В канун Нового года в Челябинске открылся новый современный центр профессиональной травматологии и ортопедии «Канон», который представляет врач высшей категории, кандидат медицинских наук, известный в Челябинске и за его пределами, Виталий Дрягин.

Как и ожидалось, без неожиданностей

В новом центре сделаны первые пять высокотехнологичных операций, в том числе по замене суставов. Все прошло в обычном режиме, без неожиданностей, как и ожидалось, - рассказал Виталий Геннадьевич.

Виталий Геннадьевич проводит экскурсию по новому зданию клиники: все, что здесь создано, построено, продумано до мелочей. Учтен собственный многолетний опыт работы в травматологии и ортопедии, все мировые достижения, существующие в этой отрасли медицины, все проблемы, с которыми сталкиваются врачи и больные после проведенных операций и лечения. В святая святых - новую операционную (а их две) Виталий Геннадьевич пускает только «на порог»:

Это мечта хирурга. Свет, стерильность воздуха, температурный режим, оборудование по самому последнему слову техники, это сердце центра. Такие условия трудно переоценить, это одно из важнейших составляющих успешной работы.

Больным отведен специально третий, как говорит Виталий Дрягин, «очень теплый этаж», где все предусмотрено для выхаживания. И просто для удобства человека: холодильник, телевизор, душ и санитарная комната и многое другое в каждой палате. Здесь двенадцать коек. «Вам кажется мало? - переспрашивает Дрягин. - При наших возможностях мы можем пролечить тысячу больных в год. Ведь после операций больные встают на второй день, а домой уходят в среднем на пятый, причем на своих ногах. Я много учился за рубежом, видел, как устроены и работают подобные клиники в Германии, Швейцарии, Франции, Америке. Побывал в частных российских клиниках.

Сравнивал, взвешивал, думал.

- Но до сих пор бытует мнение, что лучше всего лечиться за рубежом, потому что там более продвинутая медицина.

Это лишь мнение. И, поверьте, устаревшее. За последние годы ортопедия и травматология сделали просто гигантский скачок в развитии. В нашем центре мы можем оказывать все виды травматологической и ортопедической помощи, которые существуют в мире. Освоены все инновационные технологии, позволяющие ставить на ноги больных, которые раньше считались совершенно безнадежными, тех, чья жизнь из-за болей в суставах была просто невыносимой. И когда наше государство приняло несколько лет назад ряд программ, позволяющих реально помочь таким людям, выяснилось, что их в каждом регионе тысячи.
90 лет не предел

- Пугающие цифры. В чем причина? Курим, пьем, мало двигаемся? Имеет значение возраст, наследственность, наша экология?

Цифры обычные, просто раньше они не были озвучены, такие люди были обречены жить со своими проблемами. Блага цивилизации делают наше существование легче и удобнее, но ускоренный темп жизни имеет обратную сторону. Меньше двигаемся, переедаем, а значит, набираем лишний вес, чаще получаем травмы. Артрозы, ревматоидные заболевания, старые травмы, возраст разрушают суставы. Это данность, и хорошо, что современные достижения травматологии и ортопедии позволяют отодвинуть возрастную планку, избавить от боли, продлить хорошее качество жизни нашим больным. В моей практике были девяностолетние пациенты, которые успешно переносили операции по замене шейки бедра, заново учились ходить, избавившись от болей.

Выбор - это шанс

- Виталий Геннадьевич, высокотехнологичные операции, всем известно, дорогостоящие. Оборудование, инструментарий, имплантаты, расходные материалы, содержание центра требуют больших средств. Пора расставаться с мифом о «бесплатной медицине».

Согласен, качественная медицина требует не только мастерства врача, но и немалых денежных вложений. Однако у человека, чья жизнь сопряжена с болью, неподвижностью, должен быть выбор. Раньше такая помощь была вообще невозможна, сегодня есть шанс ее получить. Существует эндопротезирование суставов, освоены артроскопические малотравматичные, «бескровные» операции на суставах, лечение тяжелых последствий травм, которые у пострадавшего могут возникнуть и обнаружиться позже. Иногда это повторные операции после вмешательств других хирургов. И не всегда потому, что операция неправильно сделана. Просто бывают последствия, которые требуют устранения. Нельзя все сделать раз и навсегда: человек не робот, его организм самый сложный в природе, и предвидеть все - из области невозможного. Главное, вовремя понять, что произошло, и помочь.

Новая старая команда

- Новый центр - это всегда новый коллектив…

В новый центр практически в полном составе перешел «старый» испытанный коллектив, с которым я работал до сокращения отделения в «тройке» на Северо-Западе. Врачи, медицинские сестры, санитарки - случайных лиц нет. И это огромное преимущество вновь созданной структуры.

- Виталий Геннадьевич, вы по праву считаетесь одним из корифеев в области эндопротезирования. Но сейчас у вас много технических и бытовых вопросов в клинике, другие хирурги тоже занимают «должностные кресла». Это не отвлекает?

