Разведчица отряда «Победители» Мария Микота.

О роли в разведке женского фактора споры не утихают на протяжении многих лет. Большинство обывателей, далеких от этого вида деятельности, считают, что разведка не женское дело, что эта профессия – чисто мужская, требующая мужества, самообладания, готовности пойти на риск, принести себя в жертву ради достижения поставленной цели. По их мнению, если женщин и используют в разведке, то исключительно в качестве «медовой ловушки», то есть для соблазнения доверчивых простаков, являющихся носителями важных государственных или военных секретов. Действительно, и сегодня специальные службы ряда государств, в первую очередь Израиля и США, активно используют этот метод для получения секретной информации, однако он взят на вооружение скорее контрразведкой, нежели разведывательными службами этих стран.

В качестве эталона подобной женщины-разведчицы обычно приводят легендарную Мату Хари или звезду французской военной разведки времен Первой мировой войны Марту Ришар. Известно, что последняя являлась любовницей германского военно-морского атташе в Испании майора фон Крона и сумела не только выведать важные секреты военной разведки Германии, но и парализовать деятельность созданной им агентурной сети в этой стране. Тем не менее данный «экзотический» метод использования женщин в разведке является скорее исключением, нежели правилом.

МНЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛОВ

А что думают на этот счет сами разведчики?

Не секрет, что некоторые из профессионалов к женщинам-разведчицам относятся скептически. Как писал в одной из своих работ известный журналист Александр Кондрашов, о непригодности женщин к ведению серьезной разведывательной деятельности говорил даже такой легендарный военный разведчик, как Рихард Зорге. По свидетельству журналиста, Рихард Зорге привлекал женщин-агентов только для вспомогательных целей. При этом он якобы утверждал: «Женщины абсолютно не приспособлены для ведения разведывательной работы. Они слабо разбираются в вопросах высокой политики или военных делах. Даже если вы привлечете их для шпионажа за собственными мужьями, у них не будет реального представления, о чем говорят их мужья. Они слишком эмоциональны, сентиментальны и нереалистичны».

Здесь следует учитывать, что это высказывание выдающийся советский разведчик позволил себе во время суда над ним. Сегодня мы знаем, что в ходе судебного процесса Зорге всеми силами стремился вывести из-под удара своих соратников и помощников, среди которых были и женщины, взять всю вину на себя, представить своих единомышленников невинными жертвами собственной игры. Отсюда – его стремление принизить роль женщин в разведке, ограничить ее решением лишь вспомогательных задач, показать неспособность прекрасного пола к самостоятельной работе. Зорге хорошо знал менталитет японцев, считающих женщин существами второго сорта. Поэтому точка зрения советского разведчика была понятна японскому правосудию, и это спасло жизни его помощницам.

Среди сотрудников внешней разведки выражение «разведчиками не рождаются, ими становятся» воспринимается как истина, не требующая доказательства. Просто в какой-то момент разведке, исходя из возникших или порученных задач, требуется конкретный человек, пользующийся особым доверием, обладающий определенными личными и деловыми качествами, профессиональной ориентацией и необходимым жизненным опытом для того, чтобы направить его на работу в конкретный регион земного шара.

Разными путями женщины приходят в разведку. Но выбор их в качестве оперативных работников или агентов, конечно же, не бывает случайным. Особенно тщательно осуществляется отбор женщин на нелегальную работу. Ведь офицеру нелегальной разведки мало хорошо владеть иностранными языками и основами разведывательного искусства. Он должен уметь вжиться в роль, быть своего рода артистом, чтобы сегодня, например, выдавать себя за аристократа, а завтра – за священника. Стоит ли говорить о том, что большинство женщин владеют искусством перевоплощения лучше, чем мужчины?

К тем из разведчиц, кому довелось работать в нелегальных условиях за рубежом, всегда предъявлялись повышенные требования также с точки зрения выдержки и психологической выносливости. Ведь женщинам-нелегалам приходится долгие годы жить вдали от Родины, и даже организация обычной поездки в отпуск требует всесторонней и глубокой проработки с тем, чтобы исключить возможность провала. К тому же не всегда женщина – сотрудник нелегальной разведки может общаться только с теми людьми, которые ей по душе. Зачастую дело обстоит как раз наоборот, и надо уметь владеть своими чувствами, что для женщины непростая задача.

Замечательная советская разведчица-нелегал, более 20 лет проработавшая в особых условиях за границей, Галина Ивановна Федорова рассказывала в связи с этим: «Некоторые полагают, что разведка – не самая подходящая деятельность для женщины. В противоположность сильному полу она более чувствительна, хрупка, легкоранима, теснее привязана к семье, домашнему очагу, сильнее предрасположена к ностальгии. Самой природой ей предназначено быть матерью, поэтому отсутствие детей или длительная разлука с ними переживаются ею особенно тяжело. Все это так, но те же маленькие слабости женщины дают ей мощные рычаги воздействия в сфере человеческих взаимоотношений».

В ГОДЫ ВОЕННОГО ЛИХОЛЕТЬЯ

Предвоенный период и Вторая мировая война, принесшая неслыханные беды человечеству, в корне изменили подход к разведке вообще и к роли в ней женского фактора в частности. Большинство людей доброй воли в Европе, Азии и Америке остро осознали опасность, которую несет нацизм всему человечеству. В суровые годы военного лихолетья сотни честных людей разных стран добровольно связали свою судьбу с деятельностью внешней разведки нашей страны, выполняя ее задания в различных уголках мира. Яркие страницы в летопись героических свершений советской внешней разведки вписали и женщины-разведчицы, действовавшие в Европе накануне войны и на территории Советского Союза, временно оккупированной гитлеровской Германией.

Активно работала в Париже на советскую разведку накануне Второй мировой войны русская эмигрантка, знаменитая певица Надежда Плевицкая, чьим голосом восхищались Леонид Собинов, Федор Шаляпин и Александр Вертинский.

Вместе со своим мужем, генералом Николаем Скоблиным, она способствовала локализации антисоветской деятельности Русского общевоинского союза (РОВС), осуществлявшего террористические акты против Советской Республики. На основании полученной от этих русских патриотов информации ОГПУ арестовало 17 агентов РОВС, заброшенных в СССР, а также установило 11 явочных квартир террористов в Москве, Ленинграде и Закавказье.

Следует подчеркнуть, что благодаря усилиям в том числе Плевицкой и Скоблина, советская внешняя разведка в предвоенный период смогла дезорганизовать РОВС и тем самым лишила Гитлера возможности активно использовать в войне против СССР более 20 тыс. членов этой организации.

Годы военного лихолетья свидетельствуют, что женщины способны не хуже мужчин выполнять важнейшие разведывательные задания. Так, накануне войны резидент советской нелегальной разведки в Берлине Федор Парпаров поддерживал оперативную связь с источником Мартой – женой видного германского дипломата. От нее регулярно поступала информация о переговорах германского МИДа с британскими и французскими представителями. Из них следовало, что Лондон и Париж больше заботили вопросы борьбы с коммунизмом, нежели организация коллективной безопасности в Европе и отпор фашистской агрессии.

От Марты были получены также сведения об агенте германской разведки в Генштабе Чехословакии, регулярно снабжавшем Берлин совершенно секретными сведениями о состоянии и боеготовности чехословацких вооруженных сил. Благодаря этим данным советская разведка предприняла меры по его компрометации и аресту чешскими органами безопасности.

Одновременно с Парпаровым в предвоенные годы в самом сердце Германии, в Берлине, работали и другие советские разведчики. Среди них была Ильзе Штёбе (Альта), журналистка, на связи у которой находился немецкий дипломат Рудольф фон Шелия (Ариец). От него в Москву шли важные сообщения с предупреждениями о предстоящем нападении Германии.

Еще в феврале 1941 года Альта сообщила о сформировании трех групп армий под командованием маршалов Бока, Рундштедта и Лееба и направлении их главных ударов на Ленинград, Москву и Киев.

Альта была убежденной антифашисткой и считала, что только СССР сможет сокрушить фашизм. В начале 1943 года Альта и ее помощник Ариец были арестованы гестаповцами и казнены вместе с участниками «Красной капеллы».

Елизавета Зарубина, Леонтина Коэн, Елена Модржинская, Китти Харрис, Зоя Воскресенская-Рыбкина работали на советскую разведку накануне и в ходе войны, выполняли ее задания порой с риском для жизни. Ими двигало чувство долга и настоящего патриотизма, стремление оградить мир от гитлеровской агрессии.

Важнейшая информация в ходе войны поступала не только из-за рубежа. Она постоянно шла и от многочисленных разведывательных групп, действовавших поблизости или вдали от линии фронта на временно оккупированной территории.

Читателям хорошо известно имя Зои Космодемьянской, чья величественная смерть стала символом мужества. Семнадцатилетняя Таня – боец-разведчица группы специального назначения, входившей в состав фронтовой разведки, стала первой из 86 женщин – Героев Советского Союза военного периода.

Немеркнущие страницы в историю разведки нашей страны вписали и женщины-разведчицы из отряда специального назначения «Победители» под командованием Дмитрия Медведева, действовавшей в Одессе оперативной разведывательно-диверсионной группы Владимира Молодцова и многих других боевых подразделений 4-го управления НКВД, добывавшие в годы войны важную стратегическую информацию.

Скромная девушка из Ржева Паша Савельева сумела получить и переправить в свой отряд образец химического оружия, которое гитлеровское командование намеревалось использовать против Красной армии. Схваченная гитлеровскими карателями, она подверглась чудовищным пыткам в гестаповских застенках украинского города Луцка. Ее мужеству и самообладанию могут позавидовать даже мужчины: несмотря на зверские избиения, девушка не выдала своих товарищей по отряду. Утром 12 января 1944 года Паша Савельева была заживо сожжена во дворе Луцкой тюрьмы. Однако смерть ее не была напрасной: полученные разведчицей сведения были доложены Сталину. Союзники Кремля по антигитлеровской коалиции серьезно предупредили Берлин, что в случае использования Германией химического оружия неотвратимо последует возмездие. Так, благодаря подвигу разведчицы была предотвращена химическая атака немцев против наших войск.

Разведчица отряда «Победители» Лидия Лисовская была ближайшей помощницей Николая Ивановича Кузнецова. Работая официанткой в казино хозяйственного штаба оккупационных войск в Украине, она помогала Кузнецову завязывать знакомства с немецкими офицерами и собирать информацию о высокопоставленных фашистских чиновниках в Ровно.

Лисовская привлекла к разведывательной работе свою двоюродную сестру Марию Микоту, которая по заданию Центра стала агентом гестапо и информировала партизан о всех карательных рейдах немцев. Через Микоту Кузнецов познакомился с офицером СС фон Ортелем, входившим в команду известного немецкого диверсанта Отто Скорцени. Именно от Ортеля советский разведчик впервые получил информацию о том, что немцы готовят диверсионную акцию во время встречи глав СССР, США и Великобритании в Тегеране.

Осенью 1943 года Лисовская по заданию Кузнецова устроилась экономкой к командующему восточными армиями особого назначения генерал-майору Ильгену. 15 ноября 1943 года при непосредственном участии Лидии была проведена операция по похищению генерала Ильгена и переправке его в отряд.

ГОДЫ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ

Военное лихолетье, из которого Советский Союз вышел с честью, сменилось долгими годами холодной войны. Соединенные Штаты Америки, имевшие монополию на атомное оружие, не скрывали своих имперских планов и устремлений уничтожить Советский Союз и все его население с помощью этого смертоносного оружия. Атомную войну против нашей страны Пентагон планировал развязать в 1957 году. Потребовались неимоверные усилия со стороны всего нашего народа, едва оправившегося от чудовищных ран Великой Отечественной войны, напряжение всех его сил, чтобы сорвать планы США и НАТО. Но для принятия верных решений политическое руководство СССР нуждалось в достоверной информации о реальных планах и замыслах американских военных. Важную роль в получении секретных документов Пентагона и НАТО сыграли в том числе и женщины-разведчицы. Среди них – Ирина Алимова, Галина Федорова, Елена Косова, Анна Филоненко, Елена Чебурашкина и многие другие.

А КАК У «КОЛЛЕГ»?

