Вознесенский монастырь (Московский Кремль). Вознесенский монастырь
На выставку, посвящённую Чудову и Вознесенскому монастырям в Московском Кремле я непременно хотела сходить. О существовании древних обителей в Кремле осведомлён даже старшеклассник (если он не отъявленный двоечник). А вот визуально представить себе как выглядели и где точно располагались те или иные несуществующие здания, я никак не могла, имела лишь приблизительное представление. На выставке я надеялась наконец-то прояснить для себя вопрос местоположения Екатерининской церкви, Малого Николаевского дворца, церкви Чуда Архистратига Михаила, а также других разрушенных в разное время кремлёвских церквей и других строений. Мои надежды оправдались! Рассматривая планы, фотографии, рисунки и литографии Кремля XIX века, разрозненные части кремлёвской мозаики наконец-то сложились в ясную картину.
Для своей дырявой памяти предам огласке снимки, представленные на экспозиции выставки “Чудов и Вознесенский монастыри в Кремле” в Московском музее Архитектуры и, по возможности, прокомментирую их.
Монастыри в Кремле. Планы
В первую очередь я увидела копию панорамы Кремля Д.С.Индейцева – конец XIX века. (Ниже продемонстрирую крупномасштабные фрагменты этой панорамы).
На выставке представлена компьютерная реконструкция строений Чудова и Вознесенского монастырей в Кремле (снимок ниже). Так выглядела Ивановская площадь, если бы могли посмотреть на Кремль с вершины Покровского собора. В нижнем правом углу видна часть Красной площади, чуть выше – в верхнем правом углу белым цветом обозначено здание Сената.
Слева видно пустое пространство, сейчас на этом месте находится Тайницкий сад (Большой Кремлёвский сквер). На дальнем плане можно рассмотреть и нижнюю часть колокольни Иван Великий.
Теперь рассмотрим аксонометрию Кремля. Местоположение Чудова и Вознесенского монастырей выделено белым цветом.
Наконец, изучим детали кремлёвского плана. В верхнем левом углу обозначено ныне существующее треугольное здание Сената. Комплекс строений – имеющий в плане вид буквы “П” – это Вознесенский монастырь. Слева от него – строения Чудова монастыря. (План составил М.Д.Рудольф в 1861 году).
Вот как монастыри выглядят на аксонометрии 1898 года.
Обратите внимание, что справа вверху на плане показана бОльшая часть Красной площади с современным зданием Торговых рядов (ГУМ). На площади видно расположение памятника К.Минину и Д.Пожарскому работы Ивана Мартоса – аккурат напротив центрального входа в ГУМ.
Привожу аксонометрию 1898 года полностью в большом масштабе, она довольно подробна и любопытна.
Обратите внимание – пункты 28-44 перечня обозначают строения за пределами Кремля.
Панорама Д.С.Индейцева. Монастыри в Кремле
Вернёмся к панораме Д.С.Индейцева конца XIX века. Дублирую всю панораму.
Рассмотрим левый фрагмент панорамы с видом Ивановской площади.
Плац справа на месте нынешнего Тайницкого сада (Большого Кремлёвского сквера) показан очень наглядно. Перечислю строения слева направо.
1.Алексеевская церковь Чудова монастыря (это комплекс из двух зданий, трапезной и собственно церкви).
2.Малый Николаевский дворец или Архиерейский дом (трёхэтажное угловое здание под зелёной крышей).
3.Правее Малого Николаевского дворца видны три главы (центральная и две боковых) собора Вознесенского монастыря.
4.Екатерининская церковь Вознесенского монастыря (с большим куполом).
5.Спасская башня.
Два небольших строения между Спасской и Царской башнями не указаны.
6.Царская башня.
7.Набатная башня.
8.
Ещё один вид Ивановской площади, почти такой же, как выше, но в лучшем качестве, с бОльшим приближением, его прислала наш автор .
Средняя часть панорамы в настоящее время не представляет для нас большого интереса – это вид из Кремля на Замосковречье.
Теперь посмотрим на правую часть панорамы Д.С.Индейцева.
Все здания перечислять не буду, они очевидны. Укажу некоторые несуществующие ныне строения – слева от Боровицкой башни едва видна маленькая церковка. У Оружейной палаты (примерно напротив входа в Алмазный фонд) стоит церковь Иоанна Предтечи под Бором.
Ивановская площадь. Монастыри в Кремле
Вернёмся снова на Ивановскую площадь. На картинке ниже отлично видна ограда, отделяющая Соборную площадь.
А.Руднев по рисунку Д.М.Стругова “Вид Ивановской площади Московского Кремля” 1867 г.
Обратите внимание на купола Успенского собора – по форме они не похожи на нынешние. Также центральный купол сильно отличается по размеру от боковых, что не соответствует действительности. А решётка живёт и здравствует, только на другом месте – расположена между ОП и БКД.
Теперь опять обратимся к фрагменту панорамы Д.С.Индейцева.
Д.С.Индейцев. Вид Чудова и Вознесенского монастырей. Изд.Дж.Дациаро, 1850-е годы.
Здесь также видим Алексеевскую церковь (слева) и Малый Николаевский дворец Чудова монастыря, а также главы собора и Екатерининскую церковь Вознесенского женского монастыря.
Прежде чем подробно рассматривать отдельные строения, кратко упомяну об истории Чудова монастыря Московского Кремля.
Чудов монастырь Московского Кремля
Монастырь учредил в 1365 году митрополит Московский и воспитатель Великого Князя Дмитрия Ивановича Донского Алексий, впоследствии причисленный к лику святых.
Основан монастырь был на том месте в Кремле, где прежде стоял Ордынский двор. Митрополит Алексий получил этот участок в дар от Тайдулы, жены хана Золотой Орды Джанибека. По преданию, Тайдула одарила русского митрополита в благодарность за излечение от слепоты. Этот эпизод всегда изображают на житийных иконах святого Алексия, митрополита Московского.
Клеймо иконы с изобр. исцеления царицы Тайдулы митрополитом Алексием.Икона “Митрополит Алексий с житием”, мастерская Дионисия, 1480-е гг.
Дионисий. Алексий митрополит Московский. Конец XV – начало XVI вв. Клеймо “Излечение Тайдулы” находится в левой части иконы, четвёртое сверху
Вернувшись из Золотой Орды, митрополит учредил монастырь в честь Чуда архангела Михаила в Хонех. Ведь чудо прозрения Тайдулы по молитве Алексия случилось именно в день празднования Чуда архангела Михаила в Хонех.
Ещё при жизни митрополита в монастыре построили каменный храм Чуда архангела Михаила на месте деревянного. Почил св.Алексий в 1378 году и завещал похоронить себя у стен собора, что и было выполнено, его погребли в Благовещенском приделе собора Чуда архангела Михаила.
В 1431 году в соборе обрушились своды. Во время работ обрели мощи митрополита Алексия, это послужило поводом для его канонизации. Собор отстроили заново, а в начале XVI века итальянские мастера по повелению Ивана III вновь возвели храм на прежнем месте.
Была в соборе высокая колокольня. В XVII веке западную и северную границу монастыря опоясывали келейные корпуса.
Важнейшими постройками монастыря были собор Чуда архангела Михаила, Алексеевская трапезная церковь и Малый Николаевский дворец (Архиерейский дом).
Для наглядности вставляю ещё один снимок. Его происхождение неизвестно.
Собор Чуда архангела Михаила. Монастыри в Кремле
Собор Чуда архангела Михаила Чудова монастыря. Из издания: “Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества”, 1846-1859
Построен собор в 1503-м году по повелению государя Ивана III. Характер постройки, детали украшений указывает на авторство итальянских мастеров. Храм был крестовокупольный. Стояла церковь на высоком подклете. Во внешнем убранстве чисто русские приёмы (аркатурно-колончатый пояс) сочетались с ренессансными традициями (фриз с дельфинами).
Интерьер церкви Чуда архангела Михаила. “Обретение злата, злодеяние монахов и спасение пастуха архангелом Михаилом”. Фото А.В.Лядова 1929 г.
Интереьер церкви Чуда архангела Михаила. “Обретение мощей святителя Алексия”. Фото А.В.Лядова 1929 г.
Алексеевская трапезная церковь. Монастыри в Кремле
Возвели трапезную церковь в 1680-1686 годах по повелению государя Фёдора Алексеевича и по его чертежу. Церковь построили в духе русского узорочья, она была богато украшена кокошниками и увенчана десятью главами, которые были сгруппированы двумя парами по пять куполов.
В 1770-м году вид Алексеевской трапезной церкви преобразился – к ней пристроили крыльцо, выполненное в неоготическом стиле.
Малый Николаевский дворец Чудова монастыря (Архиерейский дом). Монастыри в Кремле
Чаще всего на панорамах Кремля мы видим Малый Николаевский дворец или Архиерейский дом – один из самых поздних памятников в монастырском ансамбле.
Новый архиерейский дом построили в Чудовом монастыре в 1775-76 годах, автор проекта – М.Ф.Казаков. Новое строение поставили на месте старых разобранных архиерейских палат. Угол раннеклассицистического здания представлял собой полуротонду с четырьмя колоннами и бельведером. Последний нёс на себе вензель митрополита Платона (Левшина).
В юго-восточной части здания была устроена домовая церковь апостолов Петра и Павла. Автором деревянного иконостаса храма был М.Ф.Казаков.
После 1818 года архиерейские палаты передали в казну. В нём пребывала семья императора Николая I во время коронации, проходившей в Москве в 1826 году, поэтому здание стали называть Николаевским дворцом. Позже, оно претерпело несколько изменений, в том числе, его надстроили третьим этажом, сначала – деревянным, затем – кирпичным, но казаковский декор фасадов, в целом, сохранился.
Малый Николаевский дворец. Вид после артобстрела 24 октября – 3 ноября 1917 года. Фото Ф.Н.Крашенинникова 1918-1919 годы. На этом снимке хорошо видна трапезная Алексеевской церкви с красивым крыльцом.
Вознесенский монастырь Московского Кремля
Женский монастырь занимал скромную территорию вдоль восточной стены Кремля, выходящей на Красную площадь и Чудовым монастырём.
В 1407 году, вдова Великого Князя Дмитрия Ивановича Донского, Евдокия основала Вознесенский монастырь, где и приняла постриг под именем Ефросиньи. Первый собор монастыря строился на её пожертвования. После упокоения, инокиню Ефросинью похоронили в ещё недостроенной церкви. С тех пор всех супруг русских государей (до Петра I) хоронили именно там.
Первый каменный собор монастыря, начатый ещё при жизни Ефросиньи, освятили в честь Вознесения Господня в 1468-м году. В 1518 году Великий Князь Василий III повелел построить новый Вознесенский собор, которые впоследствии сильно пострадал от пожара. Новый собор построили на пожертвования Ирины Годуновой. Царицу также похоронили в Вознесенском соборе несмотря на то, что она стала инокиней .
В начале XVII века, после воцарения новой династии Романовых, инокиней монастыря стала Марфа (Ксения Иванова Романова), мать царя Михаила Фёдоровича. По её заказу в 1617 году в монастыре построили деревянный храм во имя святого Михаила Малеина. В честь это святого был крещён сын Марфы (Ксении Ивановны) и первый царь династии Романовых – Михаил.
В 1626 году в Вознесенском монастыре Кремля возвели деревянную церковь во имя св. Фёдора Пергамского (святого покровителя патриарха Филарета, в миру – Фёдора, отца царя Михаила Романова). Деревянные храмы не сохранились.
В 1634 году в Вознесенском монастыре построили каменный двухярусный храм в честь св.Михаила Малеина, куда перенесли и престол церкви Фёдора Пергамского.
Обратите внимание, что Михайловский храм построен по типу “иже под колоколы” – звонница надстроена над двухъярусной церковью.
В 1686 году в монастыре на месте ранних храмов возвели каменную церковь св.Екатерины.
Вдоль Спасской улицы проходила каменная ограда монастыря. С севера, запада и востока территорию Вознесенского монастыря окружали келейные и служебные постройки.
Екатерининская церковь Вознесенского женского монастыря в Кремле. Монастыри в Кремле
Новую церковь на территории Вознесенского монастыря в Московском Кремле начали строить в 1807 году. Но до событий 1812 года завершить её не успели. Окончательно достроили новый храм только в 1817 году. Автор проекта – К.И.Росси. На заключительном этапе Екатерининскую церковь достраивал А.Н.Бакарев.
Стиль постройки – псевдоготика. Главным фасадом церковь выходила на Спасскую улицу. Храм был одноглавый, большой купол поддерживал высокий барабан. Всё строение было совершенно симметричным, выдержанным в классических формах. Остроконечные башенки-пинакли придавали церкви “готический” облик. Интересно, что восточная стена церкви не была выделена традиционными апсидами, из-за этого храм несколько походил на гражданскую постройку.
Внутренняя отделка Екатерининской церкви соответствовала внешнему виду – интерьер храма также был исполнен в “готическом” вкусе. Первоначальный деревянный иконостас в 1870-80-е годы заменили на мраморный в тех же готических формах.
О.Бри по оригиналу А.Дюража “Екатерининская церковь Вознесенского монастыря”. Вид со двора. 1845 г.
В заключении приведу несколько интересных снимков Кремля.
Такой бы мы увидели колокольню, если бы стояли на Ивановской площади спиной к Сенату примерно на линии с . Хорошо видна улица между Успенским собором и церковью Двенадцати апостолов.
На следующем снимке на первом плане видна Спасская улица с церковью Николая Гостунского. За ней стоит Николаевский дворец. А вот церковь св.Екатерины ещё старая.
Теперь немного другой ракурс. Отсюда за Малым Николаевским дворцом увидим старую Екатерининскую и Георгиевские церкви.
Теперь посмотрим на Спасскую башню с Красной площади. За стеной справа от башни видим маленькую главку церкви Михаила Малеина, слева от неё – большой купол Екатерининской церкви.
На следующем снимке взгляните на Никольскую башню Кремля. Она изображена низенькой, приземистой, до перестройки. Слева – фасад Арсенала, справа – Сената.
Мастерская Ф.Я.Алексеева. Вид Сенатской пощади Московского Кремля, 1800-е.
Невозможно пройти мимо эскизов наличников окон церквей и гражданских зданий XVII-XVIII веков.
В данной публикации я представила бОльшую часть снимков, представленных на выставке “Чудов и Вознесенский монастыри в Кремле”.
Сведения о кремлёвских монастырях и церквях взяты из фотоматериалов выставки.
Статьи об истории и архитектуре Московского Кремля и его музеев мы собираем в .