Это даже не обсуждается. Я ведь и раньше заведовал отделением, но прежде всего я врач, хирург. Операции по замене тазобедренных и коленных суставов - главное в моей профессиональной деятельности. Я занимаюсь этим многие годы, в минувшем году я сделал их более сотни. Очень люблю свою работу, больных, это смысл моей жизни. Команда, которая сегодня рядом, - мои единомышленники. Вместе со мной работают еще четыре хирурга-травматолога. Это Леонид Геннадьевич Курзов, он специалист в лечении травмы, последствий переломов, Сергей Юрьевич Истомин, чей «конек» - патология стопы, Александр Владимирович Светличный, он лучше всего делает артроскопию суставов. Хороший специалист и Константин Анатольевич Чернов. При этом, несмотря на узкую специализацию, все наши врачи - универсалы.

- Могут ли в центр обратиться больные из других регионов?

Конечно, они и раньше имели такую возможность, когда я работал в муниципальной больнице, где существовали платные услуги. Кстати, нередки пациенты, приезжающие из ближнего и дальнего зарубежья. И уже здесь, в «Каноне», я сделал операцию женщине, которая специально прилетала из Испании.

- Виталий Геннадьевич, часто от больного не зависит, где будет делаться операция и кто окажет помощь. Что вы можете сказать таким людям?

Если человек попал в аварию, то его просто везут в ближайшую больницу, чтобы спасти, и от него действительно мало что зависит. Но когда надо решиться на операцию по замене коленного, тазобедренного сустава, вообще любое серьезное вмешательство, необходимо серьезно изучить информацию. Конечно, надо найти клинику, где есть нужный специалист, зарекомендовавший себя именно в той области, в которой требуется операция, поинтересоваться, есть ли необходимое оборудование, каковы условия пребывания.

Невозможное возможно

- Клиника поражает при первом знакомстве. Таких медицинских учреждений немного, они действительно на уровне мировых стандартов. Вопрос вам, как к хирургу и руководителю такого по-настоящему уникального образования: все ли возможности для оптимального и совершенного лечения существуют в вашем центре? Или есть к чему стремиться?

https://www.сайт/2016-07-05/vrach_vitaliy_dryagin_o_kvotah_na_operacii_i_osobennostyah_rossiyskoy_mediciny

«Наши пациенты – терпеливые и боязливые»

Врач Виталий Дрягин – о квотах на операции и особенностях российской медицины

Почему на банальную операцию больных приходится везти из Челябинска за три тысячи километров? На каком основании теперь отказывают в квотах на операции? Чем современная российская медицина отличается от зарубежной? Почему не стоит бояться оперативного вмешательства? На вопросы сайт отвечает известный в Челябинске травматолог-ортопед, врач высшей категории Виталий Дрягин, который 23 года отдал ликвидированному в прошлом году травматолого-ортопедическому отделению №1 ОКБ №3, а теперь продолжает оперировать в частной клинике.

- Виталий Геннадьевич, чем современная российская травматология отличается от ортопедии?

Вообще, и у травматологии, и у ортопедии цель одна - сделать пациента здоровым. А главное отличие в том, что пациентом травматологии человек становится в одну секунду и хочет быть таким же, как до травмы, а процесс превращения в ортопедического больного происходит годами и десятилетиями, и пациент часто уже не помнит, что такое - быть здоровым. Кроме того, цель травматологии - чтобы человек после лечения вернулся в исходное состояние, а в ортопедии при современном развитии технологий часто уже мы добиваемся состояния, которого у человека не было никогда. При травме человек сломал бедро, например, мы ему поставили гвоздь или аппарат Илизарова, кость срослась, мы убрали эти дополнительные элементы, и в идеале у него все должно стать, как до травмы. В ортопедии подход несколько другой, ортопедические вмешательства подразумевают порой появление нового состояния. Например, после эндопротезирования у человека появляется новый орган - эндопротез колена или другого сустава. Новое протезное колено - это не здоровое колено, но оно не болит, и человек ходит без мучений. Безусловно, я несколько упрощаю. Но тем не менее врач-травматолог определеннее знает, к чему стремиться. В ортопедии, с одной стороны, больше творчества, с другой - операции стали настолько технологичными, что творчеству просто не остается места.

Ну и, конечно, структурно и организационно травматология и ортопедия отличаются очень сильно. Потому что если мы говорим о двух пациентах - это одно, а если о двух отделениях - совершенно другое. Когда травматологические пациенты лечатся в травматологии, а ортопедические пациенты - в ортопедии, выигрывают все. И в первую очередь пациенты.

- Есть какие-то особенности при оказании травматологической и ортопедической помощи?

Да, с травматологической помощью все проще. Если не говорить о том, что уровень везде разный, нагрузка на разные отделения тоже разная, но, по крайней мере, если вы порезали палец, вы придете в травмпункт, и вам его зашьют, если перелом - скорая увезет в больницу, и там сделают операцию или наложат гипс. С ортопедической помощью дела обстоят так. Большую часть операций, в том числе по эндопротезированию, делают по квоте. Сначала пациент собирает документы, встает в очередь, ждет, а потом едет туда, куда есть квота. В последнее время, в основном, в крупные федеральные центры.

- Чем травматология и ортопедия отличаются в разных регионах?

Разные регионы - разные школы и традиции. На Челябинск долгое время оказывала влияние близость Кургана с его центром Илизарова. Да, в свое время многие челябинские врачи учились в Кургане, и метод Илизарова был очень популярен. Он и сегодня с успехом применяется в некоторых областях - при несращениях, удлинениях конечностей. Но в обычной конвейерной травме - нет, появились другие технологии. И появляются. Таким образом, получается, что уровень врача или отделения и, соответственно, региона зависит от образованности хирургов и от уровня оснащенности, то есть количества денег, которые на них выделяется. И травматология, и ортопедия сегодня - технологичные и затратные области медицины. Причем надо не просто, например, купить артроскопическую стойку, но и регулярно закупать расходные материалы, не говоря уже о том, что доктору нужно регулярно ездить учиться и общаться с коллегами.