Годы холодной войны канули в Лету, сегодняшний мир стал более безопасным, чем 50 лет назад, и важная роль в этом принадлежит внешней разведке. Изменившаяся военно-политическая ситуация на планете привела к тому, что нынче женщины меньше используются на оперативной работе непосредственно «в поле». Исключением здесь, пожалуй, опять-таки являются израильская разведка «Моссад» и американское ЦРУ. В последнем женщины не просто выполняют функции «полевых» оперативных работников, но даже возглавляют разведывательные коллективы за рубежом.

Наступивший XXI век безусловно явится веком торжества равноправия между мужчинами и женщинами даже в такой специфической сфере человеческой деятельности, как разведывательная и контрразведывательная работа. Примером этому являются спецслужбы такой консервативной страны, как Англия.

Так, в книге «Разведчики и шпионы» приводятся следующие сведения, посвященные «элегантной агентуре» английских спецслужб: «Более 40% сотрудников разведки МИ-6 и контрразведки МИ-5 Великобритании – женщины. Помимо Стеллы Римингтон, до недавнего времени возглавлявшей службу МИ-5, руководителями четырех из 12 отделов контрразведки также являются женщины. В беседе с членами британского парламента Стелла Римингтон заявила, что в сложных ситуациях женщины зачастую оказываются более решительными и при выполнении спецзаданий в меньшей степени подвержены сомнениям и угрызениям совести за содеянное по сравнению с мужчинами».

По мнению англичан, наиболее перспективным является использование женщин в мероприятиях по вербовке агентуры мужского пола, а увеличение женского персонала среди оперсостава в целом приведет к повышению эффективности оперативной деятельности.

Приток женщин на работу в спецслужбы во многом объясняется возросшим за последнее время количеством сотрудников-мужчин, желающих оставить службу и заняться бизнесом. В связи с этим стал активнее проводиться поиск и отбор кандидатов для работы в британских спецслужбах среди студенток ведущих университетов страны.

Иной искушенный читатель, вероятно, может сказать: «США и Англия – это благополучные страны, они могут позволить себе роскошь привлекать женщин для работы в спецслужбах даже в роли «полевых игроков». Что же касается разведки Израиля, то она активно использует в своей работе тот исторический факт, что женщины всегда играли и играют большую роль в жизни еврейской общины любой страны мира. Эти страны – нам не указ». Однако он ошибется.

Так, в начале 2001 года министром по делам всех спецслужб Южно-Африканской Республики стала Линдиве Сисулу. Ей в то время было 47 лет, и в спецслужбах она не была новичком. В конце 1970-х, когда партия «Африканский национальный конгресс» находилась еще в подполье, она прошла специальную подготовку в военной организации АНК «Копье народа» и специализировалась на разведке и контрразведке. В 1992 году возглавила отдел безопасности АНК. Когда в ЮАР был создан объединенный с белым меньшинством парламент, возглавляла в нем комитет по разведке и контрразведке. С середины 1990-х годов работала заместителем министра внутренних дел. По имеющимся сведениям, под ее начало перешло и считавшееся ранее независимым Национальное разведывательное агентство.

ПОЧЕМУ ОНИ НУЖНЫ РАЗВЕДКЕ?

Почему приветствуется служба женщин в разведке? Специалисты сходятся на том, что женщина более наблюдательна, у нее сильнее развита интуиция, она любит копаться в подробностях, а в них, как известно, «кроется сам дьявол». Женщины усидчивее, терпеливее, методичнее, нежели мужчины. А если к этим качествам добавить и их внешние данные, то любой скептик будет вынужден признать, что женщины по праву занимают достойное место в рядах разведслужб любой страны, являясь их украшением. Порой женщинам-разведчицам поручается проведение операций, связанных, в частности, с организацией встреч с агентурой в тех районах, где появление мужчин, исходя из местных условий, крайне нежелательно.

Сочетание же лучших психологических качеств как мужчин, так и женщин, ведущих разведку за рубежом, особенно с нелегальных позиций, является сильной стороной любой разведслужбы мира. Недаром такие разведывательные тандемы, как Леонтина и Моррис Коэн, Гоар и Геворк Вартанян, Анна и Михаил Филоненко, Галина и Михаил Федоровы и многие другие – известные и не известные широкой общественности, – вписаны золотыми буквами в историю внешней разведки нашей страны.

На вопрос, какими главными качествами должна, по ее мнению, обладать разведчица, одна из ветеранов внешней разведки Зинаида Николаевна Батраева ответила: «Отличной физической подготовкой, способностями к изучению иностранных языков и умением общаться с людьми».

И сегодня даже, к сожалению, довольно редкие публикации в средствах массовой информации, посвященные деятельности женщин-разведчиц, убедительно свидетельствуют о том, что и в этой специфической сфере человеческой деятельности представительницы прекрасного пола ни в чем не уступают мужчинам, а кое в чем и превосходят их. Как учит история разведывательных служб мира, женщина великолепно справляется со своей ролью, являясь достойным и грозным противником мужчины в том, что касается проникновения в чужие тайны.

СОВЕТЫ КОНТРРАЗВЕДЧИКА

И в заключение приведем выдержки из лекций одного из ведущих в свое время американских контрразведчиков Чарльза Рассела, прочитанных им зимой 1924 года в Нью-Йорке на сборах офицеров разведки армии США. С той поры прошло почти 88 лет, но его советы актуальны для сотрудников спецслужб любой страны и по сей день.

Совет контрразведчикам:

«Женщины-разведчики являются самым опасным противником, причем их всего труднее изобличить. При встрече с подобными женщинами вы не должны позволять симпатиям или антипатиям влиять на ваше решение. Такая слабость может иметь для вас роковые последствия».

Совет разведчикам:

«Избегайте женщин. С помощью женщин было поймано много хороших разведчиков. Не доверяйте женщинам, когда вы работаете на территории противника. Имея дело с женщинами, никогда не забывайте играть взятую на себя роль.

Один француз, бежавший из германского концентрационного лагеря, остановился в кафе вблизи швейцарской границы, ожидая наступления ночи. Когда официантка подала ему меню, он поблагодарил, что ее очень удивило. Когда она принесла ему пиво и еду, он снова поблагодарил ее. Пока он ел, официантка позвала сотрудника германской контрразведки, потому что, как она говорила впоследствии, такой вежливый человек не мог быть немцем. Француз был арестован».

Агент советской внешней разведки Маргарита Коненкова проживала в США с 1924 по 1945 год. Она была красавицей, ею восхищался Альберт Эйнштейн. Пользуясь особым расположением ученого, с которым познакомилась в 1935 году в Нью-Йорке, она умело использовала это расположение для контактов с Робертом Оппенгеймером, создателем американской атомной бомбы

Выставка, посвященная женщинам – сотрудницам органов госбезопасности России, открылась в Северной столице в филиале Государственного музея политической истории России «Гороховая, 2».

«XIX – начало XX века – время быстрого развития и усложнения общественных отношений в Российской империи, – рассказала корреспонденту «НГ» заведующая музеем Людмила Михайлова. – Это привело к формированию системы политического контроля. В этот период были созданы Третье отделение собственной его императорского величества канцелярии, отдельный корпус жандармов, департамент полиции и его подразделения и др. Одно из важнейших средств политической полиции – использование секретной агентуры в общественном и революционном движениях. Зарождение партий, профсоюзов, разных общественных объединений вело к увеличению и активизации агентурной деятельности. В начале ХХ века появились агенты наружного наблюдения. Изучая архивные материалы, связанные с историей органов госбезопасности, как бы они ни назывались: Третье отделение, ЧК или КГБ – мы непременно сталкиваемся с именами незаурядных женщин».

Экспозиция «Погоны чекиста на женских плечах» знакомит с судьбами тридцати женщин-разведчиц, жизнь которых достойна быть описанной в детективах и любовных романах. Достигать определенных высот в разведке женщинам помогали такие качества, как обаяние, нетрадиционная логика, хитрость и склонность к интригам. Одной из первых русских дам, прославившихся на этом поприще, создатели выставки считают княгиню Доротею Ливен, родную сестру знаменитого шефа жандармов Александра Бенкендорфа. Воспитывалась она в Смольном институте, была фрейлиной великой княгини Марии Федоровны, которая стала женой Павла I. Вышла замуж за военного министра, графа Христофора Ливена и находилась в близких отношениях с царствующей семьей. В 1809 году Христофор Ливен – посол в Берлине, а в 1812 году – в Лондоне. Там и начала свою разведывательную карьеру его жена.

Княгиня открыла блестящий светский салон в Лондоне, затем, после смерти мужа, в Париже, где бывали небезынтересные для российского государства политики и дипломаты. Доротея Ливен имела постоянную переписку по вопросам российской внешней политики с графом Карлом Нессельроде, министром иностранных дел. Известно, что данные, собранные агентом Ливен, помогли императору Александру I правильно сформулировать российскую позицию на Венском Конгрессе в 1814 году.

Жизнь Доротеи напоминает увлекательнейший авантюрный роман, и, невольно проводя аналогию с судьбами героинь Яна Флеминга и Грэма Грина, понимаешь: действительно, когда женщины раздеваются, мужчины рассказывают все. Доротея Ливен не отличалась классической красотой, но ее острый ум и какой-то магический «шарм» притягивали мужчин. С десяток лет княгиня Ливен была любовницей Клеменса Меттерниха, министра иностранных дел и фактического главы австрийского правительства. И все это время министр иностранных дел русского императорского двора получал от Доротеи ценнейшую информацию. Секретный канал Ливен–Меттерних – как правило, зашифрованные послания, вложенные аж в четыре конверта, – контролировал не только министр, но и сам царь Александр, обсуждавший с графиней вопросы внешней политики и лично инструктировавший ее. Затем по поручению государя пришлось забыть Меттерниха и завести новый роман – теперь с министром иностранных дел Англии Джорджем Каннингом, ключевой фигурой на политической арене начала XIX столетия. Роман затянулся на десятилетие. А «лебединой песней» Доротеи был Франсуа Гизо – премьер-министр Франции.

«Доротея Ливен стала агентом исключительно из чувства патриотизма, – считает Людмила Михайлова. – Денег и драгоценностей у нее было более чем достаточно. Княгиня ни в чем не нуждалась. Будучи амбициозной женщиной, Доротея Ливен стремилась внести собственный вклад в укрепление положения России на мировой арене».

Агент советской внешней разведки Маргарита Коненкова проживала в США с 1924 по 1945 год. Она была красавицей, ею восхищался Альберт Эйнштейн. Пользуясь особым расположением ученого, с которым познакомилась в 1935 году в Нью-Йорке, она умело использовала это расположение для контактов с Робертом Оппенгеймером, создателем американской атомной бомбы. Агентесса сумела очаровать не только Эйнштейна, но и ближайшее окружение Оппенгеймера, в которое входили видные ученые-атомщики США. Скончалась Коненкова в Москве в 1980 году в возрасте 84 лет.

Зоя Воскресенская (Рыбкина) – полковник, сотрудница внешней разведки, заслуженный работник НКВД – выполняла разведывательные задания в Харбине, Германии, Стамбуле, Финляндии. В историю нашей разведки вошел ее танец с послом Германии в СССР графом Вернером фон Шуленбургом. В мае 1941 года Зоя Воскресенская присутствовала на приеме у посла в честь гастролировавших тогда в Москве артистов балета Берлинской оперы. Она станцевала вальс с графом Шуленбургом. Танцуя с послом, Зоя Воскресенская обратила внимание на то, что на стенах примыкающих к залу комнат, видны светлые квадраты пятен, видимо, от снятых картин. Напротив приоткрытой двери возвышались груды чемоданов. Озабоченность разведчицы вызвали и другие едва уловимые детали, подмеченные в разговоре с германскими дипломатами. Молодая женщина сделала вывод о том, что вечер, столь тщательно спланированный германским посольством, затеян для отвода глаз, чтобы опровергнуть слухи о войне, якобы готовящейся против СССР, и продемонстрировать приверженность Пакту о ненападении 1939 года. Об этом спустя несколько часов было доложено руководству советской разведки.

