Чжоу эньлай. Энциклопедия кольера - чжоу эньлай Жизнь в Европе

Чжоу Эньлай Chjou Anlay Карьера: Политик
Рождение: Китай, 5.3.1898
Премьер государственного административного совета КНР (1949-1954). Премьер Государственного Совета КНР (с 1954). Министр иностранных дел (с 1949). Совместно с Дж. Неру разработал пять принципов мирного сосуществования (панча шила).

Чжоу Эньлай родился 5 марта 1898 года в уездном городе Хуайань в глубинке Цзянсу в обедневшей семье потомственных государственных служащих. Его папа, небольшой чиновник финансового управления, до срока овдовев, отдал девятилетнего сына в семью своего бездетного брата. Через год мальчика взял к себе на воспитание прочий дядя по отцу, служивший полицейским офицером в Мукдене (сегодня Шэньян). Здесь Чжоу Эньлай стал посещать школу. Наряду с китайской классической литературой он читал произведения Ч. Дарвина, Ж.-Ж. Руссо и других европейских авторов, учил британский язык.

В 1913 году Чжоу Эньлай поступил в Тяньцзине в Нанькайскую среднюю школу, где проучился четыре года. Он жил в интернате и зарабатывал на бытие выполнением различных технических работ, которые давала администрация.

Осенью 1919 года Чжоу Эньлай был зачислен студентом Нанькайского университета. Он стал редактором и активным автором ежедневной студенческой газеты. Через год Чжоу Эньлай с группой студентов отбыл во Францию, где продолжал осваивать и пропагандировать идеи марксизма.

В сентябре 1924 года по указанию руководства КПК он вернулся в Китай, где выполнял обязанности секретаря Гуандун-Гуансийского комитета КПК и главы его военного отдела.

В 27 лет Чжоу Эньлай женился на Дэн Инчао - активистке тяньцзиньской студенческой Ассоциации пробуждения, с которой он познакомился ещё в 1919 году и переписывался все годы, проведенные им в Европе. Чжоу Эньлай и Дэн Инчао дружно прожили больше 50 лет.

После измены правого крыла Гоминьдана во главе с Чан Кайши делу революции Чжоу Эньлай вышел из Гоминьдана. На V съезде КПК весной 1927 года он был избран членом ЦК КПК и оставался в его составе все последующие годы.

12 декабря 1936 года Чан Кайши был арестован в Сиани своими же военачальниками. Поскольку Чан Кайши не являлся сторонником капитуляции перед Японией и был крупной политической фигурой, способной возглавить объединенный китайский фронт, КПК отправила Чжоу Эньлая в Сиань с целью мирного урегулирования инцидента. Он благополучно справился с этой только сложной дипломатической задачей. Чан Кайши в беседе с ним выразил подготовленность объединить все силы страны для защиты от внешнего врага и кончить гражданскую войну. Мирное дозволение сианьского конфликта положило начало формированию в Китае единого антияпонского национального фронта с участием Гоминьдана и КПК. Но прошло немного лет, некогда чем национально-освободительная баталия завершилась победой.

В ноябре 1944 года Чжоу Эньлай был направлен в Чунцин для переговоров с гоминьдановскими войсками и представителями США, выступавшими посредниками между Гоминьданом и КПК с целью создания коалиционного правительства в Китае. 28 августа 1945 года, намедни капитуляции Японии, Чжоу Эньлай вкупе с Мао Цзэдуном прибыл в Чунцин. Мирные переговоры с Гоминьданом завершились подписанием соглашения. 1 января 1946 года Чжоу Эньлай был назначен представителем КПК на переговорах с Гоминьданом и представителем США о прекращении военных конфликтов и восстановлении путей сообщения, а потом участвовал в качестве главы делегации КПК в созванной в Чунцине первой сессии Политической консультативной конференции представителей различных партий и общественных организаций.

На открывшейся 22 сентября 1949 года в Бэйпине конференции Народно-политического консультативного совета Чжоу Эньлай выступил с проектом Общей программы и на практике стоял во главе работой конференции. На первой сессии народного правительства Китайской Народной Республики, провозглашенной 1 октября 1949 года, он был избран премьером Государственного административного совета и министром иностранных дел КНР. На этих постах ослепительно проявились его организаторские и дипломатические способности.

20 января 1950 года Чжоу Эньлай прибыл в Москву, где в то время находился Мао Цзэдун, и участвовал в советско-китайских переговорах. 14 февраля от имени КНР Чжоу Эньлай подписал в Москве Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи с Советским Союзом, по которому Китай получал от СССР необходимую финансовую, экономическую, научно-техническую и военную поддержка и надежную защиту со стороны Советских Вооруженных сил в случае иностранной агрессии.

С деятельностью Чжоу Эньлая следом 1949 года связаны все основные этапы народно-хозяйственного строительства КНР, развития культуры, науки, просвещения. Благодаря Чжоу Эньлаю значительных успехов добилась китайская дипломатия, способствовавшая ослаблению напряженности в международных отношениях. Особенно ослепительно его дипломатический гений проявился на совещании министров иностранных дел пяти великих держав, открывшемся 26 апреля 1954 года в Женеве, на котором обсуждались корейский вопросительный мотив и положение в Индокитае. Китай и Советский Союз энергично поддерживали на конференции предложения Демократической Республики Вьетнам (ДРВ), предусматривавшие признание ее независимости, а кроме того Камбоджи и Лаоса. Достигнутые в Женеве соглашения упрочили положение ДРВ как молодого социалистического государства, положили финал французской интервенции в Индокитае.

Американцы тогда не признавали Китайскую Народную Республику. Дж. Ф. Даллес более того заявил в шутку, что не намерен контактировать с главой делегации Китая, более того если их автомашины столкнутся на одной из женевских улиц. В таких условиях приходилось давать начало свою трудную дипломатическую дело министру иностранных дел Китая.

Пройдет хоть отбавляй лет, и в дипломатических кругах появится термин политика Чжоу Эньлая. Им пользуются тогда, когда хотят проронить об осмотрительности, последовательности, реалистичности и прагматичности в стремлении снабдить национальные интересы Китая. Самого Чжоу Эньлая часто называют главным китайским дипломатом, и это справедливо, оттого что до последних дней жизни он оставался организатором и активным участником всех важнейших внешнеполитических акций КНР.

В 1954 году Чжоу Эньлай и премьер-министр Индии Дж. Неру разработали пять принципов мирного сосуществования (панча шила), признанных и поддержанных далее руководителями 29 стран Азии и Африки на состоявшейся в апреле 1955 года Бандунгской конференции. Решения ее, достигнутые благодаря дипломатическому искусству Чжоу Эньлая и Неру, были проникнуты духом борьбы супротив колониализма, за всестороннее экономическое и культурное сотрудничество между странами Азии и Африки на базе сформулированных конференцией десяти принципов мирного сосуществования, которые представляли собой формирование панча шила.

Большое роль Чжоу Эньлай придавал личным контактам с руководителями и общественными деятелями зарубежных стран, полно сам ездил за рубеж и зачастую принимал в Пекине иностранных гостей. Он скрупулезно готовился к заграничным поездкам, чутко изучал собранные по его заданию аппаратом МИД КНР досье по всем вопросам, связанным с той страной, куда ему предстояло двинуться.

В ноябре 1956-го - феврале 1957 года Чжоу Эньлай совершил строй поездок в страны Азии - Вьетнам, Камбоджу, Бирму, Индию, Пакистан, Афганистан, Непал и Цейлон, устанавливая контакты с этими странами.

В октябре 1961 года Чжоу Эньлай посетил Москву в качестве главы китайской партийной делегации на съезде КПСС. В своем выступлении на нем 19 октября он грубо осудил военные провокации США в Берлине, на Кубе, в Лаосе, Южном Вьетнаме, Южной Корее и на территории Китая - на острове Тайвань, призвал к единству всего социалистического лагеря: Сплоченность - это мощь. При наличии сплоченности разрешено одолеть все. Между народами Китая и Советского Союза издавна существует глубокая приятельство... Эта великая сплоченность и приятельство между народами наших двух стран будут существовать в веках, аналогично тому, как Янцзы и Волга будут всю дорогу нести свои воды.

Весной 1966 года он опять посетил Бирму, Индию, Непал, Камбоджу, Вьетнам, а ещё Монгольскую Народную Республику. В конце 1963-го - начале 1964 года Чжоу Эньлай побывал в десяти странах Африки. Сделанные им в ходе этой поездки заявления, выдержанные в духе установок Мао Цзэ-дуна о том, что в Африке существует превосходная революционная ситуация, не получили, и все-таки, ожидаемой поддержки правительств этих стран. Не увенчалась в этом плане успехом и его новая поездка по странам Африки летом 1965 года. Весьма примечательно, что публичные выступления Чжоу Эньлая в африканских странах в эти годы немаловажно отличались по содержанию и по тональности от бурной антисоветской кампании, развернутой тогда в китайской прессе.

Особенно ценят в Китае свой вклад Чжоу Эньлая в нормализацию отношений с Соединенными Штатами. Чтобы вывести страну из хаоса культурной революции и осуществить программу четырех модернизаций, необходимы были колоссальные материальные затраты, существование большого количества высококвалифицированных кадров. 10-летний отрезок времени культурной революции привел Китай к экономическому упадку. В этих условиях Мао Цзэдун пришел к выводу о возможности сходить на сближение с США и препоручил Чжоу Эньлаю практическое осуществление этого поворота, что тот и стал действовать.

Началось все с разыгранного китайским премьером драматического спектакля пинг-понговой дипломатии. После проходившего в Японии чемпионата мира по настольному теннису глава китайского правительства пригласил в КНР американскую команду. Это соревнование помогло, как считают специалисты, немаловажно приглушить антикитайские настроения в США и сформировать благоприятную атмосферу для конфиденциального визита в Пекин помощника президента США по национальной безопасности Г. Киссинджера.

Во время первого визита в Пекин (июль 1971 года) Киссинджер жил в правительственном особняке Дяоюйтай. Перед его приездом Чжоу Энь-лай сам проинструктировал всех, кто имел касательство к этому визиту, указав надобность жестко соблюдать тайну и не пускать никаких неожиданностей. Как вспоминает Киссинджер, при первой встрече Чжоу Эньлай спросил его, не было ли его в числе делегатов Женевской конференции, отказавшихся знаться с китайскими дипломатами. Киссинджер сказал нет, чем заслужил расположение премьера.

Через немного месяцев Чжоу Эньлай лично участвовал в составлении совместного китайско-американского коммюнике, в котором были изложены позиции обеих сторон и которое предполагалось издать во время визита Никсона в КНР. Сегодня в Китае считают, что сам факт публикации Шанхайского коммюнике - это плод дипломатического искусства Чжоу Эньлая. Особо подмечают принципиальную позицию премьера в вопросе нормализации отношений с США. Когда незадолго до приезда Никсона в Пекине для уточнения всех деталей предстоящего визита побывал помощник президента генерал А. Хейг, Чжоу Эньлай провел с ним многочасовую беседу, в ходе которой разъяснял, что американцам необходимо сооружать переговоры с КНР на равноправной основе и иметь в распоряжении в виду, что Китай не пойдет на уступки. В таком же духе глава правительства инструктировал своих помощников: Вести себя с достоинством, показывать гостеприимство, но не пресмыкаться перед иностранцами.

Китайские онкологи определили немощь Чжоу Эньлая в мае 1972 года. Казалось бы, что мешало 72-летнему премьеру оставить на заслуженный отдых? Но потому что оставалась ещё Цзян Цин со своим окружением, которая по-прежнему пользовалась покровительством престарелого, но, как и раньше, могущественного мужа - Мао Цзэдуна.

Продумав новую расстановку кадров в высших эшелонах государственной власти, он самолетом отправился в Чанша, где в то время находился Мао Цзэдун, и сумел, опередив Цзян Цин, заручиться поддержкой вождя. Чжоу Эньлай сделал все, чтобы потом смерти Мао Цзян Цин и ее окружение не пришли к власти.

Он перенес в общей сложности 14 операций. Весной 1974 года его самочувствие ухудшилось, он всегда находился в госпитале, но не прекращал заниматься делами Госсовета и принимать посетителей. 13 января 1975 года Чжоу Эньлай выступил с докладом на сессии Всекитайского собрания народных представителей, в котором изложил программу четырех модернизаций. Это, как считают китайцы, - его самое важное завещание.

В феврале 1975 года он перенес ещё одну операцию, но формирование болезни уже не разрешено было застопорить. 8 января 1976 года Чжоу Эньлай скончался. Умирая, он завещал, чтобы его похоронная церемония состоялась в Тайваньском зале здания Всекитайского собрания народных представителей, а его прах потом кремации был развеян над полями, горами и реками Китая и над водами Тайваньского пролива.

Так же читайте биографии известных людей:

Чжоу Шэнсянь Chzhou Hsensyan

Руководитель Государственного управления по охране окружающей среды КНР, бывший руководитель Госуправления лесного хозяйства Китая. Возглавил..

Чжуан Чжоу Chzuan Chzhou

ЯСЮЦЯЪднЫ ЬЪдСЫгЬЪЫ жЪЭагаж бвЦХбаЭаШЪдЦЭоЯа IV УЦЬС Ха Я. п. пбазЪ івСШСрлЪзгс ёСвгдУ.

