Поэтическое творчество Радищева. Традиции и новаторство в оде Вольность

Главная

Стоматология

Радищев был не только прозаиком, но и поэтом. Ему принадлежат двенадцать лирических стихотворений и четыре неоконченные поэмы: «Творение мира», «Бова», «Песни, петые на состязаниях в честь древним славянским божествам», «Песнь историческая». В поэзии, как и в прозе, он стремился проложить новые пути. Новаторские устремления Радищева связаны с пересмотром им поэзии классицизма, в том числе стихотворных размеров, закрепленных за определенными жанрами. Радищев предлагал также отказаться от рифмы и обратиться к белому стиху. Введение безрифменного стиха ощущалось им как освобождение русской поэзии от чуждых ей иноземных форм, как возвращение к народным, национальным истокам. Лучшими из его лирических стихотворений являются ода «Вольность» и «Осьмнадцатое столетие», в которых поэт стремится осмыслить движение истории, уловить ее закономерности. Ода «Вольность». Она была напечатана с сокращениями в «Путешествии из Петербурга в Москву», в главе «Тверь». Ода создавалась в то время, когда только что завершилась Американская и начиналась Французская революция. Ее гражданский пафос отражает непреклонное стремление народов сбросить с себя феодально-абсолютистский гнет. Начинает свою оду Радищев с прославления вольности, которую он считает бесценным даром природы. В стране, где подавляющая масса населения находилась в крепостной зависимости, уже сама эта мысль была вызовом существовавшим порядкам. Религия окружила власть правителя божественным ореолом и тем самым освободила его от ответственности перед народом. Не довольствуясь умозрительными доказательствами неизбежности революции, Радищев стремится опереться на опыт истории. Он напоминает об Английской революции, о казни английского короля. Человечество, по словам Радищева, проходит в своем развитии циклический путь. Свобода переходит в тиранию, тирания - в свободу. По своему стилю ода «Вольность» - прямая наследница похвальных од Ломоносова. Она написана четырехстопным ямбом, десятистишными строфами с той же рифмовкой. Но ее содержание разительно отличается от од Ломоносова. Радищев не верит просвещенным монархам и поэтому объектами его восхваления становятся свобода и возмущение народа против царя. Радищев стремится осмыслить в целом эту бурную, сложную, противоречивую эпоху.

34. Идейно-тематическое своеобразие «путешествия из Петербурга в Москву». Своеобразие жанра и жанровый состав.

На первой странице автор указывает на причину, побудившую его написать книгу: Я оглянулся вокруг и душа моя застродала от человеческих страданий. Жалость рождает желание помочь угнетенным. К кругу «чувствительных» героев относится и путешественник. Он эмоционален, впечатлителен, отзывчив к чужой радости и к чужому горю. Одним из выражений чувствительности в «Путешествии» служат слезы, которых герои сентиментальных произведений никогда не стыдятся, видя в них проявление тонкой духовной организации человека. В слезах прощается путешественник с друзьями. Повышенная чувствительность путешественника выражается не только в слезах, но и в жестах, поступках. Так, на станции Городня он «прижимает к сердцу» молодого рекрута, хотя видит его впервые. В Едрове он обнимает и целует крестьянскую девушку Анюту, что привело ее в немалое смущение. В противоположность крестьянам помещики изображены в «Путешествии» как люди, утратившие не только чувствительность, но и элементарные человеческие качества. Праздность и привычка повелевать глубоко развратила их и развила высокомерие и черствость. Дворянка из главы «Городня» «с красотою телесною соединяла скареднейшую душу и сердце жестокое и суровое». Жанр «путешествия», выбранный Радищевым, чрезвычайно характерен для сентиментализма. Он берет свое начало от «Сентиментального путешествия» Стерна. Форма, созданная Стерном, могла наполняться самым разнообразным содержанием. Но механизм использован Радищевым вовсе не постерновски и с другими целями. «П.» изложено в форме записок путешественника, куда искусно введены произведения других жанров: сатирический «сон», ода «Вольность», публицистические статьи (напр., «о происхождении цензуры», глава «Торжок»). Такая форма худ. произведения была новаторской для рус. лит-ры 18в. И давала Р. возможность глубоко и многопланово рассказать об общественной и духовной жизни нации. Стиль книги Радищева сложен, но в этой сложности есть своя логика и свое единство. Р. приводящий в систему многообразные впечатления внешнего мира- факт, чувство, мысль. Первый из них - реально-бытовой - связан с описанием многочисленных явлений, наблюдаемых путешественником. Лексика этого стилистического пласта отличается конкретностью, предметностью. Второй стилистический плаcт - эмоциональный. Он связан с психологической реакцией путешественника или других рассказчиков на те или иные факты и события. Здесь представлены самые разнообразные чувства: умиление, радость, восхищение, сострадание, скорбь. Третий пласт - идеологический - содержит размышления автора, в ряде случаев выраженные в пространных «проэктах». В основе этих рассуждений - просветительские идеи: право на самозащиту, воспитание человека и гражданина, законы природы и законы общества. Для этого пласта характерно употребление церковнославянской лексики, высокая гражданская речь. Радищев сосредоточил внимание не на моральных, а на социальных и политических проблемах крепостнического государства. Как добросовестный следователь, Радищев собирает улики против самодержавного государства. Чем больше обличающих фактов, тем убедительнее приговор. Здесь типичное представлено множеством персонажей, в массе своей дающих представление о сущности, о социальной природе двух главных сословий тогдашнего русского общества - помещиков и крестьян. Основа «Путешествия» - призыв к революции, но Р. понимает, что настоящее освобождение возможно только через десятилетия, поэтому пока надо хоть как-то облегчить участь кр-н другими путями.

35. Система образов и образ путешественника в «Путешествии из Петербурга в Москву» Проблема художественного метода в произведении.

Александр Николаевич Радищев - первый в России революционный писатель, провозгласивший право народа на насильственное свержение деспотической власти помещиков и царя. Радищев - предшественник декабристской и революционно-демократической мысли XIX в. Лучшим произведением Радищева является его «Путешествие», Эта книга оказалась вершиной общественной мысли в России XVIII в.

«Путешествие» - одно из ярких произведений русского сентиментализма. Это в высшей степени эмоциональная книга. «Чувствительность», по глубокому убеждению Радищева, - самое ценное качество человека.

