Правление Василия III (кратко)

Правление Василия III (кратко)

Двадцать пятого марта 1479 года родился Василий Третий, будущий правитель. Василий был рождён в семье Ивана Третьего и приходился ему вторым сыном. По этой причине в 1470 году князь объявляет своим соправителем Ивана Молодого (старшего сына), намереваясь в будущем передать ему полностью правление. Однако, к сожалению, Иван скончался в 1490 году, а уже в 1502 году соправителем и будущим полноправным наследником Ивана Третьего объявляется Василий Третий Иванович, который на тот момент уже являлся псковским и великим новгородским князем.

В своей политике Василий Третий полностью придерживался курса, который был выбран его отцом. Основными его целями были:

· централизация и укрепление державы;

· отстаивание интересов православной церкви.

В период правления Василия Третьего к Московскому княжеству были присоединены Стародубское и Новгород-Северское княжества, а также земли Рязани, Смоленска и Пскова.

Стараясь оградить русские границы от активных регулярных татарских набегов с Крымского и Казанского царств, Василий Третий вводит практику введения на службу татарских царевичей, отдавая им под это немалые территории. Политика данного правителя в отношении к дальним государствам была довольно дружественной. Василий даже вёл обсуждение с Папой Римским о возможности унии против невыгодной для обеих Турции, а также старался развивать торговые контакты с Австрией, Италией и Францией.

Во внутренней политике Василий Третий сосредоточил силы на укреплении самодержавия, что вскоре привело к «урезанию» привилегий родов бояр и князей. К примеру, они были отстранены от решения важных государственных вопросов, которые отныне принимались исключительно Василием Третьим и его кругом близких советников. При этом, представители боярского сословия смогли сохранить за собой в войске князя важные места.

Историки указывают, что князь состоял дважды в браке. Первый раз с Соломонией Сабуровой, которая сама была из знатного боярского рода, но оказалась бездетной. А второй раз он женился на Елене Глинской, которая родила ему двух сыновей, младший из которых, Юрий страдал слабоумием.

В 1533 году третьего декабря московский князь Василий Третий скончался от болезни заражения крови, после чего он был погребён в Московском Кремле (Архангельском соборе). В роли регентов малолетнего Ивана последующие годы выступали бояре Бельский и Глинский.

С возведением Даниила в сан митрополита московского можно было ожидать, что иосифлянство окончательно утвердится в Московии. И действительно, вскоре Даниил устранил своих основных противников. Когда появлялась вакансия на то или иное важное место в церковной администрации, Даниил назначал иосифлянина. Следует согласиться с тем, что он знал, как подбирать квалифицированных помощников, и некоторые из его назначений были вполне удачны. Именно Даниил возвел в 1526 г. Макария в сан архиепископа новгородского. Макарий проявил себя одним из просвещенных русских священнослужителей, и ему предстояло сыграть важную роль первой половине царствования Ивана Грозного. Даниил поддерживал самодержавие Василия разными способами и увеличил подчинение русской церкви власти великого князя. В свою очередь, Василий III вынужден был отказаться от своих и претензий на церковные земли.

Поскольку церковные земли не подлежали конфискации в местный фонд, у Василия III не было иного выбора, кроме как извратить часть государственных (черных) земель поместьям, хотя он пользовался каждым случаем для расширения фонда государственной земли через аннексию, как это было с Псковом и Рязанью. К 1523 г. Василию удалось присоединить также и Северскую землю. Двое северских князей, потомки прежних врагов Василия II – Василий Шемячич Новгород‑Северский и Василий Стародуский, внук Ивана Можайского – признали господство Ивана III в 1500 г. и были оставлены в Северской земле как удельные князья. Они ненавидели друг друга и плели друг против друга интриги. Василий Стародубский умер около 1518 г., и его удел отошел к Москве. В 1523 г. великий князь Василий III призвал князя Василия Шемячича в Москву для объяснений, поскольку тот подозревался в тайной связи с королем Сигизмундом. Шемячич боялся появляться в Москве, но митрополит Даниил поручился за его безопасность, дав клятву на иконе Богоматери. Сначала Шемячич был хорошо принят в Москве, но вскоре арестован и заключен в тюрьму. Там он и умер шестью годами позже, а его удел был включен в состав московских земель.