Чжэн Ши Chzhen Shi

Китайская морская разбойница, которая снискала славу одного из самых удачливых пиратов в истории.

Чжэньнин Янг Cheninin Yang

Чжэньнин Янг - китайский и американский физик. Родился 1 октября 1922 года.Чжэньнин Янг известен как автор теоретического предсказания возможности..

Предлагаю обсудить проблему приграничных конфликтов в 50-80-х гг. 17 в. Особенно меня интересуют китайские и корейские данные о войнах. Прошу сообщите онлайн-ссылки на материалы. Меня также интересует статья А. Пастухова о поселениях приамурских народов. Думаю Чжан Геда поможет.






Станков К. Н. Патрик Гордон и партия якобитов в России в конце XVII в. // Вопросы истории. - 2011. - № 10. - С. 108-121.
В 1688 - 1689 гг. в Англии в ходе Славной революции был свергнут последний монарх-католик - Яков II Стюарт (1685 - 1688). Однако, несмотря на легкую и сравнительно бескровную победу революции, у детронизированного короля осталось в Британии немало сторонников, которые начали борьбу за его возвращение на престол. По имени своего формального лидера представители данного политического движения получили название "якобитов". После смерти Якова II в эмиграции в 1701 г. его приверженцы не сложили оружия. Провозгласив своим королем сначала сына, а затем внука низложенного монарха, якобиты активно действовали в течение почти всего XVIII века.
Якобитское движение является одной из самых ярких Страниц британской истории нового времени. На данную тему написано множество исследований как учеными Великобритании, так и их коллегами в США, Франции, Ирландии, Италии и других странах. Тем не менее, отдельные аспекты этой проблемы все еще остаются неизученными, в частности - возникновение и деятельность партии якобитов в России. Частично эта проблема затронута в коллективной монографии шотландских историков П. Дьюкса, Г. П. Хэрда и Дж. Котилэна "Стюарты и Романовы: становление и крушение особых отношений". Проблеме эмиграции якобитов в Россию посвящены также работы их соотечественников Р. Уиллс и М. Брюса, однако оба автора касаются более позднего периода в развитии движения, последовавшего за поражением якобитского восстания 1715 года1.
В отечественной историографии деятельность "русских якобитов" в первое десятилетие после Славной революции является практически неизученной. Во второй половине XIX в. историк А. Брикнер, основываясь на изданном М. Ф. Поссельтом сокращенном варианте "Дневника"2 находившегося на русской службе генерала Патрика Гордона, высказал предположение о том, что большая часть британских подданных, проживавших в Московском государстве, после Славной революции продолжала поддерживать низложенного Якова II3. Решительный прорыв в этом направлении был сделан в последние десятилетия старшим научным сотрудником ИВИ РАН Д. Г. Федосовым. Главной заслугой российского ученого стала публикация обширного "Дневника" П. Гордона, хранящегося в Российском государственном военно-историческом архиве, продолжающаяся и в настоящее время. На данный момент изданы сохранившиеся части дневниковых записей генерала, охватывающие период с 1635 по 1689 годы4. Основываясь на этих материалах, Федосов пришел к выводу, что Патрик Гордон стал главным представителем якобитского движения при русском дворе в конце XVII века. Историк обращает особое внимание на то, что в 1686 г. Яков II назначил П. Гордона чрезвычайным посланником Британии в России, и вплоть до своей смерти в 1699 г. шотландский генерал отстаивал интересы своего сюзерена перед русским правительством5. Автор высказывают глубокую благодарность Д. Г. Федосову за предоставление уникальных документов, помощь в переводе архивных материалов и многократные консультации при написании настоящей статьи.
Настоящее исследование основывается на материалах отечественных архивов: неопубликованных пятом и шестом томах "Дневника" и переписке П. Гордона, посвященных событиям 1690 - 1699 г. и хранящихся в РГВИА, а также дипломатических документах, касающиеся русско-британских и русско-нидерландских отношений, представленных в фондах N 35 ("Отношения России с Англией") и N 50 ("Отношения России с Голландией") Российского государственного архива древних актов.
Первый вопрос, которым задается историк при изучении поставленной проблемы, - почему в нашей стране вообще стало возможным появление подобной партии? При поверхностном взгляде возникает недоумение, почему британцы, оторванные от своей родины и проживавшие практически на другом краю Европы, столь остро восприняли события Славной революции 1688- 1689 гг. и продолжали считать своим законным монархом Якова II, в то время как в самой Британии основная масса населения предпочла остаться в стороне от политической борьбы. Примечательно, что если в других европейских странах основу якобитской эмиграции составили лица, бежавшие с Британских островов непосредственно после свержения Якова II и поражения якобитского восстания 1689 - 1691 гг., и их политические мотивы остаются достаточно ясными, то в нашей стране якобитскую партию составили британцы, покинувшие свою родину задолго до событий 1688 - 1689 годов. Кроме того, некоторые, как, например, Джеймс Гордон, родились уже в Московии и по своему происхождению были британцами лишь наполовину.
Возникновение якобитской партии в России, на мой взгляд, можно объяснить несколькими факторами. Из ряда источников известно, что ее основу составили военные. Среди британских офицеров, поступавших на русскую службу во второй половине XVII в. в связи с формированием полков "иноземного строя", было много лиц, покинувших "Туманный Альбион" во время или после Английской буржуазной революции 1640 - 1658 годов. Для многих из них главным мотивом эмиграции стала верность династии Стюартов и католической церкви. Роялисты не приняли Славную революцию, поскольку рассматривали ее в качестве своеобразного продолжения революционных событий 1640 - 1658 гг. и воспринимали Вильгельма Оранского как "нового Кромвеля". Католики поддерживали Якова II, поскольку он был их единоверцем, и справедливо опасались, что с его свержение и приходом к власти кальвиниста Вильгельма III Оранского может серьезно ухудшиться положение их братьев по вере, оставшихся в Британии6.





Анисимов Е. В. Петр I: рождение империи // Вопросы истории. - 1989. - № 7. - С. 3-20.
Мы, люди конца XX века, не можем в полной мере оценить взрывной эффект петровских реформ в России. Люди прошлого, XIX века, чувствовали это иначе: острее, глубже, нагляднее. Вот что писал о значении Петра современник Пушкина историк М. Н. Погодин в 1841 г., то есть спустя почти полтора столетия после великих реформ первой четверти XVIII в.: "В руках [Петра] концы всех наших нитей соединяются в одном узле. Куда мы ни оглянемся, везде встречаемся с этою колоссальною фигурою, которая бросает от себя длинную тень на все наше прошедшее и даже застит нам древнюю историю, которая в настоящую минуту все еще как будто держит свою руку над нами и которой, кажется, никогда не потеряем мы из виду, как бы далеко ни ушли мы в будущее"1.
То, что создал в России Петр, пережило поколение Погодина, как и следующие поколения. Напомню, что последний рекрутский набор состоялся в 1874 г. - через 170 лет после первого (1705 г.), Сенат просуществовал с 1711 по декабрь 1917 г., то есть 206 лет; синодальное устройство православной церкви оставалось неизменным в течение 197 лет (с 1721 по 1918 г.); система подушной подати была отменена лишь в 1887 г., когда минуло 163 года после ее введения в 1724 году.
Иначе говоря, в истории России мы найдем не много сознательно созданных человеком институтов, которые просуществовали бы так долго, оказав столь сильное воздействие на все стороны жизни народа. Более того, некоторые принципы и стереотипы политического сознания, выработанные или окончательно закрепленные при Петре, живы до сих пор. Подчас в новых словесных одеждах они существуют как традиционные элементы нашего мышления и общественного поведения. Медный всадник еще не раз тяжко скакал по нашим улицам. Попытаемся вослед поколениям историков вновь рассмотреть феномен петровских реформ, сделаем попытку приблизиться к пониманию их значения для судеб России.
Из многих привычных символов петровской эпохи, ставших достоянием литературы и искусства, нужно особо выделить корабль под парусами со шкипером на мостике. Помните, у Пушкина: "Сей шкипер был тот шкипер славный, кем наша двигнулась земля, кто придал мощно бег державный рулю родного корабля". Корабль - и для самого Петра - символ организованной, рассчитанной до дюйма структуры, материальное воплощение человеческой мысли, сложного движения по воле разумного человека. Более того, корабль - это модель идеального общества, лучшая из организаций, придуманных человеком в извечной борьбе со слепой стихией. За этим символом целый пласт культуры XVI-XVII веков. Здесь сразу слились многие идеи так называемого века Рационализма - XVII века. Системой эти идеи стали в творениях знаменитых философов того времени - Бэкона, Гассенди, Спинозы, Локка, Лейбница. Этими идеями был как бы пронизан воздух, которым дышали ученые, писатели, государственные деятели - современники Петра. Новые концепции утверждали, что наука, опытное знание есть вернейшее средство господства человека над силами природы, что государство - чисто человеческое установление, которое разумный человек может изменить по собственному усмотрению, совершенствовать в зависимости от целей, которые он перед собой ставит.
Государство строят как дом, утверждал Гоббс. Как корабль, добавим мы. Идея о человеческой, а не богоданной природе государства порождала представление о том, что государство - это и есть тот идеальный инструмент преобразования общества, воспитания добродетельного подданного, идеальный институт, с помощью которого можно достичь "всеобщего блага" - желанной, но постоянно уходящей, как линия горизонта, цели человечества. Совершенствование общества возможно, по мысли тогдашних философов и государствоведов, лишь с помощью организации и законов - рычагов государства. Совершенствуя право, добиваясь с помощью учреждений реализации законов, можно достичь всеобщего процветания.
Человечеству, еще недавно вышедшему из Средневековья, казалось, что найден ключ к счастью, стоит только сформулировать законы и провести их в жизнь. Не случайно появление и распространение в XVIII в. дуализма - учения, отводящего богу роль первотолчка, зачинателя мира, который, однако, далее развивается по присущим ему естественным законам; нужно только обнаружить их, записать и добиться точного и всеобщего исполнения. Отсюда и поразительный оптимизм людей XVII-XVIII вв., наивная вера в неограниченные силы человека, возводящего по чертежам, на "разумных" началах свой корабль, дом, город, общество, государство. XVII век - это время Робинзона Крузо, не столько литературного героя, сколько символа "эпохи рационализма", героя, верящего в себя и преодолевающего невзгоды и несчастья силой своих знаний.
Достоин внимания и известный механицизм мышления людей петровских времен. Выдающиеся успехи точных, естественных наук побуждали трактовать и общественную жизнь как процесс, близкий к механическому. Учение Декарта о всеобщей математике - единственно достоверной и лишенной мистики отрасли знания - делало свое дело: образ некоей "махины", действующей подобно точному часовому механизму, стал любимым образом государствоведов и политиков, врачей и биологов XVII - начала XVIII века.
Все эти идеи и образы с разной степенью абстракции и упрощения имели хождение в европейском обществе, и они вместе с идеями реформ (а некоторые даже раньше) достигли России, где, преломляясь в соответствии с местными условиями, стали элементами политического сознания. Конечно, было бы преувеличением утверждать, что Петр начал возводить свою империю на основе концепций Декарта и Спинозы. Речь идет о сильном влиянии этих идей на практическую государственную деятельность великого реформатора. Невозможно сбросить со счетов и личное знакомство царя с Лейбницем, хорошее знание Петром трудов Г. Гроция и С. Пуфендорфа. Книгу последнего "О должности человека и гражданина" царь приказал перевести на русский язык. Без учета всех этих обстоятельств трудно дать адекватную оценку петровским преобразованиям, самой личности царя-реформатора.