Поэтому если чиновники в регионе это понимают - выигрывают опять же пациенты, получая современное лечение.

Сейчас по стране создали несколько крупных федеральных центров, которые занимаются оказанием высокотехнологичной помощи. В этом есть и плюсы, и минусы. Плюс - в таких центрах на самом деле высокий уровень, и они работают как большие фабрики. Минус - во-первых, они находятся далеко, и многие пациенты вообще не могут понять, почему из миллионного Челябинска они должны ехать, например, за три тысячи километров, чтобы сделать, в принципе, банальную операцию. Во-вторых, пациент в таких центрах очень далек от доктора, порой он его просто не видит.

Вот совсем недавний пример. К нам пришел сын пациентки, которой дали квоту на операцию в Барнаул. Поскольку она неходячая, а живет в Миассе, сын решил для ее транспортировки нанять трейлер. Трейлер напрокат нашелся только в Екатеринбурге. То есть ему сначала нужно было съездить за трейлером в Екатеринбург, потом на этом трейлере - за матерью, которая живет в Миассе, отвезти ее в центр за три тысячи километров, дождаться, когда прооперируют и выпишут, это примерно неделя, и уже потом отвезти домой. Он тогда посчитал: дешевле провести платную операцию в Челябинске, чем на таких условиях ехать в этот центр. То есть такая система не совсем удобна для больных, среди которых бывают люди с разным состоянием здоровья. Кроме того, если что-то пойдет не так, если потребуется повторная операция, к таким пациентам отношение уже такое: вы не наши, вас оперировали не у нас, идите, дожидайтесь новую квоту. И это может растянуться на длительный срок.

- Такое отношение как-то связано с менталитетом российского пациента?

Российские пациенты, если сравнивать их с европейцами, терпеливые и боязливые. И часто они сверхъестественно боятся врачей: в больницу - в крайнем случае, операция - трагедия. В Европе на операцию приходят - улыбаются! Есть один известный французский хирург стопы, так он мне рассказывал, что его дважды прооперировал собственный сын - на стопе. А когда мы разговаривали, он собирался сделать третью операцию на этой же стопе. И это не что-то необычное. Появилась проблема - сделали небольшую операцию, потом другая проблема - еще какое-то вмешательство. То есть всеми операциями он был доволен, и все они были сделаны по показаниям.

Кроме того, нужно учитывать и менталитет российского врача. Часто специалисты действуют по старинке, не учитывают современных тенденций. Если у семидесятилетней пациентки болит плечо и не поднимается рука, то терапевт, порой, во-первых, даже мысли не допускает, что, возможно, нужна какая-то операция; а во-вторых, просто не знает, что такой пациентке обязательно нужна консультация ортопеда. В жизни же эта пациентка годами ходит от терапевта к неврологу, от УВЧ к народному целителю. А когда она иногда случайно попадает к ортопеду, то выясняется, что у нее разрыв сухожилий мышц плеча, делается небольшая операция через проколы - артроскопия - и боли проходят, а рука начинает подниматься.

В последнее время мы чаще сталкиваемся с такой проблемой, как отказ в постановке на квоту уже на уровне поликлиники. Говорят: «Вы операцию не перенесете, у вас больное сердце».

У меня было несколько пожилых пациенток, которых я прооперировал, но их не ставили в очередь. А полгода назад ко мне пришла мать тридцатилетней женщины, у которой в прошлом наркотики, разрушенный клапан сердца и операция на сердце. Ей отказывают не то что в квоте, а даже в постановке на очередь. Опять: «Она операцию не перенесет». Лежит дома и из-за разрушенного сустава не может даже сесть. А мать же не просто за ней ухаживает, она же видит все ее мучения и страдания. Мы ее прооперировали, сейчас она нормально ходит, сама себя обслуживает, говорит, что устроилась на работу. Может, она и лукавит про работу, но мы считаем, что нельзя безапелляционно отказывать. На самом деле только коллегиально анестезиолог и ортопед совместно могут решить и предположить, чем закончится то или иное оперативное вмешательство.

- Обратная ситуация: почему люди сами долго тянут, не обращаются к специалистам?

Это может происходить просто из-за незнания. Допустим, пожилые женщины часто спрашивают: а что, пальцы на стопах оперируют, такое разве бывает? Так и ходят при вальгусной деформации стопы, например, с выпирающими косточками, с изуродованными ступнями, мучаются, не могут подобрать обувь. Тянется все это не просто годами, десятилетиями, в то время как можно сделать довольно несложную реконструктивную операцию и избавиться от этой проблемы. Или, когда уже разговор идет об операции, многие даже относительно молодые пациентки удивляются, что никакого гипса не будет и они будут ходить с первого дня.

Ну и в нашей медицине очень много стереотипов. Когда вы приходите в поликлинику - сначала таблетки и мази, потом прогревания, потом, может, блокады. Короче, все это хорошо в меру. Чтобы пациент не страдал годами. Хорошо, когда он приходит вовремя к ортопеду и одномоментно решает свои проблемы.