Даниил не встал на защиту Шемячича, что возмутило многих русских, особенно тех, кто следовал заповедям Нила Сорского. Великий князь Василий, однако, был доволен действиями Даниила или, скорее, отсутствием всяких действий. Вскоре Даниил помог Василию с решением его семейных дел. Как уже упоминалось Василия огорчало бесплодие его жены Соломонии (урожденной Сабуровой). Соломония была доброй и добродетельной женщиной, и Василий был всем доволен, кроме отсутствия наследников. Для Василия III это было делом не только семейным делом, но и государственным. Если бы он умер бездетным, ему наследовал бы брат Юрий, а Василий Юрию не доверял; если быть точнее, он презирал его.

Ведущие московские бояре, руководствуясь государственными соображениями, поддержали решение Василия III развестись с Соломонией и жениться снова. Все дело теперь зависело от митрополита, без чьего позволения Василий III не мог начать бракоразводный процесс. Развод в подобном случае противоречил евангельским заповедям и обычаям греко‑православной церкви. Сначала Даниил не решался дать разрешения на развод. Вероятно, под влиянием Максима Грека он посоветовал Василию III проконсультироваться с восточными патриархами и с монахами горы Афон. Так и было сделано, но положительного ответа Василий не получил. Тогда Даниил все‑таки дал санкцию на развод. 28 ноября 1525 г. Соломонию, несмотря на ее протесты, постригли в монашенку под именем София и отправили в Покровский монастырь в Суздале. Вскоре после этого Даниил благословил второй брак Василия с молодой княжной Еленой Глинской и сам совершил богослужение в день свадьбы 21 января 1526 г.

Пособничество Даниила разводу и повторному браку Василия III вызвало негодование многих выдающихся русских людей, особенно – противников Василия III и иосифлянства. В одной из редакций Псковской летописи второй брак Василия назван прелюбодеянием. Таковым же было и мнение Вассиана Патрикеева. Максим Грек также полагал, что развод и новый брак с церковной точки зрения незаконны. Некоторые бояре, включая князя Семена Федоровича Курбского и Ивана Никитича Берсень‑Беклемишева (долго находившегося в немилости у великого князя), резко критиковали как митрополита, так и великого князя.

Большинство из тех, кто выступал против развода и повторного брака Василия, были наказаны тем или иным образом под разными предлогами. Князь Курбский попал в опалу и умер в немилости в 1527 г. Берсень‑Беклемишев был обвинен в нанесении оскорблений великому князю и в феврале 1525 г. вместе со своим другом взят под стражу и подвергнут пытке. Берсеня приговорили к смерти, а его друга дьяка – к отрезанию языка. Берсень был другом Максима Грека и часто навещал его. Это обстоятельство было раскрыто во время суда над Берсенем, и Максим был вызван для дачи показаний перед особым собором, на котором председательствовал сам великий князь, и который включал в себя не только епископов и монахов, но и бояр.

О религиозных и политических взглядах Максима Грека будет идти в другом томе. Здесь же будет нелишним сказать несколько слов о его положении на Руси до 1525 г. В свое время его пригласили в Москву с предложением переводить толкования псалмов и некоторых других греческих трудов, а также опровергать ересь жидовствующих. Максим считал, что его миссия только временная. Проблема заключалась в том, что когда он покидал гору Афон, он не знал ни славянского (использовавшегося русскими в их церковных книгах), ни русского. Он сразу же взялся за изучение обоих языков. Поскольку он был хорошим лингвистом (знавшим в совершенстве греческий и латынь), задача эта была не слишком трудной, но, естественно, выполнение ее требовало времен Двум ученым русским, в том числе Дмитрию Герасимову, было поручено работать с Максимом. Они не знали греческого; так образом, Максим вынужден был переводить оригинальный греческий текст на латынь, а Герасимов и его коллега уже перевод ли его на русский. Позднее Максим уже мог самостоятельно пер водить непосредственно с греческого на русский. Конечно же, ошибки в переводе были неизбежны и в конце концов эти ошибки стали причиной нападок на него иосифлян.

