Дети королевы екатерины медичи. Мельница мифов: Черная королева

Честолюбивая, хитрая и суеверная, как все итальянки, Екатерина Медичи, супруга французского короля Генриха II, в течение двадцати восьми лет управлявшая судьбами своего второго отечества при помощи всевозможных козней и интриг, долженствовавших, по ее мнению, возвысить престиж дома Валуа, под конец жизни принуждена была убедиться в бесплодности своих стараний и полном разрушении надежд.

Узкий эгоизм, жестокость и неразборчивость в выборе средств при желании отделаться от своих политических противников, постоянные колебания в вопросах религии, потрясенной Реформацией, повлекшей за собой страшную "Варфоломеевскую ночь", предали ее имя вечному позору.

Екатерина дочь племянника папы Льва X Лоренцо II Медичи, герцога урбанского и флорентийского, и Мадлэны де-ла-Тур, графини Булонской, родилась во Флоренции 15 апреля 1519 года. Спустя несколько дней после ее появления на свет сперва мать, а затем и отец отошли в лучший мир. Детство Екатерины, совпавшее с бурными годами политической жизни Флоренции, было окружено всевозможными опасностями. Вступивший в 1523 году на папский престол, по смерти Адриана VI, кардинал Джулио Медичи, принявший имя Климента VII, пожелал неограниченно управлять из Рима республиканской Флоренцией, прибегнув к средствам, противоположным тем, которые когда-то создали популярность дому Медичи. Возмущение Флоренции, вызванное этим образом действий, окончилось все-таки торжеством папы, уничтожившем ее политическую свободу и независимость. В течение смутных лет Екатерина безвыездно оставалась на родине, заключенная по приговору временного правительства в монастыре Санта-Лючии. Флорентийцы смотрели на нее как на заложницу, непременно желая удержать в стенах города. За ней строго наблюдали, не позволяя сделать ни одного свободного шага вне стен монастыря, а однажды предложили даже выставить под неприятельские пушки или отдать в распоряжение грубых солдат. В то время Екатерине шел всего 9-й год. Таким образом, с юных лет она привыкла видеть вокруг себя борьбу политических партий, и страх перед ними сделался в ней постоянным чувством.

Но вот Флоренция пала, и по приказанию Климента VII молодую герцогиню урбинскую и флорентийскую перевезли в Рим, где она, после надзора подозрительной демократии, попала в руки дяди, смотревшего на нее только как на орудие для расширения своих политических связей. С этой целью он занялся приисканием приличной для нее партии. Вскоре по его желанию она была помолвлена с молодым принцем Оранским, Филибером Шалонским, в вознаграждение за преданность дому Медичи, но смерть его в одном из сражений помешала осуществлению папского проекта. Тогда Иоанн Стюарт, герцог д"Альбани, дядя Екатерины с материнской стороны, пользовавшийся милостями французского короля Франциска I, предложил руку племянницы для его второго сына, герцога Генриха Орлеанского. При этой комбинации папа Климент VII обещал Франциску I свою поддержку для завоевания миланского герцогства. Брак был тотчас же решен, и Екатерина отправилась во Францию в сопровождении герцога д"Альбани и большой свиты, В Порто-Венере их ожидала блестящая флотилия. Галера, предназначенная для будущей герцогини Орлеанской, сверкала драгоценными украшениями; паруса были вытканы из шелка; на драпировках, мебели, коврах, покрывавших палубу, виднелись гербы Медичи с девизом: "Свет и покой"; весь экипаж был роскошно обмундирован. Казалось, снова Клеопатра спешила на свидание с Антонием! В Ливорно к флотилии присоединился Клемент VII, занявший галеру герцога д"Альбани, сплошь задрапированную золотистым сукном, подбитым пурпуровым атласом. Эскадра вошла в Марсельскую гавань утром 11 октября 1535 года. Все французские суда расцветились флагами, портовые и крепостные пушки салютовали, сливаясь o с гулом церковных колоколов, приветствовавших невесту королевского сына. Франциск I приехал в Марсель на следующий день с блестящей свитой, затмившей роскошью папскую, а следом за ним прибыла и его вторая супруга, королева Элеонора австрийская, окруженная цветником молодых фрейлин.

Свадебная церемония торжественно свершилась 27 октября. Новобрачные были еще так юны — Екатерине шел 14-й год, Генрих был несколькими месяцами старше, — что король с королевой решили разместить их по разным комнатам, но папа запротестовал и соединил супругов на одном ложе. В приданое мужу Екатерина принесла 100.000 золотых дукатов, на такую же сумму нарядов и графства Овернское и Лорагэ. Празднества продолжались 34 дня и отличались необыкновенным великолепием. Генрих Орлеанский, немного смуглый, хотя это очень шло к нему, стройный и любезный, привлекал все взгляды, как и Екатерина, обладавшая прелестной фигурой, живыми глазами и несколько бледным цветом лица, не лишавшим, однако, его приятности. Хотя она часто меняла наряды и куафюры, они все так шли к ней, что затрудняюсь определить, которые ей больше к лицу. Кроме всего этого, у нее были удивительно миниатюрные ноги, и она при всяком удобном случае любила щегольнуть ими. Современники единогласно восхищались блестящим образованием молодой герцогини Орлеанской, приносившей в свое новое отечество действительно много просвещенной любви к искусствам и образованного вкуса, долгое время бывших как бы наследственными качествами дома Медичи. Кроме них, Екатерина унаследовала и все другие добродетели и пороки своих предков. Она обожала золото, как старый Козимо I, и расточала его, как Пьетро I и Козимо II, ее прадеды; она была великолепна, как ее прадед Лоренцо I, и так же, как он, знала толк в политике, хотя ей недоставало ни его великодушия, ни щедрости; ее честолюбие ни в чем ни уступало честолюбию ее деда, Пьетро II, и при желании властвовать она, подобно ему, не делала разницы между законными и незаконными способами для достижения известных целей; по примеру своего отца, Лоренцо II, она любила развлечения, но ценила их только сообразно размерам расходов. Господствующую мысль всей своей жизни Екатерина выразила несколькими словами: "Будь что будет, я хочу царствовать!". Двумя витками позднее Людовик XV повторил этот знаменитый афоризм, несколько изменив редакцию: "После нас — хоть потоп!".

Пользуясь случаем, следом за Екатериной потянулась длинная вереница ее земляков: художников, архитекторов, врачей, алхимиков, комедиантов, наконец, просто искателей приключений, которых Франция приняла очень радушно и которые вскоре, почувствовав себя в ней как дома, поселили немалое количество недоразумений, служа и повинуясь только одной дочери Медичи. При первом ее знаке всевозможные Рене и Руджиери приготовляли ядовитые напитки, кушанья, перчатки, цветы и проч. Суеверная Екатерина никогда ничего не предпринимала, не посоветовавшись с астрологами, причем наибольшей ее доверенностью пользовался знаменитый Нострадамус — впоследствии лейб-медик Карла IX, — с поразительной точностью предсказавший, помимо многого другого, смерть Генриха II и ужасы "Варфоломеевской ночи".

С первого появления при французском дворе, Екатерина выказала необыкновенную изворотливость в умении уживаться среди всевозможных партий и снискивать расположение лиц, относившихся явно враждебно к ее интересам. Прежде всего, разумеется, было необходимо понравиться своему тестю. Окруженный красивейшими дамами двора, охотясь вместе с ними на оленей, он не обращал ни малейшего внимания на свою хорошенькую невестку. Самолюбие флорентийки сильно страдало. О, она заставит его обратить на себя внимание! Франциск I воображал, что он необыкновенно искусный политик и дипломат — хотя трудно найти второго государя, совершившего столько самых грубых ошибок, — и хитрая Екатерина ловко воспользовалась его тщеславием. Она стала восхищаться его гениальностью, одобряла все его проекты, приходившие ему в голову, и старый король, поддавшись на удочку, с этих пор почти не расставался с невесткой, на праздниках и охотах уступая ей первое место, на зависть другим. Поладить с мужем было значительно труднее, но и тут Екатерина не потерялась. Генрих Орлеанский, храбрый солдат и превосходный наездник, но лишенный всякой самостоятельности, отличавшийся удивительной леностью и неповоротливостью ума, мало занимался женою.