В чем особенности травматологической и ортопедической помощи в странах, куда традиционно ездят лечиться россияне?

Стоит заметить, что в Европе и Америке в разы больше именно ортопедических больных, чем больных с травмами. Там другая культура жизни, быта и организации дорожного движения, к примеру. Соответственно, отделения заполняются плановыми ортопедическими больными, их запланированные операции не переносятся из-за того, что поступили экстренные больные с травмами… Я периодически общаюсь с пациентами, которые лечились за границей. Впечатления у них остались разные: от восторга до «не совсем устроило». Нельзя сказать, что за границей все качественней, что в Америке, Германии, Израиле - лучше, чем в Челябинске. Сервис, реабилитация - конечно, да. Но и в Челябинске, и в других российских городах есть много врачей, которые оперируют на европейском уровне. Повторю еще раз, практика, образование - я имею в виду журналы, монографии, конференции, стажировки, качественные импланты - вот слагаемые хорошего врача или клиники.

Если вы планируете сделать операцию за границей, то надо делать не просто в Израиле или Германии, а делать у какого-то конкретного врача, которого вам посоветуют или вы найдете.

У меня были в практике пациенты, которым я менял эндопротезы после первой операции в Европе.

Протезы суставов, которые мы ставим в Челябинске, - швейцарские. На отечественные, к сожалению, не так просто перейти. Сейчас собираем информацию, вышли на российский рынок клинических исследований - увидим, как они себя ведут. Пересесть с иностранной на русскую машину - это одно, а перейти на российские технологии - совсем другое, это более сложный и затратный процесс. Протезы новых производителей вообще нужно ставить осторожно, поскольку внедрение их в практику - это дело не одного дня. Еще пять лет назад были, к примеру, эндопротезы ведущих мировых производителей, которые широко рекламировались, и все были уверенны, что это самое лучшее, а сегодня они не используется, потому что результаты оказались очень сомнительные… Должен соблюдаться баланс между новым и хорошо проверенным.

Хотя прогресс идет настолько быстро… В одной швейцарской клинике как-то мы разговорились с профессором об уровне молодых врачей, и он мне пожаловался на однобокость их образования и мировоззрения. «Многие из них гипса в глаза не видели», - сказал он. Там же почти всех сразу оперируют, потому что качественный остеосинтез - это быстрое выздоровление. А я подумал, возможно, это и однобокость, но, может, и мы придем к тому, что наши молодые врачи забудут, как выглядит гипс.

Имя Виталия Дрягина известно далеко за пределами не только Челябинской области, но и России. Число прооперированных им больных приближается к 22 тысячам. Людей, которым он оказал медицинскую помощь без хирургического вмешательства, – еще больше. В 1992 году он стал заведовать травматологическим отделением больницы скорой помощи и одним из первых в России начал внедрять американско-швейцарскую систему остеосинтеза. Золотые руки этого ортопеда вернули радость движения тысячам пациентов. И сегодня мы беседуем с Виталием Геннадьевичем о тенденциях развития травматологии и ортопедии, о том, как становятся хорошими врачами и о том, чего не хватает нашему здравоохранению.

– Виталий Геннадьевич, вы много лет занимаетесь эндопротезированием, и в принципе в нашей области данный вид помощи существует уже давно. Однако число людей, нуждающихся в замене того или иного сустава, не уменьшается. Почему возникает артроз?

– До сих пор не выяснено, и теорий – масса. В этом виноват, наверное, комплекс факторов, которые так или иначе воздействуют на опорно-двигательный аппарат человека. Тем, кто винит во всем экологию, я с уверенностью заявляю: в экологически чистых регионах, например, в Европе, заболеваемость артрозами примерно на том же уровне, что и у нас. Сейчас есть теория, которая очень популярна в Америке и Европе, о том, что причиной артрозов является курение и злоупотребление алкоголем. Есть под этим серьезная доказательная база, которая подтверждает, что курение, алкоголь и наркотики ухудшают питание тканей, в том числе и хрящевых, а это приводит к быстрому развитию коксартроза. Конечно, малоподвижный образ жизни, лишний вес, нарушение обмена веществ, наследственная предрасположенность – все это тоже негативно сказывается на наших суставах.

– То есть профилактировать данное заболевание невозможно?

– Проблема в том, что долгие годы никто у нас толком не занимался профилактикой. Были профосмотры, диспансеризация, но все это капля в море. Если обратиться к западному опыту, то они очень большой упор делают на профилактику, и это приносит свои плоды. Конечно, уровень заболеваемости это не снизило, но очень сильно отодвинуло возрастную планку. Скажем так, у людей на Западе проблемы начинаются в гораздо более позднем возрасте, чем у наших. Одним из самых лучших способов профилактики артрозов является плавание, потому что укрепляет мышцы и одновременно снимает нагрузку с позвоночника и суставов.

– Получается, сегодня не стоит уповать на лечение, а заниматься профилактикой?

– Профилактику никто никогда не отменяет, она должна быть! Но если болезнь дошла до той стадии, когда необходима медицинская помощь, то сейчас – самое хорошее время, чтобы лечиться, потому что, с одной стороны, реализована программа модернизации здравоохранения, закуплено новое оборудование – и лечебное, и диагностическое, – и это позволяет врачам сегодня показывать все свое мастерство.