Вознесенский монастырь
„Видивши же княгыни его мертва на постели лежаща, и восплакася горкым гласом, огненыя слезыизо очию испущааше, утробою распалавшеся и в перси свои руками бьющи, яко труба рать поведающи и яко арган сладко вещающи: "како умре, животе мой драгий, мене едину вдовою оставив? почто аз преже тебя не умрох? како заиде, свет очию моею? где отходиши, скровище живота моего? почто не промолвиши ко мне? цвете мой прекрасный, что рано увядаеши? винограде многоплодный уже не подаси плода сердцу моему и сладости душе моей; чему, господине, не возриши на меня, не промолвиши ко мне, уже ли мя еси забыл? что ради не взозриши на мя и на детя своя? чему им ответа не да си, кому ли мне приказываешь? солнце мое, рано заходиши; к западу грядеши? Царю мой! како приму тя или послужю ти? где, господине, честь и слава твоя? где господство твое? Осподарь всей земль Русской был еси, ныне же мертв лежиши, ни кем же не владеешь; многыя страны примирил еси и многыя победы показал еси, ныне же смертию побежден еси, изменися слава твоя, и зрак лица твоего применися во истление; животе мой, како повеселюся с тобою?.. аще бог услышить молитву твою, помолися о мне, княгине твоей: вкупе жих с тобою, вкупе и умру с тобою, уность (юность) не отыде от нас, а старость не постиже нас; кому приказываеши мене и дети своя?..“
Плач княгини Евдокии Дмитриевны. Повесть о житии и о Преставлении великого князя Дмитрия Ивановича.
1386 год – первое летописное упоминание. Впрочем, не слишком убедительное, с точки зрения историков. Именно в этом году в Вознесенском монастыре был погребен некий Симеон Яма, о котором никто ничего не мог сказать. К тому же одна из летописей утверждала, что вовсе и не в Вознесенском монастыре, а на Кирилловском подворье.
Попытаться установить истину не представлялось возможным – обитель в ранние советские годы перестала существовать. Не подлежит сомнению другое. В последний год своей жизни – 1407-й – вдова Дмитрия Донского заложила в уже существующем монастыре каменную церковь во имя Вознесения и завещала себя в ней похоронить, что и было исполнено. Так возникла усыпальница всех женских членов великокняжеской и царской семей. И если выход обитательниц теремов в Чудов монастырь был настоящим событием, в Вознесенском они при желании могли бывать ежедневно, да и отношения с обителью у них сложились почти домашние. В случае нужды занимали у матери казначеи деньги, прикупали недостающие сладости, вместе думали над рукоделиями, даже растили царевен и княжон, да мало ли горьких и опасных секретов женской половины хранили монахини, пользовавшиеся неизменной поддержкой своих духовных дочерей.
Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда – сколько примеров беззаветной преданности и любви хранила народная память. В русских анналах подобных примеров, по сути, нет, если не считать супруги князя Игоря Ярославны с ее плачем на стенах Путивля. Остается удивляться, как могла забыться великая подвижническая любовь Дмитрия Донского и его Евдокии?
«Кремленаград». Фрагмент: Вознесенский монастырь.
Брак по любви – о нем никто не говорил в Древней Руси, тем более в XIV веке, да еще в княжеских семьях, где каждый брачный союз был прежде всего союзом политическим. Молодые чаще всего не видели друг друга до венца и впервые могли взглянуть в глаза суженым, только дав священнику согласие на брак.
Им было по шестнадцати лет, когда их судьба решилась – юного Дмитрия Ивановича, будущего Донского, и княжны Евдокии Дмитриевны, дочери заклятого врага Московского великого князя – Дмитрия Суздальского, с успехом претендовавшего на московский стол. Советники Дмитрия Ивановича столковались с суздальцами: за счет каких-то уступок Дмитрий Константинович должен был отступиться наконец от Москвы.
Венчание происходило в Воскресенском соборе Коломны, и под звон свадебных колоколов к ним пришла любовь. Великая. Верная. Вот только далеко не всегда новоявленные родственники хотели помнить о возникших кровных узах. На радость Евдокии, в 1374 году собралась в Москве на крестины второго ее сына – Юрия, вся ее семья: отец, братья. Тут и напали татары на оставленный Дмитрием Константиновичем Нижний Новгород. И хоть новгородцы отбились от кочевников и без своего князя, но урон все княжество понесло немалый.
Спустя три года захотел Дмитрий Иванович помочь тестю, прислал против татар своих ополченцев, да сротозейничали русские начальники. По собственному недосмотру были на реке Пьяне побиты. А родной брат княгини, Иван Дмитриевич, как кинулся на коне, спасаясь от врагов, в Пьяну, так на дне и остался.
Пришлось Дмитрию Ивановичу в 1378 году самому выступить во главе рати и разбить на реке Родне посланного Мамаем мурзу Бегича. Куликова поля было не миновать.
И вот на него-то, на главную русскую сечу, не выступил отец Евдокии, не захотел ссориться с опустошавшей его земли Ордой. А князь Дмитрий Московский выступил и одержал великую победу. 150 000 русских ратников под его предводительством собрались в Коломне. 200 000 убитых с обеих сторон приняла земля за один день гигантской битвы, разыгравшейся в долине Дона, Непрядвы и Красивой Мечи. Целая неделя понадобилась оставшимся в живых, чтобы похоронить полегших на поле брани.
А уже в 1382 году двинулся на Москву ставленник Тамерлана – хан Тохтамыш. И снова испугавшийся татар отец Евдокии отпустил в Москву с ханом и под его знаменами двух ее родных братьев – Василия Кирдяпу и Семена. И не была бы взята Тохтамышем Москва, если бы не брат княгини, который «обманно» уговорил москвичей открыть ворота города, обещав им от лица хана полную неприкосновенность. «Солгал, как пес», по словам современников: Москва была нещадно разграблена. Вот только и сам Василий Курдяпа сухим из воды не вышел. Тохтамыш взял его в качестве заложника в Орду и продержал там целых пять лет.
А. Новоскольцев. Преподобный Сергий благословляет Дмитрия на борьбу с Мамаем. Н. XX в.
Так или иначе, пришлось княгине вместе с Дмитрием Донским скрываться в Костроме. Между тем что ни год приносила Евдокия князю сыновей. Последнего родила и вовсе за несколько дней до кончины тяжело разболевшегося мужа, так что даже не успел князь включить княжича Константина в свое завещание. Все переложил на плечи любимой жены и сыновьям наказал ее слушаться, все междоусобицы у нее одной и по ее слову разрешать.
Плакала. Да не много отводилось часу на вдовьи причитания. По обычаю, похоронили Дмитрия Ивановича на следующий день после смерти. Отнесли 20 мая из княжеского терема в Архангельский собор Московского Кремля, чтобы положить рядом с отцом, дедом, всеми предками.
Другие вдовые княгини сразу после похорон думать о монастыре начинали. Евдокия на такую долю согласиться не могла: детей мал мала меньше полон дом. Врагов у княжества Московского не перечесть, и где княжичам, даже первенцу Василию, все самим обмыслить.
Что за дело сразу взялась – осудили великую княгиню. Что через год после смерти мужа свадьбу старшего сына сыграла – тоже в заслугу не поставили. А как было поступить иначе, когда еще во время поездок по западным землям покойный Дмитрий Иванович выбрал наследнику невесту? Само собой разумеется, из расчета, – дочь литовского князя-воителя Витовта. Обо всем договорился, а свадьбы сыграть не довелось. Княгиня Евдокия Дмитриевна боялась, как бы не расстроилось дело, – значит, нужное, коли великим князем было задумано.
Куликовская битва, миниатюра из летописи XVII в.
Память мужа – ради нее берется вдовая великая княгиня за необычное для женщины дело: решает поставить в Кремле новую белокаменную церковь во имя праздника, в день которого состоялась Куликовская битва, – Рождества Богородицы.
Теперь не так уж просто было и с деньгами. Как ни считался с матерью сын, а права свои великокняжеские ревниво берег. Все равно изловчилась и место выбрала всей женской половине семьи особенно дорогое. Велела разобрать старую деревянную церковь Воскрешения Лазаря, под которой, как утверждала легенда, находилась усыпальница великих княгинь, пока не построили здесь же, в Кремле, Вознесенский женский монастырь. Новая церковь Рождества Богородицы предназначалась для женской половины семьи, чтобы все княгини и княжны из рода в род молились за свою семью и самих себя в стенах, которые бы служили памятью великому подвигу ее вечно любимого князя.
С 1393 по 1396 год возводили мастера храм из белых каменных блоков с тоненькими шовчиками. Двери с перспективами, в тоненьких колонках, с порталами. Круглые окна с украшениями наподобие морских раковин.
И еще – был храм расписан знаменитым иконописцем Феофаном Греком вместе с Симеоном Черным и учениками.
Так деятельно и успешно занималась великая княгиня Евдокия Дмитриевна мирскими делами, что и этого не простили ей «добрые люди». Поползли по Москве слухи, что «нечестно» жила великая княгиня в своем вдовстве, будто верности великому князю не хранила. Не то что не стали мать защищать – пришли к ней за ответом. И первым тот самый, в недобрый час родившийся Юрий, когда разорили татары Нижегородскую землю.
Тогда княгиня, как повествует историк, раскрыла перед детьми роскошные великокняжеские одежды, которые всегда носила, и показала им суровую посконную рубаху на теле, иссохшую, увешанную веригами грудь. По кончине Дмитрия Ивановича втайне приняла Евдокия Дмитриевна монашеский обет и свято его соблюла.
Только поставив на ноги самых младших детей, уверившись в царившем в семье мире, отошла от дел, открыто постриглась под именем Ефросинии и заторопилась со строительством Вознесенского монастыря.
«…Не слышите ли, господине, бедных моих словес? не смилять (не смягчат ли) ли ти ся моя горкыя слезы? Звери земныя ко ложа своя идуть, и птицы небесныя по гнездом летять, ты же, господине, от дому своего не красно отходиши. Кому уподоблюся? остала (потеряла) бо есмь царя; старые вдовы, тешите мене, молодыя вдовы, поплачите со мною, вдовия бо беда горчее всех людей…»
Церковь не сочла ее ни праведницей, ни угодницей. Но в народной памяти осталось описание чудес, которые происходили, когда шла великая княгиня на пострижение. Слепой нищий прозрел, утерев глаза рукавом оставленной ею сорочки. До тридцати человек, страдавших различными «падучими недугами», получили исцеление во время шествия в монастырь, на которое собралась масса москвичей.
Церковь Рождества Богородицы в Кремле. Интерьер. Фото сер. XX в.
Недостроенной Вознесенской церковью занялась невестка великой княгини, когда получила всю полноту великокняжеской власти. Супруг ее, Василий Дмитриевич, умер, и Софья Витовтовна осталась одна с малолетним сыном на руках. А ему надо было еще получить в Орде ярлык на великое княжение, а пока за него приходилось решать государственные дела, чтобы не упустить полноты власти. При ней церковь была возведена «по кольцо где верху быти», то есть куполу и главе.
Вот только пожары следовали один за другим, мешая завершить строительство, – в 1414, 1415, 1422 годах. А самый страшный вспыхнул в 1445 году. К тому же княжеская междоусобица, в ходе которой великий князь Василий II Васильевич был ослеплен собственным двоюродным братом Дмитрием Шемякой, не оставляла времени для благоустройства монастыря.
И снова судьбой храма занялась очередная великая княгиня, теперь уже овдовевшая после смерти Василия II его Марья Тверичанка, которую сама выбрала для сына Софья Витовтовна.
Княгиня Марья решила обгоревший, со сдвинутыми сводами храм полностью разобрать и на его месте соорудить новый. Но, по счастью, находившийся у нее на службе мастер Василий Дмитриевич Ермолин выступил в защиту старой постройки. Он не стал разбирать церковь до основания, переложил только своды, а обгоревшие стены обложил новым камнем и обожженным кирпичом. В начале ноября того же, 1467 года храм был освящен.
Но, кажется, ни один из ансамблей Кремля не страдал так от пожаров, как Вознесенский монастырь. В 1475 году в Кремле обгорело одиннадцать каменных церквей, а у «Вознесения и нутрь выгорел». Храм очень быстро восстановили, но уже в 1482 году в нем сгорела большая икона Одигитрии греческого письма, сооружения «в меру» чудной Цареградской. Погибли краски и оклад, но самая доска уцелела, и тогда на ней Дионисий возобновил тот же образ.
Вознесенский собор, рисунок нач. XIX в.
Бесконечная борьба с огненной стихией приводит к тому, что уже в 1514 году отец Ивана Грозного, Василий III Иванович, приказывает церковь разобрать. Новая на ее месте строится, по всей вероятности, знаменитым Алевизом Фрязином уже в 1520-х годах.
И опять продолжались страшные пожары, уничтожавшие и разорявшие монастырь: 1547-й, когда выгорели без остатка все деревянные постройки и погибли в огне десять монахинь, не говоря об образах, церковных сосудах и всяком прочем имуществе, 1571-й – сгорели игуменья со всеми сестрами. Затем шли 1626 год, 1633-й, 1737-й, и каждый раз от деревянного строения не оставалось ничего.
Заказ на строительство в Вознесенском монастыре Алевизу Фрязину исходил от великого князя Московского Василия III Ивановича, причем некоторые современники связывали решение князя со случившимся в обители именно в это время видением.
28 июля 1521 года у Оки неожиданно появился крымский хан Махмет-Гирей со многими полками из низовых татарских орд, к которым присоединились черкесы и Литва. Началось опустошение сначала Коломенских земель, затем отдельные отряды стали двигаться к Москве. Они выжгли монастырь Николы на Угреши и дошли до подмосковного села Остров.
Москва «села в осаду» вместе с собиравшимися со всех сторон пришельцами из уездов и жителями собственных посадов. Великий князь, по существующему обычаю, отправился в Волок «строить» полки. Но в Москве неожиданно началось смятение. Причиной тому стало не только пророчество юродивого Нагоходца Василия, пришедшего к вратам Успенского собора для тайной молитвы. Стоявшие вокруг юродивого горожане вместе с ним услышали шум внутри храма и увидели, как сошла со своего места и подвиглась к дверям икона Владимирской Богоматери. Одновременно раздался голос, что Богоматерь вместе со всеми русскими святителями хочет выйти и из собора, и из самой Москвы, причем вся внутренность церкви осветилась ярким огнем, который вскоре погас.
Еще больший страх и смятение вызвала престарелая и давно уже слепая инокиня Вознесенского монастыря, которая, стоя на молитве, в своей келье увидела "не яко во сне, но яко на яву – идет из града по Фроловския ворота многочисленный световидный собор святолепных мужей в освященных одеждах, многие митрополиты, епископы, из них были познаваемы великие чудотворцы: Петр, Алексей, Иона и Ростовский Леонтий, и иные многие иереи и дьяконы и прочие причетники. С ними же несома была и икона Владимирския Богаматери, и прочие иконы и кресты и Евангелия, и прочие святыни с кадилами, со свещами, с лампадами, с рипидами и хоругвями, и за ними народ в бесчисленном множестве.
И в то же время от великого Торжища Ильинского навстречу шествию, скоро поспешая, двигался Сергий Чудотворец и к нему доспел Варлаам Хутынский Чудотворец. Оба преподобные, встретя святителей, со слезами вопрошают их: «Чего ради исходите из града, и куда уклоняетесь, и кому оставляете паству вашу в это время варварского нашествия?»