На первой странице автор указывает на причину, побудившую его написать книгу: Я оглянулся вокруг и душа моя застродала от человеческих страданий. Жалость рождает желание помочь угнетенным. К кругу «чувствительных» героев относится и путешественник. Он эмоционален, впечатлителен, отзывчив к чужой радости и к чужому горю. Одним из выражений чувствительности в «Путешествии» служат слезы, которых герои сентиментальных произведений никогда не стыдятся, видя в них проявление тонкой духовной организации человека. В слезах прощается путешественник с друзьями. Повышенная чувствительность путешественника выражается не только в слезах, но и в жестах, поступках. Так, на станции Городня он «прижимает к сердцу» молодого рекрута, хотя видит его впервые. В Едрове он обнимает и целует крестьянскую девушку Анюту, что привело ее в немалое смущение. В противоположность крестьянам помещики изображены в «Путешествии» как люди, утратившие не только чувствительность, но и элементарные человеческие качества. Праздность и привычка повелевать глубоко развратила их и развила высокомерие и черствость. Дворянка из главы «Городня» «с красотою телесною соединяла скареднейшую душу и сердце жестокое и суровое». Жанр «путешествия», выбранный Радищевым, чрезвычайно характерен для сентиментализма. Он берет свое начало от «Сентиментального путешествия» Стерна. Форма, созданная Стерном, могла наполняться самым разнообразным содержанием. Но механизм использован Радищевым вовсе не постерновски и с другими целями. Стиль книги Радищева сложен, но в этой сложности есть своя логика и свое единство. Р. приводящий в систему многообразные впечатления внешнего мира- факт, чувство, мысль. Первый из них - реально-бытовой - связан с описанием многочисленных явлений, наблюдаемых путешественником. Лексика этого стилистического пласта отличается конкретностью, предметностью. Второй стилистический плаcт - эмоциональный. Он связан с психологической реакцией путешественника или других рассказчиков на те или иные факты и события.Здесь представлены самые разнообразные чувства: умиление, радость, восхищение, сострадание, скорбь. Третий пласт - идеологический - содержит размышления автора, в ряде случаев выраженные в пространных «проэктах». В основе этих рассуждений - просветительские идеи: право на самозащиту, воспитание человека и гражданина, законы природы и законы общества. Для этого пласта характерно употребление церковнославянской лексики, высокая гражданская речь. Радищев сосредоточил внимание не на моральных, а на социальных и политических проблемах крепостнического государства. Как добросовестный следователь, Радищев собирает улики против самодержавного государства. Чем больше обличающих фактов, тем убедительнее приговор. Здесь типичное представлено множеством персонажей, в массе своей дающих представление о сущности, о социальной природе двух главных сословий тогдашнего русского общества - помещиков и крестьян.

Во Франции обусловила крушение западноевропейского феодализма, борьбу угнетенных народов за свободу и рост их национального самосознания. В России того времени лучшие представители дворянства осознавали, что отмена крепостного права политически необходима, поскольку оно служило преградой для экономического и социального развития государства. Но задача деятелей прогресса была еще шире - они ставили перед собой цели раскрепощения личности, ее духовной свободы. Победа России над Наполеоном, посягавшим на мировое господство, породила надежды на то, что в стране, наконец, произойдут социальные реформы. Многие деятели того времени призывали царя к скорым, решительным действиям.

Тема вольности в творчестве Александра Сергеевича Пушкина

Через все творчество Александра Сергеевича проходит идея свободной России. Уже в ранних произведениях он выступал против деспотизма и несправедливости современного общественного строя, обличал тиранию, губительную для народа. Так, еще в возрасте 16 лет им было написано стихотворение "Лицинию", а в 1818 году - одна из самых пылких песен, посвященных свободе, - "К Чаадаеву", в которой слышится вера в то, что страна "вспрянет ото сна". Тема вольности звучит и в стихотворениях "Арион", "Во глубине сибирских руд", "Анчар" и др.

Создание оды "Вольность"

Однако взгляды Пушкина наиболее четко и полно выразились в его знаменитой оде "Вольность", написанной в 1817 году, вскоре после выхода его из лицея. Она была создана в квартире братьев Тургеневых. Ее окна выходили на то место, где был убит Павел I, - Михайловский замок.

Влияние оды Радищева на пушкинскую

Само название говорит о том, что Александр Сергеевич взял за образец стихотворение другого русского поэта с тем же названием. Ода "Вольность" (Радищев), краткое содержание которой схоже с одноименным творением Александра Сергеевича, все же немного отличается от пушкинской. Попытаемся ответить, чем же именно.

Пушкин подчеркивает, что его произведение связано с радищевским и вариантом одной строки из стихотворения "Памятник". Как и его предшественник, Александр Сергеевич прославляет политическую свободу, вольность. Оба поэта указывают на примеры торжества вольности в истории (Радищев - на произошедшую в 17-м веке а Пушкин - на революцию во Франции 1789 года). Александр Сергеевич вслед за Александром Николаевичем считает, что закон, единый для всех, - залог существования в стране политической свободы.

Ода "Вольность" Радищева - это призыв народа к революции, к ниспровержению власти царя вообще, а у Александра Сергеевича она направлена лишь против ставящих себя выше любого закона "тиранов". Именно об этом пишет позволяет сказать о том, что он в своем творении выражал взгляды ранних декабристов, которым сочувствовал и под влиянием которых находился.

Особенности пушкинской оды

Сила стиха Александра Сергеевича, его художественное мастерство придавали более революционное значение этому произведению. Как призыв к открытому выступлению воспринималась передовой молодежью ода "Вольность", анализ которой предложен в данной статье. Например, Пирогов, известный русский хирург того времени, вспоминая о своих молодых годах, рассказывает следующий факт. Заговорив о политических взглядах Александра Сергеевича, отразившихся в произведении "Вольность", один из его товарищей, в то время еще студент, сказал, что революция по-нашему - так революция, "с гильотиной", как французская.

Революционно звучали, в частности, строки, завершающие вторую строфу: "Тираны мира! Трепещите!..."

Ода "Вольность": краткое содержание

Пушкин свое стихотворение, следуя примеру Радищева, написал в форме оды. Начинается она с обращения к музе - грозной для царей певице свободы. Здесь же намечается тема - автор пишет, что хочет "воспеть свободу миру" и поразить порок на тронах. После этого идет изложение главного положения: для народного блага необходимо сочетать с вольностью святой мощные законы. Оно иллюстрируется примерами из истории (Павел I, Изображая исторические события (казнь Людовика во время французской революции, убийство Павла I в Михайловском дворце руками наемников), поэт относится с неприязнью не только к тирании, но и к тем, кто уничтожает поработителей, поскольку удары этих людей бесславны: они противозаконны и вероломны.

Призывая к восстанию самосознания, духа, Александр Сергеевич понимает важность разрешения конфликтов законным путем - именно на это указывает проведенный Пушкиным исторический анализ. Вольность следует попытаться добыть, избежав при этом кровопролития. Другой способ губителен как для тиранов, так и для самого русского народа.

Ода "Вольность", анализ которой предлагается вашему вниманию, завершается, как обычно, обращением к самому государю с призывом извлечь урок из вышесказанного.

Композиционная стройность помогает нам наблюдать за движением чувств и мыслей поэта. Словесные средства выражения содержания находятся в соответствии с ним. Ода "Вольность", краткое содержание которой представлено выше, - образец высокого художественного совершенства.

Особенности поэтики

Поэтическая речь (взволнованная, приподнятая) отражает разнообразные чувства, владевшие автором: страстное желание свободы (в первой строфе), негодование против угнетателей и тиранов (вторая строфа), скорбь гражданина государства при виде творящегося беззакония (третья строфа) и т. д. Поэту удалось найти точные и одновременно образные слова для того, чтобы передать владевшие им чувства и мысли. Например, именует "свободы гордою певицей", "грозой царей" музу политической оды Пушкин. "Вольность", анализ которой предлагается вам в данной статье, - это произведение, вдохновленное свыше. Именно муза внушает поэту "гимны смелые".