С другой стороны, сегодня информация о новых методиках лечения более доступна, чем была еще 15-20 лет назад. Медицина развивается бурными темпами, и каждый год в травматологии и ортопедии, как, наверное, и в других сферах, появляются новые методы, технологии, оборудование. Все это позволяет врачу более качественно лечить пациентов. Я всю жизнь учусь, оперирую, ассистирую, смотрю, как работают мои российские и зарубежные коллеги, потому что у любого врача есть чему поучиться. В конечном итоге выигрывает пациент, который получает достойную помощь.

– Но сегодняшнее здравоохранение и так направлено в большей степени на пациента!

– Вы правы, сегодня лечение больных кардинально отличается от того, что было даже еще десять лет назад. Сейчас, благодаря новым методикам лечения, больные выписываются на второй-третий день, а раньше меньше двух недель никто не лежал в больнице. Я говорю даже не о высокотехнологичной медпомощи, а о вполне рутинных медицинских вмешательствах. Вообще, как только государство осознало важность данного направления, как только начало правильно организовывать структуру оказания медицинской травматолого-ортопедической помощи, как только стало укомплектовывать больницы нужным и современным оборудованием, сразу наметился прогресс.

Взять, например, создание трехуровневой травматологической помощи на трассах М-5 и М-3 в Челябинской области – колоссальная государственная идея, где продуманы все составляющие: и транспортировка, и оснащение, и диагностика, и лечение. Конечно, на местах государственные идеи не всегда реализуются в том виде, в каком они задуманы, но величины задумки это не умаляет.

То же самое касается и эндопротезирования. Да, сегодня в Челябинской области больных, которые нуждаются в протезировании различных суставов, несколько тысяч, но надо понимать, что за один год прооперировать всех, кто нуждается в замене суставов, невозможно. Однако государственная программа работает, создаются реестры, деньги выделяются, очередь понемногу уменьшается. Более того, сегодня эндопротезирование все чаще выполняется по полису ОМС, и только для каких-то особых случаев, требующих особого оборудования и расходных материалов, а иногда и рук конкретных врачей – выделяются деньги из федерального бюджета. И если создать нормальную базу с нормальным финансированием, то за три года два лечебных учреждения – первая областная и третья областная больницы – прооперируют всех нуждающихся в эндопротезировании южноуральцев. Нам это по силам.

– Получается, что проблем в системе здравоохранения нет?

– Проблема есть, и она заключается в плохом взаимодействии врача и администратора. Администратор – главврач или руководитель минздрава – не всегда знает и понимает, что нужно врачу. Речь тут не только о приобретении оборудования, но и об организации обучения. Получив хорошую образовательную базу, наработав опыт, врач должен всю жизнь оттачивать мастерство, а для этого ему нужно встречаться с коллегами на симпозиумах и конференциях, обмениваться опытом с другими врачами. Если взглянуть на то, как бурно развивается современная медицина, то нетрудно понять, что каким бы талантливым ни был врач, без новых знаний он через пять-семь лет окажется в хвосте. И если врач действительно профессионал, он не допустит этого, он будет искать возможности учиться, что сегодня и делают практически все доктора в России.

– Тогда, если не врач, то кто должен заниматься его образованием? Больница, где он работает?

– По-хорошему, помогать врачу в самообразовании должно государство, но, к сожалению, кроме курсов повышения квалификации, которые сводятся к подтверждению лицензии, государство ничего не может предложить врачу, желающему идти в ногу со временем. Сейчас доктор сам ищет курсы, сам договаривается с принимающей стороной, сам ищет спонсоров, чтобы те оплатили хотя бы часть расходов. Доктор все делает сам! И часто такая погоня за новыми знаниями воспринимается чиновниками и главврачами, как какой-то каприз, и поэтому доктора вынуждены получать образование в свободное от работы время, например, во время отпуска.

Так не должно быть! Должны быть централизованные, организованные минздравом или горздравом программы по обучению врачей. Я сейчас не говорю про зарубежные конференции и мастер-классы. Я говорю в основном про обучение в российских клиниках и институтах, потому что у нас есть замечательные хирурги, у которых есть чему поучиться. Неужели чиновники не заинтересованы в том, чтобы доктора области росли профессионально? Если бы минздрав отправлял на обучение хотя бы одного-двух травматологов-хирургов в год, это уже была бы революция в травматологии Челябинской области.

– Виталий Геннадьевич, если бы вы знали, какой тернистый путь придется пройти вам как врачу, вы бы выбрали другую профессию?

– Сомневаюсь. В юности у меня просто не было выбора: я должен был стать врачом. Отец был травматолог, мама – гинеколог, и дома все разговоры были только о медицине, поэтому я целенаправленно пошел в медицину, закончил мединститут еще в 1986 году, прошел интернатуру. Конечно, мне было проще в том плане, что я пошел по стопам отца и тоже стал травматологом. Я мог проконсультироваться с отцом в каких-то профессиональных вопросах, он всегда готов был помочь советом.

– То есть династийность начинающему врачу на пользу?

– Тут всегда двойственный эффект. С одной стороны, как профессионал ты развиваешься быстро, потому что у тебя есть опытный наставник, который заинтересован в том, чтобы ты быстрее набрался опыта, получил необходимые знания. Но, с другой стороны, всегда есть опасения, что какие-то твои действия бросят тень на репутацию семьи. Планка стояла высокая, и ниже этого уровня я просто не имел права опускаться. Это тяжело, особенно для начинающего врача.