В эту эпоху французский двор был разделен на две партии: герцогини д"Этамп, фаворитки короля, и любовницы супруга Екатерины, годившейся ему в матери, Дианы де Пуатье. Первая партия не представляла опасности, но со второй приходилось считаться по двум причинам. Диана была единственной женщиной, которой все уступали, перед которой открывались все двери, которая осмеливалась приказывать Екатерине, чтобы она оставила ее наедине с Генрихом, и та должна была повиноваться. "Фаворитка, — утверждает один из современников, — овладела сердцем Генриха до такой степени, что когда герцогине Орлеанской хотелось побыть со своим супругом, ей приходилось испрашивать разрешения у Дианы, и той достаточно было сказать: "Сегодня вы должны отправиться к жене", чтобы Генрих безропотно подчинился ее приказанию". Кроме того, вокруг этой фаворитки группировались слишком влиятельные вельможи: Гизы, коннетабль Монморанси и др., мечтавшие стать во главе управления Францией с воцарением хилого и слабовольного дофина. Но Екатерина сама хотела царствовать, и в ней они приобрели скрытого врага, хотя наружно она и казалась их доброжелателем. Страсть Генриха к отцветшей любовнице в глазах жены являлась оскорблением, которого женщины никогда не прощают, но молодая флорентийка, вместо того, чтобы разразиться упреками, подавила в себе чувство ревности и удвоила любезности с соперницей, вскоре сделавшись самым близким ее другом, в то же самое время настолько хитро ведя себя с мужем, что тот откровенно сознавался, что нигде так хорошо себя не чувствует, как в постели своей жены. Таким образом, и волки были сыты, и овцы целы.

Из всех окружающих молодую герцогиню Орлеанскую в эту эпоху наибольшее влияние на нее имели Гонто-Гонди, будущий воспитатель Карла IX, позднее пожалованный Екатериной в маршалы с титулом де Рец, и кардинал лотарингский, герцог Карл Гиз. Последний сначала пользовался даже исключительным ее расположением, о чем свидетельствует записка Екатерины к коннетаблю Монморанси. "Он сегодня опять придет ко мне, — пишет она, — но завтра же мы расстанемся. Ах, мне так бы хотелось, чтобы дела позволили ему отложить свой отъезд и он мог бы подольше побыть со мною". Впрочем, кардинал единственное пятно на ее репутации супруги.

Будучи веселого нрава, Екатерина охотно смеялась, искренно или неискренно, — это другой вопрос, и любила позлословить в кругу придворных дам, прилежно занимаясь вышиванием, в совершенстве владея иглой. Среди праздников, балов, каруселей и разнообразных увеселений герцогиня Орлеанская казалась всей душой отдающейся развлечениям. Никто и не предполагал, что в это время она уже обдумывала средства к достижению престола. Единственным препятствием являлся дофин. И вот после трехлетнего лицемерия и интриг она, наконец, поборола его, не возбудив никаких подозрений: в 1536 году дофин внезапно скончался, и Генрих Орлеанский неожиданно стал наследником престола. Само собой понятно, что преступление, задуманное Екатериной, было исполнено ее верными флорентийцами, которых она щедро вознаграждала, а иногда даже назначала на важные государственные должности, не вызывая к себе этим симпатий со стороны французов.

Франциск I умер, да здравствует Генрих II! Казалось, все честолюбивые мечты Екатерины осуществились, а между тем она чувствовала себя далеко не спокойно. Со дня венчания прошло уже 10 лет, а королева оставалась бездетной. При дворе, бывшем у ног Дианы де Пуатье, не шутя поговаривали о разводе, считая Екатерину виновницей бесплодия. Дому Валуа необходим наследник. Радужное будущее, о котором дочь Медичи когда-то мечтала, теперь рисовалось ей в самых мрачных красках. Наконец, в 1544 году королева вздохнула свободно: Франция торжественно праздновала рождение дофина Франциска, и Екатерина была спасена. Через год она одарила мужа дочерью Елизаветой (Изабеллой), впоследствии супругой испанского короля Филиппа II, а затем еще пятью детьми: Клавдией (1547), вышедшей замуж за Карла Гиза и умершей в родах, Карлом Орлеанским (1550), Генрихом Анжуйским (1551), Маргаритой (1552), будущей супругой Генриха Наваррского, и Франциском Алансонским (1554). Позднюю плодовитость королевы одни объясняли наследственностью, присущей всем женщинам дома Медичи, другие — советами королевского лейб-медика и в то же время астролога Фернеля. Рождение дофина вдохнуло новую жизнь и окрылило надежды Екатерины. Теперь она сочла себя вправе вмешаться в дела правления, от которых ее отстраняли.

А дел было немало. Реформация шла быстрыми шагами, увлекая за собой огромное количество народу. Часть французского населения, примкнув к протестантам, или, как их тогда называли, гугенотами, угрожала безопасности государства, требуя исключительных мер. Приверженцы старой религии Дона де Пуатье, Гизы и коннетабль Монморанси восстановили Генриха II против гугенотов, и он решил дать хороший урок еретикам. С этой целью в 1552 году король во главе огромной армии отправился в карательную экспедицию, утвердив Екатерину на время своего отсутствия регентшей государства. Тут-то флорентийка показала себя в настоящем виде, прибегая к хитростям и уловкам, свойственным ее натуре. Едва успевала составиться какая-нибудь партия, враждебная регентше, как она почти моментально рассеивала ее, одних привлекая милостями, других запугивая угрозами. Ее государственная мудрость сводилась лишь к заботам об уравновешивании сил различных политических партий, чтобы ни одна из них не взяла верха и не стала опасной для нее самой. Интрига была главной пружиной политики Екатерины. Имея повсюду шпионов, она зорко следила за всеми выдающимися лицами и перехватывала частную корреспонденцию. Недаром сочинение Макиавелли "И Principe" королева называла своею Библией. С католической партией она держала себя ревностной приверженицей папы, с гугенотами превращалась в горячую поклонницу Кальвина, в сущности, не признавая никакой религии, кроме собственного безграничного честолюбия. Считая увлечение страстью в других одним из надежнейших средств для поддержания своего влияния, она с этой целью была постоянно окружена толпою фрейлин-красавиц, остроумно названных Брантомом "летучим эскадроном королевы". Сохраняя собственную добродетель, Екатерина поощряла разврат даже в собственных детях. Лицемерие ее не имело пределов. Те, кого она называла "мой друг", считали себя погибшими.

— Государыня, — взмолилась однажды г-жа Буа-Фезье, которую королева только что так назвала, — сделайте особую милость, зовите меня лучше "своим врагом".

Карательная экспедиция, счастливо окончившаяся, сделала имя Гизов еще более популярным в ущерб Генриху II, ставшему как бы номинальным королем. Разумеется, такой оборот дел не нравился Екатерине. Она возненавидела Гизов и до самой смерти сохранила к ним это чувство. Задумав укрепить свой престиж выгодными связями, она выдала вторую дочь, Клавдию, за Карла Гиза, главного руководителя и наставника юного, слабого телом и духом дофина Франциска (1558), который поспешил женить воспитанника на своей родной племяннице, молодой шотландской королеве Марии Стюарт, с детства жившей во Франции под покровительством тетки Марии Лотарингской, а старшую, Елизавету, вылитый своей портрет, обвенчала с только что вторично овдовевшим испанским королем Филиппом II, яростным гонителем протестантов. Последняя свадьба состоялась 30 июня 1559 года. Роскошные празднества, к несчастью, омрачились печальным финалом. Рыцарски вежливый Генрих II пожелал в конце праздника "преломить копье" в честь присутствующих дам, выбрав себе в противники храброго кавалера Монгомри. При первой же схватке копье Монгомри, ударившись о забрало золотого королевского шлема, действительно сломалось и вонзилось Генриху II в глаз. Рана оказалась смертельной, врачи с минуты на минуту ожидали рокового исхода.