Световидные святители также со слезами ответили, что по Господню повелению они идут из града и выносят икону Владимирскую, потому что люди забыли страх Божий и о заповедях Божьих не ведают и не радят; того ради Бог и попустил придти сюда варварскому языку, да накажутся люди и покаянием возвратятся к Богу. Святая двоица преподобных умолила святителей общею молитвою помолиться о грешных людях, дабы праведный Божий гнев на милость претворить. Последовало совокупное торжественное моление, после которого священный ход возвратился в город".
Иконостас Вознесенского собора, перенесенный в храм Двенадцати апостолов. Фото 1929 г.
Монахиня рассказала о своем видении духовнику, и оказалось, что подобные видения были многим москвичам в разных частях города.
В тот же день стало известно, что татары безо всяких сражений в панике бежали от Москвы. Объяснялось это тем, что посланный ханом к Москве передовой полк увидел вокруг столицы бесчисленное воинство. Не поверив этому сообщению, хан дважды повторил опыт, но все посланцы подтверждали первое сообщение. Махмет-Гирей отдал приказ своим войскам уйти в степи. Вскоре, как узнали москвичи, он был убит ногайцами.
Но все же главными в истории монастыря становятся жизнеописания ее вольных или невольных высоких узниц. Именно в этих стенах оказывается дочь Бориса Годунова царевна Ксения. Свидетельница расправы с матерью и провозглашенным уже царем братом Федором, царевна была насильственно пострижена «у Вознесенья» под именем Ольги, но монашеский клобук не спас ее от издевательств.
Появившийся в Москве Лжедмитрий под предлогом сочувствия приезжает в монастырь для встречи с царевной и забирает Ксению во дворец в качестве своей любовницы. Несмотря на всю неприязнь к Борису Годунову, царевну москвичи дарят сочувствием и симпатией. Хорошо образованная, знавшая иностранные языки, игравшая на музыкальных инструментах, – отец мечтал о ее браке с кем-либо из иностранных принцев крови – Ксения, по-видимому, завоевывает сердце Лжедмитрия. Так называемый Самозванец не скрывает своей связи с царевной, вовлекает ее в придворные развлечения настолько открыто, что слух об этом доходит до тронувшихся в путь в Москву из Кракова отца и дочери Мнишков. Юрий Мнишек заявляет Самозванцу о своем недовольстве сложившейся ситуацией и требует удаления царицы из дворца, на что Дмитрий, по свидетельству современников, никак не хочет решиться. Марина в отчаянии от сложившегося положения, понимая, что увлечение ею Самозванца, если только оно вообще имело место, прошло. Но русский престол по-прежнему продолжает ее привлекать. Подняться на него она готова любой ценой.
Похороны жены Ивана Грозного – царицы Анастасии. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVII в.
Политические соображения не могли не перевесить – Самозванец отправил царевну в Белозерский монастырь. Пришедший к власти царь Василий Шуйский вернул Ксению-Ольгу в Москву, разрешив ей жить в Троицком монастыре. Здесь же царевна скончалась в 1622 году. Она сама сочиняла очень популярные в народе песни о своих несчастьях и незадачливой судьбе, которые, кстати сказать, собрал и сохранил англичанин Ричард Джемс.
Следующей знатной жилицей Вознесенского монастыря стала последняя, седьмая, супруга Ивана Грозного – Мария Нагая. Ее судьба как царицы оказалась очень короткой. Почти сразу после появления Марии во дворце – о законном церковном браке не могло быть и речи, поскольку православная церковь допускала их только три – она «стала неугодна государю». Все выглядело так, будто Грозный всего лишь дождался рождения ребенка, чтобы вообще удалить Марию из дворца.
Такая откровенная опала в Кремле усугублялась для Нагой постоянными хлопотами царя о новой супруге. Претенденток на союз с собой он видел только за рубежом. Долгое время его попытки были сосредоточены на английской королеве Елизавете I, которую Грозный убеждал, что, «пребывая в своем девичестве», Елизавета не может должным образом управлять государством и даже просто чувствовать себя в безопасности.
Решительный отказ королевы вынудил царя обратиться к идее женитьбы на одной из близких ее родственниц. Кандидатура была найдена, и начались оживленные переговоры, требование присылки портрета невесты, осмотр ее присланным из Москвы послом. Нагая не могла обо всем этом не знать. Но она знала и о быстро ухудшавшемся здоровье царя. Грозного уже носили в кресле. Он не мог подымать головы и смотреть на стоявшего перед ним человека «согнутый крюком». Страшны были приступы охватывающего его бешенства.
Тем не менее Грозный не обездолил в своем завещании младшего сына. В удел Дмитрию был назначен Углич, куда немедленно после смерти Ивана Васильевича и была отправлена Мария Нагая с ребенком, ближайшими родственниками и под строгим надзором специальных чиновников. Царица кротостью тоже не отличалась, постоянно жаловалась на несправедливость своего положения, поддерживала собственных братьев в желании освободиться от надзирателей.
В смерти Дмитрия Борис Годунов, фактически правивший государством при царе Федоре Иоанновиче, обвинил самоё царицу и ее братьев. Марию Нагую насильно постригли и отослали в «место пусто» – на Белоозеро. Царицыных братьев заточили в тюрьму. Холопов казнили, а сотни угличан отправили в пожизненную ссылку в Сибирь.
Самозванец начал с того, что распорядился о возвращении Марии Нагой в Москву со всей пышностью, соответствующей сану царицы. До ее возвращения он отложил и собственную коронацию: москвичи должны были убедиться в подлинности его царского происхождения. Сохранилось предание о том, что «напред» был послан к ссыльной царице постельничий Семен Шапкин, которому предстояло убедить Нагую в необходимости признать Самозванца, причем перед угрозой расправы. Инокиня не могла не отступить.
Вряд ли в этом случае речь могла идти о расправе. Мария Нагая радостно приняла привезенную весть. В середине июля поезд с царицей достиг подмосковного села Тайнинского. Первым от лица нового царя ее приветствовал племянник Шуйских Михайла Скопин-Шуйский. А спустя два дня туда прибыл сам Самозванец под охраной польского отряда и в сопровождении бояр.
Встречу матери и сына устроили не в путевом дворце, а под открытым небом, на виду у множества заранее оповещенного народа. Народ, по свидетельству очевидцев, рыдал, видя слезы и радость Дмитрия и его матери.
Сцена продолжалась около четверти часа, после чего сын бережно посадил родительницу в экипаж. Сам Дмитрий некоторое время шел около кареты пешком с непокрытой головой. Вскоре весь огромный поезд остановился на ночлег, и только 18 июля Мария Нагая под колокольный звон прибыла в Москву. Сын ехал верхом подле кареты через запруженную народом Красную площадь. После благодарственного молебна в Успенском соборе была роздана нищим щедрая милостыня, а царственная пара вступила во дворец.
Впрочем, местом пребывания царицы был назначен по ее же воле Вознесенский монастырь, куда Самозванец стал ежедневно «для беседы» приезжать. Его коронация состоялась через три дня после возвращения в Москву Марии Нагой. Торжество было обставлено с невероятной даже для Москвы пышностью. Не говоря об убранстве дворца, путь от него в Успенский собор через площадь был застелен золототканым бархатом. У алтаря Самозванец еще раз повторил рассказ о чудесном спасении царевича Дмитрия. Затем патриарх Игнатий надел на него венец Ивана Грозного, а бояре вручили скипетр и державу.
Но даже этого Самозванцу показалось мало. Он распорядился короновать себя дважды: после Успенского собора еще и в Архангельском – у гробов всех предков, а затем поклонился праху покоившихся здесь же, в приделе, Нагих.
К. Вёниг. Последние минуты жизни Лжедмитрия Первого. 1879 г.
Вознесенский монастырь становится официальной резиденцией вдовствующей царицы-матери. Именно сюда, к будущей свекрови, прибывает и царская невеста Марина Мнишек.
С поразившей воображение москвичей пышностью был обставлен сам по себе приезд Марины. Когда поезд невесты в богатейших каретах стал приближаться к Красной площади, собранные здесь музыканты «во множестве» ударили в литавры и барабаны и начали трубить в трубы. Этот гром не умолкал, пока невеста не остановилась перед воротами Вознесенского монастыря. Здесь произошла ее встреча с царицей, а во внутренних помещениях и с женихом.
Пять дней Марина не покидала монастыря, и можно только строить домыслы о том, как она проводила время. В описании Н. М. Карамзина это выглядело так. "Доброжелатели сего безрассудного хотели уверить благочестивых Россиян, что Марина в уединенных недоступных кельях учится нашему закону и постится, готовясь к крещению. В первый день она действительно казалась постницею, ибо ничего не ела, гнушаясь русскими яствами; но жених, узнав о том, прислал к ней в монастырь поваров отца ее, коим дали ключи от царских запасов, и которые начали готовить там обеды, ужины совсем не монастырские. Марина имела при себе одну служанку, никуда не выходила из келий, не ездила даже к отцу; но ежедневно видела страстного Лжедмитрия, сидела с ним наедине, или была увеселяема музыкой, пляскою и песнями духовными. Расстрига вводил скоморохов в обитель тишины и набожности, как бы ругаясь над святым местом и саном инокинь непорочных. Москва сведала о том с «омерзением». Правда, подробность о скоморохах не находит подтверждения в свидетельствах очевидцев. После торжественного бракосочетания и венчания на царство теперь уже Марина Юрьевна, по титулу царица Всея Руси, перешла жить во дворец.
Мария Нагая не принимает участия в дворцовой жизни Самозванца. Только после его гибели толпа вызывает ее на крыльцо для опознания изуродованного тела: «Точно ли убитый сын ее?» Ответ царицы почему-то до сих пор не привлек внимания историков: своей двусмысленностью: «Об этом надобно было спросить, когда он был жив, а теперь он уже не мой».
Не менее примечательно, что никто не обвиняет царицу в лжесвидетельстве, не высылает из Москвы, не ведет розыска. Нагая продолжает жить в Вознесенском монастыре до своей кончины в 1608 году. И хоронят ее, вопреки установившемуся обычаю, не в том же монастыре, а в виде исключения в Архангельском соборе. В подвалах собора находится могильная плита с надписью: «Преставися раба божия царица Мария Федоровна всея Руси ивана…» Спустя тридцать лет первый царь из рода Романовых – Михаил Федорович распорядился положить на гроб Марии Нагой богатый покров. Это произошло одновременно с сооружением в соборе над гробницей царевича белокаменной резной сени, литой бронзовой решетки и надгробной серебряной доски с изображением Дмитрия, которую выполнил известный чеканщик Гаврила Евдокимов.
Церковь св. Екатерины. Фото к. XIX в.
Спустя пять лет после погребения последней супруги Грозного в монастыре поселилась Великая старица, мать новоизбранного царя, в миру Ксения Ивановна Шестова. Небогатая костромская дворянка, привлекшая к себе внимание первого щеголя и жениха Москвы Федора Никитича Романова, Ксения слишком недолго пользовалась семейным счастьем. Дворцовая борьба, приведшая к опале семьи Романовых, лишила ее одновременно мужа, детей и права на мирскую жизнь: она была насильно пострижена.
Только с гибелью Самозванца Великая старица Марфа, как ее станут впоследствии называть, получит возможность жить с сыном, будущим царем Михаилом Федоровичем, в костромском Ипатьевском монастыре, воспитывать его и отстаивать его права. Ее независимый нрав и сильная воля во многом помогли решить вопрос об избрании именно в пользу Михаила.
В ожидании приезда в Москву Великой старицы с сыном бояре распорядились отделать для инокини в Вознесенском монастыре палаты Марии Нагой – «устроить великими покои попрежнему». Царский дворец в это время был полностью разорен, стоял без кровель, полов, дверей и окончин, которые были «истоплены» занимавшими его поляками. Придать жилой вид находившимся в нем покоям былой царицы, супруги Василия Шуйского, в такой короткий срок не представлялось возможным из-за недостатка строительного леса и плотников. Зато оставалось время до холодов привести в порядок жилье недавно преставившейся вдовы Грозного. И любопытное совпадение – Великая старица с царем Михаилом прибыли в Кремль в тот же самый день, что и Марина Мнишек: 2 мая.
К сентябрю покои Великой старицы убрали «суконным нарядом» алым и зеленым, обив все оконницы и двери. Но Великая старица предпочла к декабрю выстроить в монастыре «малую избушку». Дверной прибор здесь обили вишневым сукном, а к октябрю 1614 года сменили на английское лазоревое сукно.
Новая жилица монастыря оказалась очень беспокойной и требовательной. Марфа устраивает в Вознесенском храме два придела: во имя государева ангела Михаила Малеина и святого Федора «иже в Пергии», соименных сыну и мужу. В 1624 году позади царицыных хором рубится еще одна «избушка» с шестью слюдяными окнами, большой изразцовой печью, железным луженым дверным и оконным прибором. Перед «избушкой» были сени и в стороне чулан и столчак. Двумя годами позже Марфе понадобилась новая келья, которая, как и «избушка», соединялась с церковью Георгия, обозначавшейся «что у великия государыни иноки Марфы Ивановны на сенях».
Великая старица берет на себя управление всем обиходом царицына ведомства, то есть выполняет все обязанности царицы – Михаил еще не женат, а его отец, патриарх Филарет, находится в польском плену. До его возвращения Марфа вынуждена была «досматривать за государством», а может быть, делала это с охотой. Как настоящая царица, она распоряжалась деньгами по одному своему «слову», которому подчинялись все приказы. Послы от русских земель, в частности купцы, кланялись подарками и царю, и Великой старице.
Постепенно в Вознесенском монастыре сосредоточились все важнейшие работы царицына дворцового обихода, в первую очередь так называемые светличные – шитье, вышивание, низанье. Соответственно к Великой старице поставлялся самый разнообразный материал, шелка, волоченое и пряденое золото, серебро, жемчуг, разнообразный металлический прибор, например «перепелков» – особого рода булавок или шпилек одних на 1624 год было получено 100 золотников белых и 200 золотников золоченых. Жемчуга же на следующий год доставили для работ 6077 зерен разной величины на общую сумму 1557 рублей. Золотым шитьем и жемчужным низаньем выполнялись ризы, пелены, покровы, все виды церковной утвари, для чего использовались также изумруды, лалы – рубины, яхонты.
Судьба отказала Великой старице в семейной жизни. С мужем после свадьбы она не прожила и пяти лет. Дальше был постриг и расставание на целых пятнадцать лет. И все же она продолжает себя чувствовать и женой, и хозяйкой большого, теперь уже царско-патриаршего дома. Филарет Никитич находится в польском плену, но это не мешает жене послать ему «на Литву охабенек объярь таусинная и шубу объярь вишневая на соболях да еще и шесть сороков соболей» – могли пригодиться на подарки да подкуп нужных лиц. Оно и вышло в конце концов, что патриарха Филарета обменяли «с придачей» на полковника Струся и других поляков. А уж когда патриарх получил свободу, Великая старица немедля послала ему полный святительский наряд, чтобы въехал в Москву в должном облачении, чтоб ни в чем не была ущемлена его гордость. Были это «монатья праздничная и монатья будничная и ряска».