Революционизирующее значение оды

Ода "Вольность" (анализ см. выше) оказала значительное революционизирующее влияние на современников Александра Сергеевича Пушкина, использовалась в революционной агитации декабристами.

Вскоре поэт разочаровывается в своих прежних идеалистических представлениях о том, что монарх стремится сделать все что может для улучшения жизни своего народа, ведь Александр Первый не мог решиться на радикальные реформы, которые положили бы конец крепостному праву. Россия все еще оставалась феодальным государством. Дворяне, мыслящие прогрессивно, в том числе друзья Александра Сергеевича, создавали с целью насильственно свергнуть самодержавие и таким образом ликвидировать различные революционные общества.

Пушкин не принадлежал формально ни к одному из них, однако родственный революционерам образ мыслей привел к тому, что он осознал невозможность в России либеральных преобразований "сверху". Эту мысль он и отразил в своих дальнейших произведениях. Ода "Вольность", анализ которой дает ее лучше понять, также призывала к свержению тиранической власти "снизу" путем революции.

С самодержавием в России неразрывно связано крепостное право – 2ой лик «чудища». Бесчеловечную сущность, невосполнимый, общенародный вред крепостничества Радищев разоблачает в нерасторжимом единстве и как художник-публицист, и как политик-социолог.

Вопрос о крестьянской революции включает у Радищева две проблемы: справедливость народного возмущения и его неизбежность. К мысли о справедливости революции Радищев подводит читателя также постепенно. Он опирается на просветительскую теорию «естественного» права человека на самозащиту, без которой не может обойтись ни одно живое существо. В нормально устроенном обществе всех его членов должен охранять закон, но если закон бездействует, тогда неизбежно вступает в силу право самообороны. Об этом праве, но пока еще бегло, говорится в одной из первых глав («Любани»).

Ода «Вольность» написана в период с 1781 по 1783 г., но работа над ней продолжалась до 1790 г., когда она была напечатана с сокращениями в «Путешествии из Петербурга в Москву», в главе «Тверь». Полный ее текст появился лишь в 1906 г. Ода создавалась в то время, когда только что завершилась Американская и начиналась Французская революция. Ее гражданский пафос отражает непреклонное стремление народов сбросить с себя феодально-абсолютистский гнет.

Начинает свою оду Радищев с прославления вольности, которую он считает бесценным даром природы, «источником» «всех великих дел». В стране, где подавляющая масса населения находилась в крепостной зависимости, уже сама эта мысль была вызовом существовавшим порядкам. Вольность дается каждому человеку самой природой, считает автор, и поэтому в «естественном состоянии» люди не знали никакого стеснения и были абсолютно свободны: «Я в свет исшел, и ты со мною; // На мышцах нет моих заклеп...» (Т. 1. С. 1). Но во имя общего блага люди объединились в общество, ограничили свою «волю» законами, выгодными для всех, и избрали власть, которая должна следить за строгим их исполнением. Радищев рисует благие последствия такого устройства: равенство, изобилие, правосудие, Религия окружила власть правителя божественным ореолом и тем самым освободила его от ответственности перед народом. Монарх превращается в деспота:

Утрата свободы пагубно отражается во всех областях жизни общества: пустеют нивы, меркнет воинская доблесть, нарушается правосудие, Но история не стоит на месте, и деспотизм не вечен. В народе растет недовольство. Появляется глашатай свободы. Вспыхивает возмущение. Здесь Радищев резко отличается от европейских просветителей. Руссо в книге «Общественный договор» ограничивается лишь кратким замечанием, что, если монарх, избранный обществом, нарушит законы, народ вправе расторгнуть ранее заключенный с ним общественный договор. В какой форме это произойдет, Руссо не раскрывает. Радищев все договаривает до конца. В его оде народ свергает монарха, судит его и казнит:

Не довольствуясь умозрительными доказательствами неизбежности революции, Радищев стремится опереться на опыт истории. Он напоминает об Английской революции 1649 г., о казни английского короля. Отношение к Кромвелю противоречиво. Радищев прославляет его за то, что он «Карла на суде казнил» и вместе с тем сурово порицает за узурпацию власти. Идеалом поэта служит Американская революция и ее вождь Вашингтон.

Человечество, по словам Радищева, проходит в своем развитии циклический путь. Свобода переходит в тиранию, тирания - в свободу. Сам Радищев, пересказывая в главе «Тверь» содержание 38-й и 39-й строф, следующим образом поясняет свою мысль: «Таков есть закон природы; из мучительства рождается вольность, из вольности рабство...» (Т. 1. С. 361). Обращаясь к народам, сбросившим с себя иго деспота, Радищев призывает их как зеницу ока беречь завоеванную свободу:

В России пока еще торжествует деспотизм. Поэт и его современники «влачат» «оков несносно бремя». Сам Радищев не надеется дожить до дня, но твердо верит в ее грядущую победу, и ему хотелось бы, чтобы соотечественник, придя на его могилу, сказал.

По своему стилю ода «Вольность» - прямая наследница похвальных од Ломоносова. Она написана четырехстопным ямбом, десятистишными строфами с той же рифмовкой. Но ее содержание разительно отличается от од Ломоносова. Радищев не верит просвещенным монархам и поэтому объектами его восхваления становятся свобода и возмущение народа против царя.

Перед нами разновидность одического жанра XVIII в. - революционно-просветительская ода как одно из явлений просветительского классицизма.

Задача оды - осмысление уроков истории. Ода «Вольность» создавалась в период подъема революционного движения в Америке и во Франции. Она исполнена твердой веры в торжество освободительных идей.

БИЛЕТ 13
1.Торжественная ода М.В.Ломоносова: проблематика и поэтика.
По своей природе и способу своего бытования в культурном контексте современности торжественная ода Ломоносова является. ораторским жанром в той же мере, что и литературным. Торжественные оды создавались с установкой на чтение вслух перед адресатом; поэтический текст торжественной оды рассчитан на то, чтобы быть звучащей речью, воспринимаемой на слух. Типологические признаки ораторских жанров в торжественной оде - те же самые, что и в проповеди, и светском ораторском Слове. Прежде всего, это прикрепленность тематического материала торжественной оды к определенному «случаю» - историческому происшествию или событию государственного масштаба.