Менее озабоченная безнадежным положением мужа, чем собственными интересами, Екатерина послала к "своему близкому другу", Диане де Пуатье, суровый приказ: немедленно вернуть коронные бриллианты, которыми умирающий король Франции когда-то любил украшать седеющие кудри своей фаворитки, и тотчас же доставить во двор.

— Разве король уже умер? — спокойно спросила Диана.

— Нет, сударыня, — ответил посланный, — но он вряд ли доживет до вечера.

— В таком случае я отказываюсь повиноваться. Пусть мои враги знают, что, пока жив король, я их не боюсь! Если, к несчастью, мне суждено пережить его, мое сердце слишком переполнено горем, чтобы могло почувствовать оскорбления, которые хотят ему нанести!

Фаворитка до самого конца не изменила себе, оставшись той же гордой и надменной. Как же поступила королева, когда умер Генрих II? Она постаралась разыграть трогательную роль неутешной вдовы, запершись в своих апартаментах, отделанных очень эффектно черным сукном. На всех видных местах красовались девизы: "Ее страсть переживет самое пламя". Эта иезуитская надпись окружала изображение горы негашеной извести, орошаемой обильным дождем. Как просты были речи любовницы и сколько театральности сквозило в притворной печали супруги! Со дня смерти мужа Екатерина постоянно носила глубокий траур, но никого этим не обманула: одежда не делает монаха, и королева вполне олицетворяла волка в овечьей шкуре.

Гугеноты, никогда так не нуждавшиеся, как теперь, в смелом руководителе, торопили короля наваррского Антуана, избранного их главою, поспешить в Париж, чтобы принять опеку над молодым королем Франциском II. На это они имели все законные права, но Гизы и королева-мать решили обойтись без него. Король наваррский получил от двора официальный приказ прибыть на погребение Генриха II. Гугеноты торжествовали, введенные в заблуждение этим приказом, и с нетерпением ждали Антуана. Очевидно, они плохо знали тех, с кем имели дело. Как ни торопился король наваррский, однако, все-таки приехал слишком поздно, встречая на всем своем пути массу препятствий, предусмотрительно расставленных Екатериной, — Генрих II был уж погребен, а новый король, 16-летний Франциск II, жил в Сен-Жермене. Чтобы задержать Антуана и его брата, принца Людовика Кондэ, подольше в Париже и не допустить в королевскую резиденцию, флорентийка, зная их склонности к прекрасному полу, возложила это щекотливое поручение на двух представительниц своего "Летучего эскадрона", девиц де Лимейль и де Руэ, оказавшихся на высоте призвания. Опека над королем выскользнула из рук гугенотов.

Покончив с этим делом, Екатерина принялась за другое. Изгнанная фаворитка, не потерявшая своего влияния, продолжала собирать вокруг себя людей, недовольных новыми порядками. Ее партия представляла известную опасность для королевы-матери. Поставить себе задачей "ослаблять, чтобы усилиться", она непременно же изменила тактику. Екатерина утвердила за Дианой де Пуатье все земли, подаренные фаворитке покойным королем, а та, в свою очередь, не желая остаться в долгу, подарила королеве часть собственных поместий. Мало того, флорентийка вернула свою бывшую соперницу из изгнания. Приобретя в ней снова союзницу, Екатерина с ее помощью отвлекла коннетабля де Монморанси от братьев Шатильонских — адмирала Колиньи и Дандло, самых ревностных гугенотов, имевших огромное влияние на массы. Эта лицемерка никогда ничем не стеснялась, становясь всегда на сторону сильного, а таковыми в данный момент были Гизы, и, конечно, она, несмотря на всю свою ненависть, искала поддержки у них. Франциск II и Мария царствовали только номинально, всеми делами государства распоряжались королева-мать и католики Гизы, ставшие почти властителями Франции, что, наконец, возмутило гугенотов. Желая отделаться от непрошенных опекунов короля, флорентийка втайне поддерживала их врагов. И вот в 1560 году составился так называемый "амбуазский заговор" с целью истребления ненавистных вельмож. Гизы, узнав об этом, иначе повернули дело, в свою очередь обманув Екатерину уверениями, что ее жизни, как и жизни Франциска II, угрожает опасность, и на основании этого ради спасения монарха Франции вырвали разрешение действовать сообразно важности случая. Заговорщики тотчас же были арестованы, а главные руководители, король наваррский и адмирал Колиньи, приговорены к казни. Их жизнь висела на волоске, когда внезапная смерть Франциска II (5-го декабря 1560 года) — как говорят, отравленного Гизами при желании проявить свою самостоятельность — спасла несчастных.

Смерть старшего сына не произвела особенного впечатления на Екатерину, имевшую еще троих. О, дом Валуа не погибнет! При вступлении на престол несовершеннолетнего Карла IX королева-мать была объявлена регентшей, но на этот раз поставленная под контроль так называемых триумвиров: герцога Франциска Гиза, коннетабля Монморанси и маршала Сент-Андрэ. Не имея смелости открыто бороться с триумвиратом, королева-мать положилась на судьбу, поддержанная предсказаниями астрологов.

Глухая вражда между католиками и гугенотами, грозившая спокойствию страны, заставила, однако, Екатерину для предотвращения междоусобий обнародовать в январе 1562 г. "Сен-Жерменский эдикт", которым отменялись прежние кары против исповедующих протестантскую религию. Страсти как будто поулеглись, когда герцог Франциск Гиз без всякого повода устроил в Васси, близ Жуанвиля, кровавую бойню гугенотов, отправлявших свое богослужение. Гугеноты возмутились, и первая религиозная война вспыхнула с ужасающей жестокостью с обеих сторон. Екатерина бесстрастно следила за ходом событий. В угоду Гизам она притворялась католичкой, а чтобы отделаться от них, была готова превратиться в гугенотку. События, решившие ее судьбу, обнаружили весь секрет политики королевы-матери. Когда в разгар битвы при Дре прискакал первый курьер, привезший печальные вести о смертельной ране коннетабля Монморанси, смерти маршала Сент-Андрэ и победе гугенотов, весь двор затрепетал, только одна Екатерина осталась спокойной.

— Ну, что ж, — сказал она, — теперь мы будем молиться Богу по-французски!..

Второй курьер известил о полнейшем поражении гугенотов благодаря безумной храбрости Франциска Гиза, и Екатерина тотчас же выразила самую живейшую радость и глубокую преданность победителю. Это ни к чему не обязывало королеву-мать: триумвирата, стоявшего у ней бельмом в глазу, больше не существовало! Судьба, видимо, еще покровительствовала ей. При осаде Орлеана погиб и последний из триумвиров, предательски убитый фанатиком-гугенотом. Екатерина торжествовала, она властвовала единолично! Однако последствием этого религиозно-политического убийства явилось желание дать спокойствие стране, ради чего королева-мать вошла в новые переговоры, и в марте 1563 года был издан "Амбуазский эдикт", повторявший в главных чертах прошлогодний "Сен-Жерменский". Таким образом казалось, что флорентийка берет сторону гугенотов, жаждавших поверить ее искренности, на самом же деле теперь, когда католическая партия лишилась лучших своих предводителей, Екатерина не находила нужным поддерживать гугенотскую сохранившую своих, несмотря на поражение. Это прежде всего почувствовалось при дворе. Было объявлено, что королева тотчас же удалит всех, кто не пойдет постом на исповедь. По-видимому, она стремилась сделаться главою католической партии, что выразилось с особенной рельефностью в путешествии, предпринятом ею совместно с Карлом IX, объявленным совершеннолетним (1564 г.), и со всем двором по Франции: повсюду она выражала сочувствие к интересам католического населения и недоброжелательство протестантам. После свидания в Байонне (июнь 1565 г.) со своим земляком Филиппом II и дочерью Елизаветой (Изабеллой), настаивавшими на энергичных действиях против все более и более распространяющейся ереси, на что Екатерина дала согласие, гугеноты поняли, что их обманули, и стали готовится к новой войне. Эта вторая религиозная война вспыхнула 27 сентября 1567 г., охватив всю Францию. Двор бежал в Париж, население которого крепко держалось старой веры. Сражение при Сен Дени, окончилось новым поражением гугенотов, но подкрепления, спешившие к ним из Германии, вынудили Екатерину прибегнуть к своей постоянной уловке и заключить мир, подтвердив "Лонжюмским договором" (28 марта 1568 года) постановления "Амбуазского эдикта". Но такие меры теперь уже не могли помочь беде. Пламя должно было само собой вспыхнуть из раскалившейся почвы: двор, увлеченный фанатизмом парижан и успехами испанцев в Голландии, совершил непоправимую ошибку, заменив "Лонжюмский договор" по требованию папы Пия V другим, идущим вразрез с домогательствами гугенотов.