Пётр I в иноземном наряде перед матерью своей царицей Натальей, патриархом Андрианом и учителем Зотовым. Неврев Н. В., 1903
В годы его царствования в России произошел резкий экономический скачок. Промышленное строительство велось невиданными темпами: за первую четверть XVIII в. возникло не менее 200 своеобразных мануфактур вместо тех 15 - 20, которые имелись в конце XVII века. Характернейшая черта этого процесса состояла в выдающейся роли самодержавного государства в экономике, его активном проникновении во все сферы хозяйственной жизни. Такая роль была обусловлена многими факторами.
Экономические концепции меркантилизма, широко распространенные в Европе и России, предполагали как условие существования государства накопление денег за счет активного баланса внешней торговли, вывоза товаров на чужие рынки и препятствования ввозу иностранных товаров на свой. Уже это само по себе требовало вмешательства государства в сферу экономики. Поощрение одних - "полезных", "нужных" видов производства, промыслов и товаров, сочеталось с запрещением, ограничением других - "неполезных" и "ненужных" с точки зрения государства. Петр, мечтавший о могуществе своей страны, не был равнодушен к идеям меркантилизма. Идеи принуждения в экономической политике совпадали с общими принципами "насильственного прогресса", которые он практиковал в ходе своих реформ.
Но важнее другое - в российских условиях концепция меркантилизма послужила для обоснования характерного направления внутренней политики. Неудачное начало Северной войны сильнейшим образом стимулировало государственное промышленное строительство и в целом - вмешательство государства в экономическую сферу. Строительство многочисленных мануфактур, преимущественно оборонного значения, предпринималось не из абстрактных представлений о необходимости развития и пользе экономики или расчета получить доходы, а было непосредственно и жестко детерминировано задачей обеспечить армию и флот. Экстремальная обстановка после поражения под Нарвой в 1700 г. с потерей артиллерии вызвала потребность перевооружить и увеличить армию, определила характер, темпы и специфику промышленного роста и, шире, всю экономическую политику Петра.
В основу ее легла идея о руководящей роли государства в жизни общества вообще, и в экономике в частности. Обладая огромными финансовыми и материальными ресурсами, монопольным правом пользоваться землей и ее недрами, не считаясь при этом с владельческими правами различных сословий, государство взяло на себя инициативу необходимой в тех условиях индустриализации. Исходя из четко осознаваемых интересов и целей, государство диктовало все, что было связано с производством и сбытом продукции. В системе созданной за короткое время государственной промышленности отрабатывались принципы и приемы управления экономикой, характерные для последующих лет и незнакомые России предшествующей поры.
Сходная ситуация возникла и в торговле. Насаждая собственную промышленность, государство создавало (точнее, резко усиливало) и собственную торговлю, стремясь получить максимум прибыли с ходовых товаров внутри страны и экспортных товаров при продаже их за границей. Государство захватывало торговлю примитивным, но очень эффективным способом - введением монополий на заготовку и сбыт определенных товаров, причем круг таких товаров (соль, лен, юфть, пенька, хлеб, сало, воск и другие) постоянно расширялся.
Установление государственных монополий вело к волюнтаристскому повышению цен на эти товары внутри страны, а самое главное - к ограничению, регламентации торговой деятельности купцов. Следствием стало расстройство, дезорганизация свободного торгового предпринимательства, основанного на рыночной конъюнктуре. В подавляющем большинстве случаев введение государственных монополий означало передачу права продажи монополизированного товара конкретному откупщику, который выплачивал в казну сразу крупную сумму денег, а затем стремился с лихвой вернутъ их за счет потребителя или поставщика сырья, вздувая цены и уничтожая на корню своих возможных конкурентов.
Петровская эпоха оказалась подлинным лихолетьем в истории русского купечества. Резкое усиление прямых налогов и различных казенных служб с купцов как наиболее состоятельной части горожан, насильственное сколачивания торговых компаний (форма организации торговли, казавшаяся Петру наиболее подходящей в российских условиях) - только часть средств и способов принуждения, которые он в значительных масштабах применил к купечеству, ставя главной целью получить как можно больше денег для казны. В русле подобных мероприятий следует рассматривать и принудительные переселения купцов (причем из числа наиболее состоятельных) в Петербург - неблагоустроенный, долгое время в сущности прифронтовой город, а также административное регулирование грузопотоков, когда купцам указывалось, в каких портах и какими товарами они могут торговать, а где - категорически запрещено.
Исследования Н. И. Павленко и А. И. Аксенова свидетельствуют, что в первой четверти XVIII в. произошло разорение именно наиболее состоятельной группы купечества - "гостинной сотни", после чего имена многих владельцев традиционных торговых фирм исчезли из списка состоятельных людей. Грубое вмешательство государства в сферу торговли привело к разрушению зыбкой основы, на которой в значительной степени держалось благосостояние многих богатых купцов, а именно: ссудного и ростовщического капитала2. Не является преувеличением констатация регламента Главного магистрата 1721 г.: "Купеческие и ремесленные тяглые люди во всех городах обретаются не токмо в каком призрении, но паче ото всяких обид, нападков и отягощений несносных едва не все разорены, от чего оных весьма умалилось и уже то есть не без важного государственного вреда"3. Осознание этого факта пришло довольно поздно, когда жизнеспособность купеческого капитала была существенно подорвана.
Это была цена, которую заплатили русские предприниматели за военную победу, но стоимость ее горожане поделили с остальным населением. На плечи русского крестьянства пала наибольшая тяжесть войны. Бремя десятков денежных, натуральных платежей, рекрутчина, сборы работных, лошадей, тяжелые подводные и постойные повинности дестабилизировали народное хозяйство, привели к обнищанию, бегству сотен тысяч крестьян. Усиление разбоев, вооруженных выступлений, наконец, восстание К. Булавина на Дону стали следствием безмерного податного давления на крестьян.
К 20-м годам XVIII в., когда военная гроза окончательно отодвинулась на запад и в успешном для России завершении войны не могло быть сомнений, Петр значительно изменил торгово-промышленную политику. Осенью 1719 г. были ликвидированы фактически все монополии на вывоз товаров за границу. Претерпела изменения и промышленная политика: усилилось поощрение частного предпринимательства. Введенная в 1719 г. Берг-привилегия разрешила искать полезные ископаемые и строить заводы всем без исключения жителям страны и иностранцам, даже если это было сопряжено с нарушением феодального права на землю, где обнаружены руды.
Получила распространение практика передачи государственных предприятий (в особенности признанных убыточными для казны) частным владельцам или специально созданным для этого компаниям. Новые владельцы получали от государства многочисленные льготы: беспроцентные ссуды, право беспошлинной продажи товаров и так далее. Существенную помощь предпринимателям оказывал и утвержденный в 1724 г. таможенный тариф, облегчавший вывоз продукции отечественных мануфактур и одновременно затруднявший ввоз из-за границы товаров, производившихся на русских мануфактурах.
Может показаться, что наступившие в конце Северной войны перемены в экономической политике самодержавия - своеобразный "нэп" с характерными для него принципами большей экономической свободы. Но эта иллюзия быстро рассеивается, как только мы обращаемся к фактам. Нет никаких оснований думать, что, изменяя экономическую политику, Петр намеревался ослабить влияние государства на народное хозяйство или, допустим, неосознанно способствовал развитию капиталистических форм и приемов производства, получивших в это время в Западной Европе широкое распространение. Суть происшедшего состояла в смене не принципов, а акцентов промышленно-торговой политики. Мануфактуры передавались компаниям или частным предпринимателям фактически на арендных условиях, которые четко определялись и при надобности изменялись государством, имевшим право в случае неисполнения их конфисковать предприятия. Главной обязанностью владельцев было своевременное выполнение казенных заказов; только излишки сверх того, что соответствовало бы нынешнему понятию "госзаказа", предприниматель мог реализовать на рынке.
Созданные органы управления торговлей и промышленностью, Берг-, Мануфактур-, Коммерц-коллегии и Главный магистрат отвечали сути происшедших перемен. Эти бюрократические учреждения являлись институтами государственного регулирования экономики, органами торгово-промышленной политики самодержавия на основе меркантилизма. В Швеции, чьи государственные учреждения послужили образцом для петровской реформы, подобные коллегии проводили политику королевской власти в целом на тех же теоретических основах. Условия России отличались от шведских не только масштабами страны:, но и принципиальными особенностями политических порядков и культуры, интенсивностью промышленного строительства силами и на средства государства, но прежде всего - необыкновенной жесткостью регламентации, разветвленной системой ограничений, сугубой опекой и надзором за торгово-промышленной деятельностью подданных.
Давая "послабление" мануфактуристам и купцам, государство не собиралось устраняться из экономики или хотя бы ослаблять свое воздействие на нее. После 1718 - 1719 гг. вступила в действие как бы новая редакция прежней политики. Раньше государство воздействовало на экономику через систему запретов, монополий, пошлин и налогов, то есть через открытые формы принуждения. Теперь, когда чрезвычайная военная ситуация миновала, все усилия были перенесены на создание и деятельность административно-контрольной бюрократической машины, которая с помощью уставов, регламентов, привилегий, отчетов, проверок стремилась направлять экономическую (и не только) жизнь страны через систему своеобразных шлюзов и каналов в нужном государству направлении.
Административное воздействие сочеталось с экономическими мерами. Частное предпринимательство было жестоко привязано к государственной колеснице системой правительственных заказов преимущественно оборонного значения. С одной стороны, это обеспечивало устойчивость доходов мануфактуристов, которые могли быть уверены, что сбыт продукции казне гарантирован, но с другой - закрывало перспективы технического совершенствования, резко принижало значение конкуренции как вечного движителя предпринимательства. Именно поэтому впоследствии оказались тщетными попытки вывести примитивное производство на современный уровень: интереса его наращивать и совершенствовать - при обеспеченности заказов и сбыта через казну - не было. Привилегированное положение части предпринимателей влияло в том же направлении, ибо устраняло конкуренцию.
Активное воздействие государства на экономическую жизнь страны - это лишь один аспект проблемы. Социальные отношения, проводником которых служило государство, были фактически перенесены на мануфактуры, во многом деформируя их черты как потенциально капиталистических предприятий. Речь идет прежде всего об особенностях использования рабочей силы. Практически все годы Северной войны (время бурного экономического строительства) способы обеспечения предприятий рабочими руками были разнообразными: государство и владельцы мануфактур использовали и приписных крестьян, отрабатывавших на заводах свои государственные налоги, и преступников, и вольнонаемных. Проблемы найма не существовало. Наличие в обществе множества нетяглых мелких прослоек, многочисленность беглых (в том числе - помещичьих) крестьян, существование вполне легальных путей выхода из служилого или податного сословия - все это создавало в стране контингент "вольных и гулящих", откуда и черпалась рабочая сила. Власти сквозь пальцы смотрели на такое использование труда беглых.
Однако к началу 20-х годов были проведены важные социальные мероприятия: усилена борьба с побегами крестьян, которых возвращали прежним владельцам; в ходе детальной ревизии наличного населения (в рамках начатой податной реформы) крестьяне все поголовно подлежали прикреплению навечно к месту записи в налоговый кадастр, а "вольные и гулящие" приравнивались к беглым преступникам и считались объявленными вне закона.
Поворот в политике правительства тотчас отразился на промышленности. Владельцы мануфактур и управляющие казенными заводами жаловались на катастрофическое положение, созданное вывозом беглых и запрещением впредь, под страхом штрафов, принимать их на работы. Под сомнение ставилось исполнение поставок казне. Тогда-то и появился закон, имевший самые серьезные последствия. Указом 18 января 1721 г. Петр в видах государственной пользы разрешил частным мануфактуристам покупать крестьян для использования их на заводских работах4. Тем самым делался решительный шаг к превращению промышленных предприятий, где, казалось бы, зарождался капиталистический уклад, в крепостническую вотчинную мануфактуру.
Действовавшие нормы феодального права с его критериями сословности, как и отраженное в них общественное сознание не считались с новой социальной реальностью - появлением мануфактуристов и рабочих. В устоявшихся социальных порядках новым группам населения не было места. Новое в экономике воспринималось лишь как разновидность старого. Указом 28 мая 1723 г. регулировался порядок приема на работу людей, не принадлежавших владельцу или не "приписанных" к заводу5. Всем им приходилось либо получить у своего помещика разрешение работать временно ("отходник" с паспортом), либо попасть в число беглых, "беспашпортных", подлежавших аресту и немедленному возвращению туда, где они записаны в подушный кадастр.
С тех пор промышленность не могла развиваться по иному, чем крепостнический, пути; доля вольного труда в промышленности сокращалась, казенные предприятия перешли на труд "приписных", образовался институт "рекрут" - пожизненных "промышленных солдат". Даже те рабочие частных заводов, которые не являлись ничьей собственностью, в дальнейшем были объявлены крепостными ("вечноотданные"). Целые отрасли промышленности перешли почти исключительно на труд крепостных. Победа подневольного труда в промышленности предопределила нараставшее с начала XIX в. экономическое отставание России.
Крепостничество деформировало и процесс образования буржуазии. Получаемые от государства льготы носили феодальный характер. Мануфактуристу было легче и выгодней выпросить "крестьянишек", чем искать рабочие руки на свободном рынке. К тому же покупная рабочая сила приводила к "омертвлению" капиталов, повышению непроизводительных затрат, ибо реально деньги уходили на покупку земли и крепостных, из которых на заводских работах можно было использовать не больше половины6. В этих условиях не могло идти и речи о расширении и совершенствовании производства. Монополии заводчиков на производство, преимущественный сбыт каких-то определенных товаров или право скупки сырья - эти и иные льготы также не являлись по существу капиталистическими, а были лишь вариантом средневековых "жалованных грамот".
Крепостническая деформация коснулась и сферы общественного сознания. Мануфактуристы - владельцы крепостных - не ощущали своего социального своеобразия, у них не возникало корпоративного, сословного сознания. В то время как в развитых странах Западной Европы буржуазия уже громко заявила о своих претензиях к монархам и дворянству, в России наблюдалось иное: став душевладельцами, худородные мануфактуристы стремились повысить свой социальный статус путем получения дворянства, жаждали слиться с могущественным привилегированным сословием, разделить его судьбу. Превращение наиболее состоятельных предпринимателей, Строгановых и Демидовых, в аристократов - наиболее яркий пример.
Таким образом, активное государственное промышленное строительство создавало экономическую базу, столь необходимую развивающейся нации, и одновременно сдерживало тенденции, влекущие ее на путь капиталистического развития, на который другие европейские народы уже встали. Естествен вопрос, а была ли альтернатива тому, что свершилось с экономикой при Петре, были ли другие пути и средства ее подъема, кроме избранных в то время.
Если принять завоевание Россией берегов Балтийского моря как обязательное условие для полноценного развития государства и признать, что мирная уступка Швецией выхода к Балтике была исключена, то многое, что предпринимал Петр, было вызвано необходимостью, в том числе и создание промышленности в предельно сжатые сроки. Но все же пройденный исторический путь не кажется единственным даже для того времени.
Указ 1721 г., как и последующие акты, разрешавшие покупать крестьян к заводам или эксплуатировать в различных формах чужих крепостных, имел, как теперь принято говорить, судьбоносное значение. Альтернативой ему могла быть только отмена крепостного права. Существовала ли в принципе при Петре такая возможность? Его старший современник, шведский король Карл XI, провел в 80-х годах XVII в. так называемую редукцию земель: появились государственные имения, отдаваемые в аренду, а крестьян при этом освобождали от крепостной зависимости. Для Петра подобной альтернативы не существовало. Крепостничество, утвердившееся в России задолго до рождения Петра, пропитало всю жизнь страны, сознание людей; в России в отличие от Западной Европы оно играло особую, всеобъемлющую роль. Разрушение правовых структур нижнего этажа подорвало бы основу самодержавной власти, увенчивавшей собой пирамиду холопов и их разновидностей. Таким образом, указатель 1721 г. стоял на развилке, но звал на главную, столбовую дорогу русской истории, в конце которой просматривался указатель "1861 год".
Продолжая сравнение петровской России с кораблем, рассмотрим теперь, каким было его верхнее строение, выше ватерлинии, под которой скрыта экономическая основа общества.
Преобразования государственного управления проводились с конца XVII - начала XVIII века. Подготовка к Северной войне, создание новой армии, строительство флота - все это привело к резкому увеличению объема работы правительственных ведомств. Приказный аппарат, унаследованный Петром от предшественников, не справлялся с усложнившимися задачами управления. Потребовались новые приказы, появились канцелярии. Но в их организации и функционировании нового было весьма мало, и уже в начале войны стало ясно, что обороты механизма государственного управления, главными элементами которого были приказы и уезды на местах, не поспевали за нарастающей скоростью маховика самодержавной инициативы. Это проявилось в нехватке для армии и флота денег, людей, провианта и других припасов.