В годы Второй мировой войны Зоя Воскресенская занималась отбором и забросом в тыл противника разведывательно-диверсионных групп, она одна из создательниц первого партизанского отряда. Она стала автором уникального изобретения передачи секретной информации. Однажды Зоя Воскресенская взяла кусок тончайшего белого шифона и приклеила кончики воздушной материи к листу бумаги, вставила эту комбинированную прослойку в пишущую машинку и напечатала на ней шифр, порядок пользования им и условия работы радиостанции. Затем срезала куски шифона и сняла его с бумаги. Напечатанный текст оказался совершенно незаметным, – прочесть его можно было, только наложив шифон на белый лист бумаги. Затем женщина купила два совершенно одинаковых галстука, распорола один из них и вырезала из его внутренности часть фланели, которая прилегает к шее. Ее-то она и заменила сложенным раз в восемь шифоном с текстом, напечатанным на машинке.

Среди экспонатов выставки – фотографии, документы, образцы формы и такие редкие вещи, как платье шифровальщицы военного времени или письма «профилактируемых» студентов 60-х годов, когда «профилактика» была одним из методов борьбы с диссидентами. Авторы экспозиции избегают политических оценок и не стремятся оценивать систему.

«Органы безопасности, как бы их ни называли – Третье отделение, ЧК или ФСБ – обеспечивали стабильность и безопасность государства и в первую очередь собирали информацию для того, чтобы император, ЦК или президент могли понять, как регулировать социально-экономические процессы, происходящие в стране, – сказала корреспонденту «НГ» Людмила Михайлова. – Политический контроль существует в каждом государстве, без него невозможно обойтись».

Слово «разведка» женского рода, но сама она считалась делом сугубо мужским. Даже в годы Великой Отечественной войны. В фильме «Семнадцать мгновений весны» главный герой вроде бы не радистка Кэт, а штандартенфюрер СС Штирлиц. Однако именно героиня Екатерины Градовой, как и ее коллеги, играя на «вторых ролях», сделала возможным невозможное. Это на счету женщин самые опасные разведоперации, самые изощренные ходы, самые невероятные вербовки.

В честь 8 Марта для «МК» открыли архивы СВР, чтобы мы могли рассказать о трех известных, увы, лишь в узких кругах советских разведчицах. У каждой из этих женщин был особый природный дар. Одна была великой певицей, которой поклонялся сам Шаляпин, вторая умела быть незаметной и входить в любой образ (именно ей поручалось покушение на самого Гитлера), третья обладала умом гроссмейстера и уникальной способностью убеждать... Но помимо всего они обладали талантом любить. Любить так сильно, что их чувство меняло политические убеждения конкретных людей и судьбы целых народов. Три разведчицы, три подвига и три истории любви.

Некоторые документы о них публикуются впервые.

Кадр из фильма «Семнадцать мгновений весны».

Оперативный псевдоним Фермерша. Секретное оружие — голос

Разглядываю старинные фотографии... Им почти век. А молодая женщина на этих снимках, кажется, будто из начала века XXI. Ослепительная и роскошная певица, явно знающая цену своему таланту. Неужели разведчицы бывают такими?

— Надежда Плевицкая была одной из талантливейших, — говорит историк Службы внешней разведки и протягивает листы. — Вот, почитайте ее дневники, они многое расскажут о ее характере.

Надежда рассказывает о своей бедной крестьянской семье, где она была 12-м ребенком. О том, как тяжело приходилось работать в детстве, но в то же время как любила она свою деревенскую жизнь. О том, как стала петь в хоре, чтобы прокормить семью, как ушла в монастырь, как вернулась «в мир»... И все это время пела и пела.

А вот характеристика, написанная сотрудниками НКВД. Судя по ней, Плевицкую считали человеком эмоциональным, вдохновленным, возвышенным, готовым посвятить всю жизнь искусству. Не сомневаюсь, что так и было. Чего стоит только этот отрывок из ее дневника: «Русская песня не знает рабства. И нет такого музыканта, который мог бы записать музыку русской души: нотной бумаги, нотных знаков не хватит».

— Если ты когда-нибудь решишь написать о ней, обязательно послушай ее песни, — это был завет, который когда-то дал мне ветеран разведки Владимир Карпов, к сожалению, уже ушедший из жизни. Он настаивал на том, что Плевицкая была одной из самых ярких фигур в разведке. — Женщина с большим сердцем и чудесным голосом… До того как ее привлекли к сотрудничеству, говорила, что она артистка и поет для всех: «Я вне политики!» И она действительно пела и для бедного люда, и для царской семьи. Император Николай II плакал, когда ее слушал.

«Государь был чуткий и внимательный. Выбор песен был предоставлен мне, и я пела то, что было мне по душе. Спела и песню революционную про мужика-горемыку, который попал в Сибирь за недоимки. Никто замечания мне не сделал. …А песни-то про горюшко-горькое, про долю мужицкую кому же и петь-рассказывать, как не царю своему батюшке? Он слышал меня, и я видела в царских глазах свет печальный».

Из дневников певицы.

Во время революции Надежда пела для солдат Красной армии. А потом попала в плен к белогвардейцам, которые вывезли ее за рубеж. В Плевицкую страстно влюбился генерал Николай Скоблин, и она стала петь уже для белых. Красные, белые — какая разница для певицы? И снова цитата из ее дневника: «Я с одинаковым чувством могу петь и «Боже, царя храни» и «Смело мы в бой пойдем». Все зависит от аудитории». Но в эмиграции Надежда сильно затосковала по родине. За рубежом она была чужой даже для некоторых русских: жены белогвардейцев ее, крестьянку по происхождению, в свой круг не приняли даже после замужества (стала Скоблиной). За глаза они ее так и называли — «мужичка».

А разведке советской власти нужны были источники информации среди белогвардейцев, дабы во что бы то ни стало разрушить террористический и опасный РОВС (Русский общевойсковой союз). Подобраться к Скоблину и завербовать его не смогли ни с помощью его родного брата, ни используя близких друзей и однокурсников. Генерал был непоколебим. И тогда стали действовать через Надежду. Не знаю, как ей удалось сделать невозможное. Может быть, она особенно пронзительно пела ему русские песни, может быть, плакалась по ночам о своей тоске по родине. Но, наверное, все дело в том, что Скоблин любил жену, как и Россию, всем сердцем и не смог ей отказать. В центре ему дали оперативный псевдоним Фермер, Плевицкой — Фермерша.

«Начальнику иностранного отдела ОГПУ СССР. Докладная записка. Завербованный «Фермер» и его жена стали основными источниками информации. Основные результаты работы сводятся к тому, что:

Во-первых, ликвидировал боевые дружины, создаваемые Шатиловым и генералом Фоком.

Во-вторых, свел на нет зарождавшуюся мысль об организации особого террористического ядра.

В-третьих, прибрал к рукам Завадского, основного агента французской контрразведки, и помимо передачи информационного материала разоблачил агента-провокатора, подсунутого нам французами и работавшего на нас 11 месяцев.

В-четвертых, сообщил об организации, готовившей убийство наркоимдела тов. Литвинова во время визита в Швейцарию…»

Плевицкая выполняла роль связной. Копировала секретные донесения, которые муж приносил домой, писала агентурные донесения. Вообще, Скоблин писать не любил и не умел. А Надежда делала это с явной охотой, поскольку для нее это была возможность проявить еще и литературный талант. В центре об этом знали, и донесения Фермерши читали с особым удовольствием. В них, кстати, было полно деталей, которые могла заметить только женщина. Вот еще один отчет в центр:

«За четыре года сотрудничества с «Фермером» и «Фермершей» на основании полученной от них информации арестовано 17 агентов, заброшенных РОВС в СССР. Установлено 11 явочных квартир в Москве...»

Плевицкую и Скоблина арестовали после похищения белого генерала, главы РОВС Евгения Миллера. Центр принял решение, что именно Скоблин должен был назначить ему встречу, на которой его бы схватили и доставили в Москву для суда. А Миллер будто бы предчувствовал такую развязку и оставил на столе записку: «У меня сегодня свидание со Скоблиным. Возможно, это ловушка...»

Историки разведки говорят, что если бы не ее арест, то в годы Великой Отечественной войны она могла бы стать одной из лучших разведчиц. Фашисты как будто это знали.

— Есть все основания полагать, что они отравили ее, — говорят в Службе внешней разведки. — И сделали это после того, как увидели приговор и материалы по ее уголовному делу. Там было написано, что она сотрудничает с советской внешней разведкой. Работать против России она не согласилась.

ИЗ ДОСЬЕ "МК"

Надежда Плевицкая осуждена в 1938 году на 20 лет за соучастие в похищении Евгения Миллера. Гестапо захватило тюрьму Ренн, где сидела Надежда, в 1940 году. Вскоре Надежда умерла при невыясненных обстоятельствах.

Оперативный псевдоним Зина. Киллер для Гитлера

Помните сцену, где Штирлиц разговаривает с беременной радисткой Кэт?

«— Как думаешь рожать, малыш?

— Кажется, нового способа еще не изобрели.

— …Понимаешь, женщины кричат во время родов.

— Я думала, они поют песни.

— Они кричат на родном языке… Так что ты будешь кричать «Мамочка!» по-рязански».

Анечка Камаева по-русски во время родов не кричала. Но именно она была прототипом радистки Кэт.

— Режиссер Татьяна Лиознова приезжала к Анечке (мы до сих пор все так ее называем) домой, расспрашивала ее о работе в разведке, — вспоминает близкий родственник Анны Камаевой. — Это было уже после того, как она вышла на пенсию, но до того, как ее «рассекретили». Анечка жила в Москве с детьми, внуками и любимым мужем-соратником. Во многом именно с супруга — Михаила Филоненко (а не только с агента Вилли Лемана) — Лиознова писала образ Штирлица. Актер Вячеслав Тихонов тоже приезжал к ним в гости и крепко подружился с обоими разведчиками.

Итак, Анна Камаева. Она же Зина. Этот ее оперативный псевдоним, кстати, оглашается впервые. Исследователи приводят такие факты из ее биографии, которые показывают ее неординарность.

— В 16 лет ее, ткачиху на московской фабрике, рабочий коллектив выдвинул в Верховный Совет СССР. Избирком был удивлен и кандидатуру завернул, сославшись на явную молодость. И факт второй — в первые же дни Великой Отечественной войны Анна была включена в состав группы особых заданий, подчинявшейся лично Берии.

За шесть лет девушка сделала умопомрачительную карьеру — от ткачихи до одной из главных военных разведчиц страны. Как такое возможно? Везение? Провидение? Никто однозначно сказать не может. Боевая, энергичная, интеллектуальная, смышленая девушка. Но мало ли таких было? Наверное, дело в ее беспримерной смелости. Вот не боялась она ничего, и все тут. Анна была одна из немногих из группы особых заданий, кто выжил в этой войне. Хотя идти на смерть она всегда была готова.

— С самого начала войны разрабатывался диверсионный план на случай, если фашисты займут Москву, — рассказывает ветеран-разведчик. — Были продуманы все детали. Так, например, рассчитали, что в случае победы немцы захотят ее отпраздновать в одном из знаковых для СССР зданий. Составили списки таких сооружений — Кремль, Большой театр, гостиница «Москва» и т.д. Их все предполагалось взорвать. Аня минировала здания и одна, и в группе других разведчиков. Все тонкости минного дела она знала после прохождения специального курса обучения. Параллельно она готовилась к убийству Гитлера. Было несколько вариантов того, как она должна совершить «покушение века». Ни один из них не предполагал, что она сможет выжить.

КСТАТИ

Все разведчики, которые минировали Москву на случай захвата ее фашистами, потом ушли на фронт или партизанить. И когда стало понятно, что взрывать город не нужно, уже другие специалисты занялись разминированием. Однако «закладки» были спрятаны так мастерски, что смогли найти не все. Некоторые здания были разминированы совсем недавно! Среди них — Колонный зал Дома Союзов. Потайную комнату, где было несколько ящиков взрывчатки, нашли там после того, как место показал участник особого диверсионного отряда.

А теперь задумайтесь — какой должна была быть девушка, чтобы никто из военачальников не сомневался, что именно она (и возможно, только она!) сможет убить самого Гитлера, пожертвовав своей жизнью. Впрочем, по некоторым данным, таких «камикадзе» готовилось несколько.

Потом Камаеву отправили в партизанский отряд. Там она выполняла роль связной, снова минировала (теперь уже мосты и железные дороги), вместе с другими нападала на штабы противника.