Снова возгорелась война — третья, — снова гугеноты потерпели поражение при Жарнаке и Монтонкуре (1569 г.) и снова заговорили о примирении. 8 августа 1570 года в Сен Жермен сюр Лэ был подписан мир, по заключении которого произошло сближение между Карлом IX, погрязшим в постыдном разврате, к которому тайно подстрекала его Екатерина Медичи, и предводителями протестантской партии. Храбрый адмирал сумел убедить Карла IX в необходимости войны с Испанией, что шло вразрез с нерешительной, изменчивой, двойственной политикой Екатерины, а Гизам, ужасавшимся с каждым днем возрастающему влиянию Колиньи, война с Филиппом II, главным защитником всех интересов католичества, казалась нападением на самую религию. Видя, что целый ряд войн не смог сокрушить силы протестантов, и убедясь, что политические учения их — смесь теорий республиканских и феодальных — грозили серьезной опасностью королевской власти, Екатерина, быть может, первый раз в жизни растерялась. Католики, раздраженные действиями протестантов, под влиянием страстных воззваний, ежедневно делаемых духовенством, ожидали только сигнала броситься на своих врагов. За этим дело не стало.

Видя своего вождя в почете при дворе, гугеноты беспечно прибывали в Париж на бракосочетание Генриха Наваррского, сына покойного Антуана, когда-то их главного предводителя, с Маргаритой Валуа, младшей дочерью королевы (18 августа 1572 года).

Неужели в самом деле Валуа обвенчается с Бурбоном? Католичка с еретиком? Что за странная идея пришла Екатерине, ратовавшей за католизм, выдавать Маргариту за гугенота, когда та была безумно влюблена в Генриха Гиза по прозвищу Балафрэ, убежденного паписта, и пользовалась взаимностью? На первый взгляд, конечно, все это казалось очень курьезным, но королева-мать, в голове которой зародился адский план, позднее ужаснувший весь мир, коварно надеялась убить двух зайцев. Ненавидя Гизов, она не хотела еще теснее сближаться с ними; выдавая дочь за короля наваррского, привлекала на свою сторону гугенотов, с которыми решила покончить раз и навсегда.

Свадебные празднества при дворе хорошо маскировали приготовления к резне. Сначала, впрочем, предполагалось устранить только одного Колиньи, но неудавшееся покушение на него (22 августа) решило судьбу гугенотов. Бесспорно, одной Екатерине принадлежит позорная честь того, что в уме Карла IX пробуждены были сомнения насчет честности и порядочности предводителей гугенотской партии и что из уст его было вырвано согласие на преступление, разыгравшееся в ночь с 23 на 24 августа 1572 года, накануне дня св. Варфоломея, когда в Париже и провинции началась бойня, не имеющая себе подобной в истории, во время которой погибло около 30000 гугенотов. Ненавистный адмирал Колиньи принял мученическую смерть, как и большинство протестантских вождей. Не многие из них успели спастись бегством по примеру Генриха Наваррского, спасенного своею молодой супругой. Говорят, что сам Карл IX в исступлении ярости стрелял из окна Лувра в народ, а Екатерина, стоя рядом, спокойно наблюдала за ним, поощряя сыновнюю охоту на людей. Однако страшная "Варфоломеевская ночь", иначе называемая "Кровавой свадьбой", так подействовала на короля, что 24-летний преждевременно состарившийся юноша потерял сон и покой. Ему всюду слышались нестройный гул голосов, крики и вопли, проклятия и вздохи. Хилое тело не вынесло подобного возбуждения, и 30 мая 1574 года ничтожного Карла IX не стало.

Французская корона перешла к третьему, самому любимому сыну Екатерины — Генриху, герцогу Анжуйскому, уже в течение целого года бывшему королем польским, который, узнав о смерти брата, спешно вернулся на родину. В течение всего его несчастного царствования королева-мать постоянно вмешивалась в дела и подавала советы, которых, впрочем, он не желал слушать. Если прежде она преследовала интересы государственные, теперь заботилась только о династических. Франция должна иметь законного наследника. После неудачного проекта женитьбы любимчика на английской королеве Елизавете Генрих III, вопреки желанию матери, сочетался браком с Луизой Лотарингской (1575), дочерью графа Водемона из дома Гизов. Свадьба не оправдала ничьих надежд: новый король, окруженный своими "миньонами", не нуждался в женских ласках... Находясь всецело под влиянием родственников своей жены, Генрих III продолжал политику Карла IX, решив попробовать силу своего оружия на гугенотах, снова сплотившихся. Но эта пятая, — включая и "Варфоломеевскую резню" — религиозная война замедлилась собранием государственных чинов в Блуа (в декабре 1576 года), да и вообще велась очень вяло, закончившись новым мирным договором в Пуатье, никого уже не удовлетворившим, ни католиков, ни гугенотов. Дело, видимо, клонилось к тому, что борьба должна была неминуемо возобновиться, к ней начали готовиться, когда в июне 1584 года пришло известие, что четвертый, самый младший сын Екатерины Медичи и Генриха II, Франциск, герцог Алансонский и Брабантский, скончался. Это окончательно сразило флорентийку. Король оставался бездетным, и значит дом Валуа должен был неминуемо угаснуть. Ближайшим наследником французского престола являлся никто иной, как Генрих, король наваррский, супруг Маргариты, Бурбон, гугенот, еретик! Вот чего не предвидела Екатерина, выдавая за него свою дочь! Траур, который она постоянно носила, теперь получал глубокий смысл.

Мирный договор в Пуатье имел последствием образование "Священной лиги", обязавшейся поддерживать католицизм во что бы то ни стало (январь 1585 г.), во главе которой встали испанский король Филипп II, с одной стороны, и Гизы — с другой. Шестая религиозная война длилась почти два года. Генрих III, в кругу своих "миньонов" утопавший в разврате, казалось, совсем забыл о том, что носит французскую корону, почему столица Франции объявила своим королем Генриха Гиза — Балафрэ и не шутя угрожала законному владыке. Распутный и ничтожный Генрих III со всем двором бежал в Блуа. Будучи от природы мстительным и жестоким, он заманил "короля парижского" и предательски убил его (24 декабря 1588 года).

— Нынче утром, — похвастал последний Валуа в тот же день своей матери, лежавшей в постели от болезни, которая свела ее в могилу, — я снова сделался королем Франции, приказав умертвить "короля Парижа!"...

Екатерина ужаснулась. С усилием поднявшись на своей постели, она печально улыбнулась.

— Дай Бог, сударь, — пророчески сказала она, — чтобы эта смерть не отняла у вас вовсе королевского титула... Ты хорошо скроил, мой сын, но сумеешь ли так же хорошо сшить?

События последнего времени, в которых все обвиняли королеву-мать, так подействовали на 70-летнюю женщину, что она серьезно захворала и 5 января 1589 скончалась в Блуа. Один из астрологов когда-то предсказал ей, что "Сен Жермен первый узнает об ее смерти". С тех пор она постоянно избегала мест, носящих такое название, но слепой случай оправдал пророчество: Екатерина Медичи скончалась на руках королевского проповедника по имени Сен Жермен. Генрих III равнодушно отнесся к смерти обожавшей его матери и даже не позаботился об ее погребении. Население Франции тоже не особенно огорчилось, а парижане насмешливо спрашивали друг друга:

— Кто же теперь будет заключать мирные договоры?