Заботы о сыне занимали все мысли инокини. В 1614 году строила ему Великая старица аксамитную шубу с жемчужным кружевом, в которое были вставлены в гнезда 16 больших лазоревых яхонтов. Все рядовые предметы царской одежды строились у матери. Еще в декабре 1613 года на сорочки, например, было поставлено тафты виницейки алой 13 аршин и 66 аршин такой же тафты широкой, и это для будничного обихода. Красный цвет для белья был в Москве самым распространенным. Достаточно сказать, что постели покрывались ярко-оранжевыми простынями, а подушки имели наволочки алого цвета с обшивкой из серебряного кружева, и это не только в царском обиходе.
Но при всей роскоши царских одеяний и Великая старица, и ее сын склонностью к лишним тратам не отличались. Михаил Федорович, например, по совету матери предпочитал использовать нарядные сорочки из имущества Богдана Бельского, растерзанного в Ливнах сторонниками Самозванца, в прошлом приближенного и Ивана Грозного, и Бориса Годунова. По неизвестной причине государь пользовался богатейшим имуществом боярина, имевшего двор в Московском Кремле.
Из «Богданова имущества» в декабре 1613 года Михаилу Федоровичу под наблюдением Великой старицы были поданы четыре сорочки тафтяные, червчатые и белые, «а на сорочках по вороту и на мышках и на прорехах 373 зерна жемчужных на спинех-гнездах серебряных».
Для себя Великая старица определила единственный цвет – черный во всем – от одежды до обивки экипажей. Когда черных тканей не хватало, их специально «чернили». В своих комнатах Великая старица носила ряску, на выход надевала опашень, обычно из багрового киндяка, охабень и горностаевую шубу из черной тафты с собольей шапочкой.
И тем не менее Марфа Ивановна не отказывалась полностью от придворных обычаев. В ее хоромах жила дурка Менка. Другая дурка – Марфа уродливая числилась среди монастырских стариц. Был при Великой старице арап Давыд Иванов и бахарь-сказочник Петруша Макарьев. Подобное уменьшение имени сказателя свидетельствовало о добром отношении к нему Марфы Ивановны.
Самой большой радостью для инокини стало рождение у Михаила Федоровича первого ребенка – царевны Ирины Михайловны, которую бабушка забрала к себе в кельи, много возилась с ней и даже делала и наряжала для внучки кукол, на что в 1629 году из Мастерской палаты было затребовано «20 лоскутов отласных золотых и серебряных и камчатых и тафтяных на потешные куклы».
Царевна стала последней и единственной радостью Великой старицы после возвращения из польского плена мужа, все больше удалявшегося от дворцовой жизни. Крутой нрав патриарха, не допускавший возражений, сыграл в этом немалую роль. Великой старицы не стало 28 января 1631 года. Похоронить ее было решено в Новоспасском монастыре – усыпальнице всех Романовых.
Великая старица всю жизнь пользовалась царской казной, но располагала и собственными доходами – от принадлежавших ей Галицких волостей. Накопившиеся от них деньги – более шести тысяч рублей были полностью израсходованы на поминовение усопшей.
Обиход Вознесенского монастыря был похож и не похож на обиход других женских обителей Московского государства. Самый богатый среди них, непосредственно связанный с царским дворцом, он привлекал монахинь из знатных русских семей, которые поступали в него со своими «послуживицами». Обязательный вклад колебался от 50 до 70 рублей в зависимости от достатка монахини. В 1625 году в монастыре числились: игуменья, келарь, казначея, 9 стариц боярынь, 4 старицы соборные, 3 уставщицы, 26 крылошанок, 88 рядовых инокинь, иначе говоря, всего 133 старицы. Это число примерно сохранялось вплоть до конца XVII века.
Сегодня мало кто из историков вспоминает, что все сестры-старицы состояли на окладе, который им назначался на так называемый келейный обиход. Игуменья, келарь и казначения получали по 4 рубля, рядовые монахини по 2 рубля. Существенное пополнение оклада составляли заздравные деньги, которые выдавались в именинные дни царского дома (тем же трем руководительницам обители по два алтына, всем остальным – по алтыну) и панихидные – в каждый день памяти по скончавшимся членам царского дома («тремя властям» по гривне, остальным по десять денег). Всего в календаре 1697 года числились 17 «ангелов» и 70 «памятей». Сначала эти средства выдавались из государственной казны, но царь Федор Алексеевич в 1681 году предложил покрывать подобный расход из монастырской казны.
Действительно, монастырь обладал немалыми материальными возможностями. В год упомянутого решения царя Федора Алексеевича за обителью числилось почти две тысячи дворов, вотчинные доходы достигали трех с половиной тысяч рублей годовых. Поэтому сестрам выплачивались еще дополнительные дачи. С 1 сентября, когда начинался новый год, «на капусту» сестрам по 40 копеек, «властям» 80 копеек. На дрова на год давалось сестрам по 60 копеек («властям» во всех случаях вдвое больше), в январе на коровье масло – 60 копеек на полпуда коровьего масла, в конце Рождества и Богоявления на кутью – по 2 копейки, также и в Сырной неделе и на Родительскую субботу. Великим постом оплачивались сушеные грибы, стоившие половину цены рыбы. На рыбу в марте выдавалось по 25 копеек.
Особыми привилегиями пользовались крылошанки – певчие на клиросах. На Рождестве они приходили славить к «властям», за что получали на клирос по одному рублю 75 копеек. До вступления в правление Петра I им разрешалось ездить со славленьем по боярским дворам, за что из монастырской казны на оба клироса выдавалось 30 рублей. На Святой неделе каждый клирос получал по два пуда меда и 1 рубль 20 копеек деньгами.
Немалых денег стоили устраивавшиеся для инокинь праздничные столы. В Светлый праздник устраивался «кормстол» на весь монастырь с протопопом и игуменьей. В 1697 году для этого стола было куплено «2 осетра просольных, 2 осетра свежих, во щи 10 тешек, 25 щук свежих на 4 пуда, 12 судаков, 23 язя, 23 леща, пуд семги, 50 пучков вязиги, пуд и 3 фунта черной зернистой икры, 2 четверика снятков, да во всякое кушанье луку пол-осмины, фунт перцу, 8 фунтов хрену, ведро уксусу, 10 паровых стерлядей да ушной рыбы 90 судаков, 200 плотиц. Про игуменью и про соборных старицей к тому же столу особо куплено живой рыбы: 2 щуки, лещ, шерешпер, 3 язя. В пироги 3 налима, 3 окуня росслольных, 15 плотиц, 5 карасей, 5 стерлядей в уху, всего на 1 рубль 30 копеек».
Помимо блюд, на праздничных столах устраивались медовые ставки, для которых на монастырском погребе хранился мед. На каждую ставку выходило около 37 пудов. Варили также и монастырское пиво, для чего в монастырском штате имелся особый пивовар, и настаивались водки. Для «пересиживания» вина закупались гвоздика, бадьян, кардамон, анис. Специально для почетных гостей приобреталось и ренское (белое) вино. Так, по случаю освящения в ноябре 1696 года Вознесенского собора к игуменье в келью для гостей была приобретена четвертная скляница ренского за 50 копеек.
В жизни женской половины царской семьи Вознесенский монастырь являлся еще и своего рода банком, который в любой момент мог предоставить кредит. Учет подобным заимствованиям и последующим расплатам велся очень строго.
Как свидетельствуют документы, «да в долгех прошлых лет со 199 (1681) по нынешний 205 (1697) год: государыня царевна Софья Алексеевна как пошла в Новодевичь монастырь изволила взять 150 рублей. Она же государыня царевна и великая княгиня Софья Алексеевна в 203 (1695) году изволила взять 100 рублей. Брала постельница Ирина Блохина. Государыня царевна и великая княгиня Марфа Алексеевна изволила взять 30 рублей, да в 203 году 40 рублей. Государыня царевна Феодосия Алексеевна изволила взять 25 рублей и в 202 году прислала в уплату 10 рублей; да в 203 году она же изволила взять 15 рублей и в нынешнем 205 году ноября в 1 день за те взятые деньги она государыня изволила прислать золотую цепочку и та цепочка продана, взято 30 рублей и те деньги в монастырскую казну взято. Государыня царевна Феодосия Алексеевна изволила взять 15 рублей, а в закладе положены ефимки. Государыня царевна Татьяна Михайловна изволила взять 10 рублей и в 204 году прислала в уплату 5 рублей. На вдове Прасковье Тарбеевой 20 рублей. На окольничем Петре Ивановиче Потемкине 30 рублей. На игуменье Варсонофии Ивановне Бутурлиной 100 рублей, что взяла невестке своей». На престарелой тетке Петра I царевне Татьяне Михайловне еще в 204 году числилось 3 рубля, которые она уплатила в 205 году.
Власти Вознесенского монастыря не обходили вниманием всех членов женской половины царской семьи, одаривали их различными особенно любимыми монастырскими кушаньями, и прежде всего знаменитыми яблочниками. Умением их варить славилась сама игуменья Варсонофия, которая этим занималась в своих кельях – «в поднос царицам и царевнам». Монахини не забывали даже опальную царевну Софью, которой в декабре 1696 года, например, посылались яблоки и грецкие орехи, за которые было заплачено, судя по расходной книге, 20 копеек. Через два месяца ей снова посылается сотня грецких орехов, как и в апреле. Во всех случаях на московском торге их цена составляла гривенник за сотню.
Насколько разнообразными были связи монастыря с москвичами, можно судить по записям расходного дневника. "1696 года октября 1-го боярину Алексею Семеновичу Шеину, как пришел с государевою силою из Азова со службы, поднесен образ Вознесения окладной (в окладе – серебряном или золотом). Того ж числа снохе стольника князя Ивана Федоровича князя Борятинского, сыновне жене, как после свадьбы пришли к игуменье на поклон в келью, поднесен образ Вознесения окладной.
Октября 12 подмастерью каменщику Ивашке Степанову, как левкасили стены в церкви Вознесения и пробили окна и учинили совсем в отделке и на отходе с дела ему Ивашке игуменья благословила образом Вознесенья, неокладным. Октября 13 у игумении были в келье боярыня Елена Борисовна Хворостинина да царевны Наталии Алексеевны (сестры Петра I) мама и быв обедали и к тому обеду куплено свежие и живые рыбы: 3 щуки, стерлядь, 3 налима, 5 пучков вязиги, 3 гривенки икры зернистой, тешка белужья за все дано 1 рубль 5 копеек; на другой день про них же к обеду щука, стерлядь, 2 налима – 51 копейка. Октября 14 куплено редкое сито цедить монастырское пиво, дано 5 копеек.
Октября 19 куплено игуменье в келью 100 свеч сальных да к келарю да к казначее в келью по 50 свеч, за сто дано по 24 копейки (декабря 22 тоже).
Октября 24 боярину князю Михаилу Яковлевичу Черкасскому как женил сына на дочери боярина князя Бориса Алексеевича Голицына и после свадьбы поднес образ Вознесения окладной.
Декабря 29 кузнецу Михаилу Хаилову от подковки лошадей и от монастырских карет, колясок и избушек (зимних возков) за полгода дано 6 рублей 22 копейки.
Апреля 15 дан рубль келарю Венедикте Пушкиной на загородный монастырский двор, что под Девичьем монастырем, на покупку всяких овощей садить про монастырский обиход.
Мая 17 боярину Льву Кирилловичу Нарышкину поднесен образ Вознесения, как ему Бог даровал дщерь.
Мая 22 куплено в церковь Вознесения листу всякого (трав и цветов) к Троицкой вечерне на 7 копеек.
Мая 26, как ездила келарь со старицами на загородный двор под Девичь монастырь досматривать садов и овощей и в то число слугам, кои с ними были, отпущено окорок ветчины.
Мая 28, как были у игуменьи боярыня княгиня Елена Борисовна Хворостинина да боярыня Анна Михайловна Салтыкова, изволили кушать, куплено при них свежие и живые рыбы на 60 копеек.
Июня 8 куплено для поливания монастырской капусты кувшинов на 3 копейки.
Июня 12 новопоставленному Новгородскому митрополиту Иову поднесен образ Вознесения окладной.
Июня 20 монастырскому слуге Естифею Осипову, что он строил коврижку, которая послана к боярину Борису Алексеевичу (Голицыну) за всякие запасы 75 копеек.
Июля 19 к игуменье в келью, как к ней приходили святейшего патриарха крестовые черные священники со святынею от Двунадесяти Апостолов, дано им рубль.
Августа 8 поднесен образ Вознесения, окладной, стольника князь Михайловой жене Михаиловича Голицына, как ей даровал Бог сына.
Августа 15 служили в конюшне молебен Флору и Лавру, священникам дано 10 копеек…"
Не могло происходить без участия князей церкви и избрание игуменьи Вознесенского монастыря. Так, в 1718 году не стало занимавшей эту должность Евдокии Челищевой. По этому случаю собрался весь монастырский собор – духовник иеромонах Макарий, казначея, 14 боярынь княгинь и соборных стариц, уставщица, головщица и все монахини. Именно они «собором» приговорили быть настоятельницей келарю Венедикте Пушкиной «для того, что она монахиня добрая и такой чести достойна». Выбор подписал один духовник и о благословении Венедикты на игуменство направил указ к преосвященному Крутицкому епископу, который и благословил Венедикту в Успенском соборе на новую ее должность.
Остатки памятника царю-освободителю Александру II. Фото нач. XX в.
Вознесенский монастырь стал усыпальницей семьи царя Иоанна Алексеевича. По приказу императрицы Анны Иоанновны в 1731 году с северной стороны соборного храма был пристроен придел Успения Богородицы над гробницей отца царицы Прасковьи Федоровны (деда Анны Иоанновны) – боярина Федора Петровича Салтыкова. Непосредственным строителем был сын покойного московский генерал-губернатор Василий Федорович Салтыков.
Годом позже появился с южной стороны придел Всех Скорбящих Радости над гробом только что скончавшейся сестры императрицы, царевны Прасковьи Иоанновны. В самом соборе была похоронена и первая супруга Петра I – царица Евдокия Федоровна Лопухина.
Последней перед событиями 1917 года «властью» монастыря были настоятельница – игуменья Евгения, казначея – монахиня Иулиания, протоиерея Александр Иванович Пшеничников, член Московского епархиального училищного совета и брат протоирея кремлевского Успенского собора.
Перенесение останков великих княгинь и цариц перед разрушением Вознесенского монастыря. Фото 1929 г.
В начале 1930-х годов на месте снесенных Чудова и Вознесенского монастырей строится здание Военной школы ВЦИК (архитектор И. И. Рерберг). В 1950-х годах школа перестраивается под Кремлевский театр, а затем переходит в ведение Верховного Совета СССР.
Из книги Книга 1. Новая хронология Руси [Русские летописи. «Монголо-татарское» завоевание. Куликовская битва. Иван Грозный. Разин. Пугачев. Разгром Тобольска и автора2.11. Смотр войск Дмитрия Донского перед Куликовской битвой на Девичьем поле Московское Девичье поле, Новодевичий монастырь и старый Девичий монастырь за Черторыем По дороге на поле битвы, Дмитрий устроил своему войску смотр «на поле Девичьем». Сообщается следующее.