Композиция торжественной оды также обусловлена законами риторики: каждый одический текст неизменно открывается и завершается обращениями к адресату. Текст торжественной оды строится как система риторических вопросов и ответов, чередование которых обусловлено двумя параллельно действующими установками: каждый отдельный фрагмент оды призван оказывать максимальное эстетическое воздействие на слушателя - и отсюда язык оды перенасыщен тропами и риторическими фигурами. Что же касается последовательности развертывания одического сюжета (порядок следования отдельных фрагментов и принципы их соотношения и последовательности), то она обусловлена законами формальной логики, облегчающей восприятие одического текста на слух: формулировка тезиса, доказательство в системе последовательно сменяющихся аргументов, вывод, повторяющий начальную формулировку. Таким образом, композиция оды подчиняется тому же зеркально-кумулятивному принципу, что и композиция сатиры, и их общего протожанра - проповеди. Ломоносову удалось определить отношения адресата и адресанта. *В классицистич. оде лирич. герой выражен слабо по законам жанра. Адресант выражен только национально (т.е. я - Ломоносов – русский поэт), один из подданных монарха. Такая статичность лир. героя не устраивает автора, т.к. здесь нет движения. Ломоносову для того, чтобы оценить всё деяние монарха, адресант должен быть воплощением разума, т.е. вместо статичности лирич. «я», Ломоносов предлагает двойственность; подданный разум, который может воспарить над всеми и оценить деяния монарха. Ломоносов структурирует композицию по смене позиции точки зрения адресанта. Смена же точки зрения лирич. героя позволяет при этом сочетать конкретность и восторг. Описание деяний связано со сферой парящего разума, отсюда наличие сильных метафор, гипербол, др. образов, переплетение тропов, сопряжение прошлого, настоящего и будущего. Монарх почти прибывает на небесах, но разум лирич. героя может быть и вые монарха вертикально-структурированное пространство. Ломоносовская торжеств ода, с точки зрения содержания, имеет классицистические черты, а сточки рения формы – барочное наследие. Движение «парящего разума» предполагает сложное отношение строф, в котором наблюдается движение мысли. Одическая строфа имеет след. вид: AbAbCCdede- (1 часть – катрен, 2 часть – двустишие, 3 часть – катрен). Размеры каждой из этих частей не всегда совпадают, но часто предопределяют разделение на 2 главных мысли и одной добавочной. Связи же между строфами не всегда сразу видны, иногда это образы или параллели, но зачастую можно уловить авторское движение мысли от строфы к строфе.

В качестве одических персонажей Россию, Петра I и божественны науки уравнивает одно-единственное их общее свойство: они являются персонажами оды постольку, поскольку являются идеями, выражающими общее понятие. Не конкретно-исторический человек и монарх Петр I, но идея Идеального монарха; не государство Россия, но идея Отечества; не конкретная отрасль научного знания, но идея Просвещения - вот подлинные герои торжественной оды.

Сочинение

Я то же, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!
А. Радищев

Радищев, вынашивая революционные идеи свержения самодержавия, создает оду "Вольность". Сколь последователен он был в отрицании тирании, столь смелым был и в поэтическом экспериментаторстве. Для прославления политической и гражданской свободы поэт избирает традиционный жанр оды. Но что же остается в ней от традиции классицизма? Ведь Радищев воспевает не выдающегося полководца и не государственного деятеля и, тем более, не монарха. Полемично само начало произведения:

О! дар небес благословенный,
Источник всех великих дел,
О вольность, вольность, дар бесценный/
Позволь, чтоб раб тебя воспел.

Пушкин же, осуждая и казнь народом французского короля Людовика XVI, и убийство дворянами-заговорщиками Павла I, выступает за ограничение самодержавия "законом"-конституцией:

Приди, сорви с меня венок,
Разбей изнеженную лиру...
Хочу воспеть Свободу миру,
На тронах поразить порок...
Тираны мира! трепещите."
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!..
Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с вольностью святой
Законов мощных сочетанье.

Радищев же в своей оде доказывает право народа на казнь царя-тирана. Народ - создатель всех благ земных, и царь, возомнивший, что он истинный Господь, а не народ, "преступник из всех первейший".

Ликуйте, склепанны народы.
Се право мщенное природы
На плаху возвело царя.

Ода "Вольность" Радищева - первое слово русской революционной поэзии - содержит в себе призыв к революции и выражает его в соответствии с принципами эстетики поэта. Подлинный творец, утверждал Радищев, открывает согражданам "разнообразные стези познания", никчемна поэзия без мысли- "тощий без мыслей источник словесности".
Пушкин ценил значение поэзии Радищева, его вклад в русскую литературу. Недаром в первоначальном варианте стихотворения Пушкина "Памятник" была строка: "вослед Радищеву восславил я свободу". В оде "Вольность" Александр Сергеевич с юношеской безрассудностью и смелостью восклицает:

Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы.
Ты ужас мира, стыд природы.
Упрек ты Богу на земле.

Пушкин утверждает, что лишь закон должен главенствовать в жизни, он один может служить залогом справедливости и счастья народов.

И днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды.
Ни кров темниц, ни алтари
Не верные для вас ограды.
Склонитесь первые главой
Под сень надежную Закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.

АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ РАДИЩЕВ

(1749-1802)

Вольность (1783?)
Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?.. (1791)

Ода «Вольность» великого русского революционного просветителя - одно из произведений, наиболее часто встречающихся в списках вольной поэзии с конца XVIII и до 1830-х годов.

Ода с особенной яростью преследовалась цензурой: обнаружение ее властями, даже при случайных обстоятельствах, сулило серьезные репрессии.

«В основе сюжета „Вольности" лежат общепросветительские теории естественного права и общественного договора, переосмысленные Радищевым в революционном духе». (3ападов В. А. Поэзия А. H. Радищева // Радищев А. Н. Стихотворения. Л., 1975. С. 26 (Б-ка поэта, БС).

Ода подытожила эволюцию русской передовой политической мысли накануне французской буржуазной революции. В дальнейшем она оказала огромное влияние на формирование идеологии дворянских революционеров. Оценивая влияние Радищева, Герцен в 1858 году заметил, что о чем бы Радищев «ни писал, так и слышишь знакомую струну, которую мы привыкли слышать и в первых стихотворениях Пушкина, и в „Думах" Рылеева, и в собственном нашем сердце» (Герцен А. И. <Предисловие к книге «О повреждении нравов в России» князя М. Щербатова и «Путешествие» А. Радищева> // Собр. соч. М., 1958. Т. 13. С. 273.) Ода «Вольность» не утратила своего значения и для революционных демократов 1860-х годов, но упоминаться могла только обиняками. Тираноборческий пафос и призыв к революции, которая должна смести власть царей, определили постоянное, глубокое влияние оды.

Слово «вольность» в лексиконе XVIII века означала означало независимость, политическую свободу и имело некоторое смысловое отличие от слова «свобода»: именно «Вольность» - заглавие пушкинской оды 1817 года. Позднее этот оттенок стерся, и Некрасов в 1877 году имея в виду эту оду Пушкина, назвал ее «Свобода». (Некрасов Н. А. <Автобиографические записи, Из дневника> // Полн. собр. соч. и писем. М., 1953. Т. 12. С. 21.

Семистишие «Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду...» тоже часто встречается в ходивших по рукам списках начиная с 1820-х годов.