Такова была эпитафия вдовы Генриха II. В течение двадцати восьми лет над Францией пронеслось три царствования — три царствования, душою и жизнью которых была женщина, в начале супруга, а потом мать властелинов, своей двуличной политикой и лицемерием отвратившая от себя всех. Тело ее было брошено, как падаль, на барку и зарыто в обыкновенной могиле. Только в 1609 году, при Генрихе IV, прах коварной флорентийки перенесли в роскошный склеп, построенный ею же в Сен Дени для себя, своего мужа и детей. Воздавая посмертные почести женщине, ненавидевшей его, бывший король наваррский как бы отблагодарил ее за корону Франции. Лишь в одном отношении Екатерина Медичи сохранила о себе добрую память: покровительствуя изящным искусствам, она много способствовала процветанию их во Франции, двор которой, обязанный ей же изысканностью манер, славился на всю Европу. Постройка Тюльери и Суассонского отеля, теперь не существующего, была предпринята ею, да и кроме них во Франции сохранилось много других замков, построенных по планам вдовы Генриха II.

Екатерина Медичи оставила после себя яркий след. Некоторые специалисты в области средневековья вовсе не стесняются, называя этот след кровавым. Но что делать, если ей пришлось жить в такие времена. Её недлительное правление в качестве регента и правление её сыновей пришлось на постоянные затяжные войны – гражданские и религиозные. Был ли выбор у этой обиженной судьбой женщины – большой вопрос.

Детство и юность

Как утверждают биографы, рождению девочки в семье Медичи были очень рады. Но родительская радость была недолгой. Через полмесяца после родов умерла мать девочки, а ещё спустя шесть дней умер её отец. И хотя официально принято считать, что мать ребёнка умерла от послеродовой горячки, вероятнее всего, причиной смерти обоих супругов был сифилис.

Так или иначе, новорождённый ребёнок сразу стал сиротой. Заботливые родственники приняли достаточное участие в судьбе ребёнка. Малышку готов был забрать на воспитание король Франции – Франциск I. Но другой, не менее влиятельный родственник, Папа Римский Лев X, по-другому определил жизнь девочки. Он решил, что это будет отличная партия его племяннику, который станет правителем Флоренции. Правда, довести этот проект до конца Лев X не смог, потому что умер спустя два года. Малышка между тем воспитывалась у своей тётки.

Когда юной герцогине едва исполнилось 10 лет во Флоренцию пришла беда. Город попал в осаду Карла V Габсбургского. Начали поступать призывы расправиться с будущей потенциальной правительницей Флоренции. Девочку-подростка предлагали то подвесить на центральных воротах ведущих в город, то попросту обесчестить.

Не удивительно, что когда конфликт разрешился, действующий Папа Римский Климент VII, тоже являющийся родственником Екатерине, встречал её в Риме весь в слезах. Теперь Папа Римский Климент VII решил устроить жизнь подросшей девочки. Вскоре такой шанс подвернулся - король Франции – Франциск I, увидел в девочке невесту для своего второго сына. Так Екатерина превратилась в новобрачную. С Генрихом де Валуа девушка была одного возраста. Им было по четырнадцать лет, когда они стали мужем и женой.

Французский двор

Политическая ценность герцогини была очень высока для Франции. Родственные связи с Папой Римским и хорошее приданное делали девушку ценным приобретением для Франции.

Не будучи красавицей, она смогла произвести хорошее первое впечатление на весь французский двор. Её жених Генрих де Валуа не был наследным принцем, но его свадьба стала грандиозным событием для всей Франции. Гулянья не прекращались 34 дня, сменяя пиршества на балы.

Неприятности начались, когда в сентябре 1534 года умер Климент VII. Приданое за Екатерину было выплачено не всё, а новый Папа отказался его выплачивать. Ценность «итальянки» и «купчихи», так называли девушку при дворе, резко упала. Придворные не скрывали своего надменного и пренебрежительного отношения. Многие делали вид, что не понимают её, хотя Медичи неплохо говорила по-французски. Не скрывал своего равнодушия к жене и принц Генрих. У юноши была постоянная фаворитка - Диана де Пуатье, с которой он и проводил время. Екатерина была совсем одна в этой чужой и недружелюбной стране.

Отношения с мужем

Екатерина пыталась поладить с мужем. Она следила за действиями Дианы де Пуатье стараясь понять, что же так привлекательно супруга в этой женщине, но не находила ничего особенного. Видимо, Генрих действительно был влюблён в красавицу Диану, хотя любовница была старше принца на 19 лет. О красоте де Пуатье ходили целые легенды, похожие на небылицы. Но так или иначе, она держала Генриха возле себя долгие годы.

Диана де Пуатье была не только красива, она была ещё и умна. Понимая, что ей не суждено стать женой Генриха, фаворитка смогла создать максимально благоприятную обстановку для себя любимой. Она умело манипулировала любовником, порой толкая его в супружеское ложе. Правда, все попытки обзавестись законным наследником долгое время были тщетны, Екатерина не беременела целых 10 лет.

Своим чудесным освобождением от бесплодия Медичи обязана Нострадамусу. После рождения первенца, сложности с зачатием больше не беспокоили Екатерину. Она одного за другим родила десятерых детей, создав себе прочный фундамент при французском дворе. Последние роды у тридцатисемилетней Екатерины были очень тяжёлыми. Две рождённые девочки умерли, одна сразу, вторая спустя шесть недель. Врачи спасли женщину, но посоветовали ей больше не рожать.

С тех пор Генрих вовсе не посещал покои супруги, предпочитая общество своей фаворитки. Но точно известно, что принц любил своих детей, часто играл с ними и баловал подарками.

Чёрная королева

Некоторые историки уверены, что своим престолом Генрих II обязан жене, которая отравила старшего брата Генриха. И хотя современные учёные нашли доказательства того, что восемнадцатилетний юноша, первый наследователь престола, умер от туберкулёза, от версии отравления никто не отказался.

В 1547 году Екатерина стала королевой. Это не улучшило положение. Она была лишь матерью наследников и не принимала никакого участия в управлении страной.

Всё изменилось после смерти мужа, случайно убитого на воинском турнире. Получив смертельное ранение, король прожил 10 дней. Всё это время Екатерина находилась возле супруга, не допуская к нему фаворитку Диану, хотя монарх требовал её присутствия. А окружение уже не смело перечить королеве, понимая, что теперь именно она становится первым лицом в государстве.

Хотя муж Екатерины, всю свою жизнь имел постоянную фаворитку и жене отводил роль второго плана, она очень любила его. После смерти Генриха, Медичи поклялась, что теперь она будет носить траурные платья до конца своей жизни. Она своё обещание выполнила и все 30 лет вдовей жизни одевалась однотипно. Это и стало причиной прилипшего прозвища - Чёрная королева. Но не только этот факт сделал её «чёрной».

Регентство

Теперь, когда носить маску покорности перед любимым мужем было не нужно, Медичи показала Франции своё истинное лицо. Старший сын Екатерины был пятнадцатилетнем подростком, и она стала регентом. Королева погрузилась в государственные проблемы и начала принимать решения, в том числе политические. Получалось это у неё не очень хорошо, в большей степени из-за того, что она многого не понимала. Страна была в хаосе, в некоторых частях Франции власть брали в свои руки местные дворяне. Кроме того, она недооценила религиозные разногласия между католиками и протестантами, которых называли во Франции гугенотами.

Молодой король между тем вёл праздный образ жизни и, хотя по законам был совершеннолетним, не мог и не хотел заниматься правлением. Он умер, не дожив до своего семнадцатилетия, от внезапной болезни.

Теперь Екатерина была регентом при своём втором сыне, Карле IX, которому едва исполнилось десять лет. Но подрастающий мальчик тоже никогда не интересовался делами Франции, поэтому правление страной было сосредоточено в руках королевы-матери. Этот юноша, как и старший брат, не отличался крепким здоровьем. Он умер в возрасте 23 лет от плеврита. Но многие историки утверждают, что молодой король умер от отравления. Причём под подозрение в преступлении попадают его два младших брата Генрих и Франсуа, а также сама Мария Медичи.

