, но Татьяна не считала себя барыней и жила у своей сестры вместе с Асей. Когда Асе было девять лет, она лишилась матери. Отец взял её в дом и воспитывал сам. Она стыдилась своего происхождения и поначалу боялась Гагина, но потом его полюбила. Тот тоже к ней привязался, привёз её в Петербург и, как ему ни было горько это делать, отдал в пансион. Там у неё не было подруг, барышни её не любили, но теперь ей семнадцать, она закончила учиться, и они вместе поехали за границу. И вот… она шалит и дурачится по-прежнему…

После рассказа Гагина Н. Н. стало легко. Ася, встретившая их в комнате, внезапно попросила Гагина сыграть им вальс, и Н. Н. и Ася долго танцевали. Ася вальсировала прекрасно, и Н. Н. долго потом вспоминал этот танец.

Весь следующий день Гагин, Н. Н. и Ася были вместе и веселились, как дети, но через день Ася была бледна, она сказала, что думает о своей смерти. Все, кроме Гагина, были грустны.

Однажды Н. Н. принесли записку от Аси, в которой она просила его прийти. Скоро к Н. Н. пришёл Гагин и сказал, что Ася влюблена в Н. Н. Вчера весь вечер её била лихорадка, она ничего не ела, плакала и призналась, что любит Н. Н. Она желает уехать…

Н. Н. рассказал другу о записке, которую прислала ему Ася. Гагин понимал, что его друг не женится на Асе, поэтому они договорились, что Н. Н. честно с ней объяснится, а Гагин будет сидеть дома и не подавать виду, что знает о записке.

Гагин ушёл, а у Н. Н. голова шла кругом. Другая записка известила Н. Н. о перемене места их с Асей встречи. Придя в назначенное место, он увидел хозяйку, фрау Луизе, которая и провела его в комнату, где ожидала Ася.

Ася дрожала. Н. Н. обнял её, но тут же вспомнил о Гагине и стал обвинять Асю в том, что она все рассказала брату. Ася слушала его речи и вдруг зарыдала. Н. Н. растерялся, а она бросилась к двери и исчезла.

Н. Н. метался по городу в поисках Аси. Его грызла досада на себя. Подумав, он направился к дому Гагиных. Навстречу ему вышел Гагин, обеспокоенный тем, что Аси все нет. Н. Н. искал Асю по всему городу, он сто раз повторял, что любит её, но нигде не мог её найти. Однако, подойдя к дому Гагиных, он увидел свет в Асиной комнате и успокоился. Он принял твёрдое решение — завтра идти и просить Асиной руки. Н. Н. был снова счастлив.

На другой день Н. Н. увидел у дома служанку, которая сказала, что хозяева уехали, и передала ему записку Гагина, где тот писал, что убеждён в необходимости разлуки. Когда Н. Н. шёл мимо дома фрау Луизе, она передала ему записку от Аси, где та писала, что если бы Н. Н. сказал одно слово — она бы осталась. Но, видно, так лучше…

Н. Н. всюду искал Гагиных, но не нашёл. Он знал многих женщин, но чувство, разбуженное в нем Асей, не повторилось больше никогда. Тоска по ней осталась у Н. Н. на всю жизнь.

Главный герой рассказа, некий Н.Н., вспоминает свои молодые годы. Однажды, путешествуя по разным городам, судьба привела его в тихий немецкий городок N. Там, на одной из вечеринок, он подружился с русским художником Гагиным и его сестрой Анной, которую сам художник называл Асей. Н.Н. старался держаться подальше от русских, но эти двое ему сразу понравились.

Гагин пригласил в гости нового знакомого. Ася немного побаивалась Н.Н., но потом привыкла, и сама заговаривала с ним. Вечером, когда нужно было уезжать, Н.Н. с грустью покидал новых друзей. Прошло время. Ася вела себя каждый день иначе, то она воспитанная барышня, то простая девочка, то маленький капризный ребенок. Н.Н. частенько навещал Гагиных. Глядя на обращение Гагина с Асей, Н.Н. подозревал, что никакие они не родственники. Случайно подслушанный разговор, подтвердил догадки Н.Н., Ася действительно любила Гагина, и от этого Н.Н. чувствовал себя раздавленным. Некоторое время он провел в одиночестве. Затем получил приглашение от Гагина прийти в гости. Он рассказал историю Аси.