ВОЛЬНОСТЬ

О! дар небес благословенный,
Источник всех великих дел,
О вольность, вольность, дар бесценный,
Позволь, чтоб раб тебя воспел.
Исполни сердце твоим жаром,
В нем сильных мышц твоих ударом
Во свет рабства тьму претвори,
Да Брут и Телль еще проснутся,
Седяй во власти да смятутся
От гласа твоего цари.

Я в свет исшел, и ты со мною;
На мышцах нет твоих заклеп;
Свободною могу рукою
Прияти данный в пищу хлеб.
Стопы несу, где мне приятно;
Тому внимаю, что понятно;
Вещаю то, что мыслю я;
Любить могу и быть любимым;
Творю добро, могу быть чтимым;
Закон мой - воля есть моя.

Но что ж претит моей свободе?
Желаньям зрю везде предел;
Возникла обща власть в народе,
Соборный всех властей удел.
Ей общество во всем послушно,
Повсюду с ней единодушно;
Для пользы общей нет препон;
Во власти всех своей зрю долю,
Свою творю, творя всех волю, -
Вот что есть в обществе закон.

В средине злачныя долины,
Среди тягченных жатвой нив,
Где нежны процветают крины,
Средь мирных под сеньми олив,
Паросска мармора белее,
Яснейша дня лучей светлее,
Стоит прозрачный всюду храм;
Там жертва лжива не курится,
Там надпись пламенная зрится:
«Конец невинности бедам».

Оливной ветвью венчанно,
На твердом камени седяй,
Безжалостно и хладнонравно,
Глухое божество судяй.
Белее снега во хламиде
И в неизменном всегда виде,
Зерцало, меч, весы пред ним.
Тут истина стрежет десную,
Тут правосудие ошую, -
Се храм Закона ясно зрим.

Возводит строгие зеницы,
Льет радость, трепет вкруг себя,
Равно на все взирает лицы,
Ни ненавидя, ни любя.
Он лести чужд, лицеприятства,
Породы, знатности, богатства,
Гнушаясь жертвенныя тли;
Родства не знает, ни приязни;
Равно делит и мзду и казни;
Он образ божий на земли.

И се чудовище ужасно,
Как гидра, сто имея глав,
Умильно и в слезах всечасно,
Но полны челюсти отрав,
Земные власти попирает,
Главою неба досязает,
Его отчизна там, - гласит;
Призраки, тьму повсюду сеет,
Обманывать и льстить умеет
И слепо верить всем велит.

Покрывши разум темнотою
И всюду вея ползкий яд,
Троякою обнес стеною
Чувствительность природы чад,
Повлек в ярмо порабощенья,
Облек их в бро ню заблужденья,
Бояться истины велел.
«Закон се божий», - царь вещает;
«Обман святый, - мудрец взывает, -
Народ давить что ты обрел».

Сей был, и есть, и будет вечный
Источник лют рабства оков:
От зол всех жизни скоротечной
Пребудет смерть един покров.
Всесильный боже, благ податель,
Естественных ты благ создатель,
Закон свой в сердце основал;
Возможно ль, ты чтоб изменился,
Чтоб ты, бог сил, столь уподлился,
Чужим чтоб гласом нам вещал?

Воззрим мы в области обширны,
Где тусклый трон стоит рабства.
Градские власти там все мирны,
В царе зря образ божества.
Власть царска веру охраняет,
Власть царску вера утверждает;
Союзно общество гнетут:
Одна сковать рассудок тщится,
Другая волю стерть стремится,
На пользу общую, - рекут.

Покоя рабского под сенью
Плодов златых не возрастет;
Где всё ума претит стремленью,
Великость там не прозябет.
Там нивы запустеют тучны,
Коса и серп там несподручны,
В сохе уснет ленивый вол,
Блестящий меч померкнет славы,
Минервин храм стал обветшавый,
Коварства сеть простерлась в дол.

Чело надменное вознесши,
Схватив железный скипетр, царь,
На громном троне властно севши,
В народе зрит лишь подлу тварь.
)Кивот и смерть в руке имея:
«По воле,- рек,- щажу злодея;
Я властию могу дарить;
Где я смеюсь, там всё смеется;
Нахмурюсь грозно - всё смятется;
Живешь тогда, велю коль жить».

И мы внимаем хладнокровно,
Как крови нашей алчный гад,
Ругаяся всегда бесспорно,
В веселы дни нам сеет яд.
Вокруг престола все надменна
Стоят колена преклоненна.
Но мститель, трепещи, грядет.
Он молвит, вольность прорекая,-
И се молва от край до края,
Глася свободу, протечет.

Возникнет рать повсюду бранна,
Надежда всех вооружит;
В крови мучителя венчанна
Омыть свой стыд уж всяк спешит.
Меч остр, я зрю, везде сверкает,
В различных видах смерть летает,
Над гордою главой паря.
Ликуйте, склепанны народы;
Се право мщенное природы
На плаху возвело царя!

И нощи се завесу лживой
Со треском мощно разодрав,
Кичливой власти и строптивой
Огромный истукан поправ,
Сковав сторучна исполина,
Влечет его как гражданина
К престолу, где народ воссел.
«Преступник власти, мною данной!
Вещай, злодей, мною венчанный,
Против меня восстать как смел?

Тебя облек я во порфиру
Равенство в обществе блюсти,
Вдовицу презирать и сиру,
От бед невинность чтоб спасти,
Отцем ей быть чадолюбивым,
Но мстителем непримиримым
Пороку, лже и клевете;
Заслуги честью награждать,
Устройством зло предупреждати,
Хранити нравы в чистоте.

Покрыл я море кораблями,
Устроил пристань в берегах,
Дабы сокровища торгами
Текли с избытком в городах;
Златая жатва чтоб бесслезна
Была оратаю полезна;
Он мог вещать бы за сохой:
„Бразды своей я не наемник,
На пажитях своих не пленник,
Я благоденствую тобой".

Своих кровей я без пощады
Гремящую воздвигнул рать;
Я медны изваял громады,
Злодеев внешних чтоб карать;
Тебе велел повиноваться,
С тобою к славе устремляться;
Для пользы всех мне можно всё;
Земные недра раздираю,
Металл блестящий извлекаю
На украшение твое.

Но ты, забыв мне клятву данну,
Забыв, что я избрал тебя
Себе в утеху быть венчанну,
Возмнил, что ты господь, не я.
Мечем мои расторг уставы,
Безгласными поверг все правы,
Стыдиться истине велел;
Расчистил мерзостям дорогу,
Взывать стал не ко мне, но к богу,
А мной гнушаться восхотел.

Кровавым потом доставая
Плод, кой я в пищу насадил,
С тобою крохи разделяя,
Своей натуги не щадил.
Тебе сокровищей всех мало!
На что ж, скажи, их недостало,
Что рубище с меня сорвал?
Дарить любимца, полна лести,
Жену, чуждающуся чести!
Иль злато богом ты признал?

В отличность знак изобретенный
Ты начал наглости дарить;
В злодея меч мой изощренный
Ты стал невинности сулить.
Сгружденные полки в защиту
На брань ведешь ли знамениту
За человечество карать?
В кровавых борешься долинах,
Дабы, упившися, в Афинах:
„Ирой!!" - зевав, могли сказать.