Документы, документы… Со многих разведопераций, которые были в годы войны, гриф «секретно» был снят совсем недавно. И благодаря этому сейчас известно, как радистка-разведчица Анна подрывала колонны, доставала планы наступлений, вербовала, уничтожала серьезные немецкие отряды. Фашисты догадывались о существовании разведчицы с уникальными способностями (способную незаметно проникнуть в тыл врага и все там взорвать). За ее голову давали любую награду. Но поймать ее не смогли. Из-за нее немцы, будучи уже на подступах к Москве, теряли остатки боевого духа: «Если одна молоденькая девушка может такое, то можно ли вообще победить этот народ?» Начальство о ней докладывало сухо, но всегда представляло к наградам (которые вручал лично Жуков).

Рапорт командира отряда особого назначения 4-го управления НКВД:

«Анна Камаева, радистка. Принимает непосредственное участие в проведении специальных крупномасштабных диверсионных акций против немецко-фашистских захватчиков на ближних подступах к Москве».

После войны Анна перевоплотилась еще раз! Из партизанки она превратилась в леди, знающую несколько иностранных языков (снова прошла серьезную разведподготовку). Вышла замуж на разведчика Михаила Филоненко, с которым познакомилась в приемной маршала Жукова, куда он пришел, как и она, за награждением. Пара была командирована в Мексику, потом в Латинскую Америку, Бразилию, Чили. Анна была нелегальной разведчицей в Шанхае. Вся жизнь в дороге. Аэропорты, железнодорожные вокзалы, новые паспорта и имена, встречи, пароли-явки, шифровки центру…

— Дети сначала не говорили по-русски и не знали, что их родители русские, — рассказывает друг семьи. — Но когда разведчики возвращались навсегда на поезде в Москву, оба — Аня и Михаил — запели песни на русском. Дети были в шоке: «Папа, мама, вы — русские шпионы?!» Потом они быстро освоили русский язык. Кстати, Анечка везла с собой чемодан денег. Это были… партийные взносы, которые они откладывали за границей.

ИЗ ДОСЬЕ "МК"

Анна Камаева (Филоненко) вышла в отставку в 1963 году. Однако о ее существовании и ее подвигах знало только руководство КГБ. Ее имя Служба внешней разведки рассекретила в 1998 году, сразу после смерти разведчицы. Супруг Анны — разведчик Михаил Филоненко — был командиром легендарного разведывательно-диверсионного отряда «Москва». Филоненко скончался в 1982 году.

Оперативный псевдоним Хелен. Любовные письма агента

Передо мной письма. Сотни писем! Это самая замечательная и самая трогательная корреспонденция из всех, какие мне приходилось читать. И это совсем не тот случай, когда читать чужие письма нехорошо. Разведчица Леонтина писала их из английской тюрьмы, прекрасно зная, что они пройдут жесткую цензуру. Наверняка она была бы не против, чтобы эти письма были опубликованы в газете той страны, которую она спасала от ядерной войны.

— О Леонтине можно рассказывать бесконечно, — начинает свой рассказ историк разведывательной службы. И по загоревшимся глазам видно, что Леонтина Коэн — одна из его любимых героинь. — Представьте себе обычную бедную девчонку, которая зарабатывала в Америке кусок хлеба чем могла (домработница, официантка, чернорабочая фабрики). На одном из антифашистских митингов она встретила будущего мужа, нашего агента Морриса. Она не знала, что он русский разведчик. А он, в свою очередь, долго сомневался — говорить ли ей о работе или нет. Но вскоре из Москвы сообщили, что Леонтина подходит службе. И Моррис привлек ее к своей работе. Случилось это примерно через полгода после их свадьбы.

НЬЮ-ЙОРКСКАЯ РЕЗИДЕНТУРА ЦЕНТРУ, НОЯБРЬ 1941 г.:

«Характеристика на Леонтину Коэн. Обладает качествами, необходимыми для закордонного источника: красива, смела, умна, обладает удивительным свойством располагать к себе собеседника. Иногда излишне эмоциональна и прямолинейна, но мы считаем — это поправимое дело. Главное — способна перевоплощаться и играть отведенную ей роль».

Именно благодаря Леонтине в свое время образец нового авиационного американского пулемета был доставлен в Москву. Для этого она завербовала инженера с авиационного завода и уговорила его по частям вынести оружие с предприятия. Пулемет переправила в центр в футляре для контрабаса.

Однажды она проникла в закрытый городок, где разрабатывали ядерное оружие, и вывезла оттуда в коробке с бумажными салфетками секретные документы.

— На вокзале сотрудники ФБР тщательно проверяли каждого пассажира, — рассказывают историки разведки. — Она сунула коробку в руки одного из сотрудников спецслужбы, сделала вид, что роется в сумке в поисках билета. «Нашла» его, уже когда поезд тронулся. Ее в спешке посадили в поезд без досмотра и протянули ей ту самую бесценную коробку с «салфетками».

НЬЮ-ЙОРКСКАЯ РЕЗИДЕНТУРА ЦЕНТРУ, ДЕКАБРЬ 1945 г.:

«Леонтина изобретательная, находчивая, храбрая и настойчивая в достижении поставленной цели… К разведработе относится в высшей степени ответственно, готова посвятить ей всю свою жизнь. Немного эмоциональна. Но вполне может самостоятельно работать в нелегальных условиях».

Это был новый этап жизни «шпионки». Леонтину включили в состав резидентуры легендарного разведчика Рудольфа Абеля, где она обеспечивала конспиративную связь с причастными к разработке американского ядерного оружия.

«Во многом именно благодаря ей холодная война не обернулась ядерной», — не раз повторял эксперт СВР России писатель Владимир Карпов.

В 1954-м Леонтина и ее супруг Моррис под видом новозеландских бизнесменов из Москвы прибыли в Англию. И центр стал получать самую секретную информацию о военно-морских силах НАТО, о разработке ракетного оружия. Английская контрразведка потратила много сил и времени на поиски «русских шпионов». Но в итоге супругов задержали и приговорили к 20 годам тюремного заключения.

Вот эти письма — переписка Леонтины и Морриса. Они сидели в разных тюрьмах Британии, она в женской, он в мужской. Читаю письма и понимаю, что супруги никого из резидентуры не выдали, саму свою причастность к советской разведке так и не признали (хотя МИ-5 — английская служба безопасности — предлагала им в обмен на сотрудничество свободу и обеспеченную жизнь). А вот в любви друг к другу они признавались в каждом письме… Писать им позволялось раз в неделю по 4 страницы.

«Сегодня воскресенье, вечер, очень тихо. Единственные звуки снаружи — горестные вздохи да поскрипывание кроватей в соседней «клетке». Я не перестаю думать о тебе. Я по-прежнему вспоминаю, как твои глаза светятся, как два нежно-голубых озера, наполненных жидким пламенем. Слышу, как охранник поблизости выключает свет. Спокойной ночи, дорогая».

«В твоем письме, милый, было столько всего, что я перечитывала его много раз! Я немного приболела, но ты не волнуйся».

«Если бы только нам разрешали писать письма на 8 страницах, а не на 4! Может быть, когда-нибудь, как и бигуди, и капроновые чулки, это разрешат, когда увеличат штат. Пусть ты больна, а я все равно воспользуюсь случаем, чтобы поцеловать тебя еще и еще. Как жаль, что я не смогу спеть тебе серенаду, мой драгоценный цветок!»

«Я надеюсь, что настанет день, когда семейным парам разрешат находиться в одной камере, но привыкаю к мысли об одинокой жизни в тесной клетке».

Раз в месяц (а потом раз в три месяца) им полагалось свидание продолжительностью в 1 час. Во время него супругам запрещалось дотрагиваться друг до друга. Они могли только смотреть, говорить и пить чай, закусывая печеньем. И это были самые романтические свидания, которые знала когда-то королевская тюрьма.

ИЗ ДОСЬЕ "МК"

В 1969 году усилия советского правительства и внешней разведки увенчались успехом. Моррис и Леонтина оказались в Москве. До самой своей смерти Леонтина была разведчицей. Папки «сов. секретно», где хранятся материалы об этом, ждут своего часа. Леонтина умерла в 1992-м, а в 1996 году ей посмертно было присвоено звание Героя России «за успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряженных с риском для жизни». Ее муж, разведчик Моррис Коэн, был удостоен звания Героя России в 1995 году, посмертно.

Виолетта Баша, еженедельник "Моя семья"

«МЕДОВАЯ ЛОВУШКА»

Неуловимый и обаятельный Джеймс Бонд заканчивает каждую спецоперацию в постели с красавицей. Создавать мифы – право кино-иллюзий. Не стоит судить о работе разведке по похождениям агента 007 в популярном шпионском сериале прошлого века. А вот использование секса на службе разведок – не миф. В профессиональной среде существует термин – «медовая ловушка». Как показала история разведки, этот прием достаточно эффективен. Однако, бывают и «осечки»…

«Медовая ловушка»

Строго говоря, «медовой ловушкой» называют любое использование в интересах спецслужб сексуальной привлекательности или даже просто обаяния подосланной контрразведкой к агенту разведки другого государства представительницы прекрасного пола. На профессиональном языке подобная акция имеет еще одно название – «подводка женщины». Несколько реже возможно и другое сочетание – разведчица и подосланный к ней сотрудник контрразведки «государства пребывания» (такое название принято на профессиональном языке для обозначения страны, против которой ведется разведывательная работа).
Провокация подобного рода применялась против нашего известного разведчика Михаила Владимировича Федорова, прослужившего вместе с супругой Галиной Ивановной Федоровой во внешней разведке более 40 лет, причем половину этого срока - в нелегальных условиях. Эта супружеская пара создала резидентуру связи в Западной Европе с разгар «холодной войны».
…Итак, героиню захватывающего эпизода звали Жужа, ей было около 25 лет и она однажды появилась в шахматном клубе, где бывал Михаил Владимирович
(имевший «по легенде» имя Сеп)…

Спектакль длинной в жизнь, или особенности нелегальной разведки…

…Прежде, чем вернутся к событиям к шахматном клубе, необходимо познакомиться с образом жизни разведчиков-нелегалов. Разведка есть у всех стран. Легальная разведка работает под прикрытием посольств, консульств, торгпредств, фирм. Провал здесь грозит международным скандалом и высылкой. Разведчики-нелегалы работают без прикрытия. Ошибка для них смертельно опасна и грозит высшей мерой наказания или пожизненным заключением. В иностранном государстве разведчик-нелегал является гражданином этого государства, чаще всего имеет подлинные документы. До командировки тщательно прорабатывается так называемая «легенда» (новая биография). Нелегал в государстве пребывания заводит дом, семью, устраивается на работу. Появляются друзьями, соседи, сослуживцы. Возникают новые привычками. Они должны соответствовать как национальным традициям государства пребывания, так и «легенде» нелегала. Главное, образ жизни, привычки и многое другое не должны привлекать ненужного внимания. Нелегал может завести семью, которая никогда не узнает, что за человек живет сними рядом. У нелегала вырастают дети, не зная, кто их отец или
мать, где их настоящая Родина. Все это называется « глубоким оседанием». Нелегалы не только не имеют права говорить на языке родной страны, но и думать обязаны на языке страны пребывания. За долгие годы язык Родины забывается. Супруги Федоровы запретили себе говорить по-русски даже наедине где-нибудь в удаленном от глаз людских месте, скажем, в лесу. Точнее всего можно сравнить их с артистами. С одним отличием.… Они не имеют права на провал! Большинство из нелегалов, с которыми мне удалось побеседовать, согласились с таким определением прожитого: сцена, на которой играешь большую часть жизни.
… Посещение шахматного клуба в одном из городов страны пребывания для Сепа было неплохим способом завязать больше контактов, выйти на нужных людей…

Жужа

В шахматном клубе с Сепом познакомилась женщина. Представилась медсестрой, реэмигранткой из Венгрии. Ей было около 25 лет. Звали ее Жужа. Как-то, когда Сеп был в клубе, она позвонила в клуб по телефону и попросила позвать Сепа. Когда Сеп взял трубку, он услышал, что недавно появившаяся в клубе незнакомка просит его о срочной встрече «по личному вопросу». Встречу она назначила в русском кафе «Натали». Это настораживало советского разведчика. Он хотел отказаться, но девушка настаивала. В кафе Жужа ничего толком не объяснила, а попросила, чтобы Сеп проводил ее в общежитие, где она жила. Затем последовало … приглашение на чашку кофе. Впрочем, все было разыграно достаточно деликатно, без излишней навязчивости или развязности, но настойчиво. Жужа вела себя корректно, а совет ей нужен был - выходить ли ей замуж за человека из Венгрии, страны «за железным занавесом». Разговор она построила так, чтобы Сеп был вынужден дать … оценку этой стране.
Внезапно Сепу показалось, что он слышит щелчок. Их разговор записывался на пленку!
Сеп, разумеется, назвал Венгрию «тоталитарной» и высоко отозвался о западной демократии. Ему стало ясно, что это была работа контрразведки. После случившегося Жужа исчезла, выполнив задание.