Первые десять лет я проработал простым ординатором в пятой больнице под руководством своего отца. Я там насмотрелся многого, и это стало хорошей школой для меня. Наша медицина к начинающим докторам всегда безжалостна, она ставит довольно жесткие условия, и тот, кто их выдержал, не сломался – ни в профессиональном, ни в моральном плане – тот и становится хорошим врачом.

– Что вы имеете в виду?

– Меня, молодого интерна, отправили на месяц в Еманжелинск, в районную больницу. Чуть ли не в первый день моей работы поступил больной с аппендицитом, и дежурный хирург сразу взял меня на операцию ассистентом. Когда операция закончилась, он сказал: «Ну вот, аппендицит ты уже видел, остальное оперируется примерно так же», – и тут же вставил меня в график дежурств. И я стал дежурить, оперировать самостоятельно, надеясь только на свое чутье и знания, потому что умений еще никаких толком не было. Я считаю, что это неправильный подход. Да, возможно, это закаляет человека, но все-таки не стоит забывать, что в этом процессе участвует и еще один человек – больной, который хочет получить квалифицированную помощь. К сожалению, такой подход, который был в советское время и частично остался сейчас, не ориентирован на пациента в той мере, в какой должен быть.

– А в какой должен быть?

– Чтобы там ни говорили власти или вышестоящие органы, за больного всегда отвечает врач. Начальство сменяется, оно приходит и уходит, а врач остается, и ответственность за проведенные операции или лечение с него никто не снимает. Поэтому так важны эти инновационные методы, которых сегодня появляется все больше и больше. Они как раз и позволяют врачу в разы повысить качество оказания помощи и, как следствие, свою ответственность перед пациентом. Настоящий врач, который думает об этом, должен стремиться именно к такому уровню оказания медицинской помощи, потому что его имя, его репутация дороже денег.

– Репутацию надо зарабатывать годами.

– К сожалению, не все молодые врачи это понимают и не все готовы к такому длинному пути. Наша профессия как никакая другая строится на постоянном повышении профессионализма. Молодые врачи должны понимать, что именно репутация делает врача хорошим или плохим специалистом. И в начале карьеры он просто не может заработать больших денег, потому что как врач он начнет цениться после семи-восьми лет работы.

– На что уходят эти семь-восемь лет?

– На учебу. Врач должен постоянно учиться, а молодой врач – тем более. Причем учиться у нас, тут, в России. У нас в любой сфере медицины очень много прекрасных специалистов, у которых можно научиться многому. Для этого не обязательно ехать за рубеж. Более того – за границей учиться молодому доктору даже противопоказано.

– Почему?

– Потому что российская система здравоохранения сильно отличается от западной – и в организационном плане, и в плане материального оснащения, и даже в методологическом. Я не говорю, что у западных врачей нечему учиться. Безусловно, у них учиться можно и нужно, но лишь тогда, когда у тебя есть прочная, сформированная база знаний и умений. Только когда фундамент крепок, здание можно надстраивать.

Сейчас государство избрало правильный, на мой взгляд, путь: чтобы все выпускники проходили обязательную двухгодичную ординатуру. Это правильно потому, что профессия врача – это профессия практика, а значит наработка этих практических навыков должна лежать в основе всего. И удлинение срока обучения положительно скажется не только на самом специалисте, но и на тех пациентах, которых он будет лечить. Если говорить о моем направлении, то сегодня в России есть прекрасные институты травматологии и ортопедии в Москве и Питере, где молодые доктора могут получить шикарное образование.

– Каким образом? Все-таки есть какие-то программы?

– Вот тут кроется вторая проблема: система получения такого образования в нашей стране не продумана и зачастую держится на инициативе и личных связах главврачей лечебных учреждений. Если главврач заинтересован в том, чтобы у него работали и профессионально развивались молодые врачи, то он будет выбивать из минздрава организацию такого обучения на базе ведущих лечебных учреждений страны. Или сам будет договариваться с ведущими врачами этих больниц, чтобы они провели обучение для его молодых докторов. Вот это, я считаю, большой минус в нашем здравоохранении – отсутствие обучающих программ.

– Как вы думаете, почему возникла эта проблема?

– Потому что в сфере здравоохранения мало молодых управленцев. Ведь процесс оказания медпомощи строится из двух составляющих. С одной стороны – врач, который ежедневно делает свою работу по излечению пациентов, с другой стороны – административная надстройка, которая организует работу врача и пребывание пациента в больнице. И если посмотреть по области, то в большинстве больниц главные врачи – это люди пред- или даже постпенсионного возраста. Это большой минус для системы здравоохранения, потому что руководитель, который через год-другой уйдет на пенсию, думает уже не об инновациях и продвижении больницы, а о заслуженном отдыхе.

– Получается, что сегодня внедрять новые технологии сложнее?

– Сегодня не самое лучшее время для прихода инноваций, потому что новые технологии требуют денежного вливания от государства, но экономическая ситуация не позволяет этого сделать. Однако с уверенностью могу сказать, что сейчас и не самое плохое время, потому что были периоды в 90-х, когда здравоохранение не только не развивалось, но и даже разрушалось.