Злодей, злодеев всех лютейший,
Превзыде зло твою главу,
Преступник, изо всех первейший,
Предстань, на суд тебя зову!
Злодействы все скопил в едино,
Да ни едина прейдет мимо
Тебя из казней, супостат.
В меня дерзнул острить ты жало.
Единой смерти за то мало,
Умри! умри же ты стократ!»

Великий муж, коварства полный,
Ханжа, и льстец, и святотать,
Един ты в свет столь благотворный
Пример великий мог подать.
Я чту, Кромве ль, в тебе злодея,
Что, власть в руке своей имея,
Ты твердь свободы сокрушил;
Но научил ты в род и роды,
Как могут мстить себя народы:
Ты Карла на суде казнил.

Ниспал призра к, и мглу густую
Светильник истины попрал;
Личину, что зовут святую,
Рассудок с пагубы сорвал.
Уж бог не зрится в чуждом виде,
Не мстит уж он своей обиде,
Но в действе распростерт своем;
Не спасшему от бед нас мнимых -
Отцу предвечному всех зримых
Победную мы песнь поем.

Внезапу вихри восшумели,
Прервав спокойство тихих вод,-
Свободы гласы так взгремели,
На вече весь течет народ,
Престол чугунный разрушает,
Самсон как древле сотрясает
Исполненный коварств чертог;
Законом строит твердь природы;
Велик, велик ты, дух свободы,
Зиждителен, как сам есть бог!

Сломив опор духовной власти
И твердой мщения рукой
Владычество расторг на части,
Что лжей воздвигнуто святой;
Венец трегубый затмевая
И жезл священный преломляя,
Проклятий молний утушил;
Смеяся мнимого прощенья,
Подъял луч Лютер просвещенья,
С землею небо помирил.

Как сый всегда в начале века
На вся простерту мочь явил,
Себе подобна человека
Создати с миром положил,
Пространства из пустыней мрачных
Исторг - и твердых и прозрачных
Первейши семена всех тел;
Разруша, древню смесь спокоил;
Стихиями он всё устроил
И солнцу жизнь давать велел.

И.дал превыспренно стремленье
Скривленному рассудку лжей;
Внезапу мощно потрясенье
Поверх земли уж зрится всей;
В неведомы страны отважно
Летит Колумб чрез поле влажно;
Но чудо Галилей творит:
Возмог, протекши пустотою,
Зиждительной своей рукою
Светило дневно утвердить.

29
Так дух свободы, разоряя
Вознесшейся неволи гнет,
В градах и селах пролетая„
К величию он всех зовет,
Живит, родит и созидает,
Препоны на пути не знает,
Вождаем мужеством в стезях;
Нетрепетно с ним разум мыслит
И слово собственностью числит,
Невежства что развеет прах.

Под древом, зноем упоенный,
Господне стадо пастырь пас;
Вдруг новым светом озаренный,
Вспряну в, свободы слышит глас;
На стадо зверь, он видит, мчится,
На бой с ним ревностно стремится;
Нечуждый вождь брежет свое,-
О стаде сердце не радело,
Как чуждо было, не жалело;
Но ныне, ныне ты мое.

Господню волю исполняя,
До встока солнца на полях
Скупую ниву раздирая,
Волы томились на браздах;
Как мачеха к чуждоутробным
Исходит с видом всегда злобным,
Рабам так нива мзду дает.
Но дух свободы ниву греет,
Бесслезно поле вмиг тучнеет:
Себе всяк сеет, себе жнет.

Исполнив круг дневной работы,
Свободный муж домой спешит;
Невинно сердце, без заботы,
В объятиях супружних спит;
Не господа рукой надменна
Ему для казни подаренна,
Невинных жертв чтоб размножал,-
Любовию вождаем нежной,
На сердце брак воздвиг надежный,
Помощницу себе избрал.

Он любит, и любим он ею;
Труды - веселье, пот - роса,
Что жизненностию своею
Плодит луга, поля, леса;
Вершин блаженства достигают;
Горячность их плодом стягчают
Всещедры боги к простоте.
Безбедны дойдут до кончины,
Не зная алчной десятины,
Птенцов что корчит в наготе.

Воззри на беспредельно поле,
Где стерша зверство рать стоит:
Не скот тут согнан поневоле,
Не жребий мужество дарит,
Не груда правильно стремится,-
Вождем тут воин каждый зрится,
Кончины славной ищет он.
О воин непоколебимый,
Ты есть и был непобедимый,
Твой вождь - свобода, Вашингтон.

Двулична бога храм закрылся,
Свирепство всяк с себя сложил,
Се бог торжеств меж нас явился
И в рог веселий вострубил.
Стекаются тут громки лики,
Не видят грозного владыки,
Закон веселью кой дает,
Свободы зрится тут держава,-
Награда тут - едина слава,
Во храм бессмертья что ведет.

Сплетясь веселым хороводом,
Различности надменность сняв,
Се паки под лазурным сводом
Естественный встает устав;
Погрязла в тине властна скверность,
Едина личная отменность
Венец возможет восхитить;
Но не пристрастию державну,
Опытностью лишь старцу славну
Его довлеет подарить.

Венец, Пиндару возложенный,
Художества соткан рукой;
Венец, наукой соплетенный,
Носим Невтоновой главой.
Таков, себе всегда мечтая,
На крыльях разума взлетая,
Дух бодр и тверд возможет вся,
Миров до края вознесется
И славой новой облечется:
Предмет его суть мы, не я.

Но страсти, изощряя злобу,
Враждебный пламенник трясут,
Кинжал вонзить себе в утробу
Народы пагубно влекут;
Отца на сына воздвигают,
Союзы брачны раздирают,
В сердца граждан лиют боязнь;
Рождается несытна власти
Алчба, зиждущая напасти,
Что обществу устроит казнь.

Крутяся вихрем громоносным,
Обвившись облаком густым,
Светилом озарясь поносным,
Сияньем яд прикрыт святым.
Разя, прельщая, угрожая,
Иль казнь, иль мзду ниспосылая –
Се меч, се злато: избирай -
И сев на камени ехидны,
Лестей облек в взор миловидный,
Шлет молнию из края в край.

Так Марий, Сулла, возмутивши
Спокойство шаткое римлян,
В сердцах пороки возродивши,
В наемну рать вместил граждан,
Ругаяся всем, что есть свято,
И то, что не было отнято,
У римлян откупить возмог;
Весы златые мзды позорной,
Предательству, убивству сродной,
Воздвиг нечестья средь чертог.

И се, скончав граждански брани
И свет коварством обольстив,
На небо простирая длани,
Тревожну вольность усыпив,
Чугунные скиптр обвил цветами
Народы мнили - правят сами,
Но Август выю их давил;
Прикрыл хоть зверство добротою,
Вождаем мягкою душою,-
Но царь когда бесстрастен был!

Сей был и есть Закон природы
Неизменимый никогда
Ему подвластны все народы,
Незримо правит он всегда;
Мучительство, стряся пределы,
Отравы полны свои стрелы
В себя, не ведая, вонзит;
Равенство казнию восставит;
Едину власть, валясь, раздавит;
Обидой право обновит.