Теперь настала очередь править Францией третьему сыну Екатерины Медичи. Это был её любимый сын, и королева-мать очень помогала ему. Генрих III Валуа был образованным и начитанным, он легко вёл беседы на образовательные темы, знал литературу и историю, прекрасно танцевал и фехтовал. Главное, что из всех Медичи, у него было самое крепкое здоровье.

Генрих не уклонялся от правления страной, и роль королевы-матери была избирательной. Часто она выступала как государственный исполнитель. Пожилая женщина путешествовала по всей стране с целью укрепления королевской власти и восстановления мира. Она помогала сыну до последних дней своей жизни.

Варфоломеевская ночь

Это то самое событие, которое подтвердило звание Екатерины Медичи, как чёрной королевы.

В период правления династии Медичи во Франции сложилась сложнейшая ситуация между католиками и протестантами. Религиозные войны вспыхивали по всей стране. Угроза потерять контроль над всем государством постоянно витала в воздухе над монархами.

С начала своего правления Екатерина недооценила масштаб трагедии, наивно полагая, что главное - это конструктивно договорится с лидерами. Но сила религиозных разногласий привела к полному расколу не только в рядах знати, возмущены были и простолюдины.

Екатерина решила свою дочь-католичку, Маргариту Валуа, выдать замуж за протестанта Генриха Наваррского, и таким образом хоть как-то примерить народ. Согласие на брак со стороны жениха было получено только при условии, что он останется в своей, гугенотской вере. Конечно, истинные католики не одобрили таких действий. Папа Римский не дал своего согласия на этот брак. Королева буквально уговаривала архиепископа Карла де Бурбона поженить пару.

Свадьба состоялась в соборе Парижской Богоматери. По этому случаю в Париже собралось большое количеств протестантов.

Была и вторая часть плана, по которой королева решила расправиться с лидерами гугенотов. Кого-то было решено устранить, кого-то захватить. Но всё пошло не так, как планировалось. Разъярённая толпа черни безжалостно стала убивать всех в подряд, распознавая гугенотов по чёрным одеждам. В этой неразберихе пострадали как приехавшие в Париж гугеноты, так и местные жители. Несколько дней шёл настоящий разбой. С убитых снимали одежды, забирали ценный вещи. Обезумевшие убийцы громили всё на своём пути.

Историки не дают точного числа убитых, и показатель варьируется от 3 тыс. до 30 тысяч по всей Франции. Начался этот ужас в ночь с 23 на 24 августа 1572 года, как раз перед днём святого Варфоломея. Так событие и получило название - Варфоломеевская ночь.

Резня шла целую неделю во всех провинциях. Беспорядки и убийства не прекращались. Католики уничтожали гугенотов безжалостно, а новоиспечённого зятя Екатерины обратили в свою веру.

Последние дни Екатерины Медичи

Екатерина Медичи прожила почти 70 лет, в последние годы так старательно помогая своему сыну в управлении страной.

Всю свою жизнь она положила на то, чтобы династия Валуа укрепилась и расширилась. Королева родила большое количество детей, из которых до взрослого возраста выросли пять сыновей и три дочери. Она создавала династические браки своим детям, с одной целью - укрепления родового древа. Правда, современники Медичи считали, что вся династия Валуа непригодна к королевскому правлению.

Не прошло и года после смерти королевы Екатерины Медичи, так заботившейся о родовом древе, как династия Валуа навсегда прервалась.

Умерла королева в январе 1589 года, вероятнее всего, от плеврита в городе Блуа. Там же её и похоронили. Позже останки были перезахоронены в главном парижском монастыре, аббатстве Сен-Дени. А спустя более двухсот лет, в период Великой французской революции, в 1793 году вместе с останками других монархов её мощи опали в общую могилу.

Королеву Екатерину Медичи историки и литераторы называют Черной королевой. Легенды изображают ее мрачной безбожницей, окруженной коварными итальянскими советниками и магами: жила, мол, в замках с потайными ходами и расправлялась с врагами при помощи ядов и отравленных кинжалов. За мифами как-то исчез ее подлинный облик.

Катерина Медичи (Caterina Maria Romula di Lorenzo de" Medici), которая стала Екатериной только 11 октября 1533 года, когда ступила на французскую землю в качестве невесты Генриха Орлеанского, — самая яркая представительница итальянского семейства Медичи, в котором настоящими мужчинами всегда были женщины. Прозвища "Черная королева" она удостоится после безвременной и трагической гибели своего любимого супруга, короля Франции Генриха II, поскольку уже никогда не снимет с себя траурного покрова.

"Чтобы понять изначальную причину ненависти к Екатерине Медичи, следует учитывать, что в семействе Валуа она с первого дня воспринималась как чужеродный элемент, итальянка, отпрыск банкирского рода, лишь недавно достигшего вершин власти и к тому же пользовавшегося дурной славой, — пишет автор новейшей биографии Екатерины Медичи, историк Василий Балакин. — Получив пренебрежительное прозвище "итальянка", она чувствовала себя при французском дворе во враждебном окружении".

Выдающиеся люди обоих полов всегда вызывают к себе противоречивые чувства. Чем крупнее калибр личности, тем страстнее любовь и яростнее поношение. И если любовь, как правило, слепа, то и осуждение зачастую несправедливо. Для того, чтобы составить верное представление о Екатерине Медичи, которая во второй половине XVI столетия играла видную роль в судьбах европейских монархий, следовало бы проштудировать массу разнообразной литературы, от мемуаров современников королевы до исторических сочинений.

Итальянка на троне Капетингов сделала для своей новой родины гораздо больше, нежели некоторые чистокровные французы. Таких примеров в истории немало. Ее тезка, немка Екатерина, ставшая в России императрицей, заслужила у современников и потомков титул "Великая". Соотечественник Катерины Медичи, кардинал Мазарини, тоже известен своими заслугами перед Францией — недаром сам Ришелье видел в нем своего преемника.

Будем до конца честными. Екатерина Медичи не столько любила Францию и власть, сколько своих сыновей и мужа. Именно из-за них она ввязалась в такое грязное дело, как политика . Историки любят парадоксы — в научных трудах, например, можно встретить такой взгляд: если бы Гитлер не развязал Вторую мировую войну и геноцид против евреев, он остался бы в памяти потомков как выдающихся немецкий политик в одном ряду с объединившим Германию канцлером фон Бисмарком. Так вот, если бы Екатерина Медичи не стала французской королевой, а осталась бы герцогиней Орлеанской, то она бы пожинала совсем другие плоды. Скорее бы запомнили как образцовую мать семейства Валуа и добросердечную женщину.

Для подобного утверждения есть все основания. Вне всяких сомнений ей была свойственна безупречная честность в личной жизни. И неважно, что Екатерина Медичи была не очень привлекательной женщиной — когда и кому это препятствовало? Любовные похождения были ей чужды совсем не по этой причине — как уже говорилось, она очень любила своего мужа. Однако это не помешало ее политическим врагам, в особенности гугенотам, распускать небылицы о ее небывалом сексуальном аппетите и приписывать ей бесчисленных внебрачных детей, которых она якобы рожала даже в преклонных летах.

Сплетников не смущал вопрос, куда подевались ее мифические ребятишки. Они действовали по примитивному, но весьма эффективному принципу: лгите, лгите, хоть что-нибудь да останется!

Другая часть ее противников поступила более хитро, пустив гулять по миру легенду, гласящую, что Черная королева потворствовала юношескому распутству своих сыновей, чтобы влиять на них и держать их в своих руках. Василий Балакин отмечал в биографии своей героини: "Единственное, что она (Екатерина Медичи. — Ред. ) старалась держать в руках и по мере возможности сдерживать, так это силы анархии. В течение 30 лет она защищала государство и династию от их разрушительного воздействия, однако "благодарные" потомки предпочитают не помнить этого".