Из книги Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.) автора Мулен ЛеоМонастырь Монастырь – это сложная организация, ибо в условиях хозяйственной автономии он должен отвечать всем потребностям достаточного количества людей, как духовным, так и материальным. Прежде всего, это храм и ризница. Затем, на территории монастыря расположены
Из книги Повседневная жизнь в Венеции во времена Гольдони автора Декруазетт ФрансуазаМонастырь - это рай Для сестры Арканджелы Таработти монастырь - это ад. Ад, потому что в него помещают по принуждению, в результате махинаций, фактически насильно, на основании причин исключительно экономических, в то время как на деле надо было бы отдавать туда
Из книги Легендарные улицы Санкт-Петербурга автора Ерофеев Алексей Дмитриевич Из книги Книга Перемен. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре. автора Синдаловский Наум АлександровичВознесенский проспект 1703. Первоначальное название этого проспекта – Третья перспектива. Она действительно была третьей в знаменитой трехлучевой системе застройки Петербурга. Первой был Невский проспект, второй – Гороховая улица. Как мы уже знаем, все три магистрали
автора Молева Нина МихайловнаЧудов монастырь Ночь. Келья в Чудовом монастыре (1603 год) О т е ц П и м е н, Г р и г о р и й спящий. ПИМЕН (пишет перед лампадой). Еще одно, последнее сказанье - И летопись окончена моя, Исполнен долг, завещанный от Бога Мне, грешному. Недаром многих лет Свидетелем Господь меня
Из книги Тайны московских монастырей автора Молева Нина МихайловнаВознесенский монастырь „Видивши же княгыни его мертва на постели лежаща, и восплакася горкым гласом, огненыя слезыизо очию испущааше, утробою распалавшеся и в перси свои руками бьющи, яко труба рать поведающи и яко арган сладко вещающи: "како умре, животе мой драгий, мене
Из книги Тайны московских монастырей автора Молева Нина МихайловнаЗлатоустовский монастырь О что ты нам говоришь о королевстве, то мы, Божией милостью, государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, а поставление имеем от Бога, как наши прародители, так и мы. Просим Бога, чтобы нам и детям нашим всегда дал быть так, как мы
Из книги Мосты Санкт-Петербурга автора Антонов Борис ИвановичВознесенский мост Расположен на Вознесенском проспекте. Длина моста 19,3 м, ширина - 20 м. Назван по Вознесенской церкви, построенной рядом с мостом в XVIII веке и разрушенной в 1936 г.В 1735 г. здесь был деревянный мост. В конце XVIII века, в период завершения работ по сооружению
Из книги Где ты, поле Куликово? автора Носовский Глеб Владимирович2.7а. Смотр войск Дмитрия Донского перед Куликовской битвой на Девичьем поле Московское Девичье поле, Новодевичий монастырь и старый Девичий монастырь за Черторыем По дороге к полю битвы, Дмитрий устраивает войску смотр «на поле Девичьем». Сообщается следующее. «Более 150
Из книги Тайный сыск генерала де Витта автора Шигин Владимир ВиленовичВОЗНЕСЕНСКИЙ ТРИУМФ В 1837 году генералу де Витту предстояло держать один из главных экзаменов в своей жизни, к которому он готовился тщательно и упорно в течение целого года. Летом этого года Иван Осипович представлял императору регулярные и поселенные войска Юга России.
автораВознесенский монастырь Московский Вознесенский 1-го класса необщежительный монастырь находился в Кремле, на Вознесенской площади, у Спасских ворот, между Чудовым монастырем и кремлевской стеной (илл. 22). Это был третий по времени основания монастырь в Московском
Из книги Монастыри Московского Кремля автора Воронов Александр АлександровичВознесенский монастырь 22 План земли и зданий Московского Вознесенского девичьего монастыря (Пшеничников А. Краткое историческое описание первоклассного Вознесенского монастыря в Москве. М., 1894. Шмуцтитул).23 Соборный храм Вознесенского монастыря. Вид с юго-востока
Из книги Памятники древнего Киева автора Грицак Елена автора Глазырин Максим ЮрьевичРусские землепроходцы (Северная Америка) Баранов А. А., Беринг В. К., Васильев М. К., Вознесенский И. Г., Врангель Ф. П., Давыдов Г. И., Загоскин Л. А., Зарембо Д. Ф., Климовский А. И., Фёдоров И., Чириков А. И., Шелихов Г. И., Шишмарёв Г. С Варяги-руссы Варяги-руссы идут через океан и
Из книги Русские землепроходцы – слава и гордость Руси автора Глазырин Максим ЮрьевичВознесенский Илья Гаврилович Вознесенский И. Г. (1816–1871), русский путешественник, исследователь, этнограф.В 13 лет И. Г. Вознесенский участвует в исследованиях на Кавказе, в районе горы Эльбрус.1840 год, 1 мая. Проведя в плавании 255 дней, И. Г. Вознесенский прибывает в Русскую
Паламарчук П. Г. Сорок сороков. Т. 1: Кремль и монастыри. М., 1992, с. 121-125, 128
Вознесенский 1-го класса необщежительный женский монастырь в Кремле на Вознесенской площади у Спасских ворот
Спасская ул.
"Основан в 1387 г. вел. княгиней Евдокией, женой Димитрия Донского. Монастырь тянулся по Спасской улице на 80 с лишним метров. В центре его стоял каменный собор, служивший усыпальницей великих княгинь, а потом цариц до XVIII столетия".
"Монастырь основан в 1407 г. инокиней Евфросиньей (в миру кн. Евдокия Дмитриевна, супруга вел. кн. Дмитрия Донского). Монастырь частию сгорел в 1415 г.; возобновлен в 1467 г. вел. кн. Марией Ярославной, супругою сына Евфросинии Василия Темного; через 16 лет монастырь снова пострадал от пожара; в 1518-1519 гг. он был опять возобновлен вел. кн. Василием Иоанновичем. С этого времени соборный монастырский храм неоднократно подвергался бедствиям от пожаров: в 1547, 1571 и 1626 гг. По повелению императора Петра I он был возобновлен в 1721 г.
По уходе французов Вознесенский храм был освящен в 1814 г"..
"В 1812 г. перед нашествием неприятеля игуменья Вознесенского монастыря Трифена выехала с ризницей в Вологду. Оставшиеся приготовились к смерти: молились Богу, исповедались, причастились. 3-го сентября неприятель разломал в церквах двери, с алчностью все грабил. 6-го сент. выгнали монахинь из монастыря. Ограбленные, они разошлись по разным местам".
"В 1870 г. Вознесенский храм был внутри поправлен и украшен. В 1889 г. 7 июля в день кончины местночтимой княгини инокини Евфросинии монастырь отпраздновал 500-летний юбилей своего существования, разрешенный на основании того соображения, что в летописях сохранилось лишь известие, глухо говорящее об основании монастыря "по отшествии к Богу" кн. Димитрия Донского (ум. 19 мая 1389 г.), а в 1407 г. 20 мая начал строиться каменный соборный храм.
Мощи св. княгини Евдокии, в иночестве Евфросинии, почивают под спудом, за правым столбом, при южной стене соборного храма Вознесения. В день отдания Пасхи после поздней литургии совершается обнесение плащаницы кругом соборного храма. В первое воскресенье после недели Всех святых на память о пожаре в монастыре 1737 г. совершается празднество в честь иконы Божией Матери "Неопалимая купина". Пред позднею литургиею в это воскресенье крестный ход внутри монастыря.
В ризнице, находящейся над придельным Успенским храмом Вознесенского собора, сохраняется много утвари и драгоценных вкладов царей и цариц и других замечательных в том или другом отношении личностей. Все эти вклады относятся к XVII в. и первой четверти XVIII в. и состоят большей частью из вещей, употребляемых при богослужении. Из них замечательны: два Евангелия (1681 и 1698 гг.) на александрийской бумаге, украшенные серебром, жемчугом и драгоценными камнями; два напрестольных восьмиконечных креста, золотые, с частицами св. мощей, богато украшенные жемчугом и драгоценными камнями, - оба креста пожертвованы царем Михаилом Феодоровичем; потир и дискос, звездица, лжица золотые, пожертвованные царем Алексеем Михайловичем в 1659 г.; Смоленская икона Божией Матери, шитая по шелковой материи золотом и серебром (по краям иконы вышиты золотом два тропаря Богородице); плащаница, шитая серебром и шелками (по краям ее серебром вышит тропарь "Во гробе плотски"); 13 покровов на надгробия цариц, княгинь, царевен и княжен, погребенных в Вознесенском соборном храме; грамоты на владение имуществами, пожалованные царями в разное время.
Монастырь (в 1907 г. - П. П.) владеет 195 десятинами земли; в нем находятся игумения, монахинь 62, послушниц 45".
"Монастырь находится внутри Кремля, у Спасских ворот, по правую их сторону. До 1817 г. назывался Стародевичьим" - для отличия от Новодевичьего монастыря в Москве, в Лужниках.
"В то время, как княгиня Евдокия задумала основать сию обитель, в Москве было только два женских монастыря: Алексеевский, первая игумения которого Иулиания (ум. в 1393 г.) была основательницей в Москве общежития в женских монастырях, и Рождественский, устроенный по образцу первого Мариею, матерью Владимира Андреевича Храброго (ум. в 1390 г.). До того, по древнему обычаю, черницы жили в мужских монастырях - напр., в Спасопреображенском на Бору. После основания Вознесенского монастыря собор сделался усыпальницею для великих княгинь, которые до того времени погребались в Спасопреображенском на Бору монастыре.
Избрание для монастыря места у Фроловских ворот Евдокиею определилось, по-видимому, тем, что отселе она провожала мужа своего Димитрия Ивановича Донского на доблестный подвиг и здесь же она встречала его после победоносной Куликовской битвы. На этом месте был дворец Димитрия Иоанновича и терем Евдокии, откуда, по сохранившимся известиям, она смотрела вслед своему супругу. После, перед смертию, в своем монастыре она и постриглась. При пострижении, как о том повествует Пролог в Сказании о блаженной Евдокии под 7 июля, св. Евдокия, шествуя в обитель, исцелила слепого, коснувшись глаз его длинным рукавом своей рубашки; в то же время Евдокия исцелила до тридцати человек недужных, страдавших различными болезнями.
При поступлении в иночество Евдокия приняла имя Евфросиния, а через три дня после пострижения заложила новую каменную церковь Вознесения.
После многократных пожаров церковь Вознесения была возобновлена вместе с монастырем еще несколько раз, а именно - в царствование Василия Иоанновича, Иоанна Грозного, Михаила Феодоровича, Петра I (1721 г.). При Петре I и церковь и монастырь подверглись весьма капитальной перестройке под наблюдением гвардии капитана Баскакова. После пожара 1737 г. по повелению императрицы Анны Иоанновны начато последнее возобновление монастыря и окончено в царствование императрицы Елизаветы Петровны. После 1812 г., уцелев от пожара, монастырь был очищен и приведен в настоящий его вид.
В этом же монастыре скончалась мать царя Михаила Феодоровича инокиня Марфа, в нем же Мария Феодоровна (супруга Иоанна Грозного и мать Димитрия царевича) встречала Марину Мнишек как обрученную невесту первого Лжедимитрия, которая провела в монастыре несколько дней до брака. Мать св. Димитрия царевича признала Лжедимитрия за истинного своего сына перед народом.
Монахини монастыря издревле занимаются разными рукоделиями: они вышивают шелком и золотом, обнизывают образа дорогими каменьями и т. п. В старину обитель была местом пребывания государевых невест до брака. Ворота монастырские во всю первую неделю Великого поста, по древнему обычаю, запираются.
В начале XVIII в. на Красной площади на Вербной неделе началась продажа "изукрашенной вербы", и до 1830-х гг. уборкой вербы, деланием из нее цветов и дутых восковых плодов и фигур занимались преимущественно монахини и белицы Вознесенского монастыря. Внутри этой обители было второе гулянье: по двору монастыря и по террасам его, около келий, прохаживался народ, смотрел на выставку искусственных цветов, опушенных зеленью, красиво собранных букетами и гирляндами, и покупал их у монахинь. До 1810 г. почти у самых ворот монастыря, под особенным шатром, устроенным императрицей Екатериною II, стояли 4 большие пушки. Они сданы потом в Арсенал".
"В 1824 г. при монастыре устроена больница игуменьею Афанасией Черкасовой".
"В храме Вознесения погребены русские княгини, царицы и царевны:
1. Царица Евдокия Лукиановна, вторая супруга царя Михаила Феодоровича, ум. 18 авг. 1645 г. 2. Царица Мария Ильинична, первая супруга царя Алексея Михайловича, ум. 3 марта 1669 г. 3. Царица Наталия Кирилловна, вторая супруга Алексея Михайловича, ум. 25 января 1694 г. 4. Царица Мария Петровна, в инокинях Елена, супруга царя Василия Иоанновича Шуйского, ум. в июле 1626 г. 5. Царица Агафия Симеоновна, первая супруга царя Феодора Алексеевича, ум. 14 июля 1681 г. 6. Царевна Феодора Алексеевна, дочь царя Алексея Михайловича, младенец 3 лет, ум. 28 ноября 1667 г. 7. Царица Мария Феодоровна, седьмая супруга царя Иоанна Васильевича Грозного, в инокинях Марфа, ум. в 1608 г. 8. Царица Марфа Васильевна, третья супруга царя Иоанна Васильевича Грозного, ум. 13 нояб. 1571 г. 9. Царица Мария Темрюковна, вторая супруга царя Иоанна Васильевича Грозного, родом черкешенка, ум. 1 сент. 1569 г. 10. Царица Анастасия Романовна, первая супруга Иоанна Грозного, ум. 7 авг. 1560 г. 11. Вел. кн. София Фоминична Палеолог, супруга великого князя Иоанна III Васильевича, ум. 17 апр. 1503 г. (дочь деспота Морейского, племянница последнего греческого императора Константина XII Палеолога). 12. Великая княгиня Елена Васильевна Глинская, вторая супруга великого князя Василия III Иоанновича, ум. 3 апр. 1538 г. 13. Великая княгиня Мария Борисовна, первая супруга вел. кн. Иоанна III Васильевича, ум. 22 апр. 1467 г. 14. Великая княгиня Мария Ярославна, супруга вел. кн. Василия Васильевича Темного, в инокинях Марфа, ум. 14 июля 1484 г. 15. Вел. княгиня София Витовтовна, супруга вел. кн. Василия I Дмитриевича, сына Донского, дочь князя Литовского, ум. 15 июня 1453 г. 16. Ирина Феодоровна Годунова, супруга царя Феодора Иоанновича, первая самодержавная царица - отказалась от престола и приняла пострижение в Новодевичьем монастыре под именем Александры. 6 лет прожила она в монастыре и мирно скончалась в 1604 г. 17. Царевна Мария Иоанновна, дочь царя Иоанна Грозного от первой супруги царицы Анастасии Романовны (младенец), ум. в 1551 г. 18. Царевна Феодосия Феодоровна, дочь царя Феодора Иоанновича (младенец), ум. в 1593 г. 19. Царевна Анна Васильевна, дочь царя Василия Шуйского (младенец). 20. Царевна Пелагия Михайловна, дочь царя Михаила Феодоровича (младенец), ум. 25 янв. 1628 г. 21. Царевна Мария Михайловна, дочь царя Михаила Феодоровича (младенец), ум. 21 сент. 1632 г. 22. Царевна София Михайловна, дочь царя Михаила Федоровича (младенец), ум. 23 июня 1636 г. 23. Царевна Евдокия Михайловна, дочь царя Михаила Феодоровича (младенец), ум. 10 февр. 1637 г. 24. Царевна Мария Иоанновна, дочь царя Иоанна Алексеевича (младенец), ум. 14 февр. 1692 г. 25. Царевна Феодосия Иоанновна, дочь царя Иоанна Алексеевича (младенец), ум. 12 мая 1691 г. 26. Царица Мария Владимировна (Долгорукова), первая супруга царя Михаила Феодоровича, ум. 6 янв. 1625 г. 27. Царевна Анна Алексеевна, дочь царя Алексея Михайловича и первой супруги его царицы Марии Ильиничны (младенец), ум. 3 марта 1659 г. 28. Царевна Евдокия Алексеевна, дочь царя Алексея Михайловича (19-ти лет от роду), ум. 18 февр. 1669 г. 29. Великая старица Иулиания Феодоровна, мать царицы Анастасии Романовны. 30. Вторая супруга царевича Иоанна Иоанновича, сына царя Иоанна Грозного, Параскева Михайловна (Соловых). 31. Царевна Наталия Алексеевна, дочь царевича Алексея Петровича, ум. 22 нояб. 1728 г. 32. Царевна Татиана Михайловна, дочь царя Михаила Феодоровича, ум. 71-го году от роду 24 авг. 1707 г. 33. Царевна Анна Михайловна, третья дочь царя Михаила Феодоровича, перед смертью приняла схиму с именем Анфусы, ум. 27 окт. 1693 г.