Последовала областная реформа 1707 - 1710 гг.: появились губернии, объединявшие несколько прежних уездов, с институтом кригс-комиссаров, причем главной целью было руками последних навести порядок в обеспечении армии, установив прямую связь губерний с полками, расписанными по губерниям. Областная реформа не только отвечала острым потребностям самодержавной власти, но и развивала бюрократическую тенденцию, столь характерную уже для предшествующего периода. Именно с помощью усиления бюрократического элемента в управлении Петр намеревался решать все государственные вопросы. Реформа привела не только к сосредоточению финансовых и административных полномочий в руках нескольких губернаторов - представителей центральной власти, но и к созданию на местах разветвленной единообразной, иерархичной сети бюрократических учреждений с большим штатом чиновников. Дальнейшее развитие бюрократическая система получила в ходе новой реформы местного управления 1719 года.
Подобная же схема была заложена в идею организации Сената. Тенденции бюрократизации управления, возникшие задолго до Петра, при нем получили окончательное оформление. В начале XVIII в. фактически прекращаются заседания Боярской думы - традиционного совета высших представителей знати, функции Боярской думы по управлению центральным и местным аппаратом переходят к так называемой Консилии министров - временному совету начальников важнейших ведомств. Уже в деятельности этого временного органа отчетливо проявляется стремление к бюрократической регламентации. Именно с желанием Петра добиться успеха в делах путем усиления бюрократического начала связан указ 7 октября 1707 г., которым царь повелел всем членам совета оставлять под рассмотренным делом подписи, "ибо сим всякого дурость явлена будет"7.
Есть один аспект, без учета которого подчас трудно понять суть многих явлений в истории России, Это огромная роль государства, когда не общественное мнение определяет законодательство, а наоборот, законодательство сильнейшим образом формирует (и деформирует) общественное мнение и общественное сознание. Петр, исходя из концепций рационалистической философии и из традиционных представлений о роли самодержца в России, придавал огромное значение писаному законодательству, веря, что "правильный" закон, вовремя изданный и последовательно исполняемый в жизни, может сделать почти все, начиная со снабжения народа хлебом и кончая исправлением нравов. Точное исполнение закона Петр считал панацеей от всех трудностей жизни. Сомнений в адекватности закона действительности почти никогда у него не возникало.
Закон реализовывался лишь через систему бюрократических учреждений. Можно говорить о создании при Петре подлинного культа учреждения, административной инстанции. Мысль великого реформатора России была направлена, во-первых, на создание такого законодательства, которым была бы охвачена и регламентирована по возможности вся жизнь подданных - от торговли до церкви, от солдатской казармы до частного дома. Во-вторых, Петр мечтал о создании совершенной и точной как часы государственной структуры, через которую могло бы реализовываться законодательство. Идею создания такого аппарата Петр вынашивал давно, но только когда произошел перелом в войне со Швецией, он решился сделать это. На рубеже двух первых десятилетий XVIII в. Петр во многих сферах внутренней политики начал отходить от неприкрытого насилия к регулированию с помощью бюрократической машины.
Образцом для реформы Петр избрал шведское государственное устройство, основанное по функциональному принципу, с разделением властей, единообразием иерархичной структуры аппарата. В обобщении и систематизации административного права он пошел гораздо дальше европейских апологетов камерализма. Обобщив шведский опыт с учетом некоторых специфических сторон русской действительности, Петр создал, помимо целой иерархии регламентов, не имевший в тогдашней Европе аналогов регламент регламентов - Генеральный регламент 1719 - 1724 годов. Регламент Адмиралтейской коллегии, в частности, устанавливал 56 должностей чиновников от президента коллегии до почти анекдотической "должности профоса" ("Должен смотреть, чтоб в Адмиралтействе никто кроме определенных мест не испражнялся. А ежели кто мимо указных мест будет испражняться, того бить кошками и велеть вычистить")8.
Особенно важной, ключевой была реформа Сената. Он сосредоточивал судебные, административные и законосовещательные функции, ведал коллегиями и губерниями. Назначение и утверждение чиновников также составляло важную прерогативу Сената. Неофициальным его главой был генерал-прокурор, наделенный особыми полномочиями и подчиненный только монарху. Созданием должности генерал-прокурора было положено основание целому институту прокуратуры (по французскому образцу). Прокуроры разных рангов контролировали соблюдение законности и правильность ведения дел практически во всех центральных и многих местных учреждениях. Пирамида явного государственного надзора, выведенная из-под контроля административных органов, дублировалась пирамидой надзора тайного - фискальского, также имевшего разветвленную и иерархичную структуру. Важно, что, стремясь достичь своих целей, Петр освободил фискалов, профессия которых - донос, от ответственности за ложные обвинения, что расширяло для них возможности злоупотребления. С петровских времен в русском народе фискальство стало синонимом гнусного доносительства.
Создание бюрократической машины, пришедшей на смену системе средневекового управления, в основе которого лежал обычай, - естественный процесс. Бюрократия - необходимый элемент структуры государств нового времени. Однако в российских условиях, когда ничем и никем не ограниченная воля монарха служила единственным источником права, и чиновник не отвечал ни перед кем, кроме своего начальника, создание бюрократической машины стало и своеобразной "бюрократической революцией", в ходе которой был запущен вечный двигатель бюрократии, ставящий конечной целью упрочение ее положения, успешно достигаемое вне зависимости от того, какой властитель сидел на троне - умный или глупый, деловой или бездеятельный. Многие из этих черт и принципов сделали сплоченную касту бюрократов неуязвимой и до сего дня.
Пристально рассматривая государственный корабль Петра, мы, конечно, не можем не заметить, что это прежде всего военное судно. Для мировоззрения Петра было характерно отношение к государственному учреждению как к воинскому подразделению. И дело не в особой воинственности Петра или войнах, ставших привычными для царя, который из 36 лет царствования (1689 - 1725 гг.) провоевал 28 лет. Дело в убеждении, что армия - наиболее совершенная общественная структура, модель, достойная увеличения до масштабов всего общества, проверенная опасным опытом сражений. Воинская дисциплина - это то, с помощью чего можно привить людям любовь к порядку, трудолюбие, сознательность, христианскую нравственность. Перенесение военных принципов на гражданскую сферу проявлялось в распространении военного законодательства на систему государственных учреждений, а также в придании законам, определяющим их работу, значения и силы воинских уставов.
В 1716 г. основной военный закон - Воинский устав по прямому указу Петра был принят как основополагающий законодательный акт, обязательный для учреждений всех уровней. Так как для гражданской сферы ие все нормы военного законодательства были приемлемы, то использовались специально составленные выборки из воинских законов. В результате на гражданских служащих распространялись воинские меры наказания за преступления против присяги; ни до, ни после Петра в истории России не было издано такого огромного количества указов, суливших смертную казнь за преступления по должности. В 1723 г. Петр разделил все преступления на две группы: "частные" и "государственные", как именовались преступления, совершаемые "по должности". Петр считал, что преступление чиновника наносит государству даже больший ущерб, чем измена, воина на поле боя.
Выпестованная великим реформатором регулярная армия заняла выдающееся место в жизни русского общества, став его важнейшим элементом. Не является преувеличением высказанное в литературе утверждение, что в России XVIII-XIX вв. не армия была при государстве, а наоборот, - государство при армии, и Петербург превратился бы в пустырь, если бы в столице вдруг исчезли все памятники, здания, сооружения, так или иначе связанные с армией, воинским искусством, военными победами. Веком "дворцовых переворотов" XVIII век стал во многом благодаря гипертрофированному значению военного элемента, прежде всего гвардии, в общественной жизни империи.
Петровские реформы ознаменовались распространением практики участия профессиональных военных в государственном управлении. Часто военные, особенно гвардейцы, использовались в качестве эмиссаров царя с чрезвычайными полномочиями. Даже такое мероприятие, как "ревизия" (перепись населения), было проведено в течение ряда лет также силами военных, для чего потребовалось занять почти половину офицерского корпуса; к подобной практике правительство прибегало не раз и впоследствии. После этой переписи был установлен новый порядок содержания и размещения войск. В итоге части армии размещались практически в каждом уезде (за исключением окраин), причем постойная повинность, ранее временная, становилась для большинства крестьян постоянной.
Этот порядок, заимствованный Петром из практики "поселенной" системы Швеции и приспособленный к условиям России, был весьма тяжелым для народа. Впоследствии наиболее эффективным средством наказания непокорных крестьян стало как раз размещение в их домах солдат, и, напротив, освобождение от постоя рассматривалось как привилегия, которой за особые заслуги удостаивались редкие селяне и горожане.
Законы о поселении полков - "Плакат" 1724 г. - регулировали взаимоотношения населения с войсками. Однако власть командира полка превосходила власть местной гражданской администрации. Военное командование не только следило за сбором подушной подати в районе размещения полка, в успехе чего оно было непосредственно заинтересовано, но и исполняло разнообразные полицейские функции (пресечение побегов крестьян, подавление сопротивления народа, надзор за перемещением населения, согласно введенной тогда же системе паспортов).
Петровская эпоха примечательна попыткой теоретически обосновать самодержавие. Феофан Прокопович, развивая концепцию неограниченной власти государя, опирался как на традицию Московского царства, так и на учения западноевропейских теоретиков "естественного права". Произведения Феофана - это эклектическая компиляция (отрывки из Священного писания, выписки из новейших трудов в духе "договорной" концепции образования государства), ставившая целью убедить русского читателя в праве самодержца повелевать как на основе божественного, так и "естественного" права. Обращение к разуму, характерное для последнего направления мысли, - несомненно, новая черта в идеологии самодержавия, дополнявшаяся концепцией "образцовой" службы царя на троне.
Впервые в русской политической мысли были сформулированы понятия "долга", "обязанности" монарха, очерчены пределы (точнее, признана беспредельность) его власти - необходимейшее условие для эффективного исполнения "царской работы". Идеи рационализма, начала "разума", "порядка" во многом владели умом Петра. Говоря о своеобразном демократизме, работоспособности, самоотверженности великого реформатора, нельзя забывать одного принципиального различия между "службой" царя и службой его подданных: для последних это была служба государю, с которой сливалась служба государству. Иначе говоря, своим каждодневным трудом Петр показывал пример служения себе, российскому самодержцу.
Конечно, служение Отечеству, России - важнейший элемент политической культуры петровского времени с ее традициями патриотизма. Но основной, определяющей оказалась иная, также идущая из средневековья, традиция отождествления власти и личности самодержца с государством. Слияние представлений о государственности, Отечестве - понятии, священном для каждого гражданина и символизирующем независимое национальное существование, с представлением о носителе государственности - вполне реальном и далеко не безгрешном, смертном человеке, распространяло на него, в силу занимаемого им положения, священные понятия и нормы государственности. (В новейшей истории наиболее яркое отождествление личности правителя с государством, Родиной и даже народом проявилось в культе личности Сталина: "Сталин - воля и ум миллионов".)
Для политической истории России в дальнейшем это, как известно, имело самые серьезные последствия, ибо любое выступление против носителя власти, кто бы он ни был - верховный повелитель или мелкий чиновник - трактовалось как выступление против персонифицируемых в его личности государственности, России, народа, а значит, могло привести к обвинению в измене, признанию врагом Отечества, народа. Мысль о тождественности наказания за оскорбление личности монарха и оскорбление государства прослеживается в Соборном уложении 1649 г., апофеоз этой идеи наступил при Петре, когда понятие "отечество", не говоря уже о "земле", исчезает из воинской и гражданской присяги, оставляя место лишь самодержцу, персонифицирующему государственность.
Важнейшим элементом политически доктрины Петра была идея патернализма, образно воплощаемая в виде разумного, дальновидного монарха - отца отечества и народа. В "Правде воли монаршей" сформулирован парадоксальный на первый взгляд, но логичный в системе патернализма вывод, что если государь, "по высочайшей власти своей", и отцу своему - отец, то сын-государь уже этим самым всем своим подданным - отец. Важно отметить, что идея патернализма смыкается с идеей "харизматического лидера" по М. Веберу, лидера промежуточного типа - между традиционным и демократическим. Он может вести себя демократично, пренебрегать материальными интересами, отвергать прошлое и в этом смысле являться "специфической революционной силой". При этом "отец отечества", "отец нации" может быть только один, ибо харизматический авторитет носит сугубо личный характер и не передается, как трон, по наследству.
Несомненно, Петру, присвоившему себе официальный титул "отца отечества", были не чужды многие черты харизматической личности, опирающейся не столько на божественность происхождения своей власти, сколько на признание исключительности личных качеств, демонстративно-педагогическую "образцовость" в исполнении "должности". Простота в личной жизни, демократизм в общении с людьми разных сословий сочетались у него с откровенным пренебрежением к многим традиционным формам почитания самодержца и с постоянным стремлением к коренной ломке общественных институтов и стереотипов. Правда, остается открытым вопрос о направленности "революционной ломки" (вспомним недавнюю победу исламского фундаментализма в Иране). В России времени Петра такая ломка привела в конечном счете к упрочению крепостнических и производных из системы крепостничества политических структур.
Реформы, труд воспринимались Петром как постоянная школа, учение, что естественно отвечало рационалистическому восприятию мира, характерному для него. В обстановке бурных перемен, нестабильности, общей неуверенности (явлении, столь характерном для переломных моментов истории), когда цели преобразований, кроме самых общих, не были видны и понятны многим и даже встречали открытое, а чаще скрытое сопротивление, в сознании Петра укреплялась идея разумного Учителя и неразумных, часто упорствующих в своей косности учеников-подданных, которых можно приучить к делу только с помощью насилия, из-под палки.
Мысль о насилии как универсальном и наиболее действенном способе управления не была нова. Но Петр, пожалуй, первым с такой последовательностью использовал принуждение, "педагогику дубинки". Современник вспоминает, как Петр сказал однажды своим приближенным: "Говорят чужестранцы, что я повелеваю рабами, как невольниками. Я повелеваю подданными, повинующимися моим указам. Сии указы содержат в себе добро, а не вред государству. Английская вольность здесь не у места, как к стене горох. Надлежит знать народ, как оным управлять... Недоброхоты и злодеи мои и отечеству не могут быть довольны, узда им - закон. Тот свободен, кто не творит зла и послушен добру"9.
Этот гимн режиму единовластия (а в сущности, завуалированной тирании) подкрепляется и симпатиями Петра к Ивану Грозному, и многочисленными высказываниями царя, говорящими, что путь насилия - единственный, который в условиях России принесет успех. В указе Мануфактур-коллегии в 1723 г. по поводу трудностей в распространении мануфактурного производства в стране Петр писал: "Что мало охотников и то правда, понеже наш народ, яко дети неучения ради, которые никогда за азбуку не примутся, когда от мастера не приневолены бывают, которым сперва досадно кажется, но когда выучатся, потом благодарят, что явно из всех дел не все ль неволею сделано, и уже за многое благодарение слышится, от чего уже плод произошел"10.
Петровское царствование показало, что многочисленные призывы и угрозы не могли заставить людей делать так, как - требовал Петр: точно, быстро, инициативно. Мало кто из сподвижников царя-реформатора чувствовал себя уверенно, когда ему приходилось действовать без указки Петра, на свой страх и риск. Это было неизбежно, ибо Петр поставил перед собой невыполнимую задачу. Он, как писал В. О. Ключевский, "надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе и через рабовладельческое дворянство водворить в России европейскую науку, народное просвещение, как необходимое условие общественной самодеятельности, хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства - это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времен Петра два века и доселе неразрешенная"11.
Читая письма сподвижников, испытывавших ощущение беспомощности и даже отчаяния, когда они не имели точных распоряжений царя, Петр имел все основания полагать, что без него все дела встанут. Вместе с этим чувством исключительности Петром, далеким от самолюбования и пустого тщеславия, должно было владеть, особенно в последние годы его жизни, чувство одиночества, сознания того, что его боятся, но не понимают.
Итак, перед нами не просто корабль, а галера, по галерее которой расхаживает одетое в военную форму дворянство, а к банкам прикованы другие сословия. Петр, без сомнения, реформировал не только государственную, военную, экономическую, но и социальную структуру. Речь идет не только о косвенных социальных последствиях различных преобразований, но и о непосредственных социальных изменениях, ставших прямым результатом сословной реформы.