Максим был принят митрополитом Варлаамом с большим уважением. Под влиянием Варлаама Василий III также сначала благожелательно отнесся к нему; на Грека смотрели как на крупного реформатора, ученого и талантливого человека, который призвав был давать государю и митрополиту советы, как построить идеальное государство и общество. Духовные и этические взгляды Максима на христианство были созвучны воззрениям заволжские старцев (не следует забывать, что корни духовности Нила Сорского также уходили в мудрость ученых‑монахов горы Афон). Последователи нестяжателей, такие, как Варлаам и Вассиан Патрикеев, лучше могли понять и оценить Максима, нежели иосифляне. Поэтому вполне естественно, что Вассиан Патрикеев и его друзья близко сошлись с Максимом и стали часто навещать его. Большинство бесед Максима с гостями носило религиозный характер, но иногда, особенно в разговорах с опальным боярином Берсень‑Беклемишевым, поднимались и политические вопросы. Сам Максим готов был всем сердцем поддерживать тех, кто выступал против права монастырей владеть земельными угодьями.

Как только Варлаам был смещен с московского престола и митрополитом стал Даниил, противники монастырской собственности утратили свое влияние при великокняжеском дворе. Сначала Даниил терпимо относился к Максиму, уважая его ученость, вскоре его отношение изменилось, и после суда над Берсенем решил взяться и за Максима.

На соборе 1525 г. Максима обвинили в резкой критике русских церковных книг, в восхвалении авторитета патриарха константинопольского и в допущении некоторых догматических ошибок. Последнее обвинение возникло из‑за того, что Максим, когда писал на славянском, иногда ошибался, и был неверно понят. Что касается авторитета патриарха константинопольского, то Максим никогда не скрывал своего мнения, что митрополиту московскому нужно благословение от патриарха. Максим считал себя членом греческой церкви, а не подчиненным властям русской церкви. Максиму вынесли суровое наказание. Он был заключен в Волоцкий монастырь «для покаяния и исправления»; ему запретили учить кого‑либо, сочинять что‑либо и вести с кем бы то ни было переписку.

В заключении Максим испытывал тяжелые физические и духовные страдания. Несмотря на жесткий режим, он сумел написать несколько писем, в которых защищал себя и резко нападал и недостатки русской церковной иерархии. Это стало известно Даниилу, и в 1531 г. Максим еще раз предстал перед судом. На сей раз часть обвинений против него носила политический характер На основании дружбы с турецким посланником, греком Скиндером, который к тому времени уже умер (1530 г.), Максиму предъявили обвинения в симпатиях к туркам. Кроме того, Максим был признан виновным в богохульстве и искажении Писания, и ему на этой почве было запрещено принимать Святое причастие, что стало для него суровым ударом. Его перевели из Волока в Отрочь монастырь в Твери. Тверской епископ прежде был монахом Волоцкого монастыря, и Даниил мог быть уверен, что Максиму будет выказано никакого благоволения.