Мать Гагина умерла, мальчиком занимался отец. Дядя Гагина настоял на том, чтобы парень уехал на учебу в Петербург. Приезжая к отцу, он увидел маленькую девочку, отец сказал, что та сирота, и он взял ее на содержание. Позже оказалось, что это дочь отца и горничной. Когда девочке исполнилось девять, мать умерла, и отец взял ее на воспитание. После смерти отца, Асю забрал к себе Гагин в Петербург. Ася призналась Н.Н. в любви, прислав ему записку. Н.Н. и Гагин договорились, что он честно объяснится с девушкой. После очередной встречи с возлюбленной Ася обиделась на Н.Н.. Он повсюду искал девушку, но вернувшись к дому Гагиных, убедился, что она дома. Он решил, что завтра же попросит руки Аси. Утром оказалось, что Гагин увез сестру, считая, что так будет лучше.

Ася оставила послание Фрау Луизе, в котором девушка писала, что осталась бы, если бы Н.Н. только захотел. Н.Н. искал Асю, но все было безуспешно. Чувства, испытанные с этой девушкой, больше никогда не повторились.

Сочинения

Главный герой повести, он же рассказчик, - Н. Н. Это молодой человек, закончивший свое образование и «вырвавшийся на волю» за границу, чтобы «посмотреть на мир божий» . Он был весел, здоров, деньги у него не переводились, а заботы еще не появились, поэтому жил без оглядки и делал, что хотел.

Он путешествовал без всякой цели и оказался в небольшом немецком городке З., на берегу Рейна. Его больше интересовала не природа, а человеческие лица, он разглядывал их «с каким-то радостным и ненасытным любопытством» . В этом городке герой искал уединения после расставания с молодой вдовой, которая предпочла ему краснощекого баварского лейтенанта.

Однажды вечером Н. отправился на другой берег Рейна на коммерш - студенческий праздник, где познакомился с русскими: неким Гагиным и его сестрой Анной, но брат звал ее Асей. Она была миловидной, грациозно сложенной, но совсем не походила на своего брата. Уже на следующий день девушка потрясла своей взбалмошностью: она залезла на развалины старой крепости, чтобы полить цветы, и сидела над самой пропастью, болтая ногами. А потом шокировала своим поведением чопорных англичан, шагая с обломком ветки на плече, как с ружьем, и громко распевая.

Однако на следующий день Ася выглядела обычной русской девушкой, почти горничной. Она вышивала на пяльцах, а на лице было такое будничное выражение, что герой даже пожалел, что она сегодня такая тихая. Вместе с Гагиным они отправились на природу, где Гагин писал этюд, а по возращении застали Асю в том же состоянии. Уже засыпая, Н. Н. подумал: «Что за хамелеон эта девушка!»

Ася на самом деле больше не позволяла себе прежних выходок в присутствии Н. Н. Он расспрашивал Асю о ее прошлом, но она неохотно отвечала на расспросы, вызывая еще больше догадок в сознании героя. Она от природы была застенчивой и своей нарочитой развязностью словно пыталась ее преодолеть, но ей это почти не удавалось.

Герою не давала покоя мысль о том, что Ася Гагину не сестра: случайно он стал свидетелем сцены между ними, когда Ася сказала, что никого не хочет любить, кроме Гагина, а потом бросилась ему на шею и прижалась к груди. Герой был так поражен тем, как они на людях играют другую роль, что на другой день отправился вверх про течению реки, чтобы не видеться с Гагиными. Однако по возвращении домой, получив записку от Гагина, все-таки пришел. Тогда молодой человек рассказал ему историю Аси.

Она была дочерью его отца и горничной. Отец рано овдовел и сам воспитывал сына. Когда мальчику исполнилось 12 лет, его родной дядя уговорил отправить сына в Петербург учиться. Тот окончил юнкерскую школу, затем служил в гвардейском полку. Летом юноша навещал отца и как-то раз увидел худенькую черноглазую девочку. Отец объяснил, что она сирота, взятая на воспитание. Вскоре Гагин узнал, что отец при смерти, едва успел застать его в живых, и тот завещал ему свою дочь Асю.

Девочка очень долго привыкала к своему новому положению: отец после смерти матери взял Анну в дом, но она осознавала свое ложное положение и ужасно мучилась. Гагин отправил ее в очень хороший пансион, где она заболела и чуть не умерла. Ася училась прекрасно, но другие девушки ее не любили. Когда ей исполнилось семнадцать лет, Гагин вышел в отставку и они поехали за границу, где и познакомились с героем.