Скромное обаяние русских красавиц

В октябре 1941 года в Вашингтон был направлен Василий Зарубин (агент «Купер» или «Максим»), начавший активную работу в качестве резидента под прикрытием должности секретаря посольства «Зубилина». Супруга Василия, выдающаяся разведчица Лиза Зарубина сыграла уникальную роль в утечке информации по проекту американской атомной бомбы, став не только близкой подругой Китти Харрисон, жены руководителя проекта Роберта Оппенгеймера. Лизе Зарубиной и супруге скульптора Коненкова удалось покорить ближайшее окружение элегантного «Оппи», не догадывавшееся, что очаровательные россиянки являются советскими агентами, а супруга Коненкова работает в подчинении у Лизы. Им удалось уговорить его взять на работу специалистов, известных антифашистскими убеждениями. «Оппи» вовсе не следовало знать о том, что агентура Семенова разрабатывала этих людей. Лиза Зарубина по воспоминанию легендарного разведчика Павла Судоплатова была не только женщиной классической красоты, утонченной натурой и выдающейся личность. Она умела как магнит притягивать к себе людей.

Mp3 - саундтрек из к/ф "Живем только дважды", основ. тема, Джеймс Бонд- агент 007

Разведчики и резиденты ГРУ Кочик Валерий

Женщины - разведчицы

Женщины - разведчицы

8 марта 1929 года газета «Красная звезда» писала: «Большую услугу Красной Армии женщина оказала на разведывательной службе, доставляя сведения о противнике и поддерживая связь через неприятельский фронт. Многие женщины сложили смелые головы на этой тяжелой работе».

Одновременно с Дмитрием Киселевым и Борисом Мельниковым в Сибири и Китае работали Вера Бердникова и Зоя Мосина, связанные с Регистрационным, впоследствии Разведывательным отделом 5-й армии и Разведупром НРА ДВР.

Вера Васильевна родилась в 1901 году. Она училась в женской прогимназии в Новониколаевске (Новосибирске), изучала революционную литературу. В 1917 году под влиянием старшей сестры Августины бросила учебу и примкнула к большевикам. По поручению Совета рабочих и крестьянских депутатов работала в деревне Новый Каяк, открыла там воскресную школу и избу-читальню. По мере сил она оказывала жителям и медицинскую помощь, (перед поездкой Вера окончила двухнедельные фельдшерские курсы).

В декабре 1917 года Бердникову приняли в РСДРП(б), а в 1918 году она уже на подпольной работе, занимается организацией медицинской помощи заключенным в белогвардейских тюрьмах. В сентябре 1918 - декабре 1919 года после ареста контрразведкой белых и сама Вера сидела в тюрьмах Новониколаевска и Томска. Из заключения освобождена частями Красной Армии и вернулась домой. Работала в Новониколаевском горкоме РКП(б), ведала народным образованием.

В 1920 году Вера Бредникова начала работать в военной разведке. В представлении к награждению подробно описаны первые шаги Веры Васильевны на новом поприще.

«В сентябре 1920 г. т. Вера БЕРДНИКОВА была командирована партийным комитетом в распоряжение Регистротдела 5-ой Краснознаменной Армии в г. Иркутске. Начальником Регистротдела т. ЛИПИС (Эзеретис) ей было дано задание перейти фронт войск атамана Семенова, пробраться в г. Читу, резиденцию Штаба Семеновской армии, установить связь с Читинской военной Радиостанцией, завербовать одного из её сотрудников и связать Радиостанцию с Регистротделом 5-ой Армии, в целях получения последним необходимых сведений непосредственно из Читы.

В первых числах сентября мес. 1920 г., снабженная шифром и поясами в которых были зашиты царские деньги, т. БЕРДНИКОВА двинулась на фронт Народно - Революционной Армии, который был расположен за ст. «Мозгон» Забайкальской жел. дороги.

До ст. «Сохолда», находящейся в нейтральной зоне (рубеж), т. БЕРДНИКОВА добралась верхом, оттуда на рассвете двинулась пешком через лес и сопки в направлении к г. Чите, по указанному ей сочувствовавшим Соввласти крестьянином пути. Не зная совершенно местности, впервые попавши в Забайкалье, т. БЕРДНИКОВОЙ пришлось идти вблизи от пролегавшей линии железной дороги. По дороге к ст. Яблоновой она натолкнулась на бурятов - пастухов, известных сторонников атамана Семенова. Бурята сейчас же догнали, окружили её и стали допытываться - куда и зачем она идет. В это время из лесу выехала телега с казаком и его семьей, возвращавшихся из лесу. Пришлось выдумать версию об опоздании к поезду на одной из станций и возвращении назад в Читу, остановить казака с просьбой подвезти, лишь бы вырваться от бурят, убедить которых в чем-либо не представлялось возможным. Они без разговоров доставили бы в первую же воинскую часть, где при обыске были бы обнаружены деньги и пр.

Казак этой версии поверил и довез до деревни Яблоновая. Боясь все же подозрений и слежки т. БЕРДНИКОВОЙ пришлось уйти подальше вглубь сопок и провести там, не разжигая костра, часть ночи. Однако, холод выгнал из леса и заставил идти. В темноте она снова вышла на линию железной дороги. Шум приближающегося поезда заставил её спрятаться и это было вовремя, т.к. идущий навстречу поезд оказался семеновским броневиком, известным как застенок семеновской контр-разведки. Глубокой ночью, измученная долгой ходьбой, она добралась до ст. «Кука», где ей была указана женщина - крестьянка, знакомая того крестьянина, который со ст. «Сохолда» указал т. Вере БЕРДНИКОВОЙ дорогу в Читу. С большим трудом удалось уговорить эту крестьянку пустить к себе переночевать в такое тревожное и позднее время. При помощи её знакомств удалось на утро устроиться на уходивший в Читу порожняк. Один из кондукторов, сопровождавший этот поезд, отнесся очень подозрительно к поездке одной женщины в такое тревожное время и стал выспрашивать куда, зачем и к кому она едет. Данные ему ответы все же не усыпили его подозрений.

Когда в теплушку, где ехала т. БЕРДНИКОВА, на ст. Черновской (где располагался отряд казаков) ввалились несколько человек казаков и потребовали предъявить документы, появился этот кондуктор и стал высказывать свои предположения. Момент был решающий. Только самообладание могло сохранить внешнее спокойствие, отделаться от кондуктора и, разыграв простую крестьянку, ускользнуть от подозрений казаков, которые посеял в них кондуктор.

Существовавший в Чите подпольный партийный комитет был терроризирован только что прошедшими арестами. С большим трудом удалось завязать с ним связь и получить в помощь одного товарища.

Живя на нелегальном положении т. БЕРДНИКОВА начала работу по данному ей заданию. В условиях режима, созданного Семеновской контр-разведкой, подвергаясь ежечасно опасности т. БЕРДНИКОВА выполнила данное ей задание».

Нужно добавить, что в Чите Вера Васильевна пробыла три недели.

Потом последовали новые задания. «В течение 1921, 1922 по 1923 г. - январь до момента демобилизации т. БЕРДНИКОВА выполняла целый ряд ответственных секретных поручений Разведупра в полосе отчуждения КВЖД». В Маньчжурии она выдавала себя за дочь состоятельных родителей, эмигрировавших из России. Но и там она едва не была схвачена контрразведкой. Случай не редкий в разведке - её узнал знакомый по прежней жизни. Тем не менее, работа её была, видимо, вполне успешной, поскольку за награждение Веры Васильевны высказались бывший начальник штаба НРА ДВР Б. М. Фельдман, бывшие начальники Разведупра НРА ДВР, а затем 5-й армии С. С. Заславский и А. К. Рандмер, начальник Разведупра Штаба РККА Я. К. Берзин (РГВА. Ф.37837. Оп.1. Д.1014. Л.2-4об.). 23 февраля 1928 года В. В. Бердникова была награждена орденом Красного Знамени «за боевые отличия и заслуги, оказанные в период гражданской войны».

В дальнейшем Вера Васильевна закончила Курсы политпросвет работников, работала в самой глубинке в Сибири в органах народного образования. В Чите она познакомилась с Марком Павловичем Шнейдерманом, участником гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке, сотрудником политотдела той самой 5-й армии, где в разведотделе числилась и она. Когда они встретились, Шнейдерман был начальником агитпропотдела Политуправления Сибирского военного округа. Вскоре они поженились и переехали в Ленинград, куда Марка Павловича перевели на работу преподавателем Военно-морской академии. А Вера Васильевна закончила Ленинградский восточный институт и стала историком - экономистом.

В 1934 году её и мужа пригласили на работу в Разведупр Штаба РККА, год спустя они закончили Школу Разведупра и поступили в распоряжение Управления. Возможно, Бредникова работала вместе с мужем, который побывал в Европе, Японии, Китае, США. Но точно это неизвестно. В 1936 году ей присвоено воинское звание капитан, а ему бригадный комиссар (Приблизительно после 1940 года соответствовало званию полковника, иногда бригадным комиссарам присваивали звание генерал-майора.).

В ноябре 1937 года Марка Павловича отозвали из-за границы и 15 декабря арестовали. С декабря 1937 по сентябрь 1938 года он сидел в Бутырской тюрьме, а затем его освободили в связи с «отсутствием данных о виновности». В апреле того же года Веру Васильевну уволили в запас РККА.

Второй раз Шнейдермана арестовали весной 1939 года. Особым совещанием при НКВД СССР он был приговорен к 8 годам лишения свободы. Отбывал срок на Колыме, сначала на общих работах, затем фельдшером. Освобожден в 1947 году. Реабилитировали Марка Павловича 22 декабря 1956 года, уже посмертно. Он умер 17 мая 1948 года в поселке Томилино, где они с Верой Васильевной жили.

Времена менялись и в 1967 году Веру Васильевну Бердникову ветерана партии и военной разведки наградили орденом Ленина. Она умерла в 1996 году.

О Зое Васильевне Мосиной известно гораздо меньше.

Она родилась в 1898 году. Окончила 8 классов гимназии и 2 курса медицинского факультета. В члены РСДРП(б) принята в 1917, как и Бердникова. С июля 1918 года Мосина служила в Красной Армии, куда вступила добровольно в г. Иркутске. 8 месяцев она служила сестрой милосердия на фронте, была ранена и попала в плен к белочехам. Потом работала в сибирском партийном подполье.

В 1920 году Зоя Васильевна командируется Регистротделом 5-й армии в Китай для разведывательной работы, там она проработала до 1921 года. Потом служила в центральном аппарате Разведупра Штаба РККА - секретарем начальника 2-го (агентурного) отдела и переводчицей бюро прессы Информационного отдела. С апреля 1922 года работала в органах народного образования в Иркутске, а в августе 1924 окончила восточное отделение Военной академии РККА и была распределена в НКИД. После стажировки, Мосину направили осенью 1924 года в распоряжение полпредства СССР в Китае.

Среди советских военных советников в Китае была и Мария (Мирра) Филипповна Флерова (по мужу Сахновская), которая работала там под именем Марии Чубаревой. Она родилась в Вильно (Вильнюсе) в 1897 году. В январе 1918 она принята в члены РКП(б), а в марте когда немцы наступали на Петроград добровольно вступила в Красную Армию. На фронте была санитаркой и бойцом.