Решив судьбу Максима, собор 1531 г. перешел к рассмотрению «так называемых» преступлений Вассиана Патрикеева. В частности, митрополит Даниил вменил ему в вину следование доктринам дохристианских греческих философов, таких, как Аристотель и Платон. Гнев Даниила вызвала также острая полемика Вассиана с иосифлянами по вопросу о монастырской земле. Более того, Вассиан высказывал сомнения по поводу предполагающегося причисления к лику святых митрополита Ионы и Макария Калязинского, каждый из которых должен был быть официально канонизирован в 1547 г. В ряде своих писаний Вассиан выражал определенные неортодоксальные взгляды, особенно на божественную природу тела Христова. Это дало возможность Даниилу объявить Вассиана последователем ереси Евтихия и Диоскора, то есть, мо‑нофиситом и манихеистом. Собор признал Вассиана еретиком и приговорил к заключению в Волоцкий монастырь. Там осужденный был брошен в ту же тюремную келью, что раньше занимал Максим Грек, который теперь находился в Твери. Вассиан был заточен в монастырь бессрочно, и дата его смерти нам неизвестна. Вероятно, это случилось около 1532 г. Знаменитый противник Ивана Грозного Андрей Михайлович Курбский говорит, что Вассиана по приказу Василия III «вскоре уморили голодом» волоцкие монахи. Курбский мог ошибаться относительно причин смерти Вассиана, но то, что Вассиан умер «вскоре» после прибытия в Волок, представляется правдоподобным.

Повторная женитьба Василия III повлекла за собой немало религиозных, политических, династических и психологических изменений. С религиозной и политической точек зрения, Василий порвал со многими близкими ему людьми. Среди этих людей, как мы знаем, были духовное светило православного христианства Максим Грек и искатель религиозной правды Вассиан Патрикеев. Однако боярская дума, как и большинство бояр в целом, продолжала поддерживать общую политику Василия III. Положение боярского совета оставалось прежним. Дядя новой великой княгини Елены – князь Михаил Львович Глинский – вскоре был прощен Василием, вернулся и стал важной фигурой при великокняжеском дворе. В думе Глинский занимал третье место после князя Бельского и князя Шуйского.

В 1526 г. Запад снова попытался примирить Москву с Литвой. В Москву отправился посланник императора Карла V, которого в качестве представителя его брата, короля Фердинанда, сопровождал барон Герберштейн. Папа также послал своего легата. На сей раз западное посредничество в московско‑литовском конфликте отчасти удалось, и перемирие продлили еще на шесть лет, условии, что Смоленск останется под властью Москвы.

Крымские татары несколько раз совершали набеги на приграничные московские области, но всякий раз получали отпор. Ода ко им удалось доставить Москве немало неприятностей. Московские позиции по отношению к Казанскому ханству сильно укрепились благодаря строительству новой русской крепости – примерно на полпути между Нижним Новгородом и Казанью на правом берегу Волги в устье реки Суры, притока Волги (1522 г.). крепость, известная как Васильсурск (в честь Василия), служил аванпостом в дальнейших русских походах на Казань. В 15321 казанцы согласились на то, чтобы Василий III выбрал им нового хана, при условии, что им не будет Шах‑Али. Василий отправил в Казань брата Шаха‑Али, касимовского царевича Яна‑Али (Эналея). Таким образом, московский сюзеренитет над Казанью был восстановлен.

С династической точки зрения второй брак Василия III реши проблему престолонаследия. 25 августа 1530 г. великая княгиня Елена родила первого сына, крещеного под именем Иван; он станет будущим царем Руси – Иваном Грозным. Три года спустя на. свет появился еще один царевич – Юрий. Рождение Ивана сильно укрепило дух Василия и придало ему уверенности в решении как семейных, так и политических вопросов. Теперь он согласился на брак своего младшего брата, князя Андрея Старицкого, с княжной Ефросиньей Хованской, которая оказалась очень честолюбивой женщиной. (Князья Хованские были потомками Гедимина). Свадьба Андрея и Ефросиньи состоялась 22 февраля 1533 г.

Для Василия рождение сына, вопреки мнению тех, кто критиковал его второй брак, было знаком милости Господней, и это делало его более смелым в общении с противниками. В 1531 г. он безжалостно уничтожил как Вассиана Патрикеева, так и Максима Грека.