В монастыре погребены также (точное место погребения неизвестно):
1. Супруга кн. Юрия Дмитриевича, сына Донского, княгиня Анастасия Георгиевна, ум. в 1422 г. 2. Супруга князя Петра Дмитриевича, сына Донского, княгиня Евфросиния Полиевктовна, приняла схиму и ум. в 1466 г. 3. Супруга сына вел. кн. Иоанна III, кн. Иоанна, названного Младым, княгиня Елена Степановна, дочь молдавского господаря, ум. в 1505 г. 4. Дочь царя Иоанна Васильевича Грозного и супруги его царицы Анастасии Романовны царевна Евдокия Иоанновна, ум. в 1558 г. 5. Первая супруга царевича Иоанна Иоанновича, сына царя Иоанна Грозного, вел. княгиня Евдокия Богдановна, пострижена по воле царевича в монашество под именем Александры и ум. в 1620 г.
Против Царских врат придельного храма во имя Божией Матери всех Скорбящих Радости погребена дочь царя Иоанна V Алексеевича царевна Параскева Иоанновна, ум. 8 окт. 1731 г.".
"Древнейшая и богатейшая гробница - самой основательницы монастыря преп. Евфросинии. Она помещается у правой стены церкви, недалеко от боковой южной двери. На верхней доске раки написан образ преподобной, который при устроении раки обложен серебряной ризой. На раке вырезана следующая надпись: "Сия рака великой княгини Евдокии, во инокинях Евфросинии, супруги Димитрия Иоанновича Донского, бывшей основательницы сея обители, преставившейся в 1407 г. июля седьмого дня; 1821 г. мая тридесятого благословением высокопреосвященнейшего московского митрополита Серафима начата делатися усердием доброхотных дателей, тщанием игумении Афанасии, и окончена 1822 г. февраля 10 дня при высокопреосвященном московском архиепископе Филарете".
Царица Ирина Феодоровна - единственная из рода Годуновых, покоящаяся внутри стен Кремля".
В 1917 г. монастырь пострадал при артобстреле.
"В комиссариате митрополиту Платону было обещано сохранить в целости Кремль и объявлено, что стрельба в этот же день будет прекращена и что переговоры об этом уже ведутся. Несмотря на обещание, именно в ночь с 2 на 3 ноября Священный Кремль подвергся жестокому обстрелу и разгрому со стороны большевиков. Узнав об этом 3-го же ноября, я (еп. Нестор Камчатский, впоследствии митрополит. - П. П.) со священником Чернявским отправился в Кремль.
Нас пропустили в Спасские ворота. Прежде всего мы по пути зашли в женский Вознесенский монастырь. Здесь уже было полное разрушение. В храме св. великомученицы Екатерины насквозь пробита артиллерийским снарядом стена верхнего карниза и верхний свод храма. Отверстия по одному квадратному аршину. Другим снарядом разрушена часть крыши на главном куполе. От ружейных пуль и снарядных осколков разбиты купола храмов монастыря и крыши всех построек обители. Стекол выбито до 300 мест. В храме св. Екатерины на носилках среди церкви на полу лежал убитый ружейной пулей в висок юнкер Иоанн Сизов. У тела убиенного я отслужил литию. Когда солдаты уносили из Кремля тело этого юнкера, в ответ на соболезнование из толпы о мученической смерти, они выбросили тело с носилок на мостовую и грубо надругались над ним"(; см. также ).
"Известно, что Вознесенская церковь и церковь св. Екатерины Вознесенского монастыря разобраны в 1929 г.".
"Здания монастыря разобраны. При этом останки погребенных княгинь и цариц – Евдокии (Евфросинии), Софьи Витовтовны, Софьи Палеолог, Натальи Кирилловны Нарышкиной и др. - перенесены в подвал палатки, пристроенной в 1801 г. к Архангельскому собору.
В 1928-1932 гг. на месте, где стояли ранее Чудов и Вознесенский монастыри, архитектор И. И. Рерберг построил большое здание с колоннами, где теперь работает Президиум Верховного Совета СССР".
Здание это до Президиума ВС занимали также Военная школа им. ВЦИК, а после нее - Кремлевский театр.
Монастырь примыкал вплотную к Спасской башне и стене к северу от нее; на его месте стоит ныне восточная часть нового здания Президиума.
"В Гос. Третьяковской галерее в настоящее время сохранились четыре иконы, происходящие из Вознесенского монастыря в Кремле:
1. "Богоматерь Одигитрия" 1482 г. Дионисия, еще до революции переданная в Синодальную библиотеку.
2. "Богоматерь со свечой" (из акафиста) пер. пол. XVII в., моск. школа, до революции перешедшая в Церк.-археологический музей, с надписью на обороте "Из женского Вознесенского монастыря в Москве".
3. "Никита Новгородский", перв. пол. XVII в., моск. школа, поступившая из Гос. Исторического музея в 1930 г., с надписью на обороте сажей "Из Возн. монастыря № 253".
4. "Феодосия преподобная", 1690 г., мастер Кирилл Уланов, с надписью на обороте о происхождении из Вознесенского монастыря, находившаяся до революции в Церковно-археологическом музее и поступившая в ГТГ в 1930 г. из Гос. Исторического музея".
Иконостас Вознесенского собора установлен ныне в церкви Двенадцати апостолов в Кремле; ряд монастырских икон находится в фондах Государственных музеев Московского Кремля.
К 1917 г. в Вознесенском монастыре было 3 храма с 8 престолами. В настоящее время не осталось ничего.
Сытин. С. 57-58.
Денисов Л. И. Православные монастыри Российской Империи. М., 1908. С. 493-498; библиогр.
Розанов Н. История московского епархиального управления. М., 1871. Ч. 3. Кн. 2 (краткое донесение императору от настоятельницы монастыря о происшествиях при французах).
Кондратьев И. К. Московский Кремль, святыни и достопамятности. М., 1910. С. 77-82.
Проценко. Монастыри в России и соборы в Москве. М., 1863.
Нива. 1917. № 2; 3 (фото разрушений).
Нестор, еп. Камчатский. Расстрел Московского Кремля. М., 1917. С. 15-16.
Александровский, № 20, 54, 325.
Вознесенский женский монастырь в Кремле был основан в XIV веке великой княгиней Евдокией — женой князя Дмитрия Донского. Обитель является одной из древних в Москве. Она была построена в память о Куликовской битве (1380 г.) и стала одним из первых женских монастырей.
В 1389 г. после смерти мужа княгиня Евдокия приняла решение уйти в монастырь. Единственное, что останавливало Евдокию от исполнения ее решения — завет мужа вырастить детей до совершеннолетия. В 1395 г., когда на Москву шел хан Золотой орды Тамерлан, Евдокия велела перенести в город Владимирскую икону Божией Матери, и сама встречала ее с народом на Кучковом поле, где потом был основан Сретенский монастырь. В народе о правительнице шла добрая слава: она помогала нуждающимся, отстраивала жилые дома после пожара, за ее счет иногда хоронили нищих.
Точная дата основания Вознесенского женского монастыря в Москве не установлена. По преданию, монастырь появился на том месте, где княгиня провожала мужа на Куликовскую битву, и встречала его с победой, под устройство монастыря Евдокия отдала часть своих палат. К тому времени, когда княгиня Евдокия была готова принять постриг, обитель уже была обустроена: кельи располагались в бывших княжеских покоях, был построен собор Вознесения Господня. Последние годы перед постригом княгиня тяжело болела.
Княгиня Евдокия приняла постриг под именем Евфросинии, а в первые дни своего иночества повелела начать строительство каменного Вознесенского собора взамен деревянного. Спустя несколько недель после пострига, в июле 1407 г. святая Евдокия скончалась. По преданию, у ее гроба сама собой возгорелась свеча, и все присутствовавшие явились свидетелями этого чуда. Святую Евфросинию стали почитать как покровительницу Москвы, а церковь отмечает ее день 30 (17 ст. ст.) мая и 20 (7 ст. ст.) июля. Поскольку Евдокии не удалось закончить строительство Вознесенского собора, его продолжила ее невестка — Великая княгиня Софья Витовтовна, которая вышла замуж за Василия I.
Вознесенский монастырь часто страдал от пожаров, поэтому к середине XV века собор так и не был достроен. В 1467 г. княгиня Мария Ярославна, вдова князя Василия II приказала разобрать недостроенный собор до основания, а на его месте начать возводить новый. Поручено это дело было известному мастеру Василию Ермолину, который сохранил древнее здание, лишь переложив обгоревшие своды и покрыв стены новым кирпичом.
В 1518 г. великий князь Василий III приказал своему архитектору Алевизу Фрязину заменить старый собор новым. При Федоре Иоанновиче Вознесенский собор вновь строили заново, как точную копию Архангельского собора — усыпальницы царей. В последующие века собор сильно страдал во время пожаров и не раз обновлялся — при императоре Петре I, императрицах Анне Иоанновне и Елизавете Петровне. Однако во время самого большого пожара 1737 г. в Московском Кремле Вознесенский собор пострадал незначительно. В 1730-х гг. в Вознесенском соборе устроили Успенский придел и придел во имя иконы "Всех скорбящих Радость".
Внутреннее убранство Вознесенского собора не сохранилось до наших дней, уцелел лишь иконостас, который после революции 1917 г. перенесли в кремлевский собор Двенадцати апостолов. Иконостас выполнен в стиле барокко в конце XVII века, украшен флемской резьбой, символизирующей райский сад. Среди святынь Вознесенского собора был древний образ Богоматери Одигитрии (Путеводительницы). Считается, что сама княгиня Евдокия спасла его из огня при пожаре во время нашествия Тохтамыша в 1382 г.
К началу XX века в Вознесенском монастыре было три храма: Вознесенский собор, церковь Святого Михаила Малеина и храм Великомученицы Екатерины, который был построен в XVII веке на месте древней церкви Святых Афанасия и Кирилла (в честь бракосочетания Дмитрия Донского и Евдокии). К XIX веку он сильно обветшал, его хотели снести. В 1808 г. по приказу императора Александра I новую Екатерининскую церковь создал итальянский архитектор Карл Росси в совершенно нехарактерном для Москвы готическом стиле. Храм был освящен в 1817 г.
Вознесенский монастырь служил усыпальницей для женщин царской фамилии. Здесь также находили последний приют родственные великим князьям удельные правители. Самой почетной была южная сторона храма. У этой стены в серебряной раке покоились мощи святой Евдокии, здесь была похоронена Мария Шуйская (жена сверженного царя Василия Шуйского), которая, по мнению историков, начинала свой род от отца Евдокии, Анастасия Романова — первая и самая любимая жена Ивана Грозного и другие прославленные женщины. Находясь под покровительством правительниц, Вознесенский монастырь считался царским, на его настоятельниц распространялась привилегия входить к великим княгиням и царицам без доклада. Часть инокинь и сами принадлежали к царскому роду. Здесь провела остаток своих дней Мария Нагая (инокиня Марфа) — последняя жена Ивана Грозного и мать царевича Димитрия. Инокиней Вознесенского монастыря была мать первого царя из рода Романовых — Марфа, здесь Лжедмитрием была заточена дочь Бориса Годунова царевна Ксения. По традиции, установившейся в древние времена, в Вознесенском монастыре до венчания находились государевы невесты после обручения. Здесь жила какое-то время и Марина Мнишек — жена Лжедмитрия I.
Во время наполеоновского нашествия 1812 г. настоятельница Вознесенского монастыря успела увезти в Вологду ризницу, поэтому самые важные ценности избежали осквернения и разграбления. Несмотря на то, что обитель была оккупирована французскими солдатами, она сохранилась лучше других московских монастырей и почти не была повреждена. Монастырский священник Иван Яковлев даже сумел здесь спрятать мощи святого царевича Димитрия, которые нашел в оскверненном Архангельском соборе.
В ноябре 1917 г. в ходе боев за Кремль были разрушены многие стены и купола его храмов. В марте в Кремль переселилось новое большевистское правительство и монахиням было приказано покинуть обитель. Покидая монастырь, они сумели тайно вынести под одеждами Казанскую икону Божией Матери, а также некоторые драгоценности, спрятав их на лаврском подворье. Властями был учинен обыск, сокровища нашли и отправили в Оружейную палату Кремля. В церкви Святой Екатерины был оборудован гимнастический зал.
В 1929 г. Вознесенский монастырь был уничтожен. На этой территории в 1932-1934 гг. была построена Военная школа имени ВЦИК. В 1950-х гг. здание было передано Верховному Совету СССР, в 1958 г. его часть перестроена под Кремлевский театр на 1,2 тысячи мест.