С апреля 1918 по январь 1919 года находилась на гражданской работе, а затем вернулась в РККА. Была военкомом пулеметной роты в особой группе войск екатеринославского направления во главе с П. Е. Дыбенко, военкомом отдельного батальона и помощником военкома 7-го Сумского полка 2-й Украинской дивизии.

Дивизия вела бои с петлюровцами, освободила Харьков, затем освободила Полтаву, Лебедин, Ахтырку, Кременчуг, Умань, сражалась на коростеньском и житомирском направлениях.

В составе 2-й пластунской (132-й) бригады 44-й дивизии Флерова воевала против деникинских войск, участвовала в освобождении Чернигова и Нежина, Киева, Белой Церкви, Василькова, Умани, Винницы. В 1920 году часть дивизии бились с польскими войсками в районе городов Мозырь, Коростень, Овруч, Киев.

В июне 1920 года Флерова переходит на службу в 1-ю Конную Армию, - комиссаром полевой санчасти, затем военкомом автоуправления армии, управделами РВС 1-й Конной. В июле - августе Флерова участвовала в сражении под городом Львовом, взять который не удалось, попала в окружение в районе Замостья, где армия прорвала фронт и вышла 31 августа из кольца. В октябре - ноябре участвовала в боях при взятии Крыма.

В марте 1921 года Мария Филипповна присутствовала в качестве гостя на 10-м съезде партии, когда вспыхнул Кронштадтский мятеж. Вместе с другими делегатами съезда она прибыла в Петроград и была назначена уполномоченной при санчасти Южной группы войск. 23 марта Мирра Флерова была награждена орденом Красного Знамени среди тех, кто «участвуя в штурме фортов и Кронштадтской крепости, личной храбростью и примером вдохновляли красных бойцов».

В том же году штаб Северо-Кавказского военного округа командирует ее в Военную академию РККА, где учится вместе со своим мужем Рафаилом Натановичем Сахновским. Оба успешно заканчивают основное отделение академии в июле 1924 года года. Он получает назначение в войска - помощником начальника штаба 45-й дивизии, а она направлена на должность помощника начальника отдела Управления военно-учебных заведений РККА.

Однако, они так и не приступили к исполнению этих обязанностей. Супругов Сахновских перевели в распоряжение Разведупра Штаба РККА и оттуда командировали в Китай в качестве военных советников. Они входили в Гуанчжоускую группу, преподавали в военной школе Вампу. Мирра была ещё и начальником штаба Южнокитайской группы советников, где занималась и вопросами разведки. Вот как вспоминала о ней участница тех событий В. В. Вишнякова: «Мужская профессия, привычка носить мужскую одежду наложили на неё неизгладимый отпечаток. Она говорила низким голосом, много курила, ходила большими шагами, женское платье сидело на ней кое-как, и было видно, что она досадует на то, что вынуждена его носить. По возвращении в Москву она снова вернулась к привычным ей гимнастерке, галифе и сапогам, которые, следует признаться, шли гораздо больше к ее высокой сухощавой фигуре. Стриглась она под скобку, у неё были пышные вьющиеся волосы золотистого оттенка. При редкой её улыбке было видно, что многих зубов у неё не достает. На мой вопрос она как-то рассказала, что в гражданскую войну у нее часто болели зубы, а лечить было некогда, так она их попросту выдергивала. Все, кто знал ее по фронту, рассказывали, что она была в ту пору замечательно хороша собой, но с величайшим презрением относилась ко всему, что красило ее как женщину. Тогда это не было редкостью… Товарищи добродушно подтрунивали над Сахновской, когда она накануне декретного отпуска, во всей характерной особенности своего положения, читала лекции в академии Вампу, что, может быть, действительно выглядело необычно, но слушатели видели в этом только лишнее доказательство женского равноправия в Советском Союзе. Сахновская была очень нежной матерью двух детей. Только ей некогда было высказывать им всю свою любовь…» (Вишнякова - Акимова В. В. Два года в восставшем Китае, 1925- 1927. М., 1980. С.148.).

8 июня 1926 года Сахновские вернулись из Китая и поступили в распоряжение IV Управления Штаба РККА. Однако, Р. Н. Сахновского уже в октябре направили на стажировку в войска, начальником штаба 43-й стрелковой дивизии, как это и положено было выпускнику академии. В ноябре 1927 - январе 1928 года он вновь в распоряжении Разведупра, а затем был… уволен в долгосрочный отпуск «за невозможностью соответствующего использования». Сначала работал в Москве, затем был начальником инспекции при начальнике строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали в г. Свободном.

Мария Филипповна проходила службу в должностях начальника сектора 2-го (агентурного) отдела, помощника начальника 4-го (внешних сношений) отдела, в распоряжении IV Управления Штаба РККА.

В декабре 1927 года личный состав Разведупра, как и других центральных управлений, проверяла совершенно секретная комиссия во главе с Я. К. Берзиным. В составе комиссии были представители и Командного управления и Особого отдела ОГПУ. Сахновскую комиссия постановила заменить, отметив, что она «исключена из ВКП(б) в 1927 г.» и что она «ярая троцкистка, не отмежевавшаяся и после XV съезда партии» (РГВА. Ф.4. Оп.2. Д.282. Л.39, 77.).

После этого она состояла для особо важных поручений 1 разряда в Научно-уставном отделе Штаба РККА до декабря 1928 года, когда её арестовали. Особое совещание при коллегии ОГПУ приговорило Сахновскую 5 января

23 декабря 1929 года решение ОСО было отменено. Вернувшись в Москву, Сахновская командовала учебным отделом Вечерней военно-технической академии. 10 августа 1932 года, наверное не без содействия Я. К. Берзина, она вновь начинает работать в военной разведке. И дело ей поручают весьма важное. Она становится начальником подразделения, ведавшего «активной» разведкой, т.е. разведывательно-диверсионной деятельностью.

Будущий «бог диверсий» И. Г. Старинов в июне - августе 1933 года работал под её началом и преподавал на военных курсах при Исполкоме Коминтерна, которые возглавлял сотрудник военной разведки Кароль Сверчевский. Курсы размещались в Москве на Пятницкой улице и на подмосковной станции Баковка. Через много лет Старинов вспоминал: «… В столице я вдруг обнаружил, что подготовка к будущей партизанской борьбе не расширяется, а постепенно консервируется. Попытки говорить на эту тему с Сахновской ни к чему ни приводили. Она осаживала меня, заявляя, что суть дела теперь не в подготовке партизанских кадров, что их уже достаточно, а в организационном закреплении проделанной работы (позже я узнал, что она острее меня переживала недостатки в нашей работе. Все её предложения отвергались где-то наверху). Нерешенных организационных вопросов действительно накопилось множество. Но решали их не в нашем управлении. Будущий легендарный герой республиканской Испании Кароль Сверчевский успокаивал: сверху, мол, виднее. Я тоже верил в это» (Старинов И. Г. Записки диверсанта. М., 1997. С.40-41.).

Весной 1933 года Сахановский был арестован по вымышленному делу о так называемой «Контрреволюционной троцкистской группе Смирнова И. Н. и других» и осужден к 3 годам лишения свободы. Сахновскую в марте 1934 года зачисляют в распоряжение Главного управления РККА и прикомандировывают к Московской пролетарской стрелковой дивизии. Но в марте - июне 1935 года Мария Филипповна опять служит в Разведупре, потом её отправляют в Крым, где она работает начальником санаторного отделения Симферопольского военного госпиталя в Кичкинэ, начальником санатория «Кичкинэ» Киевского военного округа.

В 1936 году в Тобольске был арестован её муж. А 15 апреля 1937 года арестовали и Мирру Сахновскую, 31 июля её приговорили к высшей мере наказания и в тот же день расстреляли. Реабилитировали Сахновскую 29 октября 1959 года. Рафаила Натановича тройка УНКВД по Дальстрою приговорила 19 сентября 1937 года к высшей мере наказания по обвинению в контрреволюционной деятельности. Расстреляли его 29 октября того же года, реабилитировали 23 ноября 1956 года.

В Китае в разные годы по линии военной разведки действовали Екатерина Ивановна Смоленцева (Маркевич) и Раиса Моисеевна Мамаева.

Екатерина Ивановна Маркевич (по мужу Смоленцева) родилась 1 декабря 1896 года в Смоленске в крестьянской семье. Окончила торговую школу в Смоленске и три курса Московской консерватории. С 1919 года служила в РККА. Владела английским языком. В июне 1921 - сентябре 1922 года была переписчицей в политической части Военной академии РККА. С 1923 года состояла в распоряжении Разведупра Штаба РККА.

В Китае она работала в 1923-1925 годах, потом три года в США. В Вернувшись на родину служила в информационно-статистическом отделе центрального аппарата затем «для поручений», помощником начальника сектора. С 1933 года училась на Военном факультете Инженерно-технической академии связи им. В. Н. Подбельского (затем Московского института инженеров связи).

В апреле 1939 года аттестационная комиссия МИИС рекомендовала уволить ее из РККА и «использовать в системе Наркомсвязи в должности инженера-лаборанта» так как её «родной брат бывший лейтенант арестован органами НКВД в 1937 г. До 1936 г. вела переписку с белоэмигрантом, находящимся в Америке».

Однако, это не помешало Смоленцевой закончить институт в апреле 1940 года, по окончании курса ей присвоили звание военный инженер 3 ранга (Соответствовало званию майора для строевых командиров.).

Раиса Моисеевна Мамаева родилась в Калуге 28 января 1900 года, в рабочей семье. Работала в Китае по линии Коминтерна в 1920-1923 годах, потом служила в РККА, училась в. Московском институте востоковедения им. Н. К. Нариманова, который закончила в 1929 году. После выпуска преподавала в военных учебных заведениях. В ВКП(б) вступила в 1931 году.

На службу в военную разведку Мамаева пришла в 1933 году и состояла в распоряжении Разведупра до 1938 года, будучи научным сотрудником Международного аграрного института. В 1935 году Раису Моисеевну направили в Китай по легальной линии. «Крышей» для неё была должность заместителя заведующего Шанхайским отделением ТАСС. В 1936-1937 годах в корреспондентом в этом отделении был резидент военной разведки Лев Борович.

В 1937 году Мамаеву отозвали из Китая и освободили от должности по болезни. 31 января 1938 года техника-интенданта 2-го ранга (Соответствовало званию лейтенанта для строевых командиров.) Мамаеву уволили со службы в РККА в связи арестом органами НКВД.

После реабилитации Раиса Моисеевна до 1943 года работала в отделении ТАСС в Китае, состояла на должности сотрудника-консультанта Министерства кинематографии СССР, сотрудника Иностранной комиссии Союза писателей СССР. Многие годы она занималась научной работой в области востоковедения, написала свыше 40 научных работ.

В тридцатые годы работа по Китаю продолжалась, как и прежде приезжали туда и военные советники. Тогда в стране действовали датчанин Георг Лаурсен, болгарин Христо Боев, татарин Ади Маликов, армянин Гарегин Цатуров и русский Константин Батманов.

Георг Лаурсен родился 18 сентября 1889 года в Дании в городе Свенборг в рабочей семье. Из Свенборга семья Лаурсен переселилась в Орхус, где Георг закончил народную школу и стал художником-декоратором. В 1908 году случилось сразу несколько важных для него событий: он закончил школу живописи, вступил в профсоюз художников и в Социал-демократическую партию. Деятельная натура не давала ему возможности сидеть на одном месте. В феврале 1909 года Георг покинул Данию и отправился в Германию, где посетил Киль, Штутгарт и другие города, потом побывал во Франции, Швейцарии, Алжире. Во всех этих странах он участвовал в революционном движении, состоял в социал-демократических партиях Германии и Швейцарии.

В мае 1912 года Лаурсен поселился в Цюрихе, стал членом правления местного профсоюза художников. Четыре года спустя Лаурсена избрали председателем швейцарского Союза художников, по партийной линии он вошел в состав левой фракции социал-демократической партии. В период Первой мировой войны Георг выполнял секретные поручения В. И. Ленина в Европе. Благодаря своему датскому паспорту, он мог свободно перемещаться по охваченному войной континенту. Поручения вождя русских большевиков приводили его, в частности, в Германию, где он встречался с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург.