К моменту повторной женитьбы Василию III было сорок сем" лет, а его невеста Елена была молодой девушкой. По всей вероятности, Василий был страстно влюблен в нее; рядом с ней он чувствовал себя моложе и стремился соответствовать своей супруге. Елена провела юность в Литве и впитала многие понятия и обычаи западной цивилизации и западного образа жизни. Василий III стал следовать некоторым западным обычаям. Он начал брить свою бороду, что шло вразрез с давней московской традицией. Современному читателю это может показаться незначительным фактом, во ввиду крайнего консерватизма московского образа жизни в XVI веке это имело символическое значение. Нам не следует забывать, что Петр Великий начал эру своих коренных реформ с того, что в 1698 г. стал лично стал резать бороды русским дворянам.

Василию III нравилось общаться с западными людьми, особенно с врачами и инженерами. Образ жизни на Западе был тесно связан с религией. Для русских того времени – и не только для русских – религия являлась сердцевиной культуры. Вассиан, наученный горьким опытом Максима Грека, в значительной степени поддался западному влиянию. Как раз во времена Василия III власть римско‑католической церкви в Европе перестала быть монолитной, и голову поднял протестантизм. Магистр Тевтонского ордена стал лютеранином и в 1525 г. основал новое светское государство – Пруссию. Новое протестантское государство стремилось влиять на отношения Москвы и Польши, таким образом, религиозные изменения в Пруссии определенным образом повлияли на международную политику . Однако на протяжении некоторого времени протестантизм на Руси не имел особенного значения – символом Запада оставался римский католицизм. Все время, пока Василий III пребывал у власти, папа надеялся обратить Русь в «римскую веру». Его постигло разочарование, но несомненно, что Василий и некоторые русские из его окружения благосклонно воспринимали западное учение, в том виде, в котором оно подавалось католиками, хотя и не были готовы к обращению в католицизм.

Любимым врачом Василия был немец из Любека, Николай Булев. В русских источниках его называют «Николай Немчин» или «Николай Латинец» (т.е. римский католик). Николай провел много лет на Руси и преуспел в русском языке. Он был человеком живого ума и интересовался не только медициной, но и астрономией и астрологией. Что касается религии, то он выступал за унию между восточной и западной церквями. Он излагал свои взгляды в письмах многим влиятельным русским и беседах с боярами и священнослужителями. Среди его поклонников был владевший латынью боярин Федор Карпов, которого мы можем называть русским «западником» XVI века (в терминах истории русской интеллектуальной жизни XIX века). Короче говоря, Николай Булев стал популярной фигурой среди русской интеллектуальной элиты времен Василия III. О мнениях Николая Булева мы можем судить практически только по высказываниям его противников – Максима Грека и Филофея из Пскова.

21 сентября 1533 г. Василий III вместе со своей супругой и двумя детьми отправился паломником в Сергиево‑Троицкий монастырь. Оттуда Василий поехал в Волок на охоту, но вскоре заболел. Его болезнь началась с нарыва на левом бедре, который стал вскоре угрожающе расти и вызвал воспаление. Сначала Василий требовал, чтобы его болезнь и заражение крови держали в секрете. Он вызвал в Волок лишь своих врачей и нескольких бояр. Когда прибыл Николай Булев, Василий сказал ему: «Брат Николай! Ты знаешь о моей большой милости к тебе. Не можешь! ты сделать что‑нибудь, применить какое‑нибудь лекарство, чтобы облегчить мою болезнь?» Врач ответил: «Государь, я знаю о твоей милости ко мне. Если бы это было возможно, я бы искалечил с собственное тело, чтобы помочь тебе, но я не знаю никаких, карсте для тебя, кроме Господней помощи».

Лицом к лицу с надвигающейся смертью, Василий III проявил великую силу духа. Он говорил тем, кто был вокруг него: «Брал Николай был прав, когда он назвал мою болезнь неизлечимой. Теперь мне нужно думать о том, как спасти свою душу». Перед смер1 Василий Ш хотел закрепить трон за сыном Иваном и принять монашеский постриг. Он был перевезен в Москву, где в великокняжеском дворце собрались его жена с детьми, его братья, митрополит Даниил и многие бояре. Даниил и высшие бояре были единодушны в признании Ивана наследником трона и обязались провозгласить его новым великим князем, как только Василий III умрет. Однако желание Василия Ш стать перед смертью монахом вызвало у многих протест. Эту запутанную ситуацию разрешил митрополит Даниил, и находящийся в полубессознательном состоянии Василий был пострижен) монахи. Он умер 3 декабря 1533 г.