Исключение составили историки искусства, которые по роду деятельности далеки от политических игр. Они воздали должное Екатерине за ее меценатство. Благодаря введенному Екатериной Медичи обычаю дополнять балеты, к тому времени уже прижившихся при французском дворе, пением и сценическим действием, на свет появилась опера. Оценить заслуги Черной королеве должны не только меломаны, но и поклонники трагикомедии. Идея этого нового драматического жанра также зародилась в голове Екатерины Медичи — кстати, весьма образованной особы (она знала латынь и — более или менее — древнегреческий).

Однако в реальности "Черная королева" споткнулась о Варфоломеевскую ночь. Протестанты рисовали ее образ исключительно черной краской , а католики не прощали заигрывания с гугенотами. Последних Екатерина поддерживала не только по этическим мотивам — из-за отвращения к насилию, но и по политическим соображениям, что не делает из нее монстра. Однако большинство гугенотов, когда Екатерина шла им навстречу и оказывала наибольшие услуги, требовали от нее еще больших уступок и готовы были сесть на шею.

Злоязычие и клевета непримиримых политических противников Екатерины Медичи, наверное, не продержались бы так долго, не будь она хорошей матерью для своих чад и стервой для остального мира. Ей не было дела до других — а они с лихвой отомстили Черной королеве, исказив до неузнаваемости ее облик и превратив в исчадие ада. Да, она не была безгрешной святой, делала ошибки, порой недооценивала людей. Ей была свойственна амбициозность, которую ей приходилось подавлять до 40-летнего возраста. Тут само собой напрашивается сравнение с российским императором Павлом Первым.

Одна из самых зловещих фигур в мировой истории, безжалостная Екатерина Медичи мечтала только об одном - о безграничной власти. Как бы в отместку за несчастливую личную жизнь, обделенная любовью, она сделала ставку на политическую карьеру и сумела выиграть. Ради достижения своих целей она не останавливалась ни перёд чем - интриги, черная магия, всевозможные козни составляли ее привычный образ жизни. Преступив законы Божьи и человеческие, она готова была пожертвовать на алтарь смерти собственных детей, если они угрожали пошатнуть ее авторитет и оттеснить ее от трона. Но судьба отомстила ей за ненасытное властолюбие: на этой жестокой женщине закончилась династия французских королей Валуа…

В детстве каждого человека происходят события, которые не только остаются в памяти, нанося непоправимый удар психике, но и накладывают отпечаток на дальнейшую жизнь. В этом смысле Екатерине Медичи не повезло.

Она родилась во Флоренции в 1519 году в семье герцога Урбино Лоренцо N Медичи, племянника Папы Льва X, а через несколько дней осталась круглой сиротой.

Екатерина росла на фоне постоянной политической борьбы, которую вели ее родственники, пытавшиеся стать полноправными хозяевами Флоренции. В 1523 году ее дед Джулио Медичи вступил на папский престол под именем Климента VII, со временем он сумел добиться неограниченной власти над Флоренцией.

В эти смутные годы Екатерина жила в монастыре Санта-Лючия. И однажды осажденные в городе республиканцы предложили выставить девочку на крепостную стену под огонь неприятельских пушек.

Ей было всего 9 лет. Ее ждала неминуемая гибель, если бы не вмешательство Папы, который приказал оставить ребенка в покое. Однако некоторые исследователи уверены, что горожане, потерпев поражение, отдали Екатерину на развлечение солдатам.

Все это, само собой, не могло пройти бесследно для неокрепшей детской психики. Она слишком рано поняла, что мир продажен и жесток, и чтобы выжить, необходимо быть скрытной, никому не доверять и следовать не велениям сердца, а холодному расчету.

После падения Флоренции судьбой девочки занялся ее дед - Папа Климент VII. Теперь у нее был дом, внеш-не спокойная, сытая жизнь. Но хорошим отношением она была обязана отнюдь не родственным чувствам. Просто властолюбивый дед хотел использовать ее в качестве крупного козыря в своей политической игре.

У нее были для этого все данные - знатное происхождение и очаровательная внешность, к тому же она была сообразительной и приветливой. Хотя очевидцы, знавшие Екатерину в те годы, говорили об ее остром, но болезненном уме и металлическом холоде, который излучали ее прекрасные глаза.

Перебрав подходящих женихов, Папа остановился на молодом принце Оранском, но вскоре после помолвки юноша погиб в одном из сражений. Климент VII быстро подыскал ему замену: рука Екатерины была предложена сыну короля Франции - герцогу Генриху Орлеанскому.

В ЭПИЦЕНТРЕ ИНТРИГ

Новобрачным было всего по 14 лет. Они были так юны и неопытны, что король с королевой сперва даже хотели разместить их по разным комнатам. Вскоре Екатерина узнала малоутешительную для себя новость - оказывается, ее супруг воспылал страстью к блестящей придворной даме Диане де Пуатье, которая была старше его почти на 20 лет.

Выдержка этой девочки достойна восхищения: она не позволяла себе ни упреков, ни сцен ревности. Она была терпелива и тактична. Впрочем, в ее положении такое поведение было единственно верным. К тому же в течение десяти лет она не могла стать матерью, а отсутствие наследников делало ее очень уязвимой, поскольку над ней нависала угроза развода. Пытаясь обезопасить себя, Екатерина старается понравиться тестю. Тонкая лесть и восхищение дали свои плоды: она сумела завоевать сердце короля Франциска.

Что касается Дианы де Пуатье, здесь Екатерина была бессильна. Эта стареющая фаворитка пользовалась безраздельным влиянием на слабовольного Генриха. Даже если Екатерина хотела побыть наедине со своим супругом, она должна была спрашивать разрешения у Дианы.

И будущая королева ни словом, ни взглядом не выказывала своего недовольства. Напротив, она была предупредительна и любезна по отношению к сопернице, и вскоре стала ее близким «другом». Мужу Екатерина тоже старалась всячески угодить. Однажды он даже признался, что ему никогда не было так хорошо, как в постели с собственной женой.

Она умела ждать и, так и не изведав любви, мечтала только о власти. После смерти короля престол должен был унаследовать его старший сын Франциск; у Генриха, казалось, практически не было шансов. Но его супруга думала иначе. И вот однажды жарким августовским днем выпивает принц стакан холодной воды со льдом и вскоре умирает. Отравление было налицо, но виновников так и не нашли…

Генрих вступил на престол, а его супруга стала, наконец, королевой, хотя фактически всем заправляла Диана. Екатерине по-прежнему приходилось довольствоваться скромным местом на задворках политической борьбы.

Став королевой, она окружила себя клевретами, наушниками и красавицами-фрейлинами, не обремененными моральными устоями. По наущению Екатерины во всех стенах спален дворца были просверлены дырки, что давало возможность следить за всеми обитателями Лувра днем и ночью.

Помимо интриг она находила отдушину лишь в покровительстве талантам, собрав при дворе весь цвет европейского искусства. Увлеклась она астрологией и магией. Именно Екатерина пригласила ко двору знаменитого Нострадамуса, который довольно точно предсказал ей будущее, в том числе и гибель ее супруга, и то, что ее сыновья будут править, но недолго, а трон унаследует Генрих Наваррский…

Екатерина избавилась от бесплодия и теперь рожала наследников одного за другим. Однако все ее сыновья оказались ущербными - кто умственно, кто физически. Безвольные, они в то же время отличались коварством и мстительностью. Дочери не разочаровали - но и их королева не особенно любила. Она смотрела на них лишь с точки зрения выгодных династических союзов.

Екатерина Медичи овдовела в 40 лет. Смерть ее супруга была нелепой, но предсказание Нострадамуса полностью подтвердилось: во время рыцарского турнира копье графа Монтгомери сломалось и вонзилось в глаз королю. Рана оказалась смертельной. Король был еще жив, когда Екатерина потребовала от Дианы де Пуатье вернуть бриллианты, которые ей подарил король, и покинуть двор.

Екатерина получила вожделенную власть - на престол взошел ее 16-летний сын Франциск. Но тут оказалось, что ключевые посты в королевстве захватило семейство Гизов, которое совсем не расположено уступать свои позиции. Ненависть королевы не знает границ. Она находит себе верного союзника в лице Франсуа Вандома - возможно, это был единственный мужчина, которого она когда-либо любила. Но Ван-дом проиграл войну с Гизами. Екатерине ничего не остается, как отправить побежденного союзника в Бастилию, а вскоре и на тот свет.