В петровскую эпоху распалось некогда единое сословие "служилых людей". Верхушка его - служилые "по отечеству", то есть по происхождению, - превратилась в дворян, известных нам по позднейшей эпохе, однако низы сословия служилых "по отечеству" (главным образом поселенные на южной окраине "однодворцы"), равно как все служилые "по прибору", то есть по набору, стали государственными крестьянами.
Образование сословия дворян, пользовавшихся впоследствии исключительными правами душе- и землевладения, было результатом не только постепенного расслоения на верхи и низы, но и сознательной деятельности властей. Суть перемен в положении верхушки служилого сословия состояла во введении нового критерия их службы. Вместо принципа происхождения, позволявшего знатным служилым занимать сразу высокое место в обществе, армии и на службе, был введен принцип личной выслуги. Это, казалось бы, демократичное начинание открывало путь наверх наиболее способным людям; новый принцип, отраженный в известной Табели о рангах 1722 г., усилил дворянство за счет притока выходцев из других сословий. Но не это было конечной целью преобразования. С помощью принципа личной выслуги, строго оговоренных в Табели о рангах условий повышения по лестнице чинов (важнейшим из этих условий была обязательность начала службы с рядового солдата или канцеляриста) Петр превращал довольно аморфную массу служилых людей "по отечеству" в военно-бюрократический корпус, полностью ему подчиненный и зависимый только от него.
Конечно, оформление сословия дворянства следует рассматривать и как образование корпорации, наделенной особыми правами и привилегиями, с корпоративным сознанием, принципами и обычаями. Но вместе с тем Петр стремился как можно теснее связать понятие о дворянском достоинстве с обязательной, постоянной службой, требующей знаний и практических навыков; все дворяне определялись в различные учреждения и полки, их детей отдавали в школы, посылали учиться за границу, царь запрещал жениться тем, кто не хотел учиться, а укрывающихся от службы лишал имений.
В целом политика самодержавия в отношении дворянства была очень строгой, и бюрократизированное, зарегламентированное дворянство, обязанное учиться, чтобы затем служить, служить и служить, лишь с натяжкой можно назвать господствующим классом. К тому же его собственность, так же как служба, регламентировалась законом: в 1714 г., чтобы вынудить дворян думать о службе как главном источнике благосостояния, был введен майорат, запрещено продавать и закладывать земельные владения; поместья дворян, в том числе родовые, могли быть конфискованы, что и случалось на практике. Трудно представить себе, каким было бы русское дворянство, если бы принципы Петра последовательно проводились после его смерти. Подлинная эмансипация и развитие корпоративного сознания дворянства проходили под знаком его "раскрепощения" в 30 - 60-х годах XVIII в., когда вначале был отменен майорат, ограничен срок службы, а затем последовал манифест 1762 г., название которого говорит само за себя: "О даровании вольности и свободы российскому дворянству". В петровское же время дворяне рассматривались прежде всего как бюрократическое и военное сословие, тесно привязанное к государственной колеснице.
Сословие государственных крестьян возникало как бы по задуманному царем плану: в одно податное сословие объединялись разнообразные категории некрепостного населения России. В него вошли однодворцы Юга, черносошные крестьяне Севера, ясачные крестьяне - инородцы Поволжья, всего не менее 18% податного населения. Важнейшим отличительным признаком однодворцев, вчерашних служилых "по отечеству" и "по прибору", стало признание их тяглыми, навсегда закрывшее им дорогу в дворянство, хотя часть их владела крепостными, а землей - на поместном праве. Вообще с тех пор принадлежность к тяглым сословиям означала непривилегированность, и политика Петра в отношении категорий, вошедших в сословие государственных крестьян, была направлена на ограничение их возможностей пользоваться теми преимуществами, которыми они располагали как люди, лично свободные от крепостной неволи.
Петр решил преобразовать и социальную структуру города, насаждая такие институты, как магистраты, цеха и гильдии, имевшие в западноевропейском средневековом городе глубокие корни. Русские же ремесленники, купцы, вообще большинство горожан в одно прекрасное утро проснулись членами гильдий и цехов. Остальные горожане подлежали поголовной проверке с целью выявления среди них беглых крестьян и возвращения их на прежние места жительства.
Деление на гильдии оказалось чистейшей фикцией, ибо проводившие его военные ревизоры думали прежде всего об увеличении численности плательщиков подушной подати. Фискальные цели, а не активизация торгово-промышленной деятельности, выступили на первый план. Крайне важно, что Петр оставил неизменной прежнюю систему распределения налогов по "животам", когда наиболее состоятельные горожане были вынуждены платить за десятки и сотни своих неимущих сограждан. Этим самым в городах закреплялись средневековые социальные порядки, что в свою очередь мешало развитию капиталистических отношений.
Столь же формальной стала и система управления в городах. Местные магистраты Петр подчинил Главному магистрату и все они ни по существу, ни по ряду формальных признаков не имели сходства с магистратами западноевропейских городов - действительными органами самоуправления. Представители посада, входившие в состав магистратов, рассматривались, в сущности, как чиновники централизованной системы управления городами, и их должности были даже включены в Табель о рангах.
Судопроизводство, сбор налогов и наблюдение порядка в городе - вот и все основные функции, предоставленные магистратам.
Преобразования коснулись и той части населения России, с которой, казалось бы, и так все было ясно, - крепостных крестьян: они и холопы слились в единое сословие. Холопство имело тысячелетнюю историю и развитое право. Распространение холопьего права на крепостных послужило общей платформой для их слияния, усилившегося после Уложения 1649 г., юридически оформившего крепостничество. Но все же к петровскому времени сохранялись известные различия: холопы, работая на господина на барской запашке и в его хозяйстве в качестве домашних рабов, не были обложены государственными налогами, а, кроме того, значительная часть их - кабальные холопы - имели согласно традиции право выйти на свободу после смерти своего господина.
При Петре вначале были резко сужены возможности выхода холопов на свободу - на них распространялась, согласно указам, воинская повинность. Кроме того развернулась борьба с побегами; суровыми указами была фактически ликвидирована группа "вольных и гулящих" - главный источник, откуда выходили холопы и куда они возвращались в случае освобождения. Наконец, в 1719 - 1724 гг. холопы были поименно переписаны и навсегда положены в подушный оклад, Утратив признак бестяглости, холопы стали разновидностью крепостных крестьян, потеряв какое бы то ни было право на свободу. Тысячелетний институт холопства одним росчерком пера был уничтожен, что повлекло за собой далеко идущие последствия: заметное усиление барщины в середине XVIII в., отмеченное в литературе, в немалой степени связано с исчезновением холопства: тяжесть работ на барском поле теперь полностью легла на плечи крепостных крестьян.
То, что происходило в социальном строе России петровского времени (к описанным сюжетам следует прибавить введение штатов церковнослужителей, в результате чего не попавшие в штаты церковники признавались тяглыми; суровые "разборы" разночинцев с последующим распределением их в службы, оклады или богадельни; слияние монастырских, церковных и патриарших крестьян), свидетельствует об унификации сословной структуры общества, сознательно направляемой рукой реформатора, ставившего целью создание так называемого регулярного государства, которое можно охарактеризовать как тоталитарное, военно-бюрократическое и полицейское.
Создававшемуся внутреннему режиму был свойствен ряд ограничений: передвижения по стране, выбора занятий, перехода из одного "чина" в другой. Все эти ограничения, особенно социальной направленности, были традиционными в сословной политике государства и до Петра. В сохранении и упрочении монополии сословных занятий, пресечении попыток представителей низших сословий приобщиться к привилегиям высших усматривалась основа правопорядка, справедливости, процветания народа. Но в допетровское время сильно сказывалось влияние обычаев, сословные границы были размыты, пестрота средневекового общества давала его членам, особенно тем, кто не был связан службой, тяглом или крепостью, неизмеримо большие возможности реализации личности, чем регулярность общества Петра. Законодательство его отличалось более четкой регламентацией прав и обязанностей каждого сословия и, соответственно, более суровой системой запретов, касающихся вертикального перемещения.
Огромное значение имела в этом процессе податная реформа. С введением подушной подати, которой предшествовала перепись душ мужского пола, установился порядок жесткого прикрепления каждого плательщика к тяглу в том месте, где его записали в оклад, в платежную общину. Уже это само по себе затрудняло изменение статуса. Чтобы не парализовать хозяйственную жизнь городов, правительство указом от 13 апреля 1722 г. разрешило помещичьему крестьянину, уплатив огромный налог, записываться в посад, сохраняя, однако, его зависимость от помещика. Закон, разрешая крестьянину торговать, гарантировал помещику власть над крепостным. Тем самым он как бы удлинял цепь, на которую был посажен так называемый торгующий крестьянин. Подобное же произошло с крестьянами-отходниками, работавшими на мануфактурах. Социально-экономическое значение подобного "соломонова" решения очевидно: такой отходник, эксплуатируемый на промышленном предприятии, получив зарплату, превращал ее в оброк, который отдавал своему помещику. Это был тупиковый вариант развития.
Петровское время характерно проведением крупных полицейских мер долговременного характера. Наиболее серьезной из них следует признать размещение в 1724 - 1725 гг. на постоянные квартиры армейских полков в местах, где для них собиралась подушная подать, и наделение армейских командиров соответствующими полицейскими функциями. Другой полицейской акцией было введение паспортной системы. Без паспорта ни один крестьянин или горожанин не имел права покинуть место жительства. Нарушение паспортного режима (утеря, просрочка, уход за пределы территории, разрешенной для посещения) автоматически означало превращение человека в преступника, подлежащего аресту и отправке на прежнее место жительства.
Всевозможные ограничения были непосредственно продиктованы не столько особой подозрительностью царя, сколько своеобразным преломлением в его сознании рационалистических идей. По мысли реформатора, конкретное приложение их к России требовало усилить всяческую опеку над обществом, расширить функции государства в жизни страны, сословий, каждого отдельного человека. Это все придавало государству Петра полицейский характер, если понимать под термином "полиция" не только некую репрессивную организацию, но, главным образом, налаживание во всех отношениях "регулярной" жизни подданных, начиная с устройства их домов по утвержденному чертежу и кончая тщательным контролем за их нравственностью и даже душевными движениями.
Здесь нет преувеличения или иронии. Петр провел, как известно, церковную реформу, выразившуюся в создании коллегиального (синодального) управления церковью. Уничтожение патриаршества отражало стремление Петра ликвидировать немыслимую при системе самодержавия "княжескую" (удельную) систему церковной власти. Объявив себя фактическим главой церкви, Петр уничтожил ее автономию. Более того, он широко использовал институты церкви для проведения полицейской политики. Подданные, под страхом крупных штрафов, были обязаны посещать церковь и каяться на исповеди священнику в своих грехах. Священник, также согласно закону, был обязан доносить властям обо всем противозаконном, что услышал на исповеди.
Столь грубое вторжение государства в дела церкви и веры самым пагубным образом отразилось на духовном развитии общества и на истории самой церкви. Превращение церкви в бюрократическую контору, охраняющую интересы самодержавия, обслуживающую его запросы, означало господство этатизма, уничтожение для народа духовной альтернативы режиму и идеям, идущим от государства. Церковь с ее тысячелетними традициями защиты униженных и поверженных государством, церковь, иерархи которой "печаловались" за казнимых, публично осуждали тиранов, стала послушным орудием власти и тем самым во многом потеряла уважение народа, впоследствии так равнодушно смотревшего на ее гибель под обломками самодержавия, а позже - на разрушение ее храмов.
Таков был экипаж корабля Петра. Теперь последний вопрос: куда же плывет этот корабль? Каковы цели царственного шкипера?
Внешнеполитическая концепция России в ходе Северной войны претерпела существенные изменения. Полтавское сражение четко делило войну на два этапа: с 1700 по 1709 г. и с 1709 по 1721 год. На первом этапе, ставшем ввиду поражения под Нарвой оборонительным, военной инициативой владела Швеция, чьи полки заняли Польшу, Саксонию, вторглись в Россию. Поэтому Петр решал проблему сохранения и преобразования армии, накопления военного потенциала страны. Предпринимались также безуспешные попытки оживить парализованный победами Карла XII Северный союз (Дания, Саксония, Россия). На первом этапе войны Петр, воспользовавшись отсутствием крупных шведских сил в Восточной Прибалтике, сумел занять Ингрию и основать Петербург и Кронштадт.
Полтавская победа позволила Петру перехватить инициативу, которую он развил, укрепив свое положение в Ингрии, Карелии, заняв Лифляндию и Эстляндию, а затем вступив в Германию, где при содействии Дании, Саксонии, отчасти Пруссии и Ганновера было начато наступление на шведские владения в Померании. В течение неполных шести лет союзники вытеснили шведов из всех их заморских владений. В 1716 г. с их империей было навсегда покончено. Но в ходе раздела шведских владений отчетливо проявились изменившиеся под влиянием блистательных побед на суше и на море претензии России.
Во-первых, Петр отказался от прежних обязательств, данных союзникам, ограничиться старыми русскими территориями, отторгнутыми шведами после Смуты начала XVII в., - Ингрией и Карелией. Занятые силой русского оружия Эстляндия и Лифляндия уже в 1710 г. были включены в состав России. Резко усилившиеся армия и флот стали гарантией этих завоеваний. Во-вторых, начиная с 1712 г. Петр стал вмешиваться в германские дела. Поначалу это было связано с борьбой против шведов в Померании, Голштинии и Мекленбурге, а затем, после изгнания их из Германии, Петр стал поддерживать (в том числе вооруженной рукой) претендовавшего на абсолютистскую власть мекленбургского герцога Карла-Леопольда, вступил в переговоры с Голштинией - соседним и враждебным Дании государством.
"Мекленбургский", "голштинский, а также "курляндский" вопросы стали источником повышенной напряженности на заключительной стадии Северной войны и даже после ее окончания, ибо Петр, властно вмешиваясь в германские дела, борясь с чуждыми ему влияниями Англии, Франции и Дании, с 1709 г. повел своеобразное "брачное наступление" в Европе: в 1709 г. племянница Петра Анна Ивановна стала герцогиней Курляндской, а ее сестра Екатерина - герцогиней Мекленбургской, сын Алексей был женат на принцессе Шарлотте-Софии Вольфенбюттельской; старшая дочь Петра стала невестой, а после смерти Петра - женой голштинского герцога Карла-Фридриха.
Ништадтский мир 1721 г. юридически оформил не только победу России в Северной войне, приобретения России в Прибалтике, но и рождение новой империи: очевидна связь между празднованием Ништадтского мира и принятием Петром императорского титула. Возросшую военную мощь царское правительство использовало для усиления влияния на Балтике. Несомненным дипломатическим успехом стало заключение союзного договора со Швецией, а использование "голштинского вопроса" позволяло влиять как на положение Швеции, чья королевская династия была связана с голштинскими владетелями, так и на Данию, от которой Россия добивалась отмены зундской пошлины при проходе кораблей через проливы. После смерти Петра продолжавшееся усиление притязаний России в Голштинии поставило ее на грань войны с Данией.
Петром двигали не только политические мотивы, стремление добиться влияния в Балтийском регионе, но и экономические интересы. Меркантилистские концепции, которые он разделял, требовали активизации торгового баланса; можно говорить о доминанте торговых задач в общей системе внешней политики России после Ништадтского мира. Своеобразное сочетание военно-политических и торговых интересов Российской империи вызвало русско-персидскую войну 1722 - 1723 гг., дополненную попытками проникнуть в Среднюю Азию. Знание конъюнктуры международной торговли побуждало Петра захватить транзитные пути торговли редкостями Индии и Китая. Завоевание южного побережья Каспия мыслилось отнюдь не как временная мера. Присоединив к России значительные территории Персии (1723 г.), построив там крепости, Петр вынашивал проекты депортации мусульман и заселения прикаспийских провинций православными. Создание плацдарма на Каспии свидетельствовало о подготовке похода на Индию; своеобразный "индийский синдром", владевший многими завоевателями (ибо нет подлинной империи без богатств Индии), не миновал Петра. С той же целью была предпринята авантюристическая попытка присоединить к империи Мадагаскар, для чего в 1723 г. секретно готовилась экспедиция адмирала Д. Вильстера.
В целом за время петровского царствования произошла серьезная метаморфоза внешней политики России: от решения насущных задач национальной политики она перешла к постановке и решению типично имперских проблем. Петровские реформы привели к образованию военно-бюрократического государства с сильной централизованной самодержавной властью, опиравшейся на крепостническую экономику, сильную армию (численность которой продолжала возрастать после войны). То, что державный корабль Петра плыл в Индию, естественно вытекало из внутреннего развития империи. При Петре были заложены основания имперской политики России XVIII-XIX вв., начали формироваться имперские стереотипы.
ПРИМЕЧАНИЕ
1. Погодин М. Н. Петр Великий. М. 1841, с. 2.
2. Павленко Н. И. Торгово-промышленная политика правительства России в первой четверти XVIII века. - История СССР, 1978, N 3; Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества XVIII в. М. 1988, с. 44 - 45.
3. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое (ПСЗ). Т. 6. СПб. 1830, с. 296.
4. ПСЗ. Т. 5. СПб. 1830, с. 311 - 312.
5. ПСЗ. Т. 7, с. 73.
6. Павленко Н. И. Ук. соч., с 67.
7. Законодательные акты Петра Первого. Т. 1, М. - Л, 1945, с. 196.
8. ПСЗ. Т. 6, с. 591.
9. Майков Л. Н. Рассказы Нартова о Петре Великом. СПб. 1891, с. 82.
10. ПСЗ. Т. 7, с. 150.
11. Ключевский В. О. Собр. соч. Т. 4. М. 1958, с. 221.