Таким образом, трехлетний мальчик Иван стал государем Всея Руси. До его совершеннолетия управлять страной должно бы. регентство, состоявшее из великой княгини Елены, митрополита Даниила и ведущих бояр. Это правление могло бы быть успешным при условии согласия и сотрудничества регентов. Но согласие длилось недолго, затем начались раздоры, которым суждено было болезненно повлиять не только на мальчика Ивана, но и на стабильность Великой Руси.

Болезнь и смерть Василия III

21 сентября 1533 года Василий III вместе с женой и двумя сыновьями выехал из Москвы в традиционную богомольную поездку в Троице-Сергиев монастырь. 25 сентября он присутствовал на богослужениях в день памяти Сергия Радонежского. Отдав дань небесному, государь занялся земным и отправился в село Озерецкое на Волоке, где у него были охотничий домик и угодья для «государева прохладу». Прохладиться не получилось: ни с того ни с сего на внутренней стороне бедра, возле паха, появилась багровая опухоль размером с булавочную головку. Невнятная надежда, что великий князь просто натер промежность седлом, быстро улетучилась. Поднялась температура, начались боли, воспаление росло.

Историк А. Е. Пресняков, совместно с врачами изучивший информацию о болезни Василия III, пришел к выводу, что государь заболел гнойным периоститом в острой форме. Периостит - воспаление надкостницы. Гнойная форма заболевания вызывается инфекцией и нередко поражает именно бедренные кости. Надкостница воспаляется, отслаивается, поражаются соседние ткани. Внутри них копится гной. Излечить болезнь, особенно в запущенной форме, можно только хирургическим путем. Иначе - гной попадает в кровь, возможно заражение крови и мучительная смерть. Больной конечности показан полный покой, чтобы не травмировать и без того расслаивающуюся кость.

Придворные медики ничего не знали ни о гнойных операциях, ни о покое. Вместо этого больной великий князь ездил из села в село, в надежде, что в дороге он забудется и боль пройдет. Из Озерецкого он поехал в село Нахабино Троицкого уезда под Москвой, оттуда - в село Покровское. 6 октября в честь Василия III тверской и волоцкий дворецкий И. Ю. Шигона дал пир в Волоколамске. Придворные с искренним энтузиазмом поднимали кубок за кубком за здоровье государя. Не помогло: после пира Василий III заболел настолько, что с трудом смог дойти до стоявшей во дворе «мыльни».

Государь решил не обращать внимание на болезнь и 8 октября собрался в волоколамское село Колпь на охоту. По его приказу туда были высланы ловчие, собаки, соколы. Превозмочь недуг не удалось: проехав две версты, Василий III чуть не упал с коня. Ослабевшего, измученного, испуганного государя отвезли обратно в Волоколамск. Туда прибыли врачи Николай Булев и Феофил, а также Михаил Глинский, который не преминул с умным видом дать несколько медицинских советов. Было решено лечить больного. К больному месту прикладывали пшеничную муку с пресным медом и печеный лук, что немедленно дало эффект: болячка воспалилась, «начала рдетися». Вскоре ее нарвало.

Две недели Василий III провел в Колпи в постели. Когда стало ясно, что ждать улучшения бессмысленно, он приказал нести его в Волоколамск. Нести на руках, на носилках, потому что перевозки на коне или в телеге он бы уже не выдержал. Василий III вообще-то своими победами заслужил, чтобы воины, дети боярские и княжата носили его на руках. Но все равно эта последняя процессия была горькой и печальной.