На некоторое время ей приходится примириться с Гизами, но она не собирается сдаваться. Екатерина умело использует в своих целях религиозное противостояние протестантов и католиков. И хотя она сама благоволит католикам, дабы насолить Гизам, поддерживает протестантов. Она натравливает одних на других, надеясь таким образом укрепить свою власть.

Даже внезапная смерть Франциска оставляет ее равнодушной, ведь у нее остались еще трое сыновей. На престол вступает ее несовершеннолетний сын Карл IX, а Екатерина становится регентшей при нем.

Она уже потеряла свою привлекательность: постарела, располнела, обрюзгла. Ее лицемерие было безграничным. Любой придворный, которого она называла «мой друг», мог считать себя погибшим. Нередко она прибегала к проверенным средствам - ядам. Агриппа д"Обиньи, автор «Всеобщей истории», пишет об убийстве Жанны д"Альбре, королевы Наваррской: «Она умерла от яда, который через надушенные перчатки проник в мозг. Изготовил яд флорентиец мессир Рене, которого после этого все возненавидели».

КРОВАВАЯ СВАДЬБА

Пытаясь нанести ощутимый удар своим противникам Гизам, Екатерина решает выдать свою дочь Маргариту за протестанта короля Наваррского.

Ловко плетя интриги, королева слишком поздно замечает, что ее сын Карл попал под сильное влияние гугенота адмирала Колиньи. Адмирал не только уговорил короля объявить войну Испании, но и осмелился на угрозы. И тогда королева придумала адский план: она вызывает к себе Гизов и заявляет им о своей поддержке в случае, если они нападут на гугенотов. Таким образом она как бы дала сигнал к началу кровавой резни, поскольку католики давно уже мечтали расправиться со своими религиозными противниками.

С легкой руки королевы-матери, вскоре после венчания Маргариты и Генриха Наваррского, в Париже и провинции разыгралась бойня, вошедшая в историю как Варфоломеевская ночь. Около 30 000 гугенотов погибло. Адмирал Колиньи был смертельно ранен. Королю Наваррскому удалось спастись…

Варфоломеевская ночь, которую еще называют Кровавой свадьбой, укрепила позиции Екатерины. Однако радость королевы была недолгой. Карл не желал подчиняться матери и открыто восстал против ее политики, обвинив королеву в кровавой расправе с гугенотами.

Когда все попытки воздействовать на сына были исчерпаны, Екатерина решилась на крайние меры. Очень скоро Карл заболел и слег в постель. Существует предположение, что «заботливая» мать подарила своему сыну редкую старинную книгу о соколиной охоте. Пропитанные мышьяком страницы фолианта слипались, и, чтобы разлепить их, приходилось смачивать палец слюной. Дочитать книгу королю не удалось…

Екатерина почти счастлива, так как на престол вошел её любимый сын Генрих II!.. Увы, новоиспеченный король предпочитал мужчин и не собирался производить на свет наследников. Кроме того, непокорный отпрыск Екатерины совершает и вовсе чудовищный по ее мнению поступок - назначает регентом Франции Генриха Наваррского.

Королева была подавлена и удручена, когда умер ее самый младший сын из рода Валуа. Все эти события так сильно подействовали на 70-летнюю Екатерину, что она тяжело заболела.

* * *

Смерть Екатерины Медичи не огорчила ни ее детей, ни тем более других французов. Тело королевы-матери было брошено в общую могилу с бродягами и нищими.

Наиболее емко о смерти Екатерины Медичи высказался ее современник, французский историк Жак Огюстен де Ту: «Нет, умерла не женщина, умерла королевская власть!»

Будущая супруга французского короля родилась в семье правителя Флоренции Лоренцо II и Маргариты де Оверни, знатной французской аристократки. Родители Екатерины умерли почти сразу после ее рождения в 1519 году. Она оказалась на воспитании у своей тети Клариссы Строцци.

В 1527 году семейство Медичи, свергли во Флоренции. Восьмилетняя девочка стала заложницей бунтующих горожан. В то же время город осадили войска германского императора Карла V. Среди восставших звучали призывы повесить Екатерину на воротах или отдать ее в бордель.

К счастью для девочки, Флоренция сдалась императорским войскам, и Екатерина отправилась в Рим. Там ее ждал дядя, римский папа Климент VII. Почти сразу он приступил к поискам для нее жениха. Екатерина была сосватана за второго сына французского короля Франциска I – Генриха, герцога Орлеанского.

Екатерина Медичи — королева франции. Биография

Нелюбимая жена

Поначалу для Екатерины все складывалось благоприятно. За нее было дано большое приданное, Франциск I нуждался в поддержке папы римского в борьбе против германского императора. Но в 1534 году умирает папа Климент VII. Приданное было получено лишь частично. При дворе невзлюбили Екатерину. За глаза рыжую и низкорослую Екатерину называли купчихой. Еще большим унижением для юной девушки, была связь её красавца-мужа с Дианой де Пуатье, которая была старше его на 19 лет.

В 1536 году, при странных обстоятельствах, умер наследник престола. Многие придворные считали, что его отравила Екатерина, тем самым расчистив путь для своего мужа. В течение 10 лет она не могла родить наследника, что тоже не добавляло ей популярности.

Но с 1545 года, на радость мужу, она начинает рожать детей. Всего появилось 9 младенцев, 7 из которых выжили. К ее разочарованию, это не обеспечило ей любовь мужа.

В 1547 году умер Франциск I. Муж Екатерины становится французским королем Генрихом I.

Черная королева

В 1559, в честь мирного договора между Генрихом I и Карлом V, был устроен рыцарский турнир. Генрих II в ходе турнира был ранен обломком копья и умер в страшных мучениях через 10 дней. Королева, которая несмотря ни на что очень любила своего мужа, до конца жизни носит черный траур, и получает прозвище «черная королева» или «черная гадюка».

В возрасте 15 лет, королем становится Франциск II. Герцоги Гизы и Екатерина возглавляют регентский совет. Через год Франциск умирает, скорее всего, от туберкулеза. При десятилетнем Карле IX, Екатерина фактически стала править Францией.

Варфоломеевская ночь

В это время страна оказывается на пороге гражданской войны. Вся Франция оказалась поделена на два лагеря. Север и центр придерживались католицизма (герцоги Гизы), против них был вечно мятежный юг, где жили протестанты-гугеноты (кальвинисты, во главе с адмиралом Колиньии Генрихом, королем Наварры).

Дабы примирить протестантов и католиков, Екатерина договаривается женить Генриха (короля Наварры) на своей дочери Маргарите. В то же время совершается покушение на адмирала Колиньи – лидера гугенотов. Все подозревают «черную королеву».

Испугавшись за собственную жизнь и убедившись, что договориться с гугенотами не удается, она пускает слух, что готовится заговор. В ночь святого Варфоломея 1572 года, (24 августа), происходит страшное побоище. В одном лишь Париже было зарезано не менее трех тысяч гугенотов.

Массовые убийства лишь подстегнули протестантов к сопротивлению. Религиозные войны будут бушевать в стране почти четверть века.

Генрих III, последние годы

В 1574 году скончался Карл IX. Из Польши прибывает любимый сын Екатерины и становится последним королем династии Валуа – Генрихом III. Генрих отдаляется от своей матери и отодвигает ее в тень.

Стремясь вернуть расположение сына, Екатерина путешествует по землям гугенотов пытаясь примирить их с королем. Она ведет многочисленную переписку с королевскими дворами Европы и лидерами протестантов. В поездке она и умирает, в городе Блуа недалеко от Парижа.

После смерти она тоже не знала покоя. Жители Парижа отказались пропускать гроб с ее телом. Многим позже, урну с ее останками перенесли в Сен Дени – усыпальницу королей. Но, как и при жизни, ей не нашлось места рядом с мужем. Урну закопали в стороне от его могилы.