Дойдешь до меты совершенства
В стезях препоны прескочив,
В сожитии найдешь блаженство,
Несчастных жребий облегчив,
И паче солнца возблистаешь,
О вольность, вольность, да скончаешь
Со вечностью ты свой полет:
Но корень благ твой истощится,
Свобода в наглость превратится
И власти под ярмом падет.

Да не дивимся превращенью
Которое мы в свете зрим
Всеобщему вослед стремленью
Некосненно стремглав бежим
Огонь в связи со влагой спорит,
Стихия в нас стихию борет,
Начало тленьем тщится дать;
Прекраснейше в миру творенье
В веселии начнет рожденье
На то, чтоб только умирать.

О! вы, счастливые народы,
Где случай вольность даровал!
Блюдите дар благой природы,
В сердцах что вечный начертал.
Се хлябь разверстая, цветами
Усыпанная, под ногами
У вас, готова вас сглотить.
Не забывай ни на минуту,
Что крепость сил в немощность люту,
Что свет во тьму льзя претворить.

К тебе душа моя вспаленна,
К тебе, словутая страна,
Стремится, гнетом где согбенна
Лежала вольность попрана;
Ликуешь ты! а мы здесь страждем!..
Того ж, того ж и мы все жаждем;
Пример твой мету обнажил;
Твоей я славе непричастен -
Позволь, коль дух мой неподвластен,
Чтоб брег твой пепл хотя мой скрыл.

Но нет! где рок судил родиться,
Да будет там и дням предел;
Да хладный прах мой осенится
Величеством, что днесь я пел;
Да юноша, взалкавый славы,
Пришед на гроб мой обветшавый,
Дабы со чувствием вещал:
«Под игом власти, сей, рожденный,
Нося оковы позлащенны,
Нам вольность первый прорицал».

И будет, вслед гремящей славы
Направя бодрственно полет,
На запад, юг и всток державы
Своей ширить предел, но нет
Тебе предела ниотколе,
В счастливой ты ликуя доле,
Где ты яви шься, там твой трон;
Отечество мое, отечество драгое,
На чреслах пояс сил, в покое,
В окрестность ты даешь закон.

Но дале чем источник власти,
Слабее членов тем союз,
Между собой все чужды части,
Всяк тяжесть ощущает уз.
Лучу, истекшу от светила,
Сопутствует и блеск и сила;
В пространстве он теряет мощь,
В ключе хотя не угасает,
Но бег его ослабевает,
Ползущего глотает нощь.

В тебе, когда союз прервется,
Стончает мнений крепка власть;
Когда закона твердь шатнется,
Блюсти всяк будет свою часть;
Тогда, растерзанно мгновенно,
Тогда сложенье твое бренно,
Сдрогаясь внутренно, падет,
Но праха вихри не коснутся,
Животны семена проснутся,
Затускло солнце нов даст свет.

Из недр развалины огромной,
Среди огней, кровавых рек,
Средь глада, зверства, язвы томной,
Что лютый дух властей возжег,-
Возникнут малые светила;
Незыблемы свои кормила
Украсят дружества венцом,
На пользу всех ладью направят
И волка хищного задавят,
Что чтит слепец своим отцом.

Но не приспе еще година,
Не совершилися судьбы;
Вдали, вдали еще кончина,
Когда иссякнут все беды!
Встрещат заклепы тяжкой ночи;
Упруга власть, собрав все мочи,
Вскатясь горе, потщится пасть,
Да грузным махом вся раздавит
И стражу к словеси приставит,
Да будет горшая напасть.

Влача оков несносно бремя,
В вертепе плача возревет.
Приидет вожделенно время,
На небо смертность воззовет;
Направлена в стезю свободой,
Десную ополча природой,
Качнется в дол - и страх пред ней;
Тогда всех сил властей сложенье
Развеется в одно мгновенье.
О день! избраннейший всех дней!

Мне слышится уж глас природы,
Начальный глас, глас божества;
Трясутся вечна мрака своды,
Се миг рожденью вещества.
Се медленно и в стройном чине
Грядет зиждитель наедине -
Рекл... яркий свет пустил свой луч
И, ложный плена скиптр поправши,
Сгущенную мглу разогнавши,
Блестящий день родил из туч.

Радищев А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. М., 1790 (строфы 1, 3, 4, 6, 7, 12, 14-16, 18-21, 23 - полностью и строфы 2, 5, 8, 10, 11, 13, 17, 22, 25, 38, 40, 53, 54 - в извлечениях). Щербатов М. М. О повреждении нравов в России; Радищев А. Н. Путешествие <из С.Петербурга в Москву> / С предисл. Искандера (А. И. Герцена). Лондон, 1858 (с правкой неизвестного происхождения, модернизирующей текст); Радищев А. Н. Путешествие из С.Петербурга в Москву / (Предисл. А. И. Герцена). Лейпциг, 1876; То же. 2-е изд. <1876?>. Печ. по Радищев А. Н. Стихотворения. Л., 1975 (Б-ка поэта, БС) (по списку ЦГАЛИ с введением вар. по изд. 1790 г.).

***

Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?
Я тот же, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!
Дорогу проложить, где не бывало следу
Для борзых смельчаков и в прозе и в стихах,
Чувствительным сердцам и истине я в страх
В острог Илимский еду.

Январь - июль 1791

«Живописец: Еженедельное сатирическое соч. Н. И. Новикова». Спб., 1864, без ст. 6 (по рукоп. сб. 1792 г. из собр. П. А. Ефремова). Печ. по Радищев А. Н. Полн. собр. соч. М.; Л., 1938. Т. 1 (по изд.: Радищев А. Н. Соч. / Под ред. П. А. Ефремова. Спб., 1872. Т. 2, но без ред. загл.).

Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

ПРИМЕЧАНИЯ

Вольность. Сохранились многочисленные экз. списков оды - ПД; ЦГАЛИ, ГБЛ, ГПБ, ГИМ. К настоящему времени описаны тексты девяти списков. Наиболее авторитетным из них считается список М. Н. Лонгинова (Пушкинский Дом) - именно этот, или очень близкий к нему, текст чаще всего встречается в списках конца XVIII - середины ХIХ в. Тем не менее проблема выбора основного текста оды не может считаться окончательно разрешенной, подробнее см. об этом в примеч. В. А. Западова (Поэзия А. H. Радищева // Радищев А. Н. Стихотворения. Л., 1975. (Б-ка поэта, БС). с. 230 - 240).

<Строфа> 1. Брут Марк Юний (85 - 42 до н. э.) - римский государственный деятель, один из вождей республиканцев, организовавших убийство диктатора Кая Юлия Цезаря; имя Брута считалось синонимом убежденного республиканца. Телль В. (ум. 1354) - крестьянин кантона Урн, ставший во главе заговора против австрийского ига, за независимость, Швейцарии; его имя стало синонимом тираноборца. Седяй (арх.)- сидящие.