В Волоколамске, возможно из-за тряски при переходе, нарыв прорвался, и из опухоли вытекло много гноя («яко до полутаза и по тазу»). Наступила слабость, пропал аппетит. Василий III не мог заставить себя проглотить хоть ложку еды. Поняв, что дела плохи, он тайно приказал постельничему Я. И. Мансурову и дьяку Меньшому Путятину съездить в Москву и привезти завещания его отца и других Калитичей. Как образец. Надо было готовиться к смерти, а монарх даже в смерти себе не принадлежит. Нужно успеть отдать последние распоряжения.

Такие распоряжения могли быть обсуждены только коллективно - Василий III понимал, что у него уже не будет возможности проконтролировать их исполнение, вся надежда на соратников, душеприказчиков. Заседание узкого круга ближайших доверенных лиц состоялось у постели умирающего 26 октября. В нем участвовали дворецкие И. Ю. Шигона, И. И. Кубенский, князь М. Л. Глинский, бояре Д. Ф. Бельский и И. В. Шуйский, дьяк Меньшой Путятин. На встречу рвался князь Юрий Дмитровский, но его не пустили и приказали уезжать в Дмитров. Василий III хотел скрыть от удельного брата свою болезнь, опасаясь, как бы тот от близости вакантного трона не потерял бы голову и чего не учудил. Тайну вряд ли удалось полностью сохранить, но, так или иначе, Юрия не включили в число лиц, которые решали судьбу трона и династии. Следовательно, на него не делалось никаких ставок. Государь давно уже списал удельного правителя из числа тех, с кем можно иметь дело. Как тут не вспомнить горестную фразу начала правления Василия III, когда он сетовал, что братья в своих-то уделах по-человечески ничего не могут устроить, а туда же, лезут управлять всей Русью.

Какие решения были приняты на встрече - неизвестно. Есть свидетельства, что в октябре, перед совещанием с боярами, Василий III уничтожил старую духовную грамоту (1510 года). Значит, обсуждался вопрос о содержании новой. Но никаких подробностей мы не знаем.

6 ноября наступил кризис. Из раны ручьем тек гной, и вышел некий «стержень» длиной в несколько сантиметров. Видимо, из ноги с гноем и разложившимися тканями вышли части разложившейся надкостницы. Василию III на время полегчало, но тут опять вмешались врачи. Новый доктор, Ян Малый, решительно приступил к лечению воспаленных тканей мазями, от чего воспаление сделалось еще больше. Увы, медицина XVI века успешно боролась не с болезнью, а с остатками великокняжеского здоровья.

У постели Василия III вновь собрались советники, участники совещания 26 октября. К ним присоединились дьяки Е. Цыплятев, А. Курицын, Т. Раков. Решено было более не уповать на докторов, а надеяться на чудо. Для этого отвезти больного в Иосифо-Волоколамский монастырь и молиться о его выздоровлении. 15 ноября Василия III, обвисшего на руках князей Д. Курлятева и Д. Палецкого, втащили в Успенский собор обители, где он слушал последний в своей жизни молебен в некогда любимом и почитаемом монастырском храме. После этого почти неделю Василия III в специальной повозке, с частыми остановками везли до Москвы. 21 ноября он прибыл в село Воробьево. От москвичей и иностранных дипломатов болезнь продолжали скрывать.

23 ноября 1533 года Василий III последний раз въехал в Кремль. В тот же день прошло совещание с участием удельного князя Андрея Старицкого, бояр В. В. Шуйского, М. Ю. Захарьина, М. С. Воронцова, тверского дворецкого И, Ю. Шигоны, казначея П. И. Головина, дьяков Меньшого Путятина и Ф. Мишурина. Позже пригласили князя М. Л. Глинского, бояр И. В. Шуйского и М. В. Тучкова. Именно 23 ноября на этом совещании и были согласованы основные пункты духовной грамоты Василия III и составлено его завещание.