В последнее время в корпусе размещались административные службы администрации президента и комендатуры Кремля. Президент России Владимир Путин предложил план преобразований территории внутри Московского Кремля, в частности, восстановить два монастыря и церковь, находившиеся на месте 14-го корпуса Кремля до 1930 года.
http://ria.ru/spravka/20140731/1018344553.html
Кремлевский Вознесенский монастырь был одной из первых женских обителей в Москве. Лишь два московских монастыря – Зачатьевский и Рождественский – были немного старше его, но и они были основаны в том же XIV веке: Рождественскую обитель в праздник Рождества Богородицы основала мать князя Владимира Серпуховского, героя Куликовской битвы, в память о славной и великой победе, одержанной русскими на Куликовом поле.
Великая княгиня Евдокия, супруга великого князя-воителя благоверного Димитрия Донского, тоже устроила при своих кремлевских покоях церковь в честь Рождества Богородицы, дабы иметь такой храм около себя и быть от него неотлучной. Маленькая белая главка с золотым куполом этого чудом сохранившегося храма и сейчас хорошо видна с Моховой улицы на фоне Большого Кремлевского дворца. А чуть позднее Евдокия основала в Кремле и Вознесенскую обитель в память о ниспосланной победе и о муже. В этой обители она собиралась сама принять постриг.
Святая Евдокия, одна из великих женщин России, была дочерью Суздальского князя Дмитрия Константиновича. Ее отец чтил русскую старину: именно для него монах Лаврентий составил знаменитую Лаврентьевскую летопись. Время было тревожное. Русь терзали междоусобицы, неспокойно складывались отношения и с Москвой: суздальский князь добивался себе великого княжения, но после того как московский великий князь Димитрий Иоаннович оказал ему военную помощь в удельных раздорах, состоялось их примирение. Сей мир должен был закрепиться каким-нибудь знаменательным событием – свидетельством примирения и залогом мира в будущем. И тогда суздальский князь выдал свою дочь Евдокию за великого князя Димитрия Иоанновича. Невесте было всего 13 лет, жениху шел восемнадцатый год. Венчание состоялось 18/31 января 1367 года в праздник святых Афанасия и Кирилла, патриархов Александрийских. В память об этом великий князь повелел поставить у Спасских ворот (тогда еще Фроловских) Кремля деревянную церковь во имя святых Афанасия и Кирилла.
Портрет Евдокии. Реконструкция С. Никитина
Брак этот стал одним из самых счастливых в истории России. Однако дней мирного счастья и покоя супругам выпало не так уж и много: одна за другой следовали беды: нашествия Мамая, Тохтамыша и литовского князя Ольгерда, ордынский плен сына Василия, моровая язва и междоусобные распри.
В августе 1380 года Евдокия провожала любимого мужа на Куликовскую битву. Непрестанно молясь, она в слезах глядела вслед войску из окна своего терема, что стоял у Спасских ворот, прося Бога даровать ей счастье еще увидеть своего супруга. Из окна того же терема она смотрела на дорогу, ожидая мужа с победой. Судьба отвела им еще девять лет жизни: благоверный князь Димитрий Донской отошел к Господу 19 мая 1389 года. День его памяти Церковь празднует 19 мая/1 июня.
Безутешная Евдокия осталась вдовой. Именно тогда она приняла решение уйти в монастырь, ибо больше ничто не связывало ее с миром. Оставалось лишь исполнить завет мужа – воспитать детей и править вместе с ними до их совершеннолетия. Так Евдокии выпало понести бремя власти, и на ее правление пришлось еще одно страшное испытание. В грозном 1395 году на Москву шел Тамерлан. И тогда Евдокия велела перенести в Москву Владимирскую икону Божией Матери, и сама встречала ее с народом на Кучковом поле, где потом был основан Сретенский монастырь. Москвичи запомнили великую княгиню как добрую и сердобольную женщину: она помогала бедным, отстраивала им дома после пожара, хоронила нищих, одаривала деньгами.
Тогда она и основала в Кремле Вознесенский монастырь, собираясь принять в нем постриг. Желая посвятить оставшуюся жизнь Богу и удалиться от мира, Евдокия тайно готовила себя к этой участи, проводя ночи в молитвах и посте. Тщательно скрывая свои приготовления, она одевалась в пышные дорогие одежды, чтобы не была заметна худоба изможденного тела, всегда появлялась на людях веселой, и никто не мог различить ее глубокой скорби. Великую княгиню стали осуждать за слишком отрадную жизнь после смерти мужа, и даже дети относились к матери с подозрением, пока она не открыла им истину, велев держать ее в строжайшем секрете. Никто не знал о тайном намерении Евдокии, пока не пришло время ему исполниться.
О точной дате основания Вознесенского монастыря нет достоверных сведений. Под Вознесенский монастырь Евдокия отдала свои кремлевские чертоги: он был основан на том месте, где, по преданию, великая княгиня провожала мужа на Куликово поле и где встречала его с победой. К моменту пострига своей основательницы монастырь был уже достаточно обустроен и готов к принятию святой инокини. В нем стоял деревянный собор во честь Вознесения Господня, а в бывших великокняжеских теремах, отданных обители, устроены кельи.
Ф. Я. Алексеев. Спасские ворота и Вознесенский монастырь в Кремле. 1800-е
Незадолго до кончины Евдокия удостоилась видения архангела Михаила. Рассказывали, что, увидев светлого ангела, она внезапно впала в немоту. Другие же говорили, что она к этому времени уже потеряла речь от тяжелой болезни. Архангел Михаил, возвестивший Евдокии о скорой кончине, повелел ей написать его образ. Когда чудесное видение кончилось, Евдокия знаками показала, что должен быть написан образ архангела Михаила и трижды отвергала написанные иконы как недостоверные, пока не принесли такой образ, в котором она признала явившегося вестника – и к ней вернулась речь, что сочли доказательством истинности изображения.
Другое предание гласит, что великая княгиня не узнала в вестнике архангела Михаила, и после видения велела написать образ ангела. Трижды ей приносили написанную икону, она кланялась образу, но просила написать новую, потому что изображенный ангел не был похож на того, кто явился ей. И тогда иконописец написал канонический образ архангела Михаила. Когда его показали княгине Евдокии, она сразу же узнала того, кто явился ей, и вновь обрела способность говорить. Эту икону она поставила сначала в церковь в честь Рождества Богородицы при своих кремлевских покоях, а потом подарила в Архангельский собор, где она стоит и поныне как храмовая икона в иконостасе справа от царских врат. Перед этим образом святому архистратигу молились о здравии и исцелении болящих, по древнему обычаю ставя свечи величиной в рост больных.
После чудесного видения великая княгиня удалилась в монастырь. Когда она шла из своего дворца в Вознесенскую обитель, на пути ей встретился слепой, видевший накануне во сне Евдокию, молвившую, что завтра он получит от нее исцеление. С этим он и подошел к великой княгине: «Ты обещала мне исцеление. Пришло время исполнить обещание». Евдокия не останавливаясь, опустила рукав. Слепой схватил его, приложил к глазам и прозрел. И еще многие люди исцелялись на пути великой княгини в монастырь.
В обители она приняла иноческий постриг под именем Евфросинии и уже через несколько дней повелела заложить каменный Вознесенский собор на месте деревянного. Прожив в иночестве всего несколько недель, 7/20 июля 1407 года святая Евдокия мирно отошла к Господу. На глазах москвичей, столпившихся в Кремле, чтобы почтить память своей любимой правительницы, у ее гроба сама собой возгорелась свеча. Потом у гробницы еще не раз совершались исцеления и чудесно возгорались свечи. Святую инокиню Евфросинию стали почитать покровительницей Москвы. Церковь чтит ее память 17/30 мая и 7/20 июля.
Вознесенский собор (1588). Рисунок начала XIX в.
Сооружение каменного Вознесенского собора продолжила невестка святой Евдокии, великая княгиня Софья Витовтовна, ставшая женой Василия I. Монастырь часто горел в московских пожарах, и в середине XV века собор стоял все еще недостроенным. В 1467 году вдова Василия II великая княгиня Мария Ярославна, решившая после смерти мужа принять в Вознесенском монастыре постриг, велела знаменитому мастеру Василию Ермолину разобрать старый собор до основания и на его месте выстроить новый. Однако опытный зодчий сохранил древнюю постройку, только заново переложив обгоревшие своды, и покрыл стены новым кирпичом. Эта реставрация Вознесенского собора некоторыми историками считается самой первой на Руси.
Отреставрированный Вознесенский собор простоял сравнительно долго. Только в 1518 году великий князь Василий III приказал своему любимому итальянскому архитектору Алевизу Фрязину построить новый собор на месте старого, так что Вознесенский собор строил тот же зодчий, что строил и Архангельский собор. При царе Федоре Иоанновиче Вознесенский собор строится вновь как точная архитектурная копия («реплика») Архангельского собора. Так укреплял свои позиции при дворе Борис Годунов, сестра которого, Ирина, была женой Федора Иоанновича. Боярин Годунов всеми способами старался подчеркнуть свое родство с царским родом, а поскольку Архангельский собор был усыпальницей для царей, а Вознесенский – для цариц, царский шурин и велел выстроить женскую усыпальницу как копию государевой, равной ей по статусу.
Убранство Вознесенского собора не сохранилось. Единственное, что от него осталось, – иконостас, после революции перенесенный в кремлевский собор во имя Двенадцати апостолов. Именно этим объясняется тот странный факт, что храмовый образ в иконостасе собора во имя Двенадцати апостолов посвящен Вознесению Христову, а не его ученикам. Доживший до наших дней великолепный барочный иконостас был исполнен довольно поздно – в самом конце XVII века и в стиле своей эпохи. Украшенный флемской «пламенеющей» резьбой, он символически представлял райский сад. Искусно вырезанные точеные плоды и цветы символизировали вечное цветение и райское изобилие, а виноградная лоза была символом самого Христа. Слева от царских врат – Феодоровская икона Божией Матери, покровительница династии Романовых. В марте 1613 года инокиня Марфа благословила Феодоровским образом на царство своего сына, Михаила Романова. Образы верхнего ряда иконостаса, скопированные с иллюстраций голландской Библии, посвящены Страстям Христовым.
Иконостас Вознесенского собора перенесенный в храм Двенадцати апостолов
Святыней Вознесенского собора был древний образ Божией Матери «Одигитрии» («Путеводительницы»). По преданию, сама княгиня Евдокия спасла его из огня во время нашествия Тохтамыша в 1382 году. Ровно через сто лет эта икона сгорела, и тогда знаменитый иконописец Дионисий написал на обгоревшей доске новый образ Богоматери. В великие праздники эту икону выносили навстречу царю и патриарху, и они прикладывались к ней у ворот обители. (В наше время образ хранится в Государственной Третьяковской галерее).
В 1730-х годах в Вознесенском соборе были устроены два придела и оба – в память царственных особ. Первый, Успенский придел, основал брат царицы Прасковьи Федоровны, которая была женой Ивана Алексеевича, соправителя Петра I. Другой придел во имя иконы «Всех скорбящих Радость» устроила императрица Анна Иоанновна в память своей родной сестры Прасковьи Ивановны, дочери Ивана Алексеевича и Прасковьи Федоровны. Уже в 1737 году монастырь сгорел в великом пожаре, и императрица велела восстановить его. С тех пор в обители существовало особое празднование иконы Божией Матери «Неопалимая Купина», почитающейся защитницей от огненного бедствия. Это празднование совершалось в первое воскресение после недели Всех святых.
Ко времени революции в Вознесенском монастыре было три храма: Вознесенский собор, церковь во имя святого Михаила Малеина с приделом во имя Феодора Пергийского и храм во имя святой великомученицы Екатерины. Считается, что деревянную Михайловскую церковь основала сама инокиня Марфа, мать первого Романова, на исходе жизни поселившаяся в Вознесенской обители: этот храм был освящен во имя небесного покровителя Михаила Федоровича, а придел – во имя небесного покровителя его отца, патриарха Филарета, в миру носившего имя Федор. Оттого на храмовой иконе святой воин был изображен в архиерейских одеждах. В 1634 году знаменитый архитектор Бажен Огурцов построил каменный храм на месте деревянного, и в него перенесли еще одну реликвию Москвы – скульптурное изображение Георгия Победоносца, исполненное Василием Ермолиным. Прежде оно стояло у Спасских ворот.
Вид во дворе Вознесенского монастыря. Слева церковь св. Михаила Малеина
На месте же древней церкви во имя святых Афанасия и Кирилла, которую повелел поставить Димитрий Донской в память дня своей свадьбы, была воздвигнута церковь во имя святой великомученицы Екатерины, почитаемой покровительницей рожениц и детей. Первый в обители престол во имя святой Екатерины был освящен еще в 1586 году, но самостоятельная каменная церковь появилась через сто лет. Так царевна Екатерина Алексеевна, дочь царя Алексея Михайловича, исполняла свой и отцовский обет после чуда, явленного ее семье святой великомученицей. Когда первая супруга царя, Мария Милославская, ожидала появления на свет нового чада, а государь охотился близ Москвы, не отлучаясь далеко от дома, святая Екатерина явилась ему во сне и возвестила о рождении у него дочери. Новорожденную нарекли Екатериной, государь назначил кремлевский Екатерининский храм при Теремном дворце для венчания царевен, а его дочь позднее воздвигла в Вознесенской обители храм во имя своей небесной хранительницы.
К началу XIX века церковь обветшала так, что ее решили снести. Известный архитектор И. Еготов составил проект нового храма. Однако в 1808 году император Александр I лично приказал, чтобы новую Екатерининскую церковь возводил итальянский архитектор Карл Росси, много потрудившийся в Санкт-Петербурге. Чем же было вызвано такое решение императора, который недолюбливал этого архитектора? Талант и авторитет этого мастера были столь велики, что именно ему государь доверил строительство храма, освященного во имя небесной покровительницы своей любимой сестры, великой княгини Екатерины Павловны. Желание царя было исполнено: Карл Росси составил проект Екатерининской церкви в необычном для Москвы готическом стиле. Освятили храм только в 1817 году, и украсили на пожертвования императора.
Вознесенский монастырь в Московском Кремле. Екатерининский храм. Справа - церковь Михаила Малеина
Все государи русские не забывали Вознесенскую обитель и подносили ей дары – ведь в ее стенах покоились их матери, жены, сестры, дочери…
Вознесенский монастырь был усыпальницей для женщин царского рода. По преданию, сама княгиня Евдокия хотела, чтобы было так. Прежде супруг и дочерей великих князей хоронили в соборе Спаса на Бору. Есть и другая версия: сперва никто не думал превращать обитель в усыпальницу, но сначала в Вознесенском соборе упокоили саму Евдокию, потом ее невестку Софью Витовтовну, и тогда явилась мысль хоронить венценосных женщин здесь, потому что тесный Спасский собор подходил для этого намного меньше, чем Вознесенский монастырь.
Женская усыпальница была многим схожа с государевой в Архангельском соборе. Во-первых, статусом погребенных: в обеих усыпальницах хоронили не только правителей, но и родственных им удельных князей и княгинь, многие из которых и вовсе окончили свою жизнь в опале. Во-вторых, сходство было и в порядке расположения гробниц. В храме-усыпальнице самым почетным местом погребения была алтарная часть. За ней следовала южная сторона, обращенная в сторону Святой Земли. Наименее почетной в усыпальнице считалась северная сторона. Хоронили в той или иной части собора в зависимости от статуса покойных. В Архангельском соборе самое почетное место в алтаре было отведено гробницам Ивана Грозного и его сыновей.