Премьер государственного административного совета КНР (1949-1954). Премьер Государственного Совета КНР (с 1954). Министр иностранных дел (с 1949). Совместно с Дж. Неру разработал пять принципов мирного сосуществования («панча шила»).

Чжоу Эньлай родился 5 марта 1898 года в уездном городе Хуайань в провинции Цзянсу в обедневшей семье потомственных государственных служащих. Его отец, мелкий чиновник финансового управления, рано овдовев, отдал девятилетнего сына в семью своего бездетного брата. Через год мальчика взял к себе на воспитание другой дядя по отцу, служивший полицейским офицером в Мукдене (ныне Шэньян). Здесь Чжоу Эньлай стал посещать школу. Наряду с китайской классической литературой он читал произведения Ч. Дарвина, Ж.-Ж. Руссо и других европейских авторов, учил английский язык.

В 1913 году Чжоу Эньлай поступил в Тяньцзине в Нанькайскую среднюю школу, где проучился четыре года. Он жил в интернате и зарабатывал на жизнь выполнением различных технических работ, которые давала администрация.

Осенью 1919 года Чжоу Эньлай был зачислен студентом Нанькайского университета. Он стал редактором и активным автором ежедневной студенческой газеты. Через год Чжоу Эньлай с группой студентов отбыл во Францию, где продолжал изучать и пропагандировать идеи марксизма.

В сентябре 1924 года по указанию руководства КПК он вернулся в Китай, где выполнял обязанности секретаря Гуандун-Гуансийского комитета КПК и главы его военного отдела.

В 27 лет Чжоу Эньлай женился на Дэн Инчао - активистке тяньцзиньской студенческой Ассоциации пробуждения, с которой он познакомился еще в 1919 году и переписывался все годы, проведенные им в Европе. Чжоу Эньлай и Дэн Инчао дружно прожили более 50 лет.

После измены правого крыла Гоминьдана во главе с Чан Кайши делу революции Чжоу Эньлай вышел из Гоминьдана. На V съезде КПК весной 1927 года он был избран членом ЦК КПК и оставался в его составе все последующие годы.

12 декабря 1936 года Чан Кайши был арестован в Сиани своими же военачальниками. Поскольку Чан Кайши не являлся сторонником капитуляции перед Японией и был крупной политической фигурой, способной возглавить объединенный китайский фронт, КПК отправила Чжоу Эньлая в Сиань с целью мирного урегулирования инцидента. Он успешно справился с этой исключительно сложной дипломатической задачей. Чан Кайши в беседе с ним выразил готовность объединить все силы страны для защиты от внешнего врага и прекратить гражданскую войну. Мирное разрешение сианьского конфликта положило начало формированию в Китае единого антияпонского национального фронта с участием Гоминьдана и КПК. Но прошло несколько лет, прежде чем национально-освободительная борьба завершилась победой.

В ноябре 1944 года Чжоу Эньлай был направлен в Чунцин для переговоров с гоминьдановскими войсками и представителями США, выступавшими посредниками между Гоминьданом и КПК с целью создания коалиционного правительства в Китае. 28 августа 1945 года, накануне капитуляции Японии, Чжоу Эньлай вместе с Мао Цзэдуном прибыл в Чунцин. Мирные переговоры с Гоминьданом завершились подписанием соглашения. 1 января 1946 года Чжоу Эньлай был назначен представителем КПК на переговорах с Гоминьданом и представителем США о прекращении военных конфликтов и восстановлении путей сообщения, а затем участвовал в качестве главы делегации КПК в созванной в Чунцине первой сессии Политической консультативной конференции представителей различных партий и общественных организаций.

На открывшейся 22 сентября 1949 года в Бэйпине конференции Народно-политического консультативного совета Чжоу Эньлай выступил с проектом Общей программы и практически руководил работой конференции. На первой сессии народного правительства Китайской Народной Республики, провозглашенной 1 октября 1949 года, он был избран премьером Государственного административного совета и министром иностранных дел КНР. На этих постах ярко проявились его организаторские и дипломатические способности.

20 января 1950 года Чжоу Эньлай прибыл в Москву, где в то время находился Мао Цзэдун, и участвовал в советско-китайских переговорах. 14 февраля от имени КНР Чжоу Эньлай подписал в Москве Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи с Советским Союзом, по которому Китай получал от СССР необходимую финансовую, экономическую, научно-техническую и военную помощь и надежную защиту со стороны Советских Вооруженных сил в случае иностранной агрессии.