Сейчас же проблема несколько в ином плане. Глобально государство обращает серьезное внимание на здравоохранение, и такого масштабного вливания не было уже несколько десятилетий. Но конечный результат этих действий зависит все равно от тех людей, кто реализует государственные идеи на местах – и вот с этим в России большая проблема. Я сейчас говорю не о Челябинской области, а вообще о всероссийской тенденции непонимания того, что надо делать, на местах. Поэтому винить государство я бы не стал.

– Вы больше травматолог или ортопед?

– Вообще, я травматолог, всю жизнь лечил переломы, и только последние лет 15 занимаюсь ортопедией. Это очень интересное направление, которое бурно развивается и в котором нуждаются очень много больных. В какой-то момент мировоззрение мое изменилось: я стал ценить индивидуальный подход к каждому пациенту, который дает ортопедия. Я не говорю, что в травматологии индивидуального подхода нет – есть, конечно! Но там все нацелено на экстренную помощь. Борьба зачастую идет не столько за здоровье пациента, сколько за его жизнь. В последнее время я обратил внимание на ортопедию потому, что она как раз дает возможность индивидуально заниматься с каждым пациентом. Не секрет, что когда врач и пациент в тандеме работают над заболеванием, это положительно отражается и на результате.

– Что самое сложное в травматологии и ортопедии?

– Человек должен быть предан своей профессии, должен любить лечить людей. Понятие «хороший врач» складывается не из количества проведенных операций и не из таланта доктора. Не секрет, что есть хирурги среднего уровня, которые звезд с неба не хватают, выполняют ежедневные рутинные операции, но при этом они любят лечить своих пациентов, и это делает их хорошими хирургами. Есть врачи, которые не оперируют, лечат консервативно, но они любят людей. Вообще, человечное отношение к пациенту делает любого врача – хирурга, терапевта, диагноста – хорошим врачом.

– Что вы имеете в виду под человеческим отношением?

– Это сложно объяснить. Это целый комплекс чувств, поступков и действий. Врач должен быть внимателен к пациенту, всегда должен найти для него ободряющее слово, не должен бросать его после операции. Знаете, нередко у хирургов довольно формальное отношение к пациентам, мол, наше дело прооперировать, а дальше уже пусть лечащий врач занимается. Я с этим в корне не согласен. Магия травматологии и ортопедии в том, что большинство наших пациентов, приходя к нам на операцию инвалидами, уходит от нас здоровыми. После наших операций у больных не просто повышается качество жизни, но с многих снимают инвалидность, потому что они становятся полноценными, работоспособными, социально активными людьми. Поэтому часто наши пациенты считают хирургов, вернувших им радость движения, судьбоносными людьми. И в этой ситуации нельзя относиться к пациенту формально, нельзя омрачать его радость выздоровления. Если врач любит людей и любит лечить людей, то у него человечное отношение к пациенту складывается само собой, ему не приходится делать над собой усилия.

Скандал вокруг ОКБ №3 Челябинска и не думает затихать, после вынесения приговора о невиновности главврача Олега Маханькова Калининским районным судом, хирург Виталий Дрягин собирается обжаловать решение. Он уверен, что только таким образом можно будет защитить права пациентов и врачей учреждения.

Пока новое заседание не назначено, «АиФ-Челябинск» публикует обращение Виталия Дрягина к общественности и средствам массовой информации Челябинской области.

«Дорогие коллеги, пациенты и земляки!

Как вы все знаете из средств массовой информации, в конце декабря 2014 года главным врачом Областной клинической больницы №3 Олегом Маханьковым было принято единоличное решения без согласования с Министерством здравоохранения и без учёта мнения травматологического сообщества о ликвидации травматолого-ортопедического отделения №1, которое я возглавлял.

Это решение Олега Маханькова была обусловлено чувствами глубокой личной неприязни и мести по отношению ко мне, после того как я публично выступил против этого человека, когда он необоснованно снизил зарплату врачам отделения, а также предпринял все меры чтобы цель моей жизни - лечить пациентов и помогать людям - была уничтожена. Он мне так в лицо и сказал: «Я уничтожу все, что ты создал!». И это выразилось в закрытии операционных блоков отделения, тотальных и бессмысленных проверках, всяческих препятствий мне в работе, и привело к полному развалу системы эндопротезирования суставов и артроскопических операций в Областной клинической больнице №3, что не может не отразиться на доступности травтматолого-ортопедической помощи города Челябинска и Челябинской области.

Я не смог смириться с таким грубым нарушением прав врачей и пациентов, мне предлагали обратиться с коллективной жалобой от работника в больницы, но я не желал ставить их под удар и принял решение обжаловать действия Маханькова О.В. самостоятельно. Действия Маханькова О.В. привели к тому, что страдают самые социально незащищенные категорий граждан, которые оказались лишенные возможности получить травтматолого-ортопедическую помощь за счёт средств бюджета.

Я заручился поддержкой специалистов, которые выдали заключения о незаконности и необоснованности ликвидации нашего отделения. Мою позицию поддержали главный травматолог Челябинской области, Медицинская палата Челябинской области, получены заключения незаконности действий Маханькова О.В. из Российской академии правосудия и в Российской академии государственной службы, прошли ряд проверок надзорных органов, которые выявили нарушения Маханькова О.В. законодательства Российской Федерации.