Георг Лаурсен остался играл руководящую роль в мощной всеобщей забастовке в ноябре 1918 года, ставшей одним из ключевых моментов в истории швейцарского рабочего движения. Его активная революционная деятельность переполнила чашу терпения швейцарских властей. В феврале 1919 года он был арестован местной полицией и по решению суда выслан из страны. Через Германию Георг Лаурсен вернулся на родину.

В Дании Георга первым делом арестовали, а потом призвали ненадолго на военную службу, и уже в декабре 1919 года он вернулся в Орхус. Месяцем ранее была основана Датская коммунистическая партия, и Георг Лаурсен стал самым первым руководителем отделения ДКП в Орхусе. Но и свою профессию художника он не забывал, продолжал писать картины и вскоре его избрали в правление профсоюза художников.

Летом 1921 года Лаурсен побывал в Москве на 3-м конгрессе Коминтерна в качестве делегата от Дании. Тогда же начинается его сотрудничество с этой международной коммунистической организацией. На партийном конгрессе в Орхусе 11-12 февраля 1923 года Лаурсен избирается председателем Датской компартии. Его кандидатуру рекомендовал посланец Коминтерна М. В. Кобецкий, позднее в 1924-1933 годах первый советский полпред в Дании.

Летом 1925 года Лаурсена неожиданно вызвали в Москву, там понадобились его конспиративные способности, которые он проявил еще как тайный курьер Ленина. Причем его данные оценили стразу две организации, принявшие Лаурсена в свои ряды - Отдел международной связи (ОМС) ИККИ и Иностранный отдел ОГПУ.

Через несколько месяцев после приезда, в январе 1926 года, Лаурсена отправили на нелегальную работу в Германию, но уже в феврале его арестовали в Лейпциге с чемоданом, который был набит секретными немецкими документами. Следствие по его делу закончилось в марте 1927 года, и Лаурсен был отдан под суд по обвинению в ряде преступлений, в том числе в хищении и подделке документов.

Ему грозило суровое наказание, но он отделался сравнительно небольшим сроком лишения свободы - 2, 5 года заключения в крепости и штрафом в 500 золотых марок. Причина такой непонятной на первый взгляд снисходительности в отношении взятого с поличным шпиона была проста. Ещё в октябре 1924 года в СССР были арестованы три студента из Германии, которые прибыли в страну с рекомендациями от Компартии Германии. Их заподозрили в намерении совершить террористические акты против советских руководителей. После длительных переговоров в конце 1927 года состоялся обмен заключенными, который позволил вернуться в Советский Союз не только Георгу Лаурсену, но и резиденту Разведупра, одному из руководителей военной организации КПГ Вольдемару Розе (он же Петр Скоблевский, Горев, Володько и др.).

После происшествия в Лейпциге, когда его имя стало известным иностранным спецслужбам не только Германии, но и других стран, в СССР Георгу предоставляют гражданство и дают новое имя: Георг Францевич Мольтке. 5 марта 1928 года товарища Мольтке принимают в члены ВКП(б).

Георг Мольтке участвовал в 6-м конгрессе Коминтерна (июль - сентябрь 1928 год), работал в ИККИ. В тот же год он женился на немке Эльфриде Мархински, с которой познакомился в Германии. Подробности их встречи не известны, но во всяком случае, они вместе приехали в Москву, там, в 1929 году, у них родилась дочь Соня.

Из Коминтерна Георг перешел на службу в Разведупр Штаба РККА и в январе 1930 года выехал на нелегальную работу в Китай, где с фальшивым паспортом занимался разведкой под прикрытием торговой деятельности. В первый год своей работы Мольтке сотрудничал с Рихардом Зорге. За успехи в разведывательной деятельности Мольтке неоднократно награждался и поощрялся. В СССР из Китая он вернулся в 1939 году.

В столице Мольтке вновь призван на службу в Коминтерн, где работал в управлении кадров, вел картотеку на всех руководителей коммунистических партий мира. Когда фашистская Германия напала на Советский Союз, учреждения и подразделения ИККИ были эвакуированы в Уфу и её окрестности. Там Георг Мольтке работал политическим редактором Отдела печати и радиовещания, вел передачи на датском языке на радиостанции Коминтерна. 22 мая 1943 он сообщил своим слушателям о том, что Коминтерн распущен и секции (то есть компартии входившие в его состав) освобождаются «от обязанностей, вытекающих из Устава и решений конгрессов Коминтерна».

Отдел, в котором продолжал работу Георг Мольтке, был преобразован в Научно-исследовательский институт № 205 Отдела международной информации (ОМИ) ЦК ВКП(б). Бывшая радиостанция Коминтерна также включена в состав НИИ и по-прежнему вела нелегальное вещание на различные страны мира до середины 1945 года.

После войны Георг работал на московском радио, был заместителем начальника Скандинавского отдела Комитета по радиовещанию и одновременно сотрудничал с ОМИ ЦК ВКП(Б), которому Политбюро поручило сосредоточить у себя «все имевшиеся у КИ связи». В ОМИ Георг Мольтке готовил различного рода информацию для советского партийного руководства о ситуации в Дании и о положении в ДКП.

В сентябре 1949 года Георга Мольтке исключили из ВКП(б), затем последовал арест органами МГБ СССР. Особым совещанием (ОСО) при МГБ СССР Георг был приговорен 1 марта 1950 года на 5 лет высылки из Москвы как социально опасный элемент и сослан в Сибирь. 20 октября 1951 ОСО снизило срок высылки до уже отбытого и разрешило Мольтке вернуться в столицу. С августа 1952 года он работал штамповщиком в артели «Московский часовщик». В трудный для Георга период ему помогал материально старый друг датский писатель - коммунист Мартин Андерсен Нексё.

23 декабря 1953 судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР вынесла определение по делу Г. Ф. Мольтке. Он был реабилитирован, поскольку единственным материалом для его осуждения послужили непроверенные агентурные донесения 1933 года, в которых говорилось о том, что он - Мольтке - является агентом иностранной разведки. 19 марта 1954 Комитет партийного контроля ЦК КПСС восстановил его в партии, со стажем с 1928 года.

Пока ему позволяло здоровье, Георг Мольтке работал в датской редакции Радио Москва, затем отошел от активной деятельности. Он дважды посетил Данию: впервые с 1925 года в 1958 году и в 1969 году, когда отмечалось 50-летие со дня основания ДКП.

Георг Мольтке умер 2 мая 1977 в Москве, был кремирован, а прах отправлен в Данию. Эльфрида и Соня умерли год спустя.

Мольтке был награжден орденом Трудового Красного Знамени, медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», знаком «Почетный чекист».

Христо Боев (Христо Боев Петашев) родился 25 декабря 1895 года в Болгарии в с. Одерне под Плевной в семье служащего. Окончив Апрелевскую гимназию в Габрово, он преподавал в родном селе и уже в то время увлекся социалистическими идеями. В 1914 году вступил в Болгарскую рабочую социал-демократическую партию (тесных социалистов), которая в 1919 году была переименована в Болгарскую компартию.

С октября 1914 года Христо служил в болгарской армии. В 1915 году он закончил школу офицеров запаса в Софии, где существовал кружок «тесных социалистов» и Боев имел возможность повысить свое партийное образование. Потом воевал на фронтах Первой мировой войны и дослужился до звания капитана и должности командира роты 57-го полка 9-й дивизии.

Между тем события в России отразились и на Балканах. Боев писал:

«Весной и летом 1918 года господствовало твердое убеждение, что пушки нужно повернуть против правительства, все должно быть как в России».

В сентябре вновь вспыхнуло Солдатское восстание, и Христо возглавил свой батальон уже как воинскую часть восставших. За два дня он привел в порядок и другие разрозненные подразделения и стал командиром второго эшелона восставших, которые двинулись на Софию. Но на пути их встретили верные царю воинские части и германские войска. После нескольких дней тяжелых сражений в окрестностях Горна Баня, Княжево и Владая, восставшие были разбиты. Но болгарский царь Фердинанд I все же отрекся от престола, и отбыл из страны, а на трон взошел его сын Борис III.

Заочно приговоренный к пожизненному заключению в тюрьму строгого режима, Боев вынужден был бежать из страны в Румынию, где его арестовали пограничники и отправили в тюрьму. Однако, за него вступилась Румынская социал-демократическая партия и с её помощью он выехал в ноябре в Одессу как русский военнопленный. Из Одессы в начале декабря он добрался до Москвы.

Отучившись на шестинедельных курсах в Свердловском университете, он пришел на работу в ЦК РКП(б), где стал секретарем Болгарской группы в Бюро иностранных коммунистов, затем Центрального бюро болгарских коммунистических групп при ЦК РКП(б). Боев выполняет ответственные задания Коминтерна в Болгарии, а также устанавливает связь ЦК РКП(б) с ЦК БРСДП(т.с.). В качестве делегата он участвовал в работе 1-го съезда Болгарской компартии.

В 1920-1921 годах Боев учился в Академии Генерального штаба под фамилией Дмитриев, но среди выпускников он не числился, так как его из конспиративных соображений перевели в конце учебы в Сельскохозяйственную академию. В своей автобиографии Христо в 1925 году писал:

«В августе 1921 г. поступил на работу при Разведывательном Управлении Штаба Р. К. К. А. и отправлен в качестве резидента в Болгарию, где работал до конца июня 1923 года, после чего вынужден был эмигрировать в Австрию. В феврале 1924 года уехал в Югославию на ту же работу. В ноябре поступил в распоряжение В. Б. Выслан из Югославии в январе 1925 года и продолжал работать по той же линии из Австрии. С июня 1925 г. снова перешел к Развед. Упр. Р. К. К. А. где состою на службе - заграничной - в настоящее время» (РГАСПИ. Ф.17. Оп.98. Д.968. Л.1.).

Из приведенного текста может сложиться впечатление, что разведывательная работа Боева прерывалась, однако, это не так. Согласно документам в его деятельности как советского военного разведчика перерыва в тот период не было.

10 января 1922 года он расписался со своей женой Йозефой Кольб (Энгельберг) у неё на родине в австрийском городе Грац, но они и раньше в Болгарии жили вместе.

Йозефа родилась 17 февраля 1897 года в Инсбруке. Была членом немецкого Союза «Спартак», предшественника Компартии Германии. Прибыла в Одессу в составе Международной миссии Красного Креста. В 1920 году ее определили на работу в медицинскую службу ИККИ, где она и познакомилась позднее с Боевым. В Болгарии она фотографирует добытые резидентурой материалы, делает фальшивые документы для нужд организации, занимается шифровальной и дешифровальной работой, встречается с агентурой, сама собирает необходимую информацию.

По возвращении в СССР, 18 сентября 1925 года Боева приняли в члены ВКП(б). В Советском Союзе его величали Христо Боевич Петашев или Федор Иванович Русев. А его жена стала Йозефой Петровной Русевой.

С июня 1925 года Христо состоял в распоряжении IV Управления Штаба РККА, его отправили резидентом в Чехословакию, под «крышей» вице-консула по имени Х. И. Дымов. После провала в ноябре 1926 года Боев вернулся в СССР и вскоре был назначен начальником сектора 2 (агентурного) отдела IV Управления.

С февраля 1928 года Боев на нелегальной работе в Турции. В страну Христо приехал с женой как австрийский бизнесмен, представляющий фирму, имеющую филиалы в различных странах мира. Объехав многие города Турции по «торговым» делам он обосновался, в конце концов, в Стамбуле, где у него родилась дочь. Торговля его (и не только она) расширяется, оборот фирмы растет. В 1931 году на турецком судне семья «австрийского торговца» покидает Турцию и высаживается в Венеции. Оттуда, побывав в Вене, Варшаве и Берлине, они благополучно возвращаются домой. Хорошо знавший Христо советский военный разведчик Л. А. Анулов («Костя») вспоминал:

«На одном из партийных собраний наш „Старик“, легендарный советский разведчик генерал Берзин, прямо сказал, что считает Федора Ивановича Русева кадровым работником первого класса…».