<Строфу> 2 оды Радищев в «Путешествии...» разъяснил так: «...человек во всем от рождения свободен».

<Строфа> 3. Соборный - общий. Во власти всех своей зрю долю, т. е. вижу в своей власти долю всех, как и все, принимаю участие в управлении страной.

<Строфа> 4. Крин - лилия. Паросска мармора белее. Мрамор, добываемый на острове Парос в Греции, отличался необыкновенной белизной.

<Строфа> 5. Оливная - оливковая ветвь, издавна считалась символом мира. Судяй - судящий, творящий суд. Хламида - одежда древних греков и римлян: короткая накидка через плечо. Зерцало - трехгранная колонка с государственным гербом сверху и тремя указами Петра I по сторонам; стояла во всех присутственных местах. Меч - символ власти и силы. Весы - символ правосудия. Десную - справа. Ошую - слева. Строфу 5 Радищев в «Путешествии.:.» разъяснил так: «...изображается закон в виде божества во храме, коего стражи суть истина и правосудие».

<Строфа> 6. Тля - прах.

<Строфа> 7. И се чудовище ужасно. Речь идет о религиозном фанатизме. Разъяснение Радищевым строфы таково: «...изображение священного суеверия, отъемлющего у человека чувствительность, влекущее его в ярем порабощения и заблуждения, во броню его облекшее».

<Строфа> 8. Ст. Бояться истины велел Радищев комментировал: «Власть называет оное изветом божества.; рассудок - обманом».

<Строфа> 10. Союзно - сообща, вместе. Ст. Власть царска веру охраняет и далее до конца строфы разъяснены Радищевым так: «...и все злые следствия рабства, как то беспечность, леность, коварство, голод и пр.».

<Строфа> 11. Минервин храм - храм Минервы (римск. миф.), богини мудрости, покровительницы наук, искусств и ремесел.

<Строфа> 13. После ст. 1 Радищев писал в «Путешествии...»: «...как алчный змий, ругаяся всем, отравляет дни веселия и утех. Но, хотя вокруг твоего престола все стоят преклонше колена,- трепещи, се мститель грядет, прорицая вольность...»

<Строфа> 17. После ст. 1 Радищев писал: «...дал способ к приобретению богатств и благоденствия. Желал я, чтобы земледелец не был пленник на своей ниве и тебя бы благословлял...»

<Строфа> 18. Медны изваял громады - отлил пушки.

<Строфа> 19. Господь - здесь и в строфах 30 - 32 в значении: господин.

<Строфа> 21. В отличность знак изобретенный - орден.

<Строфа> 23. Кромвель О. (1599-1658) - вождь английской буржуазной.революции. Ты Карла на суде казнил. Кромвель добился в 1649 г. осуждения и казни английского короля Карла I Стюарта.

<Строфа> 25. Самсон - герой библейской легенды, богатырь, наделенный сверхъестественной силой.

<Строфа> 26. Венец трегубый - тиара, корона папы. Жезл священный - посох, символизирующий власть священнослужителей высших рангов. Лютер М. (1483-1546) - германский религиозный деятель эпохи Реформации, основатель лютеранства - религии, противопоставившей себя католицизму. Лютер выступил против основных догматов католической церкви (Сломив опор духовной власти ), в частности отверг догму о том, что церковь и духовенство являются необходимыми посредниками между человеком и богом (С землею небо помирил ).

<Строфа> 27. Сый - сущий.

<Строфа> 33. Десятина - особый налог, десятая часть дохода, взимаемая в пользу церкви.

<Строфа> 34. Не груда правильно стремится. Как разъяснил В. А. Западов (см. примеч. к указ. изд. А. Н. Радищева 1975 г.), речь идет о правилах феодально-военной муштры, превращавшей солдат в «куклы». Вашингтон Д. (1732-1799) - североамериканский государственный деятель, боровшийся за предоставление бывшей английской колонии политической независимости; первый президент в своей стране (1787-1797).

<Строфа> 35. Двулична бога храм закрылся . Храм в честь римского бога Януса (изображавшегося с двумя лицами) открывался лишь во время войны.

<Строфа> 36. Восхитить - похитить. Довлеет - надлежит, должно.

<Строфа> 37. Пиндар (522-448 до н. э.) - древнегреческий поэт-лирик. Невтон - И. Ньютон.

<Строфа> 38. Но страсти, изощряя злобу. По разъяснению Радищева: «...превращают спокойствие граждан в пагубу...» Отца на сына воздвигают, Союзы брачны раздирают. Радищев продолжил эти стихи так: «...и все следствия безмерного желания властвовать».

<Строфы> 39-41 Радищев изложил так: «Описание пагубных следствий роскоши. Междоусобий. Гражданская брань. Марий, Сулла, Август...

Тревожну вольность усыпил.
Чугунный скипетр обвил цветами...

Следствие того - порабощение...».

<Строфа> 40. Марий Гай (157-86 до н. э.) - римский полководец, пытавшийся стать диктатором Рима. Сулла Луций Корнелий (138-78 до н. э.) - римский полководец, политический деятель, представитель рабовладельческой аристократии; в 82 г. до н. э. победил Мария и установил режим военной диктатуры.

<Строфы> 42- 43 в тексте «Путешествия...» отсутствуют, а содержание их передано следующими словами: «...таков есть закон природы; из мучительства рождается вольность, .из вольности рабство...»

<Строфа> 44. Некосненно (арх.) - неукоснительно.

<Строфы> 44-52 также отсутствуют в «Путешествии...» и заменены таким текстом: «Ничто сему дивиться, и человек родится на то, чтобы умереть...

Следующие 8 строф содержат прорицания о будущем жребии отечества, которое разделится на части, и тем скорее, чем будет пространнее. Но время еще не пришло. Когда же оно наступит, тогда

Встрещат заклепы тяжкой ночи.

Упругая власть при издыхании приставит стражу к слову и соберет все свои силы, дабы последним махом раздавить возникающую вольность...»

<Строфы> 45-46 оды имеют в виду обретшие в 1787 г. политическую независимость Северо-Американские Соединенные Штаты.

<Строфа> 46. Словутая - знаменитая. Строфа 46, как установлено исследователями, представляет собою вольное переложение послания видного французского просветителя, идеолога революционной буржуазии Г.-Т. Рейналя (1713-1796) к американскому народу в книге «Révolution de l’Amérique» (1781); следующая строфа - как бы полемическое продолжение самого Радищева.

<Строфа> 47. Взалкавый - возжелавший, возжаждавший.

<Строфа> 48. Чресла - бедра.

<Строфа> 52. Кончина - здесь в значении: конец. Стражу к словеси приставит. Речь идет о цензуре.

Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?.. Датируется временем пребывания Радищева в Тобольске, по пути к месту ссылки в Илимск. П. Н. Берков предполагает, что ст-ние обращено к какому-то конкретному лицу (литератору), может быть к проживавшему в Тобольске поэту Панкратию Сумарокову (см.: Берков П. Н. История русской журналистики XVIII века. М.; Л., 1952. С. 539).

Разделы