Я обжаловал приказ о ликвидации отделения в Калининском районном суде и данное дело поручили на рассмотрение судье Натальи Максимовой, которая 15 апреля 2015 года, по моему мнению, вынесла заведомо незаконное, необоснованное и неправосудное решение, воспользовавшись тем, что я не мог принять участие в судебном заседании по состоянию здоровья.

Я хочу заявить, что такое решение будет мной обжаловано в Челябинский областной суд, как и действия судьи Натальи Максимовой. Так же мне стало известно, что представители общественности по своей инициативе уже ведут сбор подписей в квалификационную коллегию судей для оценки действий судьи Натальи Максимовой.

В настоящее время, я остаюсь заведующим травматолого-ортопедического отделения №2 в Областной клинической больнице №3, чтобы защитить права подчинённых мне работников и защитить права пациентов, которые нарушены Маханьковым О.В, и продолжаю оказывать медицинскую помощь пациентом в столь сложной ситуации. - Виталий Дрягин

Я хочу поблагодарить коллег и пациентов, представителей СМИ, которые поддержали и поддерживают меня в сложившейся ситуации, и хочу сказать, что всю свою жизнь я занимаюсь одним делом - лечением пациентов, и буду продолжать это делать».

Дрягин Виталий Геннадьевич

Скандал вокруг ОКБ №3 Челябинска и не думает затихать, после вынесения приговора о невиновности главврача Олега Маханькова Калининским районным судом, хирург Виталий Дрягин собирается обжаловать решение. Он уверен, что только таким образом можно будет защитить права пациентов и врачей учреждения.

Пока новое заседание не назначено, «АиФ-Челябинск » публикует обращение Виталия Дрягина к общественности и средствам массовой информации Челябинской области.

«Дорогие коллеги, пациенты и земляки!

Как вы все знаете из средств массовой информации, в конце декабря 2014 года главным врачом Областной клинической больницы №3 Олегом Маханьковым было принято единоличное решения без согласования с Министерством здравоохранения и без учёта мнения травматологического сообщества о ликвидации травматолого-ортопедического отделения №1, которое я возглавлял.

Это решение Олега Маханькова была обусловлено чувствами глубокой личной неприязни и мести по отношению ко мне, после того как я публично выступил против этого человека, когда он необоснованно снизил зарплату врачам отделения, а также предпринял все меры чтобы цель моей жизни - лечить пациентов и помогать людям - была уничтожена. Он мне так в лицо и сказал: «Я уничтожу все, что ты создал! ». И это выразилось в закрытии операционных блоков отделения, тотальных и бессмысленных проверках, всяческих препятствий мне в работе, и привело к полному развалу системы эндопротезирования суставов и артроскопических операций в Областной клинической больнице №3, что не может не отразиться на доступности травтматолого-ортопедической помощи города Челябинска и Челябинской области.

Я не смог смириться с таким грубым нарушением прав врачей и пациентов, мне предлагали обратиться с коллективной жалобой от работника в больницы, но я не желал ставить их под удар и принял решение обжаловать действия Маханькова О.В. самостоятельно. Действия Маханькова О.В. привели к тому, что страдают самые социально незащищенные категорий граждан, которые оказались лишенные возможности получить травтматолого-ортопедическую помощь за счёт средств бюджета.

Я заручился поддержкой специалистов, которые выдали заключения о незаконности и необоснованности ликвидации нашего отделения. Мою позицию поддержали главный травматолог Челябинской области, Медицинская палата Челябинской области, получены заключения незаконности действий Маханькова О.В. из Российской академии правосудия и в Российской академии государственной службы, прошли ряд проверок надзорных органов, которые выявили нарушения Маханькова О.В. законодательства Российской Федерации.

Я обжаловал приказ о ликвидации отделения в Калининском районном суде и данное дело поручили на рассмотрение судье Натальи Максимовой, которая 15 апреля 2015 года, по моему мнению, вынесла заведомо незаконное, необоснованное и неправосудное решение, воспользовавшись тем, что я не мог принять участие в судебном заседании по состоянию здоровья.

Я хочу заявить, что такое решение будет мной обжаловано в Челябинский областной суд, как и действия судьи Натальи Максимовой. Так же мне стало известно, что представители общественности по своей инициативе уже ведут сбор подписей в квалификационную коллегию судей для оценки действий судьи Натальи Максимовой.

В настоящее время, я остаюсь заведующим травматолого-ортопедического отделения №2 в Областной клинической больнице №3, чтобы защитить права подчинённых мне работников и защитить права пациентов, которые нарушены Маханьковым О.В, и продолжаю оказывать медицинскую помощь пациентом в столь сложной ситуации. - Виталий Дрягин

Я хочу поблагодарить коллег и пациентов, представителей СМИ, которые поддержали и поддерживают меня в сложившейся ситуации, и хочу сказать, что всю свою жизнь я занимаюсь одним делом - лечением пациентов, и буду продолжать это делать».

Дрягин Виталий Геннадьевич

Глава региона Алексей Текслер с рабочим визитом посетил поселок Саламат Варненского муниципального района и осмотрел новый фельдшерско-акушерский пункт, открытый в апреле 2019 года.
26.04.2019 Кизильский вестник Южный Урал второй год подряд поддерживает Всероссийскую акцию #Добровсело, в рамках которой волонтеры-медики отправятся в сельские фельдшерско-акушерские пункты.
26.04.2019 Минздрав