В мае 1932 - феврале 1935 года Боев был слушателем военно-промышленного факультета Военной академии механизации и моторизации им. И. В. Сталина и хотя его досрочно сняли с учебы, он считался окончившим академию. После соответствующей подготовки Боев выехал в Китай, и не самым коротким путем. Прежде всего, семейство Русевых отправилось в Берлин, где с помощью одного из сотрудников нацистских спецслужб они получили документы, согласно которым глава семьи «Юлиус Бергман», был представителем крупной американской кампании, ведущей торговлю с Дальним Востоком. Затем в январе - феврале 1936 года в Париже известный адвокат помог им оформить все документы на контору фирмы в Китае. На этом процесс предварительной легализации закончился, и семья теперь уже Бергманов отплыла из Марселя к месту назначения. Тем временем в Москве состоящему в распоряжении Разведупра РККА Х. Б. Русеву-Петашеву присвоено звание военного инженера 2 ранга (Соответствовало (очень приблизительно) званию майора для строевых командиров.).

В Китае Юлиус Бергман работает в Тяньцзине, Калгане и Шанхае. Завязывает много полезных знакомств, встречается с другими советскими разведчиками и агентурой. Получает и передает в Москву сведения о деятельности японцев, приведшей к событиям в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол. В декабре 1938 года семья «Бергманов» выезжает из Шанхая и, проделав большой путь по Азии и Европе, приезжает в СССР.

Когда Боев с женой и дочерью еще находился в Китае, его уволили из РККА приказом № 00365 от 17 июля 1938 года, вместе с такими разведчиками как В. И. Лерер, Г. А. Абрамов, С. А. Скарбек, Я. К. Лундер и другими. Он работает военным переводчиком, переводит литературу с немецкого, английского и французского языков. Участвует в создании секретных справочников по Германии. Читает лекции по текущим военным вопросам. В первый же месяц Великой Отечественной войны его включили в состав Отдельной мотострелковой бригады особого назначения, которая создавалась совместными усилиями и НКВД Генерального штаба, Коминтерна. Он занимается подготовкой подпольщиков для работы в Болгарии (среди них знаменитые «подводники» и «парашютисты»), служит в Разведотделе штаба Черноморского флота.

С февраля 1943 года Боев работал редактором в Издательстве иностранной литературы, получал военную пенсию за 25 лет службы в РККА. Но и связей с разведкой не порывал. Выполнял отдельные серетные поручения. В Болгарию Христо Боев вернулся вместе с семьей в июне 1945 года. Занимал ряд ответственных постов: начальника канцелярии председателя Совета Министров НРБ Георгия Дмитрова, заведующего культурно-просветительским отделом дирекции Народной милиции, заместителя директора Государственной безопасности, советника болгарского посольства в Лондоне, директора Госбезопасности Болгарии, заместителя министра внутренних дел, посола НРБ в ГДР, в Польше и Японии. Боев участвовал в подготовке процесса против Трайчо Костова. После реабилитации Костова ему было временно запрещено «занимать руководящие посты в партии и государстве».

В 1962 году пленум ЦК БКП принял решение: «Отстранить от ответственной партийной и государственной работы тов. Христо Боева за грубые нарушения социалистической законности». После этого Христо Боев стал персональным пенсионером, генерал-майором в отставке. 5 апреля 1966 года умерла его жена, а 1 октября 1968 года скончался и Христо Боев. До смерти он был награжден орденом Ленина в связи с 50-летием Октябрьской революции.

Ади Каримович Маликов родился в крестьянской семье 9 февраля 1897 года в дер. Малые Кляры Тетюшского уезда Казанской губернии, ныне Республика Татарстан. Окончил полный курс Казанского торгового училища, работал бухгалтером. На военную службу призван 3 декабря 1915 года и направлен во 2-ю Казанскую школу прапорщиков, и закончил её через год. Воевал Маликов на Румынском фронте будучи командиром роты 56-го Житомирского полка.

В мае 1917 года вступил в РСДРП(б) . После демобилизации был заместителем председателя Тетюшского уездного совета Татарской республики, З месяца учился на юридическом факультете Московского университета.

1-го марта 1918 года Маликов добровольцем пришел в Красную Армию, служил военным комиссаром сводного гвардейского полка, секретарем военного отдела Центрального мусульманского комиссариата, членом Мусульманской военной коллегии при Наркомате по военным и морским делам. В декабре его освободили от этой должности и командировали в Академию Генерального штаба. В апреле 1919 года вместе с другими слушателями его отозвали с учебы и отправили на Восточный фронт. Маликов служит помощником начальника штаба Казанского укрепрайона по разведывательной части, затем начальником штаба 2-й Отдельной Татарской стрелковой бригады, которая воевала против деникинцев и принимала участие в ликвидации «кулацких мятежей». В октябре 1920 года Ади Каримович вернулся в АГШ, где и оставался слушателем до мая 1921 года.

В мае 1921 года началась служба Маликова в военной разведке сначала на должности секретаря военного представителя РСФСР при правительстве Турции. Затем семь месяцев проучившись в Военной академии РККА, он занял прежнюю должность - секретаря военпреда РСФСР в Турции и его помощника. Тогдашний посол в Турции С. И. Аралов отметил в своих мемуарах А. К. Маликова, который выделялся «прекрасным знанием турецкого языка и страны».

Из Анкары Маликов приехал в Москву для завершения академического курса. Академию он закончил в июле 1924 года и сразу же был назначен начальником Разведотдела штаба Кавказской Краснознаменной армии. Н. А. Равич, вспоминая то время, писал, что начальник 4-го отдела штаба ККА превосходно знает Турцию, говорит, читает и пишет по-турецки совершенно свободно и, не глядя на карту, помнит каждую щель на границе. В ноябре 1927 года Ади Каримовича вызывают в Москву и назначают - военным атташе при полпредстве СССР в Персии (Иране), откуда вернулся лишь в марте 1931 года.

Отслужив два года в войсках командиром и военком 190-го стрелкового полка и 1-го стрелкового Татарского полка (видимо в качестве стажировки как выпускник академии), Маликов снова работает в разведке: начальником сектора, помощником начальника 2-го (агентурного) отдела. Затем его назначают главным советским военным советником в Синьцзяне, пограничном с СССР районе Китая, население которого издавна не ладило с центральными властями страны.

Перед отъездом группу, в которую входили также П. С. Рыбалко (Будущий маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза.), И. Ф. Куц, В. Т. Обухов и М. М. Шаймуратов принял начальник разведки Я. К. Берзин. О задачах стоящих перед группой советников, он, согласно воспоминаниям И. Ф. Куца, сказал следующее:

«Обстоятельно и честно советовать, убеждать, доказывать и, если случится, не бояться признавать убедительность доводов, отвергающих ваши предложения… Идет война, и обстановка поистине калейдоскопическая, сам черт ногу сломит. Вам надо во всем на месте разобраться… Ваша задача - помочь новому, прогрессивному правительству Синьцзяна - составной части Китая - в проведении его программы, укрепить армию, умиротворить страну. Добиться прекращения диверсионных налетов на наши приграничные населенные пункты. Словом важно обеспечить спокойствие и безопасность наших границ с Синьцзяном».

Важность их миссии подтверждает приказ наркома обороны от 19 августа 1935 года, № 0064, в котором говорится: «Руководство военно-инструкторским составом группы тов. МАЛИКОВА (в армии Синьцзянской провинции) подчиняю себе через Начальника Разведывательного Управления РККА тов. УРИЦКОГО. Начальнику РУ РККА тов. УРИЦКОМУ проверить личный состав военно-инструкторской группы и предоставить мне соображения об укомплектовании её квалифицированными командирами и специалистами РККА».

Из этой командировки Маликов вернулся в 1936 году, в звании полковника. Ровно год Ади Каримович служил заместителем начальника 5 отдела Разведупра РККА, отдел курировал работу разведорганов военных округов и флотов.

В июле 1937 года Маликова зачислили в распоряжение Управления по комначсоставу РККА «за невозможностью использования по линии РУ как голосовавшего за троцкистскую резолюцию в 1923 г.», затем назначили старшим руководителем тактики Рязанского пехотного училища.

3 июня 1938 года Маликова уволили из РККА, видимо в этот момент он уже был арестован. Содержался в тюрьмах Москвы, Казани, Куйбышева.

28 сентября 1940 года он был осужден Особым совещанием при НКВД СССР на 8 лет ИТЛ, которые отбывал в лагерях Красноярского края.

19 апреля 1949 года его повторно арестовали «за антисоветскую троцкистскую деятельность и причастность к агентуре иноразведки», и 28 мая того же года приговорен Особым совещанием при МГБ СССР к ссылке на поселение в Красноярский край. 10 августа 1954 года он был освобожден, в том же году реабилитирован и в 1956 году приехал в Москву. За период службы в армии Ади Каримович Маликов был награжден двумя орденами Красного Знамени.

Он умер в январе 1973 года.

Гареген Мосесович Цатуров родился в 1892 году в с. Хинзирак Зангезурского уезда Елисаветпольской губернии в рабочей семье. До 10 лет Цатуров жил на иждивении отца, который работал на Бакинских нефтяных промыслах, а после его смерти три года провел в приюте. С 1905 года работал слесарем в мастерских, на нефтяных промыслах в Баку, на «нефтеизыскательной» работе в Баку и Закаспийской области (Туркмения), на мельнице нахичеванского товарищества в Самарканде.

В ноябре 1917 года Цатуров вступил в Красную Гвардию в Самарканде, а в феврале 1918 года в РКП(б). Осенью 1918 года обком партии назначил его членом коллегии Краевой дирекции и одновременно членом следственной комиссии штаба Красной Гвардии. В 1918-1921 годах он областной комиссар по национальным делам и член коллегии Областного отдела народного образования, затем председатель Самаркандской областной комиссии помощи голодающим и председатель Детской комиссии.

В 1922 году Туркестанский ЦИК командировал его в Москву представителем по делам голодающих при СНК РСФСР.

Новый этап военной службы Гарегина Цатурова начинается 17 августа 1923 года, когда ЦК партии командирует его в Военную академию РККА. Он успешно прошел приемные испытания, и был принят на подготовительный курс. Спустя год его перевели на младший курс восточного отдела академии, как знающего восточные языки. Он владел персидским, тюркским, фарси, узбекским языками. Завершив обучение, Цатуров поступил в распоряжение Разведупра Штаба РККА, где прошел разведывательную подготовку. В июне 1927 года его назначили помощником начальника Разведотдела штаба Среднеазиатского военного округа. За десять месяцев он изучил сопредельные страны и в апреле 1928 года Гарегина Мосесовича направили на работу в Персию (Иран) по легальной линии. Он был вице-консулом в Казвине, консулом в Сейстане, Ахвазе, Насред-Абаде.

Вернувшись из командировки, он работал чуть более года в Москве в центральном аппарате военной разведки. Потом его отправили снова в Персию, где он проработал консулом в Ахвазе с марта 1932 по ноябрь 1934 года. Когда он прибыл в Москву, как раз открылась Школа Разведупра РККА, и он стал одним из первых её слушателей. 13 декабря 1935 года ему присвоили звание полковника.

В должности начальника отделения 2-го (восточного) отдела Цатуров пробыл с июля 1935 по апрель 1936 года, а затем последовали новая командировка, на этот раз в Китай. Легальным резидентом в Урумчи и военным советником в китайской провинции Синьцзян он прослужил (под именем Георгия Шанина) до весны 1938 года.

Из РККА его уволили в мае 1938 года как арестованного органами НКВД. Однако, в июне 1939 года по ходатайству начальника 5-го управления РККА комдива И. И. Проскурова причина увольнения в приказе была изменена. На сей раз его уволили из армии «по болезни». Впоследствии он получил персональную пенсию.

ПОДВИГ РАЗВЕДЧИЦЫ (Как погибла помощница легендарного Николая Кузнецова) (По материалам А. Калганова)27 октября 1944 года в селе Каменка вблизи шоссейной дороги Острог - Шумск были обнаружены трупы двух женщин с пулевыми ранениями. При них нашли документы на имя Лисовской

ЖЕНЩИНЫ Отношение английской администрации к ирландским женщинам позволяет заглянуть в глубь конфликта гэльской ирландской и английской культуры (вспомним, что англо-ирландцы постепенно усвоили гэльский образ жизни). Английские путешественники часто недоумевали,

Женщины в XIX в. Женщина занимала в индустриальном урбанистическом обществе место немногим лучшее, чем в сельском. Социальные и экологические факторы, затронувшие мужскую часть, не оставили в стороне и женщин, но им также пришлось столкнуться с дополнительными