С деятельностью Чжоу Эньлая после 1949 года связаны все основные этапы народно-хозяйственного строительства КНР, развития культуры, науки, просвещения. Благодаря Чжоу Эньлаю значительных успехов добилась китайская дипломатия, способствовавшая ослаблению напряженности в международных отношениях. Особенно ярко его дипломатический талант проявился на совещании министров иностранных дел пяти великих держав, открывшемся 26 апреля 1954 года в Женеве, на котором обсуждались корейский вопрос и положение в Индокитае. Китай и Советский Союз энергично поддерживали на конференции предложения Демократической Республики Вьетнам (ДРВ), предусматривавшие признание ее независимости, а также Камбоджи и Лаоса. Достигнутые в Женеве соглашения упрочили положение ДРВ как молодого социалистического государства, положили конец французской интервенции в Индокитае.

Американцы тогда не признавали Китайскую Народную Республику. Дж. Ф. Даллес даже заявил в шутку, что не намерен общаться с главой делегации Китая, даже если их автомашины столкнутся на одной из женевских улиц. В таких условиях приходилось начинать свою трудную дипломатическую деятельность министру иностранных дел Китая.

Пройдет много лет, и в дипломатических кругах появится термин «политика Чжоу Эньлая». Им пользуются тогда, когда хотят сказать об осмотрительности, последовательности, реалистичности и прагматичности в стремлении обеспечить национальные интересы Китая. Самого Чжоу Эньлая нередко называют «главным китайским дипломатом», и это справедливо, потому что до последних дней жизни он оставался организатором и активным участником всех важнейших внешнеполитических акций КНР.

В 1954 году Чжоу Эньлай и премьер-министр Индии Дж. Неру разработали пять принципов мирного сосуществования («панча шила»), признанных и поддержанных затем руководителями 29 стран Азии и Африки на состоявшейся в апреле 1955 года Бандунгской конференции. Решения ее, достигнутые благодаря дипломатическому искусству Чжоу Эньлая и Неру, были проникнуты духом борьбы против колониализма, за всестороннее экономическое и культурное сотрудничество между странами Азии и Африки на базе сформулированных конференцией десяти принципов мирного сосуществования, которые представляли собой развитие «панча шила».

Большое значение Чжоу Эньлай придавал личным контактам с руководителями и общественными деятелями зарубежных стран, много сам ездил за границу и часто принимал в Пекине иностранных гостей. Он тщательно готовился к заграничным поездкам, внимательно изучал собранные по его заданию аппаратом МИД КНР досье по всем вопросам, связанным с той страной, куда ему предстояло отправиться.

В ноябре 1956-го - феврале 1957 года Чжоу Эньлай совершил ряд поездок в страны Азии - Вьетнам, Камбоджу, Бирму, Индию, Пакистан, Афганистан, Непал и Цейлон, устанавливая контакты с этими странами.

В октябре 1961 года Чжоу Эньлай посетил Москву в качестве главы китайской партийной делегации на съезде КПСС. В своем выступлении на нем 19 октября он резко осудил военные провокации США в Берлине, на Кубе, в Лаосе, Южном Вьетнаме, Южной Корее и на территории Китая - на острове Тайвань, призвал к единству всего социалистического лагеря: «Сплоченность - это сила. При наличии сплоченности можно преодолеть все. Между народами Китая и Советского Союза издавна существует глубокая дружба... Эта великая сплоченность и дружба между народами наших двух стран будут жить в веках, подобно тому, как Янцзы и Волга будут вечно нести свои воды».

Весной 1966 года он снова посетил Бирму, Индию, Непал, Камбоджу, Вьетнам, а также Монгольскую Народную Республику. В конце 1963-го - начале 1964 года Чжоу Эньлай побывал в десяти странах Африки. Сделанные им в ходе этой поездки заявления, выдержанные в духе установок Мао Цзэ-дуна о том, что в Африке существует «превосходная революционная ситуация», не получили, однако, ожидаемой поддержки правительств этих стран. Не увенчалась в этом плане успехом и его новая поездка по странам Африки летом 1965 года. Весьма примечательно, что публичные выступления Чжоу Эньлая в африканских странах в эти годы значительно отличались по содержанию и по тональности от бурной антисоветской кампании, развернутой тогда в китайской прессе.

Особенно ценят в Китае личный вклад Чжоу Эньлая в нормализацию отношений с Соединенными Штатами. Чтобы вывести страну из хаоса «культурной революции» и осуществить программу «четырех модернизаций», необходимы были колоссальные материальные затраты, наличие большого количества высококвалифицированных кадров. 10-летний период «культурной революции» привел Китай к экономическому упадку. В этих условиях Мао Цзэдун пришел к выводу о возможности пойти на сближение с США и поручил Чжоу Эньлаю практическое осуществление этого поворота, что тот и стал делать.

Началось все с разыгранного китайским премьером драматического спектакля «пинг-понговой дипломатии». После проходившего в Японии чемпионата мира по настольному теннису глава китайского правительства пригласил в КНР американскую команду. Это соревнование помогло, как считают специалисты, значительно приглушить антикитайские настроения в США и создать благоприятную атмосферу для секретного визита в Пекин помощника президента США по национальной безопасности Г. Киссинджера.

Во время первого визита в Пекин (июль 1971 года) Киссинджер жил в правительственном особняке «Дяоюйтай». Перед его приездом Чжоу Энь-лай сам проинструктировал всех, кто имел отношение к этому визиту, указав необходимость строго соблюдать тайну и не допускать никаких «неожиданностей». Как вспоминает Киссинджер, при первой встрече Чжоу Эньлай спросил его, не было ли его в числе делегатов Женевской конференции, отказавшихся общаться с китайскими дипломатами. Киссинджер сказал нет, чем заслужил расположение премьера.

Через несколько месяцев Чжоу Эньлай лично участвовал в составлении совместного китайско-американского коммюнике, в котором были изложены позиции обеих сторон и которое предполагалось опубликовать во время визита Никсона в КНР. Сегодня в Китае считают, что сам факт публикации «Шанхайского коммюнике» - это плод дипломатического искусства Чжоу Эньлая. Особо отмечают принципиальную позицию премьера в вопросе нормализации отношений с США. Когда незадолго до приезда Никсона в Пекине для уточнения всех деталей предстоящего визита побывал помощник президента генерал А. Хейг, Чжоу Эньлай провел с ним многочасовую беседу, в ходе которой разъяснял, что американцам необходимо строить переговоры с КНР на равноправной основе и иметь в виду, что Китай не пойдет на уступки. В таком же духе глава правительства инструктировал своих помощников: «Вести себя с достоинством, проявлять гостеприимство, но не пресмыкаться перед иностранцами».

Китайские онкологи определили болезнь Чжоу Эньлая в мае 1972 года. Казалось бы, что мешало 72-летнему премьеру уйти на «заслуженный отдых»? Но ведь оставалась еще Цзян Цин со своим окружением, которая по-прежнему пользовалась покровительством престарелого, но, как и раньше, могущественного мужа - Мао Цзэдуна.

Продумав новую расстановку кадров в высших эшелонах государственной власти, он самолетом отправился в Чанша, где в то время находился Мао Цзэдун, и сумел, опередив Цзян Цин, заручиться поддержкой «вождя». Чжоу Эньлай сделал все, чтобы после смерти Мао Цзян Цин и ее окружение не пришли к власти.

Он перенес в общей сложности 14 операций. Весной 1974 года его здоровье ухудшилось, он постоянно находился в госпитале, но не прекращал заниматься делами Госсовета и принимать посетителей. 13 января 1975 года Чжоу Эньлай выступил с докладом на сессии Всекитайского собрания народных представителей, в котором изложил программу «четырех модернизаций». Это, как считают китайцы, - его самое важное завещание.

В феврале 1975 года он перенес еще одну операцию, но развитие болезни уже нельзя было остановить. 8 января 1976 года Чжоу Эньлай скончался. Умирая, он завещал, чтобы его похоронная церемония состоялась в Тайваньском зале здания Всекитайского собрания народных представителей, а его прах после кремации был развеян над полями, горами и реками Китая и над водами Тайваньского пролива.

Среди представителей политической элиты Китайской Народной Республики Чжоу Эньлай, выделялся своим высоким интеллектуальным уровнем. Он получил блестящее разностороннее европейское и китайское образование, что значительно укрепило его способности, позволяло решать многие самые трудные задачи, которые требовали высочайшей эрудиции и умения применять полученные знания на практике. Ум Чжоу Эньлая имел рационалистическую и прагматическую направленность.

Резонно предположить, что именно он должен был стать во главе КПК. Однако Чжоу Эньлай осознанно уступил это место Мао Цзэдуну. По словам Чжоу, «в такой полуфеодальной стране, как Китай, с его преобладающим крестьянским населением и глубоко укоренившимися многовековыми традициями абсолютной власти Сына Неба, такого общенационального лидера, которого бы народ воспринимал как предопределённого Небом», нужно было искать в самой крестьянской среде.

Таким лидером стал Мао Цзэдун. При всех недостатках этого политического деятеля, он был «своим» для китайского народа, как выходец из крестьянской среды. Чжоу Эньлай такой биографии не имел.

Показательно, что Чжоу Эньлай не претендовал даже на вторые роли в КПК, справедливо расценив, что относящийся ко всему с подозрением Мао Цзэдун увидит в том желание покуситься на его место и связанные с тем прерогативы. А потому, он «всегда оказывался третьим, пропуская вперёд то одного, то другого. Быть третьим вполне устраивало его».

Осенью 1949 г. на заседании Центрального народного правительства, решилась политическая судьба Чжоу Эньлая. Он был назначен премьером Государственного административного совета страны и одновременно стал министром иностранных дел КНР. Пост главы правительства он будет занимать в течение 37 лет до своей кончины в 1976 г., в немалой степени определяя внутренний и внешнеполитический курс Китая.

Чжоу Эньлай показал себя не только практиком и рационалистом, но и теоретиком, нарождающейся в Китае новой государственности. Он отмечал, что «новый демократический режим власти является институтом собраний народных представителей демократического централизма, который совсем не отличается от старого демократического парламентаризма, но не равно аналогичен с советским строем. Мы - союз каждого революционного класса. Особенность у нас показывается в форме Народного Политического Консультативного Совета Китая. Органы правительства и существующие конгрессы народных представителей в разном месте, и также будущие собрания народных представителей, все будут показывать эту особенность».

Одним из первых внешнеполитических шагов премьера стало подписание 14 февраля 1950 г. Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи с Советским Союзом. Для Китая этот союз имел стратегическое значение. СССР обязался оказывать ему экономическую и военную помощь, научно-техническую и финансовую поддержку, что для страны, разорённой войной и гражданской смутой, имело жизненное значение.

Наблюдатели обратили внимание на то, что на переговорах, предшествующих подписанию союзного договора, Чжоу Эньлай старался проводить собственную линию, которая, порой, расходилась с установками Мао Цзэдуна. Делал он это, исходя из общенациональных интересов своей страны, которые были шире интересов собственно КПК или Мао Цзэдуна, и в конечном итоге обе стороны пришли к взаимоприемлемому результату.

Чжоу Эньлая связывали с северным соседом давние, дружеские отношения. Будучи заложником своей должности, он обязан был ретранслировать официальную позицию Пекина, которая могла не совпадать с его личным мнением. Но даже в этом случае он стремился продемонстрировать свою симпатию к народу СССР.

Выступая на VIII съезде КПК осенью 1956 г., Чжоу Эньлай подчеркнул заслуги Москвы в индустриализации Китая, назвал эту помощь братской. Советский Союз не только предоставил многомиллионные кредиты на льготных условиях, но также помог в проектировании 205 промышленных объектов и поставил для них большую часть оборудования.

Когда произошёл раскол между руководством СССР и КНР, и по настоянию Н.С. Хрущева на родину были отозваны советские специалисты, Чжоу попытался смягчить впечатление от этого события. Были организованы тёплые проводы советским людям, а населению Китая объяснили, что это вызвано экономическими потребностями, а не политическими разногласиями между нашими странами и правительствами.

На Бандунгской конференции 1955 г., где были представлены 29 стран Азии и Африки, Чжоу Эньлай обратил внимание на необходимость разработки концепции мирного сосуществования и урегулирования проблем, существующих между странами Азии и Африки.

«1) Взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета. 2) Ненападение. 3) Невмешательство во внутренние дела. 4) Равенство и взаимная выгода. 5) Мирное сосуществование». Формально, это была инициатива не только Китая, но ещё Бирмы и Индии. Но близкие к этой проблеме люди называли фактического творца идеи - Чжоу Эньлая.

Примечательно, что такие принципы явно расходились с официальной китайской пропагандой. Там господствовала идея Мао Дзэдуна о неизбежности новой войны. Чжоу Эньлай напротив, убеждал в гибельности такого шага. Он неоднократно подчёркивал, что при наличии ядерного оружия такое столкновение завершиться не победой, а гибелью всего человечества. Чжоу Эньлай считал имеющиеся разногласия между КПК и КПСС - трагической ошибкой и напоминал о том, что они совместно начали борьбу за победу коммунистических идеалов в мире.