Господин Н. испытал облегчение, но ощущение какого-то беспокойства не покидало его. Весь день Ася была мила и проста, а Гагин рисовал картину как одержимый. Взгляд его сестры часто останавливался на лице героя, отчего сердце его сжималось. Вечером он терзался вопросом: «Неужели она меня любит?» На следующий день Ася сказалась больной и вышла только на минутку. А на следующее утро Н. получил записку, в которой был приглашен на свидание.

Пришел Гагин и напрямую спросил, нравится ли Н. Н. его сестра. Он сказал, что Ася призналась в своих чувствах к Н., в том, что «привязалась с первого взгляда» . Герой смутился и пробормотал, что Ася ему нравится, но Гагин продолжил, что «никогда не женится на ней» . Далее он объяснил, что его сестра - порох, она может выкинуть любой фокус: занемочь, убежать, свиданье назначить. Н. признается, что она уже назначила свидание в четыре часа у каменной часовни.

Гагин был потрясен, и они условились, что Н. все-таки пойдет на свидание, чтобы объясниться с Асей, а завтра они уедут. «Ведь вы все равно не женитесь на ней» , - добавил Гагин. После его ухода Н. бросился на диван, потому что никак не мог осознать до конца, что заставило его во всем признаться брату, а еще действительно не представлял, как можно жениться на «семнадцатилетней девочке, с ее нравом» .

Когда юноша пересек Рейн, его встретил мальчик-посыльный и передал ему записку от «фрейлин Annette» , в которой та извещала о перемене места свидания. Через полтора часа нужно было прийти не к часовне, а в дом к фрау Луизе. Он шел на свидание с тяжелым сердцем, потому что ему предстояло исполнить слово, данное Гагину. Герой принял решение, что Ася никогда не узнает о его чувствах.

Когда он вошел в комнату, то увидел Асю, закутанную в шаль. Она дрожала, у нее было учащенное дыхание. Н. стало жалко ее, и он взял ее холодную руку. В облике девушки было что-то трогательно-беспомощное - сердце героя растаяло от взгляда «женщины, которая полюбила» . Ее лицо преобразилось: выражение страха исчезло, взор увлекал за собой, губы были раскрыты. Герой забыл обо всем на свете и привлек к себе, но воспоминание о Гагине его озарило, как молния. Он упрекнул Асю в том, что она расстроила их свидание, обо всем рассказав брату. Герой заявил, что она не дала «развиться чувству, которое уже начало созревать» , разорвала связь, усомнилась в его любви.

Ася вскочила и убежала. Когда молодой человек вышел следом, его терзала досада. Он мучился от того, что оттолкнул от себя влюбленную девочку. Ее образ стоял перед глазами, вызывая чувство досады на самого себя. Возле дома он увидел Гагина и узнал, что Ася не возвращалась. Они бросились на поиски. В какой-то момент фигура девушки показалась на берегу реки возле старинного креста, но потом исчезла. Н. бросился к дому, где жили Гагины. В окнах Аси горел свет, а брат сказал, что она вернулась.

Н. испытал облегчение, но уже в следующую минуту ему захотелось постучать в окно и попросить у Гагина руки его сестры. Однако он сдержал в себе этот порыв, надеясь, что признание может подождать до утра. Герой думал: «Завтра я буду счастлив!» Его как будто несли широкие, сильные крылья, а соловей пел про любовь. Но «у счастья нет завтрашнего дня» . Эту простую истину герой понял, когда на следующее утро пришел к Гагиным. Выяснилось, что рано утром они уехали и не сказали куда. В короткой записке Гагин прощался, дружески жал руку и умолял их не разыскивать. Но Н. все-таки узнал, что они поплыли на пароходе до Кёльна. Его окликнула фрау Луиза и отдала записку от Аси. В ней девушка прощалась навсегда и писала, что ждала от него всего одно слово, но не дождалась. Герой бросился вдогонку, но вскоре был вынужден отказаться от надежды разыскать их.

Тогда он не слишком грустил об этом, но сейчас, в сорок лет, доживает скучные годы в одиночестве «бессемейным бобылем» , потому что больше ни одна женщина не вызвала в нем такое жгучее, нежное, глубокое чувство.