Оно до нас не дошло. Мы можем только предполагать, о чем шла речь, и реконструировать некоторые бесспорные положения. Наследником престола, великим князем и государем всея Руси объявлялся Иван IV Васильевич, которому исполнилось три года. Удельным князьям, Юрию Дмитровскому и Андрею Старицкому, предписывалось покориться этой монаршей воле. При этом тон в отношении Юрия (который в конце ноября прибыл в Москву со своими детьми боярскими в надежде как-то поучаствовать в дележе власти) должен был быть более категоричным и жестким, в адрес лояльного Андрея Старицкого - помягче.

Традиционно великие князья московские в своих завещаниях опять делили Русь между Калитичами, раздавали и перераспределяли новые уделы. То есть по идее в духовной должны быть очерчены владения братьев Василия III - Юрия и Андрея, и его младшего сына Юрия. Поскольку текста нет, мы может восстанавливать эти уделы только гипотетически, по факту выделения. В отношении Юрия Дмитровского это невозможно - ему ничего не успели выделить, арестовав вскоре после смерти Василия III. Андрей Старицкий в дополнение к своим старицким владениям, сохраненным в неизменном виде, получил Волоколамск. Юрий Васильевич, которому только что пошел второй год, стал правителем Угличского удела.

Главная интрига завещания Василия III, над которой ломают голову историки, - кому же он реально передал власть в стране, в которой официальный правитель, великий князь Иван Васильевич, оказывался младенцем на троне. Понятно, что трехлетний ребенок править не мог. А кто правил? И был ли приход к власти жены Василия III Елены Глинской исполнением последней воли Василия III или же узурпацией?

Официальная Воскресенская летопись, наиболее близко предстоящая описываемым событиям (создана в 1540-х годах), на сей счет выражается ясно и недвусмысленно: государь «приказывает великую княгиню и дети своя отцу своему Данилу митрополиту, а великой княгине Елене приказывает под сыном своим государьство дръжати до возмужениа сына своего». Однако автор Псковской Первой летописи утверждает, что Василий III велел до пятнадцатилетия великого князя блюсти его «своим бояром немногим».

Большинство историков придерживаются мнения о передаче Василием III властных полномочий не Елене Глинской, а боярскому регентскому совету. Главным аргументом в пользу этой точки зрения служит то обстоятельство, что в Повести о болезни и смерти Василия III подробнейшим образом расписаны участники всех совещаний, бывших у постели умирающего государя. Именно на этих встречах решалась судьба страны. Но в них первична роль бояр-советников. Елена в них или вообще не участвовала, или играла роль статиста.

Что же касается персонального состава этого совета, то единства мнений здесь нет. Очевидно, что это были лица из числа тех, кто принимал участие в совещаниях у смертного одра Василия III. Но вот сколько было таких лиц? (Историки говорят о «семибоярщине», «десятибоярщине» или, напротив, о двух-трех особо доверенных людях.) И кто входил в их число? Как показал историк М. М. Кром, наиболее предпочтительными выглядят кандидатуры М. Л. Глинского, М. Ю. Захарьина и И. Ю. Шигоны. Опекуном малолетнего великого князя Ивана стал митрополит Даниил.

Летопись рисует нам драматические моменты последних часов государя, его прощания с супругой. Елена кричала и плакала, и государь, сам дико, до криков, страдавший от боли, даже не смог сделать ей последнего напутствия, но «отослал ее сильно». Поцеловал на прощание и велел уходить. Она не хотела, упиралась, но ее увели. Василий III скончался в мучениях в ночь с 3 на 4 декабря 1533 года. Перед самой кончиной он принял монашеский постриг с именем Варлаам. Похоронен в родовой усыпальнице Калитичей - Архангельском соборе Московского Кремля.

Болезнь и смерть императора Петра І 21 ноября Петр первым в столице переехал по льду через Неву, вставшую лишь накануне. Эта его выходка показалась настолько опасной, что начальник береговой стражи Ганс Юрген хотел даже арестовать нарушителя, но император проскакал мимо