А поскольку в алтарной части не могло быть женских гробниц, в усыпальнице Вознесенской обители самым почетным местом стала южная стена. Здесь в серебряной раке покоились мощи преподобной Евдокии. Рядом с ней была захоронена жена сверженного царя Василия Шуйского, Мария (в иночестве Елена), кончившая жизнь в Ивановском монастыре на Кулишках. Это загадочное захоронение долго оставалось необъяснимым, пока ученые не пришли к выводу, что род Шуйских происходил от отца Евдокии, князя Дмитрия Суздальского. Оттого бывшей царице и отвели самое почетное место после основательницы обители.
У южной стены были также захоронены Анастасия Романова, первая и любимая жена Ивана Грозного, его мать Елена Глинская, Евдокия Стрешнева – вторая жена Михаила Федоровича, жены Алексея Михайловича – Мария Милославская и Наталия Нарышкина, мать Петра I, перед смертью просившая сына освободить из тюрем пленников и простить должникам казенные долги. Здесь же была упокоена и византийская принцесса Софья Палеолог, вторая жена великого князя Ивана III. А жена Федора Иоанновича царица Ирина оказалась единственной из рода Годуновых, чье захоронение осталось внутри кремлевских стен. Брата ее, как известно, с хулой вынесли из Архангельского собора по приказу Лжедмитрия I и захоронили в московском Варсонофьевском монастыре, где погребали только нищих и безродных. Только Василий Шуйский повелел его захоронить в Троице-Сергиевой лавре.
У северной стены Вознесенского собора были погребены опальные княгини. Одна из них, Елена Волошанка, жена Ивана Молодого – старшего сына Ивана III от первой супруги: она навлекала на себя гнев свекра тем, что была уличена в приверженности к ереси. Здесь же упокоены и Евфросинья Старицкая и княгиня Евдокия, мать и жена князя Владимира Андреевича, который приходился двоюродным братом Ивану Грозному. Напомним, что это был боярский выдвиженец-претендент на московский престол, а Грозный такого соперничества не потерпел и старицких правителей ненавидел. Их могилы были расположены на проходе, без надгробных памятников, так, чтобы их попирали ногами. Подобной участи царь подверг и захоронение самого Владимира Старицкого в Архангельском соборе: похоронив его в наименее почетной части собора, Грозный запретил писать на его гробнице эпитафию.
У северной стены Вознесенского собора была похоронена и боярыня Ульяна, мать Анастасии Романовой, первой жены Ивана Грозного. После смерти первой русской царицы она приняла в этой обители постриг с именем Анастасии в память любимой дочери, которую она пережила на 17 лет. Теща Грозного принадлежала к боярскому роду и оттого упокоилась в менее почетной части усыпальницы. Последней здесь была похоронена Прасковья Ивановна, родная сестра императрицы Анны Иоанновны, скончавшаяся в 1731 году.
Перед военными походами или странствиями на богомолье государи шли не только в Архангельский собор, но и в Вознесенский монастырь – поклониться праху своих матерей. Приходили сюда государи и в Великий пост, а на Пасху возлагали на гробницы красные яйца – символ Воскресения Христова.
Интерьер церкви св. Екатерины Вознесенского монастыря
Замечательная история древней обители была тесно связана и с жизнью Кремля, и с судьбой Москвы и России. Почти через сто лет после основания монастырь осенило великое чудо, вошедшее в летописи и предания русской истории. В 1521 году на Москву шел крымский хан Мехмет-Гирей. Город стал готовиться к осаде, и москвичи воссылали мольбы о спасении. Ростовский архиепископ Иоанн затворился в Успенском соборе на молитву, а подле собора у его ворот молился и святой юродивый Василий Блаженный. Вдруг он услышал великий шум, и увидел, как двери храма отворились, а от Владимирской иконы исшел глас: «За грехи людей я повелением Сына своего с русскими чудотворцами покину этот город». И святой увидел, как Владимирская икона тотчас сошла с места, а храм исполнился огнем. И было дано святому откровение, что Господь помилует Москву лишь по молитвам Своей Пречистой Матери.
В это же самое время одной слепой инокине Вознесенского монастыря было явлено другое откровение. Во время соборной молитвы она чудесно увидела, как из Спасских ворот под колокольный звон выходят святители московские Петр, Алексий, Иона и Леонтий Ростовский и несут с собой чудотворный Владимирский образ Божией Матери. А навстречу им от Ильинки идут преподобный Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский и просят их не покидать града. Вместе они сотворили молитву перед Владимирской иконой и вернулись с ней в Кремль. В тот самый час враг отступил от Москвы. После видения инокиня прозрела и, прожив в своей келии еще два года, отошла к Господу. А Спасские ворота, по преданию, именно с тех пор стали почитаться святыми.
Вознесенский монастырь. Справа на переднем плане виден Вознесенский собор, за ним Екатерининская церковь, слева - храм св. Михаила Малеина. Фото конца XIX в.
Вознесенский монастырь находился под покровительством русских правительниц и считался царским: его настоятельницы могли входить к великим княгиням и царицам без доклада. Многие его инокини сами принадлежали к царскому роду. Именно здесь провела остаток жизни инокиня Марфа – в миру Мария Нагая, последняя жена Ивана Грозного и мать благоверного царевича Димитрия. Из Углича ее привез сюда Лжедмитрий I, чтобы она при всем народе «узнала» в нем своего родного сына, и устроил ее в обители с царскими почестями. Инокиня признала самозванца сыном, потом прилюдно отреклась от него и покаялась. Как бывшую царицу, ее все же упокоили в кремлевской усыпальнице. В Вознесенском монастыре Лжедмитрий заточил и дочь Бориса Годунова, царевну Ксению.
После победы над Смутой в 1613 году в Вознесенском монастыре поселилась другая инокиня Марфа – мать первого Романова, царя Михаила Федоровича. Над ее кельей водрузили русский герб, означавший, что здесь живет мать правящего государя. Она провела здесь на покое 18 лет, вышивая храмовые пелены, покрова и облачения для священников. Здесь же жила несколько лет и Евдокия Лопухина, первая жена Петра Великого. После того как в 1727 году ее внук Петр II взошел на русский престол, опальную царицу с царскими почестями перевели в Вознесенскую обитель из Шлиссельбургской крепости. Однако через три года Петр II умер от оспы. Ходили слухи, будто престол предложили Евдокии, но она отказалась от него и кончила свои дни в Новодевичьем монастыре, где и была упокоена.
По древней традиции, в Вознесенской обители пребывали до венчания обрученные государевы невесты. Здесь жила до свадьбы дочь молдавского господаря Стефана Елена Волошанка. Но более всех запомнилась Марина Мнишек, невеста Лжедмитрия I, поразившая москвичей с первых минут своего появления в Кремле. Народ толпился у кремлевских стен, желая увидеть свою будущую правительницу. Когда карета государевой невесты остановилась у ворот Вознесенского монастыря, польские музыканты из ее свиты грянули национальную песню, приведя в ужас очевидцев. При всем народе ее вышла встречать Мария Нагая и отвела будущей «невестке» часть своих личных покоев. Все думали, что Мнишек будет готовиться к принятию православной веры перед венчанием. Однако пребывание в монастыре гордой полячке не понравилось, и она объявила об этом жениху. В обители тут же появился польский повар, за ним последовали плясуны и музыканты, изо всех сил тешившие «царскую невесту», а затем в знак особой нежности был прислан ларец с драгоценностями из казны. Москвичи возненавидели Марину Мнишек именно с тех первых дней ее пребывания в русской столице.
В начале XVII века в Вознесенском монастыре поселилась инокиней Ирина Мстиславская. Ее честолюбивый брат Федор Мстиславский, будущий глава Семибоярщины, вознамерился развести царя Федора Иоанновича с Ириной Годуновой и увлечь его своей сестрой. Тогда многих приближенных бояр привлекла идея уговорить Федора Иоанновича, у которого не было сына-наследника, поступить по примеру своего предка Василия III: отправить «бесплодную» жену в монастырь, а самому жениться второй раз, и предлагали ему в невесты Ирину Мстиславскую. Царь наотрез отказался изменять жене, а Мстиславские навлекли на себя неописуемый гнев Годунова. Ирину постригли в монахини Вознесенского монастыря, где она и умерла в 1639 году. Со смертью инокини род Мстиславских кончился, ибо у ее брата Федора так и не было детей.
Вознесенский монастырь оставался обителью высочайшего статуса. Он был богаче всех женских монастырей, с ним равнялся лишь Новодевичий, где тоже монашествовали царские жены и дочери. Новодевичий, освященный в честь Смоленской иконы Божией Матери, и был прозван так для отличия от старого кремлевского монастыря для августейших инокинь. Иногда легенды называют «Стародевичьим» Алексеевский, или Зачатьевский монастыри, но это не так: их инокини не имели такого происхождения.
В престольный праздник в Вознесенской обители всегда служил патриарх, а из дворца по обычаю монахиням присылали праздничные пироги, рыбу и мед. Насельницы шили одежду для членов царского дома, занимались рукоделием для дворцового обихода, вышивали салфетки или полотенца, плели кружева и даже готовили для цариц и царевен их любимые кушанья. Было здесь и училище для знатных девиц, где их обучали грамоте, этикету, рукоделию и церковному пению. Особенно славилась в Москве «изукрашенная верба», которую делали монахини Вознесенской обители. Это были букетики вербы, украшенные декоративными цветочными гирляндами, плодами и фигурками, изготовленными из воска. С такими букетиками москвичи праздновали Вербное воскресение, и поход в Вознесенский монастырь за вербой был настоящим праздником для детей. Традиция восковой вербы продержалась целое столетие и пережила нашествие Наполеона.
Вознесенский монастырь уцелел во время французского вторжения, а настоятельница успела вывезти ризницу в Вологду. Французские солдаты вломились в монастырь и дочиста разграбили все, что в нем осталось. В соборе свалили солому для лошадей и поставили бочки с вином, а в Екатерининской церкви устроили хлебопекарню. Разрушений же было мало, если сравнивать с другими храмами. Священник Вознесенской обители Иван Яковлев даже сумел укрыть в монастырском соборе мощи святого царевича Димитрия. Он нашел их лежащими подле раки в оскверненном Архангельском соборе и, обернув пеленой, тайно принес в Вознесенский монастырь.
А легенда гласит, что мощи благоверного царевича выкрали из Архангельского собора раскольники, воспользовавшись удобным случаем, когда Кремль и его храмы были заняты неприятелем и никто об участи святынь не заботился. И будто бы по дороге раскольница, тайком выносившая мощи, встретилась со священником из Вознесенского монастыря. Он отнял у нее драгоценную ношу, хотя был сильно избит, и спрятал в Вознесенском соборе за иконостасом. Говорили, что он умер от побоев, но перед смертью успел рассказать другому священнику, где укрыл святые мощи царевича. А после победы они были вновь упокоены в Архангельском соборе.
В 1907 году в Вознесенской обители чествовали 500-летие со дня преставления его преподобной основательницы. После праздничного богослужения из монастыря на Красную площадь отправился крестный ход, в котором шествовала и великая княгиня Елизавета Федоровна, основательница московской Марфо-Мариинской обители. Она подарила ко гробу преподобной Евфросинии золотую лампаду и цветочные гирлянды. Это было одно из последних торжеств в жизни Вознесенского монастыря.
Вознесенский монастырь очень пострадал во время ноябрьских боев за Кремль: снарядами были разрушены стены и купола его храмов. Епископ Камчатский Нестор, посетивший Кремль на следующий день после его обстрела, увидел в Екатерининской церкви на полу убитого юнкера и отслужил литию у его тела. В марте 1918 года в Москву переехало большевистское правительство, разместившееся в Кремле. Вскоре монахиням велели покинуть обитель: последние его инокини вместе с игуменьей нашли себе временный приют при больнице в Лефортово. Они успели тайно, под мантиями, вынести из обители Казанскую икону Божией Матери, утварь и драгоценности и спрятать их на подворье лавры, но большевики учинили там обыск и отправили изъятые ценности в Оружейную палату. А в готической церкви во имя святой Екатерины и вовсе устроили гимнастический зал.
Последний час Вознесенского монастыря пробил в 1929 году. Он погиб вместе с Чудовой обителью, когда расчищали территорию под строительство Военной школы им. ВЦИК. За древний монастырь безуспешно вступился директор Ленинской библиотеки В.И. Невский, позже расстрелянный большевиками. Ученым удалось добиться перенесения белокаменных гробов из усыпальницы в подклеть Архангельского собора, где они пребывают и ныне. По преданию, когда поднимали саркофаг преподобной Евдокии, он раскололся. А когда открыли гроб Марфы Собакиной, третьей жены Ивана Грозного, ко всеобщему изумлению увидели полностью сохранившееся тело, будто царица спала. Ученых «осенила» мысль, что она была отравлена, и яд способствовал столь хорошей сохранности останков, но, как только воздух коснулся тела, оно мгновенно рассыпалось в прах, так что изучить его не удалось.
Перенесение останков великих княгинь и цариц перед разрушением Вознесенского монастыря. 1929
В том же 1929 году Вознесенский монастырь взорвали. Специалисты утверждают, что именно тогда впервые для разрушения храмов был применен динамит. Погибли все его церкви, в том числе и Екатерининская, остававшаяся единственным сохранившимся творением Карла Росси в Москве. На месте монастыря архитектор И. Рерберг построил громоздкое здание, неуклюже стилизованное под кремлевский классицизм, чтобы оно гармонировало с соседними Сенатом и Арсеналом. В этом здании потом работал Президиум Верховного Совета СССР.
В 1990-х годах началась работа по изучению гробниц великих княгинь и цариц. Теперь ученые достоверно установили, что Анастасия Романова и Елена Глинская действительно были отравлены, как и утверждала народная молва: в их останках обнаружено большое количество ртути. Удалось восстановить по черепу скульптурный портрет Софьи Палеолог, что опровергло другую легенду – о незаконнорожденности Ивана Грозного, поскольку его отец Василий III, сын Софьи Палеолог, будто бы был бесплоден. Легенда была так распространена, что даже некоторые ученые придерживались этой версии. При сравнении портретов бабушки и внука не только обнаружились схожие черты, но и выявился особый средиземноморский антропологический тип, какой был и у гречанки Софьи Палеологи, и у Ивана Грозного. Унаследовать этот тип царь мог только от своей бабки.
И главное, удалось обрести мощи преподобной Евфросинии Московской (великой княгини Евдокии). 7/20 июля 2000 года, в день ее памяти, в Архангельском соборе была отслужена Божественная литургия, и тогда впервые мощи преподобной вынесли в собор для всенародного поклонения. По благословению Святейшего Патриарха Алексия II, у гробниц великих княгинь ныне служатся литии.
Статья размещена на православном ресурсе, поэтому и тональность у нее соответствующая. Но сути это не меняет.