Пытался Чжоу Эньлай решить и проблему Тайваня. Он считал, что имеющиеся разногласия между КПК и партией Гоминьдан необходимо преодолеть. Для этого он предлагал создать третий общенациональный единый фронт. Он высказывал мысль о том, что каждый китаец должен служить своему народу, о чём публично заявил с трибуны Всекитайского собрания народных представителей 1-го созыва.

Чжоу Эньлай достаточно критично оценивал реальные возможности КНР. Он видел, какие серьёзные задачи нужно решить китайской экономике, чтобы обеспечить население достойным уровнем жизни. Вместе с тем, он считал, что даже в такой ситуации, Китай может помочь странам «третьего мира» в решении их проблем. Так, в одном из своих выступлений он заявил, что «Китай является лишь недавно освободившейся страной. Наша экономика всё ещё очень отсталая, мы ещё не достигли полной экономической независимости. Поэтому наши экономические возможности ограничены, и наше экономическое сотрудничество с другими странами мы осуществляем главным образом посредством торговли. Однако мы знаем, что экономическая независимость имеет важное значение для укрепления политической независимости. Поэтому одновременно с проведением своего экономического строительства мы готовы также в пределах возможностей использовать наши незначительные силы для оказания помощи другим странам в их экономическом развитии».

Сейчас, когда Китай является одной из наиболее динамично развивающихся стран мира, а его политические амбиции уже давно вышли за рамки региона Восточной Азии, остаётся лишь отдать должное дальновидности Чжоу Эньлая, который немало потрудился для достижения такого статуса своей страны.

Между тем, назвать политическую жизнь Чжоу Эньлая безоблачной нельзя. Так в годы «культурной революции» в Китае ему пришлось буквально идти по лезвию ножа. Никогда публично не осуждая происходящие в стране процессы, он, тем не менее, сумел спасти от репрессий многих товарищей.

Раскрывая особенность взаимоотношений Чжоу Эньлая с Мао Цзэдуном, советский дипломат А.А. Брежнев писал: «Чжоу Эньлай, как и подобает идеальному премьер-министру при императорском дворе в Китае, неизменно оставался верен Мао Цзэдуну, с которым сотрудничал многие годы. Он и в мыслях не допускал возможности предательства, своего участия в каком-либо сговоре против вождя, хотя и мог расходиться с ним во взглядах. Когда Мао ему не мешал, он находил и принимал разумные, прагматические решения, как по внешнеполитическим, так и по хозяйственным и другим проблемам. В иных же случаях Чжоу, не переча, делал то, что от него требовал вождь. Он лишь старался минимизировать, насколько мог, отрицательные последствия таких действий. Таково, видимо, было его политическое и жизненное кредо, которое, кстати, и дало ему возможность не просто выжить, но и сохранить высокую активность на всем протяжении своей длительной политической карьеры».

О примерах политической изворотливости данного политика рассказывается в исследовании С.Л. Тихвинского, который имел возможность беседовать с людьми, лично знавшими как Чжоу Эньлая, так и Мао Дзэдуна. Они рассказали, что: «Он (Чжоу Эньлай - А.Б.) максимально использовал свои возможности доступа к Мао Дзэдуну, стремясь предотвращать чинимые «бунтарями» с ведома Линь Бяо и Цзян Цин эксцессы и насилия. Приходя к Мао Дзэдуну как бы «за советом» по тем или иным вопросам, Чжоу Эньлай предлагал Мао Дзэдуну лишь те варианты их решения, которые были приемлемыми для него самого. Затем он объявлял членам всемогущего «штаба культурной революции», которым заправляли Линь Бяо и Цзян Цин, что данное решение является «указанием председателя Мао», против чего те не могли возразить».

Несмотря на непростые отношения КНР с СССР, Чжоу Эньлай приезжал в Москву и всегда высказывался за сохранение дружеских и добрососедских связей между двумя социалистическими странами. Когда он, будучи главой китайской делегации, на XXII съезде КПСС выступал с докладом, он, в привычной для него манере, сравнил дружбу наших народов с течением Янцзы и Волги. Побывал Чжоу Эньлай и на праздновании 47-й годовщины Октябрьской революции в 1964 г. Такая позиция премьера ставилась ему в вину его недругами в КПК. Его пытались выставить изменником интересов Китая. Но он не поступался принципами и продолжал настойчиво призывать к нормализации отношений между нашими странами.

Не будучи заложником коммунистической идеологии, Чжоу Эньлай был сторонником укрепления связей со всеми странами мира, в том числе и с США. Охлаждение отношений с СССР, рост политических и идеологических разногласий между КПК и КПСС, невозможность рассчитывать на помощь, которую КНР получала от Советского Союза в дальнейшем, вынуждало Китай искать альтернативы.

Сближение с Соединёнными Штатами Мао Цзэдун расценивал как стратегическую необходимость. В США в таком сближении видели новую возможность продемонстрировать американской общественности способность администрации не только вести изнурительную войну в Азии (во Вьетнаме), но и претворить в жизнь план, направленный на установление долгосрочного мира в этом регионе. Кроме того США были не прочь воспользоваться удачной международной конъюнктурой и нормализовать отношения со страной с огромным по численности народонаселением.

Визит американского президента в феврале 1972 г. привёл к прорыву в китайско-американских отношениях, и это стало очередным дипломатическим успехом Чжоу Эньлая. Это, впрочем, не помешало ему, выступая на Х съезде КПК в августе 1973 г., заявить, что «Разрядка - явление временное и поверхностное, а колоссальные потрясения будут продолжаться и дальше. Такие колоссальные потрясения являются для народа делом хорошим, а не плохим. Они вносят смятение и раскол в стан врагов, будят и закаляют народ, способствуют дальнейшему развитию международной обстановки в направлении, благоприятном для народа и неблагоприятном для империализма, современного ревизионизма и реакции различных стран».

В 1972 г. бессменный премьер тяжело заболел. Перенеся множество операций (14), он продолжал выполнять свои обязанности и даже огласил на сессии Всекитайского собрания народных представителей 1975 г. программу будущих реформ - «четырёх модернизаций». Суть программы заключалась в том, чтобы добиться успехов в четырёх приоритетных сферах, которые должны были стать локомотивом в развитии страны. Речь шла о сельском хозяйстве, промышленности, обороне, науке и технике. Но осуществить задуманное ему уже не пришлось. Чжоу Эньлай ушёл из жизни 8 января 1976 г., оставив после себя добрую память у соотечественников. Воплотителем данной программы стал человек, долгие годы знавший и работавший вместе с Чжоу - Дэн Сяопин, который считал Чжоу своим старшим товарищем и наставником.

Таким образом, можно отметить уникальное место Чжоу Эньлая в истории КНР и КПК: не претендуя занимать самые высшие партийно-государственные посты, он всегда оставался в центре событий, влияя на их ход, придавал их течению ту или иную степень разумности, оберегал, как мог, многих людей от негативных последствий воспаленного революционного энтузиазма. При этом даже тогда, когда он находился рядом с Мао Цзэдуном, «вопрос об иерархии никогда не возникал: Чжоу являлся эталоном человека чрезвычайно уважительного поведения».

Чжоу Эньлай со второй половины 30-х гг. до конца жизни оставался союзником Мао Цзэдуна, сохраняя доверие Председателя, что позволило ему стать, в том числе, архитектором крупных дипломатических акций, в ходе которых он проявил большое дипломатическое мастерство, заложив фундамент для мирного сосуществования КНР со многими странами мира.

Вопреки официальной линии, определявшейся Мао в пору обострения разногласий в отношениях с СССР, Чжоу Эньлай не страшился выказывать своих симпатий к Советскому Союзу и его народу.

Чжоу Эньлай, как премьер Госсовета КНР, сохранял свой пост во время «культурной революции». После 1966 г. он в условиях анархии продолжал руководить государственным аппаратом. В этот период «Чжоу выполнял неблагодарную работу пожарного, не отрицавшего свою верность поджигателям, но пытавшегося укротить пламя».

После того, когда окончательно выяснилось, что вместо воплощения «великой мечты» Китай погрузился в анархию, вместо продолжателей «великого дела» партия и общество получили безудержных карьеристов, а страна погружалась в вероятность военной диктатуры, вновь потребовались организаторы и строители, среди которых Чжоу Эньлай обладал наибольшим опытом и разумностью.

Видный дипломат, он способствовал мирному сосуществованию с Западом, одновременно пытаясь не разрывать отношений с Советским Союзом. Его деликатная политика в борьбе "прагматиков" и Мао Цзэдуна снискала ему народную славу и привела к инциденту на площади Тяньаньмэнь.

Биография

Детство и юность

Чжоу Эньлай родился в 1898 году в Хуайане - уездном городе провинции Цзянсу , расположенном в 230 километрах севернее Нанкина на берегу Великого канала. Его отец Чжоу Инэн (он же Чжоу Шаоган) принадлежал к сословию шэньши и имел чиновничий ранг уездного начальника. Эньлай рано лишился родителей, воспитывался у своих ближайших родственников в разных районах Китая. Когда Чжоу Эньлаю не было и полугода, он был усыновлён Чжоу Ицзинем - бездетным и тяжело больным братом отца, проживавшем в той же городской усадьбе в Хуайане, что и родители Чжоу Эньлая. Приёмный отец вскоре скончался, и Чжоу Эньлай остался на попечении вдовы покойного, ставшего ему приёмной матерью.

С четырёх лет Чжоу Эньлай под присмотром приёмной матери стал учиться писать иероглифы и читать классические стихотворения поэтов эпохи Тан (618 - 907 гг.). В шестилетнем возрасте он начал посещать домашнюю школу, учить наизусть дидактические сочинения для детей (сборники афоризмов). В 10-летнем возрасте Чжоу Эньлая отдали в частную школу местного педагога Гун Минсуня, которы был членом Тунмэнхой и пробудил в мальчике интерес к политическим событиям. Весной 1910 года , когда Чжоу Эньлаю было 12 лет, его взял к себе в семью двоюродный дядя Чжоу Ицянь, проживавший в Маньчжурии в городе Иньчжоу (современный Телин), где служил в местном налоговом управлении. Весной 1911 года мальчика отправили в город Фэнтянь (современный Шэньян) в семью дяди по отцу Чжоу Игэна, и определили в только что открывшуюся 6-ю фэнтяньскую школу 1-й и 2-й ступени. В октябре 1911 года, при первых известиях о начале Синьхайской революции , Чжоу Эньлай остриг косу, подав тем самым пример своим товарищам (как знак протеста против династии Цин, основатели которой при завоевании Китая ввели унизительный обычай: заставляли китайцев-мужчин стричь волосы на голове, позволяя оставлять лишь косичку). Весной 1913 года 15-летний Чжоу Эньлая был отправлен в Тяньцзинь , в семью своей тётки, где в середине августа успешно выдержал вступительные экзамены в Нанькайскую среднюю школу, в которой применялись современные европейские и американские методы преподавания. Здесь он прочёл книги западноевропейских просветителей: "Общественный договор" Ж.-Ж. Руссо , "Дух законов" Монтескье , "Эволюцию и этику" Гексли в переводе известного китайского реформатора Янь Фу.

В конце 1936 года, когда в Сиани генералы Чжан Сюэлян и Ян Хучэн взбунтовались, арестовали Чан Кайши и потребовали от него немедленного создания единого фронта с коммунистами для совместной борьбы против японцев (события, известные как «Сианьский инцидент »), именно Чжоу Эньлай был срочно направлен для мирного урегулирования инцидента. Вскоре Чжоу Эньлай стал представителем Народно-освободительной армии Китая (НОАК). Он участвовал в руководстве крупнейшими её операциями конца 1948 - начала 1949 годов: Ляоси-Шэньянской, Бэйпин-Тяньцзиньской и Хуайхайской. В марте 1949 года Чжоу Эньлай возглавил делегацию КПК на мирных переговорах с делегацией гоминьдановского правительства о прекращении гражданской войны. После провозглашения 1 октября 1949 года Китайской Народной Республики Чжоу Эньлай был назначен премьером Государственного административного совета и министром иностранных дел КНР. Благодаря Чжоу Эньлаю китайская дипломатия добилась значительных успехов; в современной китайской и западной историографии Чжоу Эньлай считается инициатором «пяти принципов мирного сосуществования». В начале 1960-х годов Чжоу Эньлай старался избежать чрезмерной идеологизации внешней политики КНР, её ориентации исключительно на «третий мир» путём улучшения отношений с капиталистическими странами Запада и Японией и путём смягчения напряжённости в отношениях с СССР; в годы Культурной революции это привело к нападкам на него со стороны некоторых организаций хунвэйбинов и цзаофаней за «ревизионистские взгляды и высказывания».

В 1972 году врачи обнаружили у Чжоу Эньлая рак. Он перенёс в общей сложности 14 операций, продолжая тем не менее напряжённо работать. 8 января 1976 года Чжоу Эньлай скончался. 5 апреля 1976 года, в день, когда по старинному китайскому народному обычаю поминают усопших родных, сотни тысяч жителей Пекина с портретами Чжоу Эньлая, белыми траурными венками и белыми цветами, с пением «Интернационала» отовсюду сошлись на центральную площадь Тяньаньмэнь . На площади стихийно возникали траурные митинги, читались стихи, посвящённые памяти Чжоу Эньлая. Напуганные столь демонстративной народной активностью сторонники Цзян Цин -